День Шакала

Глава 15

Из-за опоздания министра третье совещание в Министерстве Внутренних дел Франции началось в одиннадцатом часу. Он застрял в дорожной пробке, возвращаясь с дипломатического приема. Заняв свое место, министр подал знак, и совещание началось.

Первым был доклад генерала Жибо. Шеф SDECE был краток. Бывший нацистский преступник Кассель выслежен агентами Секретной службы в Испании. Он преспокойно живет себе в Мадриде и, как установлено, не имеет никаких связей с ОАС. Принимая во внимание возраст бывшего эсэсовца, участившиеся приступы ревматизма, все больше сказывающиеся на его ногах, и чрезмерное потребление алкоголя, Касселя можно смело вычеркивать из списка как предполагаемого Шакала.

Едва генерал закончил свой отчет, все взгляды устремились на комиссара Лебеля. Но и его доклад тоже был неутешительным. За день поступили ответы из трех других стран, сутками раньше предоставивших информацию о возможных подозреваемых. Из Америки пришло сообщение о Чаке Арнольде, торговце оружием, в данный момент находящемся в Колумбии для заключения сделки от имени одной из американских компаний с начальником Генерального штаба страны о продаже партии винтовок "AR-10". В Боготе ЦРУ установило за ним постоянное наблюдение. Но он явно ничего не замышлял помимо заключения этой сделки, не одобряемой официальным Вашингтоном. И тем не менее досье на него было передано телексом в Париж, а вместе с ним и описание некоего Вителлино, хотя, как сообщалось, местонахождение бывшего убийцы из Коза Ностры еще не установлено: Вителлино - рост 160 см, приземистей, широкоплечий, смуглый, цвет волос - черно-смоляной.

Ввиду явного несоответствия внешности Шакала, описанной гостиничным клерком в Вене, Лебель вычеркнул и этого Вителлино.

Из Южной Африки пришел ответ, что Пит Схейпер в данный момент командует подразделением охраны алмазной корпорации в одной из западноафриканских стран Британского Содружества. В обязанности его армии входит патрулирование границ владений компании и сдерживание нелегального вывоза алмазов. С него не спрашивали, какими методами он борется с контрабандистами, и руководство компании высказывало свое одобрение работой Пита Схейпера, подтвердив, что тот в указанный период никуда не отлучался. В Западной Африке, Пит Схейпер действительно был на своем месте.

Бельгийская полиция проверила своего наемного убийцу. Как следовало из сообщений одного из бельгийских посольств в Карибском регионе, бывший "советник” в Катанге был убит в драке в одном из баров Гватемалы тремя месяцами раньше.

Лебель окончил чтение последнего рапорта из папки, лежащей перед ним. Подняв глаза, он увидел, что все присутствующие холодно, с вызовом глядят на него.

- Еще что-нибудь есть? - вопрос, произнесенный полковником Ролланом, казалось, исходил ото всех, собравшихся на этом совещании.

- Боюсь, что нет, - ответил Лебель. - Ни одно из сообщений, кажется, нам не подходит.

- Кажется, не подходит? - язвительно отозвался Сен-Клер. - И это то, к чему вы пришли в результате "чисто детективной деятельности"? "Ничего, кажется, не подходит"?

Он зло уставился на двух детективов Бувье и Лебеля, понимая, что выражает общее настроение собравшихся.

- Кажется, господа, - министр употребил множественное число, подчеркивая, что имеет в виду обоих комиссаров, - мы вернулись к тому, с чего и начинали. К исходной точке, если можно так выразиться.

- Да, боюсь, что так, - ответил Лебель.

Бувье решил заступиться:

- Мой коллега ведет поиски самого неуловимого человека в мире, в сущности не имея никакой информации и улик. Такие типы никогда не афишируют свои способности и, уж тем паче, свое местонахождение.

- Мой дорогой комиссар, мы все это прекрасно знаем, - холодно возразил министр. - Вопрос в том...

Его речь неожиданно прервал стук в дверь. Министр нахмурился. Он приказал, чтобы их беспокоили только в случае крайней необходимости.

- Войдите.

В дверях стоял смущенный швейцар.

- Извините, господин министр. Комиссара Лебеля просят к телефону. Из Лондона. - И чувствуя враждебное настроение, царящее в кабинете, он добавил, как бы оправдываясь: - Очень срочно...

Лебель поднялся:

- Вы позволите, господа?

Он вернулся через пять минут. Все та же холодная, натянутая атмосфера. Очевидно, в его отсутствие продолжались споры, "что же делать дальше?" Когда он вошел и снова занял свое место, полковник Сен-Клер прервал свою обвинительную речь. В руке у маленького Комиссара был небольшой исписанный конверт.

- Я думаю, господа, у нас есть имя разыскиваемого человека, - начал он.

Совещание продлилось еще полчаса, но атмосфера была более непринужденной. Когда Лебель пересказал содержание телефонного разговора с Лондоном, все собравшиеся дружно вздохнули, как поезд, прибывающий на станцию после дальней дороги. Наконец каждый увидел, чем конкретно может помочь продвижению расследования. Они пришли к мнению, что, не придавая дело огласке, человека по имени Чарльз Калтроп вполне можно выследить и, если необходимо, уничтожить.

Более полные сведения о Калтропе будут переданы по телексу из Лондона утром. Ну, а пока Главное Статистическое Управление может покопаться у себя в архивах в поисках посадочного талона этого человека или карточки проживания в отеле. Префектура же проверит свои собственные архивы, чтобы убедиться, не останавливался ли он в парижских отелях.

DST может сообщить его имя и описание на все пограничные посты, морские порты и аэровокзалы с инструкциями, что этот человек должен быть немедленно задержан по прибытии на французскую территорию.

Если же он еще не прибыл во Францию, неважно. Все должно сохраняться в полной тайне, пока он не прибудет, а уже потом он от них никуда не денется.

Этот гнусный тип Калтроп уже у нас на крючке, - сказал полковник Рауль Сен-Клер де Вийбан своей любовнице ночью, в постели. Часы над камином пробили двенадцать, и наступило уже 14 августа, когда полковник наконец завершил свои любовные утехи и удовлетворенный заснул.

Суперинтендант Томас откинулся за своим столом в кабинете, заслушивая доклады шестерых инспекторов, которых он собрал после звонка в Париж. Биг Бен пробил полночь. Стояла тихая летняя ночь.

Совещание длилось час. Одному из инспекторов поручалось тщательно изучить юношеские годы Калтропа; где сейчас живут его родители, если они есть; в какую он ходил школу; его оценки по стрельбе, если таковые имеются; отличительные черты, особые приметы и т.д. Второму поручалось установить подробности его жизни после школы, прохождения службы, служебные характеристики, результаты стрелковой подготовки и места работы после окончания воинской службы до того времени, как он был уволен за преднамеренное разглашение секретов и обман из фирмы, занимающейся продажей оружия.

Третий и четвертый детективы должны были проследить за его деятельностью после увольнения из фирмы в октябре 1961 года. Где он был, кого видел, его доходы, их источники; с того момента данных у полиции не было и, соответственно, не было отпечатков его пальцев. Томасу нужна его любая последняя фотография.

Двое оставшихся инспекторов должны были установить местонахождение Калтропа в настоящий момент. Обыскать его квартиру, найти отпечатки пальцев, выяснить, где он приобрел машину, узнать в Лондонском муниципалитете, когда он приобрел водительские права, и если права выдавались в провинции, начать поиски там. Установить модель машины, возраст, цвет, регистрационный номер. Обратиться в его гараж и расспросить, собирался ли он в длительное путешествие на машине, проверить на паромах, соединяющих материк с Великобританией, и авиакомпаниях, было бронирование мест на имя этого человека.

Все шестеро сделали подробные записи. Когда Томас закончил, они встали и вышли из кабинета. В коридоре двое последних косо переглянулись:

- Чертова работенка, столько перелопатить, - сказал один.

- Самое смешное, - заметил другой, - Старик не говорит нам, что этот парень вытворил или собирается вытворить.

- Можно быть уверенным лишь в одном. Чтобы все так завертелось, приказ должен исходить с самого верха. Можно подумать, этот ублюдок готовит покушение на короля Сиама.

Ушло немного времени, чтобы разбудить судью и заполучить его подпись на ордере на обыск. Поздно ночью, когда обессиленный Томас дремал в кресле у себя в кабинете, а еще более изможденный Клод Лебель пил очередную чашечку крепкого черного кофе, двое из Специальной Службы миллиметр за миллиметром обыскивали квартиру Калтропа.

Оба были мастерами своего дела. Полицейские начали с ящиков, последовательно вытряхивая содержимое на простыню, и подвергая все тщательной проверке. Когда ящики были пусты, полицейские принялись за стол. Расправившись с деревянной мебелью, они перешли к мягкой. Когда и с той было покончено, квартира напоминала птицеферму, на которой потрудилась стая волков. Затем один детектив занялся гостиной, а другой спальней. После этого настала очередь кухни и ванной. Наконец, перевернув всю квартиру, они взялись за полы, стены и потолки.

К шести часам утра квартира стала чистой. Соседи, перешептываясь друг с другом, собрались на лестничной площадке, когда вдруг квартира Калтропа открылась и из дверей появилось двое полицейских.

Один из них нес большой чемодан, набитый личными вещами и бумагами Калтропа. Выйдя на улицу, он сел в полицейскую машину и направился прямиком к суперинтенданту. Другой принялся за опрос соседей, имея в виду, что через час-другой те уйдут на работу. Местные торговцы должны были появиться чуть позже.

Несколько минут Томас разглядывал коллекцию различных вещей, вываленных прямо на пол в его кабинете. Из этой кучи детектив выудил небольшую синюю книжечку и, подойдя к окну, начал разглядывать записи в ней.

- Шеф, взгляните-ка на это, - он поводил пальцем по одной из страниц в паспорте. - Смотрите. "Republika de Dominica, Aeroporto Ciudad Trujillo, декабрь 1960, въезд..." Он был там. Похоже он тот, кого мы ищем.

Томас взял паспорт, взглянул на него, а затем уставился в окно.

- Да-а, точно, тот, кого ищем. Но, держа паспорт этого типа в руках, тебе ничего не приходит в голову?

- Вот, сука, - вырвалось у инспектора, когда он понял, в чем дело.

- Если, как ты говоришь, эта... этот тип, - ответил Томас, чье воспитание не позволяло ему так выражаться, - разъезжает без своего паспорта, тогда по каким же документам он выехал за границу? Дай-ка мне телефон и закажи Париж.

К тому часу Шакал уже был в пути 50 минут. Милан лежал так далеко позади. Автострада номер 7 "Милан-Генуя" купалась в утренних лучах солнца. Откинув назад крышку "Альфы", он гнал машину со скоростью более 80 миль в час. Прохладный ветер развевал его светлые волосы, а глаза были защищены темными очками.

По карте до французской границы в Вентимильи было 210 км, что-то около 130 миль. Через два часа он планировал быть на месте. Но около семи он попал в небольшую пробку из грузовиков, следующих из Генуи в порт. В 7.15 Шакал был уже на автостраде А10, направляясь к границе через Сен-Ремо.

Движение на дороге становилось довольно интенсивным, когда в без десяти восемь он прибыл на самый тихий пограничный пост. Уже начинало припекать.

После получасового ожидания в очереди ему было предложено отогнать машину на стоянку для таможенного досмотра. Полицейский, тщательно изучив его паспорт, пробормотал "момент, мсье" и скрылся в будке таможенников. Спустя несколько минут он появился в сопровождении человека в штатском с паспортом Шакала в руке.

- Бонжур, мсье.

- Бонжур.

- Это ваш паспорт?

- Да.

Человек к штатском снова внимательно изучил паспорт.

- Какова цель вашего визита во Францию?

- Туризм. Я еще никогда не бывал на Лазурном берегу.

- Да, да. Машина ваша?

- Нет. Я ее взял напрокат. Я был по делам в Италии, и перед возвращением в Милан совершенно неожиданно у меня оказалась свободная неделька. Я решил взять напрокат машину и немного попутешествовать.

- Да, да. У вас есть документы на машину?

Шакал протянул международные водительские права, контракт о прокате машины и два страховых свидетельства. Человек в штатском все внимательно изучил.

- У вас есть багаж, мсье?

- Да, три чемодана в багажнике и саквояж.

- Пожалуйста принесите все в зал таможенного досмотра.

Он ушел. Полицейский помог Шакалу выгрузить чемоданы и саквояж, и они вместе понесли все на досмотр.

Перед тем как выехать из Милана, Шакал вытащил старую шинель, грязные брюки и ботинки Андре Мартена, несуществующего француза, чьи документы были зашиты в подкладке третьего чемодана, скатал все эти вещи и бросил в багажник. Остальное было аккуратно разложено по трем чемоданам. Медали он засунул в карман.

Два таможенника принялись осматривать его багаж. Шакал тем временем заполнял стандартный бланк декларации для туристов, въезжающих во Францию. Ничего в чемоданах не привлекло внимания таможенников. Шакал лишь на минуту почувствовал беспокойство, когда таможенники взяли бутылочки с краской для волос. Он предусмотрительно слил краску в пустые бутылочки из-под лосьона после бритья. В то время лосьоны после бритья не были популярны по Франции, они лишь недавно появились в продаже, да и то в Америке. Он увидел, как два таможенника переглянулись, но все же положили их в саквояж.

Краем глаза Шакал видел через окно, как другой человек внимательно изучал багажник "Альфы". К счастью, он не осмотрел низ машины. Таможенник развернул шинель и брюки в багажнике и с отвращением посмотрел на них, предположив, что шинель предназначалась для утепления капота в холодные зимние ночи, а старая одежда - на случай ремонта в пути. Он снова сложил все на место и закрыл багажник.

Когда Шакал заполнил бланк, два таможенника, закрыв его чемоданы, кивнули человеку в штатском. Тот еще раз просмотрел заполненную въездную карточку, сверил ее с данными паспорта и вернул его владельцу:

- Мерси, мсье. Счастливого пути!

Десятью минутами позже "Альфа" уже стремительно неслась по направлению к восточным предместьям Ментона. Спокойно позавтракав в кафе с видом на старый порт и бухту для яхт, Шакал направился в сторону Монако, через Ниццу и Канны.

Сидя у себя в кабинете в Лондоне, суперинтендант Томас помешивал густой черный кофе. Он провел рукой по небритому подбородку. Перед ним сидели два инспектора, которым была поставлена задача узнать местонахождение Калтропа. Все трое ждали прибытия еще шестерых сержантов Специальной Службы, освобожденных от выполнения своих непосредственных обязанностей в результате телефонных звонков Томаса часом раньше.

Вскоре, после девяти, как только эти люди появились на работе и узнали, что направляются в распоряжение Томаса, они начали струйкой стекаться в кабинет. По прибытии последнего Томас начал совещание.

- Так, мы ищем человека. Я не буду останавливаться на том, зачем он нам нужен, вам это необязательно знать. Нам необходимо задержать его и как мбжно быстрее. Итак, мы знаем, или думаем, что знаем, что в данный момент он находится за границей. Мы уверены почти наверняка, что он разъезжает по фальшивому паспорту.

- Вот... - он раздал светокопии фотографий Калтропа с заявления на получение паспорта... - так он выглядит. Он может быть загримирован и поэтому вряд ли будет отвечать этому описанию. Вы должны пойти в Паспортный отдел и получить полный список всех заявлений на паспорт, поданных за последние пятьдесят дней. Если не будет никакого результата, берите еще пятьдесят дней назад. Придется много попотеть.

Он продолжал, описывая обычные способы получения фальшивого паспорта, кстати, одним из которых и воспользовался Шакал.

- Главное, - сказал он в заключение, - не полагаться только на свидетельство о рождении. Проверяйте все свидетельства о смерти. После того как у вас будет список лиц из Паспортного отдела, сразу же направляйтесь в Сомерсет Хаус[31], где, разбив список между собой, начинайте работать со свидетельствами о смерти. Если найдете заявление на получение паспорта, поданное человеком, которого давно нет на этом свете, можете не сомневаться, что этот мошенник как раз тот, кого мы ищем. Ну что, вперед за работу.

Восемь человек вышли из кабинета, а Томас позвонил по телефону в Паспортный отдел, а затем в Бюро регистрации рождений, браков и смертей, чтобы те были готовы к визиту его людей и оказали им всяческую поддержку.

Двумя часами позже он брился одолженной электробритвой, когда позвонил старший инспектор, руководивший этой группой: за последние 100 дней было подано восемь тысяч сорок одно заявление на получение паспорта.

- Лето, - объяснил он, - время отпусков, поэтому так много заявлений.

Брин Томас повесил трубку и высморкался в платок:

- Чертово лето.

Этим же утром около одиннадцати Шакал свернул в Канн. Как обычно, он начал искать самый лучший отель, и через несколько минут подъехал к "Маджестику". Причесавшись, он вошел в фойе.

Уже был полдень, и в холле почти никого не было. Его элегантный светлый костюм и уверенные манеры выдавали в нем английского джентльмена. Никто не удивился, когда он обратился к портье с вопросом, где находятся телефонные кабинки. Когда он подошел, дама, сидевшая за стойкой, взглянула на него.

- Дайте мне, пожалуйста, Париж, МОЛИТОР 5901.

Через несколько минут она жестом пригласила его в кабинку, глядя, как он закрывает за собой звуконепроницаемую дверь.

- Алло, это Шакал.

- Это Валми. Слава богу, что вы позвонили. Мы уже два дня ждем вашего звонка.

Любой, глядящий через стеклянную дверь кабинки, увидел бы, что внутри нее англичанин нахмурился. Все 10 минут разговора он слушал. Лишь иногда его губы двигались, когда он задавал короткие вопросы. Но никто не смотрел. Девушка-оператор была занята чтением романа. Она оторвалась от своего занятия, лишь когда увидела, что гость в темных очках подошел к стойке и уставился на нее. После чего он заплатил за разговор.

Шакал заказал чашечку кофе на террасе, выходящей на сверкающее море, где плескались и веселились загорелые отдыхающие. Глубоко задумавшись, он затянулся сигаретой.

Насчет Ковальского он еще мог понять, англичанин вспомнил здорового поляка в венском отеле, но он абсолютно не понимал, как телохранитель за дверьми узнал его кодовое имя и то, что поручалось выполнить Шакалу. Наверное, французская полиция сама додумалась до этого. А может, Ковальский, сам будучи убийцей, хоть и немного придурковатым, почувствовал, кто англичанин есть на самом деле. Валми посоветовал Шакалу сворачивать все и возвращаться домой, хотя прямых указаний Родена прекратить операцию не было. Все, что случилось, подтвердило серьезные опасения Шакала об ослаблении мер предосторожности в ОАС. Но он знал то, чего они не знали, и чего не могла знать французская полиция. Он разъезжал под чужим именем, имея все необходимые документы, включая два иностранных паспорта, в любой момент готовый изменить свою внешность.

Ну что есть у французской полиции, у этого человека, которого Валми назвал комиссаром Лебелем? Приблизительное описание: высокий, блондин, иностранец. В августе во Франции должно быть тысячи таких. Они же не могут арестовать каждого.

Его вторым преимуществом было то, что французская полиция охотилась за человеком с паспортом на имя Чарльза Калтропа. Ради бога, пусть ищут. Он же - Александр Дагган, и может это доказать.

Сейчас, когда Ковальский уже мертв, никто, даже Роден и его приспешники, не знает, кто он и где находится. Наконец Шакал остался один на один с порученным ему заданием, и это то, к чему он всегда стремился.

И тем не менее, несомненно, его стало подстерегать больше опасностей. Когда открыт сам замысел покушения, ему придется осуществлять свою миссию, прорываясь через сотни оборонительных препонов. Вопрос заключается в том, может ли его попытка увенчаться успехом, несмотря на все предпринимаемые меры предосторожности? Немного поразмыслив, он пришел к выводу, что сможет.

Но еще один вопрос требовал ответа. Вернуться или продолжать? Вернуться означало вступить в споры с Роденом и его сворой головорезов по поводу четверти миллиона долларов, в данный момент находящихся на его счету в Цюрихе. Если он откажется возвращать их назад, они без излишних колебаний выследят его, под пытками заставят подписать поручение о снятии денег со счета, а потом просто убьют. Для того, чтобы они его не настигли, потребуется много денег, наверняка в дело пойдут все имеющиеся. Продолжать - значит, дальше бороться с трудностями и опасностями, подстерегающими его до тех пор, пока работа не будет выполнена. С каждой минутой, по мере того как приближается этот день, все труднее становится повернуть назад.

Подали счет, взглянув на него, он вздрогнул. Боже, ну и цены! В этой жизни нужно быть богатым, иметь доллары и еще доллары, очень много долларов. Он посмотрел на сверкающую, как драгоценный камень, гладь моря, на изящных загорелых девушек прогуливающихся по пляжу, проносящиеся со свистом "Кадиллаки", урчащие "Ягуары", медленно барражирующие вдоль Круасет.

Бронзовые от загара молодые парни, сидящие за рулем, стреляли глазами по тротуарам в поисках симпатичных попутчиц. Он так долго мечтал об этом, еще с тех времен, когда будучи коммивояжером прижимался носом к окнам пригородной электрички, разглядывая рекламные щиты, показывающие другую жизнь, другой мир. А сам в то время довольствовался лишь холодным чаем, скрепками и квитанциями в трех экземплярах. За последние три года он почти приблизился к заветной цели. Шакал привык к хорошей одежде, дорогим ресторанам, шикарной квартире, спортивной машине, элегантным женщинам. Вернуться - означало расстаться со всем этим.

Шакал оплатил счет и оставил щедрые чаевые. Сев в свою "Альфу", он направился от "Маджестика" прямо в глубь страны.

Комиссар Лебель сидел за столом. Ему казалось, что он не спал всю свою жизнь и вряд ли когда-нибудь еще уснет. В углу на раскладушке громко храпел Люсьен Карон, который всю ночь руководил поисками Чарльза Калтропа. Лебель сменил его на заре.

Перед ним сейчас лежала большая стопка ответов из различных служб, в чьи обязанности входила регистрация иностранцев, прибывающих и находящихся во Франции. Но во всех этих ответах содержалось одно и то же. Ни один человек под такой фамилией не пересекал границу с начала года. Данные за более ранний период проверяются. Ни в одном отеле страны, в провинции ли, Париже, гость под такой фамилией не останавливался. Он не был ни в одном из списков нежелательных лиц для посещения Франции; французские власти ничего о нем не знают.

При поступлении каждого ответа, Лебель устало приказывал не прекращать проверки, пока не обнаружатся следы посещения Калтропом Франции. Из этого возможно будет установить место, где он обычно останавливался, будь то адрес друга или любимого отеля, где он и сейчас может находиться под чужим именем.

Утренний звонок суперинтенданта Томаса почти развеял все надежды быстрой поимки скользкого, как уж, убийцы. Опять прозвучала фраза "мы вернулись к тому, с чего начинали", к счастью на этот раз в беседе с Кароном. Участники вечернего совещания еще не знали, что эта ниточка по делу Калтропа оборвалась. Об этом он и собирался сообщить им вечером в 22.0. Если он не сможет предложить другое имя Калтропа, можно представить себе насмешки Сен-Клера и немой укор остальных.

Сейчас только две вещи могли успокоить его. Первое то, что по крайней мере у них есть описание Калтропа и его фотография анфас. Наверняка он изменил свою внешность, если пользуется фальшивым паспортом. Но и то это лучше, чем ничего.

И второе, вряд ли кто-нибудь из собравшихся мог предложить что-либо лучше того, чем он сейчас занимался: полная проверка всех и вся.

Карон предположил, что, наверное, британская полиция спугнула Калтропа, когда тот занимался своими делами в городе; что у него есть другой паспорт и он наверняка залег на дно, решив поставить крест на операции.

Лебель вздохнул:

- Хорошо бы, - обратился он к своему адъютанту. - Но на это рассчитывать нельзя. Британская Специальная Служба сообщила, что из его ванной пропали все банные и бритвенные принадлежности. А в разговоре с соседями он упоминал, что собирается попутешествовать и порыбачить. Если Калтроп оставил свой паспорт, это значит только то, что ему он больше не нужен. И не следует думать, что этот человек будет делать много ошибок. Я даже начинаю уважать этого Шакала.

Человек, которого разыскивала полиция двух стран, решил избежать мучительные заторы на ужасной дороге из Канн в Марсель и держаться подальше от юга, где автострада RN7 из Марселя в Париж сворачивает к северу. Он знал, что обе дороги в августе представляют собой ад, сошедший на землю.

Чувствуя себя в безопасности с документами на имя Даггана, он решил прокатиться от побережья через приморские Альпы, где высокогорный воздух намного прохладнее, и дальше через холмы Бургундии. Ему некуда было спешить, так как он прибыл во Францию слегка опережая свой график, и до запланированного дня убийства было еще далеко.

Из Канн Шакал отправился на север по дороге RN85 через живописный городок Грас и дальше в сторону Кастеллан, где бурная река Вердон, смиренная дамбой несколькими милями выше, уже покорнее текла от Савойи, чтобы слиться с Дюране в Кадараше.

Отсюда он направился в Баррем и небольшой курортный городок Динь. Изнурительная жара Провансальской равнины осталась далеко позади. Горный воздух был сладок и прохладен даже при палящем солнце. Жара ощущалась лишь при остановках, но, мчась на автомобиле, казалось, что находишься под прохладным душем, а ветер пах хвоей и дымом костров из деревень.

После Диня он пересек Дюране и позавтракал в небольшой, но симпатичной таверне, стоящей на берегу реки. Еще через сотню миль Дюране превратился в серую скользкую змею, шипящую на мелководье Кавайон и Оргонской равнины. Но здесь в горах это была все еще река, прохладная, кишащая рыбой с приятной тенью по берегам. После обеда он ехал по RN85 через Систерон, двигаясь по левому берегу Дюранса до развилки, где RN85 уходила дальше на север. Когда спустились сумерки, он въехал в небольшой городок Гап. Шакал мог двигаться дальше в сторону Гренобля, но решил, имея достаточно времени в запасе, что в небольшом городке больше шансов в августе найти место для ночлега. Как раз на выезде из города он приметил отель Дю Серф, с остроконечной крышей. В прошлом году это была охотничья резиденция одного из герцогов Савойских, до сих пор сохраняющая атмосферу загородного комфорта и превосходной кухни.

Несколько номеров все еще оставались свободными. Он понежился в ванной, нарушив свою обычную привычку принимать душ, оделся в светло-серый костюм, шелковую рубашку и галстук и, приятно улыбаясь, попросил застенчивую горничную почистить и отгладить клетчатый костюм, в котором он находился весь день. Она пообещала, что к утру все будет готово. Ужин проходил в небольшом зале с видом на лесистые горы, наполненные треском цикад. Был теплый вечер, и в середине ужина одна из дам в открытом платье с декольте попросила метрдотеля прикрыть окна, так как она немного озябла.

Шакал повернулся, когда метрдотель обратился к нему с вопросом: "Не возражает ли мсье, если по просьбе вон той дамы, - он указал в ее сторону, - я закрою окно, рядом с которым сидит господин". Сидящей в одиночестве даме было за тридцать. У нее были мягкие, нежные руки и манящая грудь. Шакал кивнул метрдотелю и слегка поклонился женщине. Она ответила сдержанной улыбкой.

Ужин был превосходным. Он выбрал речную форель, поджаренную на гриле, и говяжье филе под соусом с фенхелем[32]и тимьяном[33]. Вино было местное "Cotes On Rhone[34], превосходное и густое. Его подали в бутылке без этикетки. Наверное, разливали из бочек в подвале, из личных запасов владельца гостиницы. У большинства из присутствующих на столах стояло как раз это вино.

Покончив с мороженым, он услышал низкий властный голос женщины позади него, обращающейся к метрдотелю. Та просила, чтобы ее кофе отнесли в гостиную, и человек с поклоном обращался к ней "мадам баронесса". Через несколько минут Шакал так же заказал свой кофе в гостиную и не спеша направился вслед за баронессой.

В четверть одиннадцатого в кабинете суперинтенданта Томаса раздался звонок из Сомерсет Хауса. Он сидел у открытого окна и глядел вниз на пустынную улицу, где не было манящих, сверкающих огнями ресторанов. Здания контор между Мильбанком и Смит Скуэр были холодны, безжизненны и неприветливы. Только в одном неизвестном никому крыле здания как обычно по ночам светили окна кабинетов Секретной Службы.

В миле отсюда, на шумной Странде[35] так же светились окна в той части Сомерсет Хаус, где хранились свидетельства о смерти миллионов усопших подданных Великобритании. Здесь люди Томаса трудились над грудами бумаг, то и дело сверяясь с одним из клерком, оставшимся в столь поздний час на работе, чтобы проверить следующую фамилию среди документов на громадных стеллажах. Звонил старший инспектор, руководивший этой группой. В его голосе слышались усталость и легкие нотки оптимизма, как у человека, надеющегося, что то, что он сообщит, позволит им разойтись наконец по домам.

- Александр Джеймс Квентин Дагган, - коротко бросил он в трубку, когда Томас ответил.

- Ну, и что там?

- Родился 3 апреля 1929 года в Самбурн Фишли, в приходе Святого Марка. Подал заявление на паспорт 14 июля этого года. Паспорт выписан на следующий день и отправлен 17 июля по адресу, указанному в заявлении. Наверняка окажется липовый адрес.

- Почему? - спросил Томас. Ему не нравилось, когда его заставляли ждать.

- Потому что Александр Джеймс Квентин Дагган погиб в автомобильной катастрофе в своей деревне в возрасте двух с половиной лет, 8 ноября 1931 года.

Томас на минуту задумался.

- Сколько еще паспортов, выданных за последние сто дней, осталось проверить? - спросил он.

- Около трехсот, - ответил голос в трубке.

- Пусть остальные продолжают проверять на случай, если окажется кто-нибудь еще, - приказал Томас. - Передай руководство группой другому инспектору, а сам поезжай по адресу, по которому был выслан паспорт. Как только найдешь, доложи по телефону. Если окажется, что там кто-нибудь живет, допроси владельца квартиры. Привезешь мне все данные этого липового Даггана, и фотографию, которую он подал вместе с заявлением. Хочу взглянуть на парнишку Калтропа в новом обличье.

Только около одиннадцати позвонил старший инспектор. По нужному адресу находилась табачная лавка в Паддингтоне, в витринах которой было множество карточек с адресами проституток. Владелец, живущий там же над магазинчиком, был разбужен и подтвердил, что за небольшую плату получал корреспонденцию людей, у которых нет своего постоянного адреса. Среди его клиентов не было ни одного по имени Дагган. По-видимому, тот появлялся у него всего дважды. Первый раз договориться с владельцем лавочки, а второй раз получить свой пакет. Инспектор показал ему фотографию Калтропа, но тот не узнал его. Полицейский также показал и фотографию Даггана с заявления на получение паспорта. Того владелец лавки вроде бы узнал, хотя и не был уверен наверняка. Может, он был в темных очках. Большинство из заходящих в лавочку за эротическими журналами, кои здесь также продавались, носят темные очки.

- Привези его сюда, - приказал Томас. - И возвращайся сам.

Затем он потянулся к телефону и заказал Париж.

И второй раз во время вечернего совещания раздался звонок. Комиссар Лебель объяснил, что Калтроп вне сомнения не находится во Франции под своим собственным именем. Разве что он мог попасть в страну нелегально на рыбацкой лодке. Но лично сам Лебель думает, что профессионал так бы не поступил, так как во время любой обычной полицейской проверки его задержали бы из-за отсутствия печати в паспорте.

Так же никакой Чарльз Калтроп не регистрировался ни в одном отеле Франции под своим собственным именем. Эти факты были подтверждены главой Центрального Статистического Управления, руководителем DST и Префектом парижской полиции, поэтому сомнении ни у кого не вызывали. Два других варианта, продолжал рассуждать Лебель, заключались в том, что этот человек не припас себе фальшивый паспорт, совершенно не подозревая, что находится на крючке. В таком случае, полицейский налет на его квартиру в Лондоне, должно быть, застиг того врасплох. Но, Лебель объяснил, что не верит этому, так как люди суперинтенданта Томаса нашли в его квартире полупустой гардероб, а банные и бритвенные принадлежности исчезли с полок. Это указывает на то, что преступник покинул свою лондонскую квартиру, не в спешке, а задолго запланировав свой отъезд. Это подтверждается показаниями соседа, которому Калтроп сообщил, что намеревается попутешествовать на машине по Шотландии. Ни у британской, ни у французской полиции не вызывало сомнения то, что путешествовать по Шотландии он явно не собирался.

Второй вариант заключался в следующем. Калтроп мог получить фальшивый паспорт. Кстати, это сейчас и расследовала британская полиция. В таком случае, в данный момент он может находиться либо за пределами Франции, завершая свои приготовления, либо он мог уже беспрепятственно, никем не подозреваемый, въехать в страну.

В этот момент несколько из присутствующих взорвались.

- Вы хотите сказать, что он может быть сейчас здесь, во Франции, вероятно, даже в центре Парижа? - недоуменно воскликнул Александр Сангинетти.

- Понимаете, - начал свои объяснения Лебель, - у него свой график, и только сам преступник знает его. Наше расследование длится 72 часа. И неизвестно, на какой стадии графика этого человека мы вступили в игру. Мы можем быть уверены лишь в одном: заговор с целью убийства Президента существует. Но убийца не может знать, на какой стадии находится наше расследование. Поэтому у нас есть вполне реальный шанс перехватить ничего не подозревающего убийцу сразу же, как только будет установлено его новое имя.

Но это сообщение не успокоило никого из собравшихся. Только одна мысль, что убийца сейчас может быть в миле от них, а назначенной датой совершения покушения на жизнь Президента может оказаться завтрашний день - вселяла в них беспокойство.

- Хотя, конечно, - размышлял полковник Роллан, - узнав от Родена через неизвестного агента Валми, что сам замысел покушения раскрыт, этот Калтроп уехал из своей квартиры, чтобы избавиться от предметов, свидетельствующих о подготовке. Например, оружие с патронами сейчас может находиться в одном из шотландских озер. А сам Калтроп по возвращении предстанет перед своей полицией кристально чистым.Тогда действительно будет трудно выдвинуть какие- нибудь обвинения.

Находившиеся в кабинете задумались над версией Роллана, подавая все признаки одобрения сказанного.

- Тогда ответьте нам, полковник, - министр обратился к Роллану, - если бы вас наняли для выполнения этой работы, и вы узнали, что заговор раскрыт, хотя ваша личность еще остается загадкой для полиции, поступили бы вы точно так же?

- Конечно, господин министр, - ответил Роллан. - Если бы я был опытным убийцей, то не сомневался бы, что где-то на меня заведено досье. И когда заговор раскрыт, визит полиции с обыском просто дело времени. Поэтому я захочу избавиться от улик, а что может быть лучше, чем пустынное шотландское озеро?

Со всех сторон засияли улыбки, свидетельствующие о том, что собравшимся рассуждения показались убедительными.

- Однако это не означает, что мы должны отстать от него. Я все еще уверен, что мы просто обязаны... мм... позаботиться об этом мсье Калтропе.

Улыбки исчезли, и на несколько минут воцарилось молчание.

- Я не понимаю вас, господин полковник, - произнес генерал Жибо.

- Все очень просто, - объяснил Роллан. - Нам было приказано обнаружить и уничтожить этого человека. Он может действительно отказаться от выполнения своего задания, на время, но не выбросить свое "снаряжение", а просто спрятать его, чтобы британская полиция ничего не нашла. После этого убийца может опять приняться за свое дело на той стадии, на которой ему пришлось прервать его. Но в этот раз новые приготовления окажутся гораздо более изощренными.

- А вы уверены, что, если он все еще в Британии, местная полиция точно задержит его? - спросил кто-то.

- Необязательно. Я даже сомневаюсь в этом. У них, наверняка, не будет доказательств, только подозрения. А наши друзья в Англии известны своим отношением к тому, что они так любят называть "гражданскими свободами". Я подозреваю, что они просто найдут его, допросят, а затем отпустят из-за отсутствия улик.

- Конечно же, полковник прав, - вставил Сен-Клер. - Британская полиция напала на след этого человека совершенно случайно. Они поступят невероятно глупо, оставив такого опасного преступника на свободе. Службе полковника Роллана следует поручить раз и навсегда обезвредить этого Калтропа.

Министр заметил, что комиссар Лебель во время обсуждения молчал и хмурился.

- Ну, комиссар, а что вы думаете? Вы согласны с рассуждениями полковника Роллана о том, что Калтроп отказался от выполнения своего плана и пытается скрыть улики?

Лебель взглянул на наполненные ожиданием лица людей, сидевших по обе стороны стола.

- Я надеюсь, - тихо произнес он, - что все сказанное полковником верно. Но боюсь, что это может быть и не так.

- Почему? - спросил министр.

- Потому что, - спокойно начал Лебель, - его теория, хотя и довольно логичная, решил ли Калтроп в действительности отложить операцию, основана лишь на предположении, что он-таки принял это решение. А что если нет? Предположим, он или не получил сообщение Родена, или, получив его, тем не менее решил продолжить начатое.

Со всех сторон посыпались возражения и протесты. Только Роллан не принимал участия в разгоравшейся дискуссии. Он думал о том, что присутствующие явно недооценивали способности невысокого полицейского. Идеи и замыслы комиссара, признал Роллан, такие же реалистичные, как и его собственные.

Как раз в это время Лебеля и пригласили к телефону. На этот раз его не было более двадцати минут. Вернувшись, он еще раз выступил с десятиминутной речью в абсолютной тишине.

- Ну и что мы будем делать сейчас? -спросил министр, когда Лебель закончил. Спокойно, не торопясь, Лебель начал отдавать приказы, как генерал, командующий своими войсками. И никто из собравшихся в кабинете не высказал и слова против, хотя все по рангу были выше него .

- Итак, господа, - сказал он в заключение, - мы проведем скрытую, широкомасштабную операцию по поискам Даггана в его новом обличье, пока британская полиция занимается проверкой билетов на самолеты и на паромы через Ла-Манш. Если они первые обнаружат преступника, то либо схватят его, либо сообщат нам, если он уже отбыл из Великобритании. Если мы обнаружим убийцу во Франции, мы немедленно арестуем его. Если он будет обнаружен в третьей стране, мы можем либо обождать, пока он, ничего не подозревая, пересечет границу, а затем схватить его, либо... предпримем другие действия. В таком случае, я думаю, моя задача будет выполнена. Но до этого времени, господа, я буду благодарен, если вы согласитесь с моим планом.

Его натиск был таким смелым, а заверения такими полными, что никто не мог сказать ничего против. Все только кивали. Даже Сен-Клер не проронил ни слова.

И лишь вернувшись после полуночи домой, он нашел собеседника, готового выслушать потоки гнева по поводу того, что этот смешной, плюгавый полицейский был прав, а лучшие эксперты страны заблуждались.

Любовница с пониманием и симпатией выслушала его, нежно поглаживая ему затылок, когда они лежали в постели. Незадолго до рассвета, когда тот уже спал беспробудным сном, она тихонько выскользнула из кровати в гостиную и быстро набрала телефонный номер.

Суперинтендант Томас взглянул на два бланка заявлений на получение паспортов и две фотографии, разложенные под лампой.

- Давай еще раз пробежимся, - приказал он старшему инспектору, сидевшему рядом, - готов?

- Да, сэр.

- Калтроп: рост метр восемьдесят. Так?

- Да, сэр.

- Дагган: рост метр восемьдесят три.

- Подбитые каблуки, сэр. При помощи специальных туфель можно увеличить рост на шесть-семь сантиметров. Многие невысокие люди из шоу-бизнеса прибегают к этому из-за уязвленного самолюбия. Кроме того, при получении паспорта никто не смотрит на ноги.

- Хорошо, - согласился Томас. - Туфли на высоком каблуке. Калтроп: цвет волос коричневый. Но это еще ничего не значит. Это может быть и светло-коричневый, и каштановый. На фотографии, кажется мне, у него темно-каштановые волосы. У Даггана тоже стоит цвет волос коричневый. Но на фотографии он - темный блондин.

- Точно, сэр. Но обычно волосы на фотографиях выглядят темнее. Все зависит от освещения, где стоят лампы и прочее такое. А потом, опять же, он мог воспользоваться краской и стать Дагганом.

- Ладно, принимается. Дальше, Калтроп: цвет глаз карий, Дагган: цвет глаз серый.

- Контактные линзы, сэр, все очень просто.

- О'кей. Калтропу тридцать семь, Даггану в апреле было тридцать четыре.

- Он вынужден был написать 34, - объяснил инспектор, - потому что настоящий Дагган, умерший в возрасте двух с половиной лет, родился в апреле 1929. А это изменить нельзя. И никто не начнет расспрашивать человека, почему он выглядит на 37, а в паспорте стоит 34. Просто поверят записям в паспорте.

Томас взглянул на две фотографии. Лицо Калтропа было полнее, да и сам он казался здоровее и крепче. Но, чтобы стать Дагганом, он мог изменить свою внешность. Да и наверняка изменил ее еще при первой встрече с оасовскими главарями, и оставался Дагганом до момента получения паспорта. Обычно, если такие люди хотят, чтобы их не опознали, они месяцами живут с измененной внешностью. Наверное, будучи очень осторожным и щепетильным, Калтроп умудрился не попасть в картотеки ни одной полиции мира. Если бы не этот слух в Карибском регионе, мы бы никогда не вычислили его.

Но с этого момента он превратился в Даггана, выкрашенные волосы, контактные линзы, высокие каблуки, слегка похудевший. Как раз-таки это описание Даггана с его паспортными данными и фотографией он передал в Париж. Лебель, он высчитал, глядя на часы, должен получить их к двум часам ночи.

- В конце концов, остальное уже за ними, - начал быстро инспектор.

- Да нет, парень. У нас как раз-таки еще очень много работы, - злобно сказал Томас. - Первым делом, утром мы начнем проверять билеты на самолеты, паромы, поезда... работы еще порядком. Мы не только должны выяснить, кто он такой, но и где он сейчас.

В этот момент раздался звонок из Сомерсет Хаус. Все заявления на получение паспортов проверены. Все в порядке.

- Отлично, поблагодарите служащих и расходитесь. Ровно в 8.30 у меня в кабинете, все без исключения.

Зашел сержант с копией показаний владельца лавки, куда пришли документы на имя Даггана. Его доставили в местный полицейский участок и там допросили. Томас просмотрел подписанные показания: "Нам не за что его задерживать. Передай ребятам в Паддингтоне, чтобы отпустили его домой, к его мерзким фотографиям и журналам".

Сержант ушел, а Томас, устроившись в кресле, попытался немного вздремнуть.

Когда он отдавал распоряжения сержанту, наступило 15 августа.