Росана замерла.
— Мы путешествовали вместе некоторое время, — сказал Тонгил. — И знаете, милая тэра, вы похожи на Ресана не только внешностью. Порывистость движений, то, как быстро меняется у вас выражение лица, даже жесты…
— Путешествовали? — повторила Росана, прервав его, и смутно удивилась тому, насколько чужим прозвучал ее собственный голос.
— Вы уже сняли паутину? — между тем поинтересовался Тонгил, поворачиваясь, и удивленно взглянул на нож, который Росана так и держала в руке. — Зачем вам оружие? — Потом он рассмеялся. — Или на мне сидел живой паук и вы хотели его убить?
Росана сглотнула.
— Да, сидел, — выдавила с трудом.
— И убили?
— Он… сам спрыгнул.
— Вот и хорошо, — Тонгил улыбнулся, потом добавил ласково: — Вы сильно побледнели, милая тэра. Неужели так боитесь пауков?
— Да… боюсь… — Росана отвечала, не вдумываясь в смысл слов. Просто говорила, чтобы что-то сказать, чтобы мысли в голове успели как-то уложиться.
Вместе путешествовали? Нет, этого не могло быть. Просто совпадение. Ресан не такое уж редкое имя. Мало ли кто может быть тезкой придуманному ею образу, мало ли с кем Тонгил мог встретиться…
— Вместе путешествовали? — повторила она вслух.
— Ах да, насчет путешествия, — сказал Тонгил, потом тихо засмеялся. — С ним получилось забавно. Я тогда только-только воскрес из мертвых. И вот представьте, милая тэра, вылезаю я из могилы, магии нет, денег нет, слуг нет, даже коня нет. Хорошо хоть в кошеле нашлась шаманская маска на четырех якорях, чтобы сойти за обычного человека.
— За какого обычного человека? Как… как его звали?
Тонгил пожал плечами.
— Новое имя я придумал на ходу, как раз когда впервые познакомился с этим Ресаном, на которого вы так похожи, милая тэра… Меня звали Тибор Цинт.
Росана ощутила, как подкашиваются ноги, а мир вдруг шевельнулся и поехал в сторону. Еще и солнце решило закатиться раньше положенного времени — все вокруг начало стремительно темнеть.
— Что с вами, милая тэра? — донесся до нее голос будто откуда-то из гулкого колодца. — Вам плохо?
Росана хотела ответить, но не могла.
Потом что-то горячее прижалось к ее лбу, настолько горячее, что обожгло кожу. Но темнота отступила и мир перестал вращаться.
— Ну вот, уже лучше, — сказал Тонгил, убирая руку от ее лба, но продолжая придерживать под локоть. А потом добавил укоризненно: — Разве можно падать в обморок с оружием в руке? Посмотрите, вы поранились, а если бы я не успел вовремя, отрезали бы себе палец. Милая тэра, будьте осторожней!
После этих слов Росана действительно ощутила боль в правой руке. Похоже, клинок неловко соскользнул и теперь по ее ладони из нескольких порезов текла кровь. Впрочем, уже не текла, а впитывалась сквозь кожу, а порезы затягивались на глазах.
— Мой нож?… — спросила она слабым голосом, и Тонгил показал в сторону, где клинок висел в воздухе, будто спеленатый полосами серого тумана. Магия Теней — вспомнилось Росане. Тонгил владел этой магией в совершенстве.
— Пусть побудет там, пока вы полностью не придете в себя, — сказал маг и продолжил умиротворяющим тоном: — Никакой болезни я в вас не чувствую, только сильнейшее душевное напряжение. Вам нужно больше отдыхать, милая тэра, навещать друзей, радоваться жизни. Не доводите себя.
Росана слушала его ласковую речь, будто принадлежащую доброму семейному лекарю, и не знала, заплакать ей или рассмеяться.
Этого не могло быть.
Тонгил не мог оказаться Тибором!
Но под влиянием магии феано он не мог и лгать. В принципе не мог!
— Тибор был добрым, — прошептала она. — Честным. Справедливым. Он заботился даже о чужих людях. Я не понимаю…
Глаза Тонгила блеснули.
— Откуда вам, милая тэра, известно, каким был Тибор? — спросил он с интересом.
Росана судорожно сглотнула. Она вовсе не планировала говорить этих слов о Тиборе вслух. Они вырвались будто сами.
— Может ли быть, — не дождавшись ее ответа, продолжил говорить Тонгил, — может ли быть, что сходство между моим хорошим знакомым Ресаном и вами, милая тэра, на самом деле не просто сходство? Может ли быть, что вы — один человек?
Росана продолжала молчать.
Маг негромко рассмеялся.
— До чего же тесен мир. А какой из ваших обликов настоящий, милая тэра? Или мне следует сказать — уважаемый тар? Потому что, честно скажу, благородное происхождение и воспитание читалось в Ресане за милю, хоть он и пытался притворяться тарэсом.
— Сейчас… Настоящий тот, который сейчас, — выдавила Росана.
Тонгил улыбнулся.
— Женский облик подходит вам больше.
Росана не ответила. В голове у нее все еще царил сумбур, и хотя Тонгил не дал ей лишиться сознания, мысли теснились в голове будто обморочные.
— Вы не можете быть Тибором, — сказала она. — Тот человек, каким был Тибор — он бы никогда… никогда не принудил моего брата к… к близости.
Беззаботно-доброжелательное выражение исчезло с лица Тонгила, сменившись откровенным изумлением.
— Что я сделал? Принудил вашего брата?.. Речь о ком, о Риене?
— У меня остался только один брат, — Росана прерывисто вздохнула.
— С чего вы взяли, будто я его к чему-то принуждал? — с тем же изумлением продолжал спрашивать Тонгил.
— Он сам мне сказал.
Наступило молчание. Потом маг потер лоб.
— Провалов в памяти у меня нет, — сказал он. — В этом я уверен. Как уверен и в том, что такого события не было. И вообще я вашего брата не трогал. Даже не наказал за воровство, хотя следовало бы… И как бы он мог вам что-то сказать, если все время находился в моем замке?
— Я была в вашем замке…
— Когда? И каким образом?
— Вместе с киретским караваном.
Тонгил вновь потер лоб, и Росана мимолетно подумала, что разговор у них получился далекий от "приятного" и что магия феано может и не справиться. И тогда… Что тогда? Тонгил очнется, поймет, что был под чарами, и убьет ее? Или тем, кто убьет ее, будет Тибор?
Тибор…
Как такие ни в чем не похожие люди могли оказаться одним человеком?
Хотя…
В памяти Росаны вдруг всплыл подросток-Темный, Рикард, которого Тибор защищал. Всплыла вроде бы случайная фраза, однажды сказанная Тибором: "Темные маги тоже люди. Темным тоже нужны друзья". Вспомнился их разговор, ставший причиной ее кошмара, разговор о том, что Солнечный требует от своих последователей убивать детей-Темных, и вопрос Тибора ей, смогла бы она убить своего ребенка, родись он таким…
— Кажется, я начинаю понимать, — сказал Тонгил, прервав поток ее мыслей. — Вы ведь не так просто проникли в мой замок, милая тэра? Какая у вас была цель?
— Забрать брата и сбежать вместе с ним, — ответила Росана. Какой сейчас был смысл это скрывать?
— Забрать и сбежать, — повторил Тонгил. — Как раз в то время, когда прибыл караван, у вашего брата обнаружился Темный Дар. Он пришел в ужас. Умолял меня, чтобы я ничего не рассказывал вашему отцу. По его словам, граф ар-Корм убил бы его, если бы узнал правду…
Темный Дар у Риена? Это было невозможно и так же абсурдно, как и то, что Тонгил оказался Тибором…
А потом Росана поняла и едва не рассмеялась.
Где править абсурду, как не в царстве сна? Конечно, ей все это снится. Кошмары показывают людям их глубинные страхи, вот и у нее любимый оказался самым страшным врагом, а брат — Темным магом. Худшее из того, что ее сознание могло представить, и все в одном сне. Ей всего лишь нужно проснуться, и эта нестерпимая пытка закончится. А для пробуждения нужна сильная боль, вернее, отсутствие боли там, где она точно должна быть. Тогда сознание Росаны признает, что это всего лишь кошмар, и вернет ее в реальность.
Росана вытащила из прически длинную позолоченную шпильку, заточенную острее шила — тайное оружие, припасенное на крайний случай — и с силой воткнула ее себе в середину левой ладони.
Голос Тонгила резко оборвался, но ни сам он, ни магический сад вокруг никуда не исчез. А Росана стояла, смотрела на острие, проткнувшее ее ладонь насквозь и на пару дюймов вышедшее с противоположной стороны, смотрела на ручеек крови, стекающий на траву, чувствовала, как нарастает боль, и думала о том, что все не сон, а по-настоящему, и что теперь непонятно, как жить дальше и зачем дальше вообще жить.
— Это какой-то ритуал? — после паузы подал голос Тонгил. — Или особый обычай, принятый в вашей семье? Никогда раньше о таком не слышал… Милая тэра, как долго вы намерены стоять вот так и истекать кровью?
Росана выдернула шпильку, стряхнула с нее кровь и засунула назад в прическу. Потом протянула магу поврежденную руку.
— Если вы будете так любезны…
Тонгил на мгновение коснулся ее пальцев, и боль прошла, а ранка исчезла, будто ее никогда и не было.
— Значит, — произнесла она таким тоном, будто никакого перерыва в разговоре не было, — все время под маской Тибора вы притворялись?
— С чего вы так решили? — Тонгил поднял брови.
— Вы, Темный маг Арон Тонгил, вы ни в чем не похожи на Тибора Цинта. Значит, как лицо Тибора было маской, так и его характер.
Тонгил задумчиво потер подбородок — жест, который Росана часто видела у Тибора — потом вздохнул.
— Знали бы вы, милая тэра, каких трудов стоит поддерживать репутацию грозного Темного мага. Любое проявление доброты будет сочтено слабостью, а любое проявление слабости использовано врагами. Мой настоящий характер куда ближе к характеру Тибора Цинта, чем к тому, кого вы знаете под именем Арона Тонгила.
— То есть на самом деле вы добрый человек? — Росана, не выдержав, рассмеялась, и звук собственного смеха показался ей похожим на скрежет несмазанного колеса.
— Я этого не утверждал, — возразил Тонгил. — Я добр лишь к тем, кто этого заслуживает.
— А десятки Светлых магов, которых вы убили, они вашей доброты не заслужили? Аларик Неркас не заслужил?
— Они все выполняли приказы Аларика Неркаса, а он убил моего учителя и невесту и много лет пытался убить меня. Так что нет, не заслужили.
Росана растерянно моргнула. Она слышала только про убитого учителя Тонгила, коварного и жестокого мага, мучившего невинных.
— У вас была невеста? — переспросила она недоверчиво.
Тонгил помолчал.
— Ей было семнадцать, — сказал он негромко. — Ее звали Мина. Мина Пеларе. Она даже не владела магией. Мы должны были пожениться после моего экзамена на мастера…
— Это… это, должно быть, была случайность, — сказала Росана неровным тоном. — Несчастный случай.
Тонгил невесело хохотнул.
— Да уж, трудно назвать счастливым случай, когда в сердце входит копье Истинного Света… Помимо учителя и Мины, Неркас приказал уничтожить всех учеников и подмастерьев в поместье Пеларе. Самому младшему из детей было всего восемь лет. А еще подмастерья Неркаса убили по его приказу обычных людей, работавших у моего учителя поварами и конюхами.
— Это… — Росана замолчала. Нет, магия феано не позволяла лгать. Тонгил мог говорить только правду.
— А все из-за того, что древний магический артефакт достался моему учителю, а не Неркасу, — продолжил Тонгил с горечью. — Разве Великий Маг мог позволить кому-то обойти себя в охоте за сокровищами? Ему всегда было мало!
Росана отчаянно замотала головой. Нет. Ну нет же! Аларик Неркас был добрым и благородным человеком!
Но магия феано не позволяла лгать…
Где-то в идеальном мире наверняка существовал единственный правильный аргумент. Такой, который достаточно было произнести, и все встало бы на свои места. Не было бы больше шаманской маски с обликом Тибора, не было бы Аларика Неркаса, жадного и коварного убийцы невинных, не было бы ее младшего любимого братишки, оказавшегося лжецом и Темным магом.
Но мир, в котором жила Росана, не был идеален, и единственного правильного аргумента в нем не существовало.
Несколько минут они простояли в молчании. Росана, пытаясь осмыслить свою жизнь, в которой все стало неправильно, и Тонгил, задумчиво рассматривающий ее клинок, так и висящий в воздухе.
Потом он протянул руку и Тени услужливо поднесли оружие и вложили ему в ладонь. Вот он повертел его, провел пальцем по лезвию и взглянул на Росану.
— Это ведь нож из святого серебра, верно? — спросил.
Всего лишь один вопрос, но Росана ощутила, как гулко ухнуло у нее сердце, будто желало спрятаться где-то в пятках.
Потому что она, отвлекшись на переживания, забыла поддерживать магию феано хотя бы прикосновениями, раз уж с "приятным разговором" вышло такое фиаско.
Потому что тон у Тонгила больше не был доброжелательно-расслабленным.
Чернобородый пообещал, что магия феано продлится до заката. "Если ничего не помешает", — добавил он. Горькие воспоминания, которые Росана вызвала у Тонгила своими расспросами — это было как раз то, что могло помешать?
— Да, — после короткой паузы ответила Росана. — Из него.
— Мне кажется, милая тэра, — произнес Тонгил и задумчиво крутанул клинок, — что вы пришли сегодня вовсе не для того, чтобы попросить прощения за тот глупый скандал. Мне кажется, вы пришли, чтобы меня убить. Верно?
Сердце забилось в груди так гулко, будто превратилось в храмовый колокол. Так гулко и громко, что заглушило собственные мысли Росаны.
Солгать?
Или признаться?
Или это уже не важно?
— Да, — сказала она безнадежно. — Чтобы убить вас и спасти брата.
Может быть оно и к лучшему, если Тонгил ее сейчас убьет? Она просто уйдет в Серый Мир и забудет там обо всех обманах, которыми оказалась наполнена ее жизнь здесь, забудет о своем разбитом сердце.
Солнечный, конечно, не возьмет ее к себе. Да и хотела ли Росана попасть в его сияющие чертоги? Может быть они тоже были обманом, как и все остальное? Бог, который требовал смерти детей, таких, как Риен, был ли он действительно благим богом?
— Кстати, как дела у Венда? — неожиданно спросил Тонгил, и Росана вздрогнула от неожиданности.
— Н-нормально, — сказала с запинкой.
— Где он сейчас?
— Он у тууров. В племени моего побратима, — Росана повела в воздухе рукой, указывая куда-то на юг, и спросила. — Вы правда были друзьями?
— Лучшими друзьями, — согласился Тонгил. — А помните, милая тэра, как ошейник вашего деда-шамана душил Венда?
Росана кивнула, не понимая, куда он клонит.
— А вы знали, милая тэра, — продолжал Тонгил, — что это случалось оттого, что ваш дед наложил на ошейник чары, привязавшие Венда к вам и, по сути, превратившие его в вашего раба без его на то ведома? И любая его попытка поступить по-своему оборачивалась вот таким удушением?
— Ч-что? К-как в раба? Это же амулет от проклятия…
— Никакого проклятия на Венде не было и ваш дед это прекрасно знал, — отозвался Тонгил.
— Я не понимаю, — сказала Росана беспомощно. — Зачем ему?
Тонгил пожал плечами.
— Чужак, бывший наемник, человек потенциально опасный, а рядом с ним милая внученька, пусть и приемная. Что ж тут странного, милая тэра, что ваш дед решил таким вот образом вас обезопасить? Вопрос в том, знали ли вы?
— Нет! Я бы никогда… Если бы я знала, я бы не позволила! — Росана прижала руки к щекам, чувствуя, как их обжигает стыдом за подлость, совершенную близким человеком ради нее. Еще один обман в добавок ко всем остальным.
"Хватит! — взмолилась она мысленно, не зная уже, кого просит. — Хватит, пожалуйста, я не вынесу больше!"
— Верю, что не знали, — сказал Тонгил. — Видите ли, милая тэра, мне отчего-то очень хочется вам во всем верить… Хочется отвечать на все ваши вопросы. Рассказывать вам обо всем. Это ведь магия, верно? Какая-то особая магия? Кто вас ей обучил? Как она работает?
Росана представила, как она говорит, и как Тонгил начинает охоту за чернобородым шаманом по всей Степи, как гибнут невинные люди, просто попытавшиеся защитить своего соплеменника…
— Я не могу этого сказать, — выдавила она.
— И где взяли этот нож — тоже не можете?
Росана мотнула головой.
— Похвальная верность вашим сообщникам, милая тэра, — Тонгил вздохнул. — Скажите хотя бы, как долго еще продлится действие этой магии?
Росана посмотрела наверх, где солнце уже переползло полуденную точку.
— До заката, — сказала честно.
Тонгил тоже глянул наверх.
— Еще часа четыре, — сказал. — Знаете, сейчас мне больше всего хочется, чтобы с вами все было хорошо. Чтобы вы, милая прекрасная тэра, были здоровы, счастливы и свободны. Но как только действие вашей магии закончится, это изменится, и мое отношение изменится тоже. Я не люблю, когда на меня покушаются, а покушение на убийство императора, пусть даже некоронованного, это вдобавок еще и государственная измена. У вас есть четыре часа — уходите. Найдите мага, который откроет вам Врата, и бегите не только из столицы, но и из страны. Поменяйте имя, а еще лучше и внешность. Не связывайтесь ни с кем из родни и друзей — за ними всеми будут следить. Постарайтесь сделать все, чтобы исчезнуть бесследно.
Росана сглотнула.
— Моя семья — они не пострадают из-за меня? Вы ничего им не сделаете?
Тонгил покачал головой.
— Если они не участвовали в заговоре, то нет.
Росана кивнула.
— А Риен — где он сейчас?
— Из-за его лжи вы оказались в своем нынешнем положении, милая тэра. И все еще хотите его увидеть?
— Хочу.
Во взгляде Тонгила мелькнуло что-то, похожее на сочувствие.
— Здесь, в столице, на площади Перламутрового фонтана, стоит двухэтажный дом с каменными львами, охраняющими лестницу. На площади он такой один, не перепутаете. Хозяев сейчас дома нет, но там живут их взрослые дети — и Риен. Скажите, что от меня, и вас к нему проведут.
Росана благодарно кивнула, потом на мгновение прикрыла глаза, набираясь храбрости. Шагнула к Тонгилу ближе, взяла его руки в свои. Он позволил, лишь вопросительно приподнял брови.
— Можете ненадолго принять облик Тибора? — попросила она. — Я бы хотела посмотреть на него в последний раз.
Тонгил чуть кивнул, а потом его лицо на мгновение скрылось за туманом. А когда туман исчез, на Росану смотрел Тибор. Смотрел, добродушно улыбаясь, как часто улыбался во время их путешествия. Черты его лица были не такими тонкими и аристократичными, как у Тонгила, в нем не ощущалось привычной магу властности. Он был тем, к кому можно в любое время подойти со своими бедами, с кем можно посмеяться любым шуткам, кто не сочтет ниже своего достоинства рассказывать у костра байки. Он был добрым и привычным. Родным. Любимым.
Росана глубоко вздохнула, а потом сделала то, о чем думала много раз прежде — обвила его шею руками, притянула к себе и осторожно поцеловала.
Отпустила. Отступила на шаг назад.
Так грустно — любить человека, которого на самом деле никогда не существовало. Но что она могла с этим поделать?
Тибор еще несколько мгновений смотрел на нее, потом из тумана вновь появилось лицо Тонгила.
— У вас мало времени, милая тэра, — сказал он мягко. — Бегите.
И она побежала.