Деревянный венец. Том 2

Глава 24

(Арон Тонгил. Настоящее время)

Воспоминание ушло.

Перед Ароном высился храм — один из многих, которые он — вернее, Прежний — построил.

Арон поймал себя на мысли, что все реже проводит различие между своими воспоминаниями и воспоминаниями двойника. Похоже, скоро настанет день, когда он вовсе перестанет это делать.

"Ах, братец, — мурлыкнул Прежний. — Скоро станешь мною полностью — ты же так этого боялся."

"Увидим", — отозвался Арон и подумал, что с этим действительно надо что-то делать. И как можно скорее — потому что с каждым днем, прошедшим после их слияния, кровавые дела Прежнего вызывали все меньше отторжения, а изменения в собственной душе все меньше страшили.

Прихожан в храме богини Льда собралось, возможно, не так много, как в храме Солнечного, но и не мало. Арон мазнул взглядом по молящимся и прошел дальше, а за спиной прокатился опасливый приглушенный шепоток — его узнали и не могли понять, что владыка империи, пусть пока некоронованный, делает здесь без полагающейся свиты.

— А, это ты, — жрица подняла голову от свитка, который изучала. Ее лицо было Арону знакомо, и он знал, что если напряжет память, то вспомнит и имя. Как и всем северянам, террунское вежливое обращение на "вы" было ей чуждо. Северяне обращались на "ты" даже к императору. — Праматерь предупреждала, что ты придешь.

— Когда я смогу поговорить с ней?

— Сейчас и сможешь, — жрица махнула рукой, и в стене открылся ход — ведущая наверх винтовая лестница.

Ступени казались бесконечными. Арон готов был поклясться, что поднялся как минимум на две высоты храма, когда лестница наконец закончилась, выведя его на площадку, созданную изо льда. В столичном храме такой площадки не было.

Праматерь стояла у ее края, глядя вдаль, а внизу расстилалось бескрайнее северное море, полностью затянутое льдом.

Арон коротко поклонился, выпрямился, сцепив руки за спиной. Вид богини всегда вызывал у него двойственные чувства, поскольку гнев на нее за судьбу родителей никуда не делся.

— Мое почтение, Праматерь, — сказал негромко. — Ты предупредила жрицу, что я приду. Ты знаешь, о чем я хочу спросить.

— Конечно знаю, — прекрасное лицо богини повернулось к нему. — Эрига жива. Цела и здорова.

— Как мне найти ее?

— Никак, — богиня покачала головой. — У нее свой путь и свои испытания, ты не должен вмешиваться. Если она пройдет их, то станет моей верховной жрицей.

— Если? — повторил Арон. — Что значит "если"? Эрига может не пройти их? Погибнуть?

— Может, — согласилась богиня. — Все возможно. Даже мы, бессмертные, не знаем будущего. Судьба богов тоже покоится на "если".

Арон скрипнул зубами, но усилием воли заставил себя и дальше говорить почтительно:

— Но вы, бессмертные, знаете вероятность событий. Какова вероятность того, что Эрига благополучно пройдет испытания и вернется?

— Очень большая, — богиня чуть улыбнулась. — Жди. Как только испытание Эриги закончится, она придет к тебе.

— Придет ко мне?

— Туда, где ты в это время будешь. Не беспокойся, вы не разминетесь.

— И когда это случится?

— Зависит от Эриги, — богиня развела руками в совсем человеческом жесте и повторила: — Жди.

Похоже было, что более подробного ответа ему не получить.

Арон склонил голову, принимая слова Праматери. Его взгляд скользнул мимо нее и замер на знакомых очертаниях — там внизу лежал тот самый остров с огненным сердцем, где он встретил Эригу. В памяти всплыл их самый первый разговор. Может быть это и не имело значения, но Арону вдруг захотелось узнать.

— Праматерь, почему ты выбрала именно этот остров для своего главного храма? Остров с огнем внутри?

Богиня на мгновение прикрыла глаза, на прекрасное лицо будто набежала тень.

— В память о моем сыне, — ответила.

Арон нахмурился. Он знал все детали жизнеописания своего предка, но этот ледяной остров в них никак не фигурировал. Арон даже не был уверен, что его предок на этом острове бывал.

Спросить, что же все-таки их связывало, Арон не успел. Ярко блеснуло солнце, и на площадке никого, кроме него, не осталось.