Деревянный венец. Том 2

Глава 7

Едва попав в сумеречное пространство ловушки, Арон начал перебирать все виды магии, которые могли ее сотворить. Но ничего из того, что он знал о Светлой магии, под окружающее не подходило. И только когда дети упомянули про изломанные отражения, Арон понял. Ловушка была созданием не Светлой магии, а Темной, созданием магии Отражений.

Арон знал об этой разновидности магического искусства не так уж много — слишком редкой она была, слишком мало книг по ней существовало. Арон собрал уже неплохую библиотеку по магическим практикам, но ни одной книги по Отражениям достать не сумел — хотя, честно сказать, не сильно и пытался. Общепринятая точка зрения гласила, что магия Отражений была слишком слаба и слишком узкоспециализирована, чтобы являться по-настоящему полезной. Так, интересное лишь магам-теоретикам необязательное дополнение к стихийной магии.

Судя по всему, общепринятая точка зрения была ошибочна.

И еще — раз магия Отражений работала только в руках Темных магов, то как Драгос сумел ее подчинить?

Но ответить на этот вопрос Арон мог только выбравшись из ловушки.

— Каким образом чужак вас сюда засунул? — повторил Арон свой вопрос, садясь на пол рядом с парой маленьких Темных. Обычно ему легко удавалось находить общий язык с детьми и получать их доверие. Будь девочка тут одна, так бы вышло и в этот раз, но мальчишка щетинился невидимыми иглами, смотрел исподлобья, с ним будет сложнее.

Как Арон и ожидал, мальчишка промолчал, заговорила его сестра:

— Чужак сказал, что мы маги, что он тоже маг, и что мы будем его учениками, если пройдем проверку. Мы, ну… мы немножко обрадовались. Мы долго шли по лестнице вниз, там было такое странное подземелье.

— Будто пещеры, — буркнул Кейл. — У нас есть пещеры недалеко от деревни. Я знаю, как они выглядят.

— А потом мы зашли в комнату и вдруг оказались здесь.

— Но сначала появился туман, — уточнил мальчик.

Значит, та же ловушка, в которую попался Арон. С ним причина была понятна, но зачем Драгосу потребовалось запирать в искаженном пространстве детей? Просто эксперимент? Желание посмотреть, сработает ли ловушка?

— Когда это случилось? Помните месяц? Сезон? Год? — спросил Арон.

Дети переглянулись.

— Го-од? — протянул Кейл. — Мы же оказались здесь совсем недавно. Мы даже сильно проголодаться не успели.

— Но все же?

— Второй месяц весны, — ответила Дира, — снег почти растаял.

— Вы находитесь здесь как минимум полгода, — сделал вывод Арон. — Сейчас уже начало осени.

— Так не бывает, — возразил мальчишка.

— Я тоже думал, что не бывает, — согласился Арон.

Значит, это искаженное пространство замедляло течение времени для физических тел. И, судя по кадавро-подобным людям, которых Арон видел, эти самые тела здесь не умирали от голода или жажды. Умирали их разум, жизненная сила, магия, а тела продолжали жить.

Поднявшись на ноги, Арон направился в ту сторону, где, по словам детей, находились «отражения рябью». Что интересно, его Тени там ничего не увидели, а вот человеческие глаза действительно разглядели нечто, похожее на кривое зеркало. Но если обычные кривые зеркала всегда отражали реальность одинаково, искажения в этом «зеркале» постоянно менялись.

Арон отозвал Тени и попробовал пройти сквозь «зеркало», но, как и с противоположной «стеной», показывающей хранилище с впечатанным в камень Драгосом, эта «стена» отодвигалась, едва он подходил ближе.

— Мы тоже пытались, — сказала за его спиной девочка. — Мы думали, что если будем идти только вперед, то, в конце концов, найдем выход. Мы шли за этими отражениями, наверное, полдня, но остались на том же самом месте. Мы это поняли, когда пошли назад и снова наткнулись на тех неживых людей.

Значит, пространство, зацикленное на само себя.

Арон направил огонь направо от себя, оставшись на месте. Тот поплыл в воздухе, показывая «стену» с идущими рябью отражениями, уходящую словно в бесконечность. То же самое обнаружилось и в противоположном направлении.

Вернув огонь, Арон принялся изучать отражения. Они должны были показывать его самого, ведь так? Но человек, осколки внешности которого Арон вылавливал в магическом зеркале, походил на него лишь чертами лица и цветом глаз. У отражения от углов глаз разбегались морщины, на подбородке пробивалась наполовину седая борода, а на лице виднелись застарелые шрамы… Шрамы? Арон был магом, его тело исцеляло себя само. Даже если зачарованное зеркало показывало Арону его будущий облик, как он сперва предположил, шрамы были определенно лишними.

Арон нахмурился, вглядываясь пристальней в это отражение, которое то замирало, то шло рябью, то искажало пропорции. Нет, человеком внутри был точно не он. Эти шрамы — один идущий через лоб, второй пересекающий левую скулу — Арон знал их. Помнил.

Такие шрамы были на лице его отца.

Словно уловив его мысли, ломанное отражение в зеркале исчезло, теперь там клубился белесый туман. Через мгновение туман исчез, но отражение отца не вернулось. Теперь в идущем рябью зеркале Арон разглядел Джата Пеларе. Его старый учитель стоял у окна и сильно жестикулировал.

Спустя некоторое время и его изображение пошло рябью, сменилось туманом, а потом, в замершей на мгновение картине, Арон разглядел Мину. Девушка смотрела на него с знакомым лукавым выражением, потом чуть улыбнулась. Арон вздрогнул, потянулся к ней, но Мина уже исчезла. Теперь, нелепо вытянутые и непропорционально увеличенные, там стояли какие-то бродяги. Вернее, один бродяга валялся на земле, из его правой глазницы торчала рукоять ножа, а второй, со смесью изумления и страха на лице, заслонялся топором. Арон уставился на бродяг с недоумением, и только когда их изображения тоже пошли рябью, вспомнил — это были мародеры, которых он убил, когда выживал на улицах пустеющего города во время эпидемии Синий Чумы.

А зачарованное зеркало показывало ему уже другие отражения — подмастерьев Аларика Неркаса, с десяток наемников, даже эльфов, с которыми он пересекся в Аару-Шенги… Зеркало показывало все новые и новые отражения, но Арон больше не вглядывался. Он понял. Кого-то из этих людей и нелюдей убил он сам, кого-то пытался уберечь от смерти, но не смог. Так или иначе, все, кого показывало искаженное зеркало, умерли, и Арон был свидетелем их смерти.

Значит, как его Тени были тенями некогда живых существ, оставшихся в мире после смерти хозяев, так и Отражения принадлежали тем, кто уже умер.

Пока Арон размышлял, в зеркале продолжали мелькать человеческие силуэты. Арон, уже без особого любопытства, вновь вгляделся в изображения — и нахмурился. Этих людей он не убивал. И не спасал. И вообще никогда в жизни не видел. Вот вереницей прошли лица жителей Каганата, почти черные и от природы, и от палящего в их стране солнца. Вот промелькнули кочевники. Вот септы. Вот альдемарцы…

Нет, Арон точно не имел никакого отношения к этим людям. Значило ли это, что он ошибся в своих рассуждениях о природе Отражений?

Или же не ошибся, просто принял во внимание не все детали? Например, не учел кадавро-подобных людей с пустыми лицами. Словно бы лишенных разума. Или же лишенных памяти?

Могло быть так, что это место забирало энергию, чтобы поддерживать свое существование, из отражений, а те, в свою очередь, приходили из воспоминаний попавших сюда людей? И чем дольше люди здесь находились, тем сильнее эти воспоминания блекли, оставляя людей жить лишь в виде физических оболочек?

Именно поэтому Арон видел в зачарованном «зеркале» не только своих мертвецов, но и чужих?

— Чьи отражения видели вы? — спросил он детей.

— Мамы и папы, — тут же отозвалась девочка. — И бабушки. А потом появились какие-то странные люди, и я не стала смотреть.

Что ж, значит все так.

Арон долго, оценивающе смотрел в сторону кадавро-подобных людей, размышляя. Именно пленники поддерживали существование ловушки, подпитывали ее. Не будет пленников, не будет подпитки, ловушка схлопнется…

Потом Арон взглянул на детей — для плана, который уже наполовину сформировался в его голове, они были помехой. По крайней мере, живые… Но нет. Нет. Он не будет убивать этих сирот только чтобы облегчить себе путь. Нужно лишь внести коррективы в план…

— Вы видели, чтобы кто-нибудь из этих «неживых» людей спал? — спросил он, проверяя свою гипотезу. Дети одинаково замотали головами. Ну что ж.

— Они не спали, потому что единственный способ выбраться отсюда — через сон, — сказал им Арон. — Я помогу вам заснуть, потом усну сам, а очнемся мы уже в реальном мире.

Все было, конечно, совсем не так, но некоторых вещей детям видеть не стоит, даже если эти дети — Темные.

— Заснуть? — скептически протянул мальчик. — Но я ни капли не хочу спать.

— Конечно нет, потому что магия этого места не дает. Садитесь рядом.

Арон дождался, пока они выполнят его просьбу, и взял их ладони в свои руки. Для мага с его целительскими способностями погрузить кого-то в сон было легко, особенно если этот кто-то не сопротивлялся.

Когда глаза детей закрылись, дыхание их стало ровным, а сами они растянулись на полу, Арон встал и направился к кадавро-подобным людям. Остановился перед ближайшими, с сожалением вспомнив ныне утраченную способность поглощать чужую жизненную энергию. Жаль, что не существовало способа избавиться от Мертвого Дара, а эту способность сохранить.

Значит, ему придется их всех просто убить. И не магией — его резерв был не бездонен, бессмысленно тратить его на несколько сотен живых мертвецов.

Арон повел плечами, разминая, достал из ножен длинный кинжал, подошел к первому «кадавру» и быстрым движением перерезал ему горло — так, чтобы кровь брызнула в противоположную сторону. Оттолкнул несопротивляющееся тело, которое безвольно упало на каменный пол, и шагнул к следующему…

Когда Арон убил последнего «кадавра», мышцы рук уже ныли от монотонных движений. Он тщательно вытер клинок об одежду мертвеца, потом призвал Воду — пришлось приложить усилие, стихии тут призывались с трудом — и смыл с себя чужую кровь. Как он ни берегся, но она все же запачкала его одежду и кожу рук. Вернулся к месту, где спали дети, сел между ними и начал вытягивать из своего эррэ Силу, создавая над ними тремя миниатюрную версию тех блокирующих магию куполов, которые закрывали имение Драгоса.

Если он все рассчитал верно, благодаря куполу магия этой ловушки не сможет вытягивать из них воспоминания, и, лишенная подпитки от «кадавров», схлопнется внутрь себя. А они, защищенные куполом — который, впрочем, только назывался куполом, поскольку шел еще и под ногами — окажутся вне ловушки Отражений.

Главный вопрос заключался в том, как долго придется этого ждать.

Закончив создавать купол, Арон некоторое время сидел, глядя в пустоту перед собой, потом продублировал первый купол вторым, а затем и третьим. Он понятия не имел, насколько сильна была магия ловушки, скупиться на Силу было неразумно.

Спустя еще некоторое время Арон с легкой завистью посмотрел на спящих детей. Пожалуй, ему стоило последовать их примеру. Будучи целителем, он мог погрузить в наведенный сон не только других людей, но и себя.

Стоило замедлить ток крови, успокоить дыхание, расслабить мышцы, чуть изменить работу мозга — и реальность сменилась образами, сперва смутными, но быстро обретшими яркость.

Перед Ароном стояла огромная толпа — те самые кадавро-подобные люди, которых он убил. Толпа шевелилась, «кадавры» покачивались, а потом разом повернулись к нему. У каждого из них на шее алела широкая полоса — след от его ножа — но крови не было.

«Ты нас убил», — сказал первый «кадавр», и остальные тут же подхватили эхом: «Убил, убил, убил…»

Арон нахмурился, разглядывая сборище. Что это, сон, порожденный его нечистой совестью? Странно — потому что никаких сожалений и, уж тем более, угрызений совести, он не испытывал.

Нет, точно не сон, потому что Арон прекрасно помнил все, что случилось прежде. В настоящем сне так не бывает. Значит, это продолжала действовать магия ловушки.

— Вы уже были мертвы, — сказал он «кадаврам» холодно. — Я освободил ваши души для нового перерождения.

Образы мертвецов расплылись и исчезли. Теперь Арон оказался внутри пещеры, очертания которой, форма и цвет стен очень походили на ту пещеру, в которой Драгос устроил свое хранилище. Только эта пещера была пуста. Потом в ее центре в воздухе возник туманный бесформенный ком, из которого в разные стороны потянулись такие же туманные нити. Они оплетали все пространство внутри пещеры, заполняя ее будто паутина, подрагивали от невидимого сквозняка и тихо звенели.

Арон шагнул к кому ближе — отчего-то ни одна из нитей его не касалась — и протянул к нему руку.

Перед глазами замелькали тысячи искаженных образов — лица людей, звериные морды, падающие листья, ветки, трава, кружащийся снег, звездное небо и тут же солнце, облака и лунный серп… Бесконечный поток, от которого закружилась голова. Арон отдернул руку, и поток прекратился.

Магия Отражений.

Как же сильно она отличалась от других разделов магии. Вот эти нити — как они действовали? Туманный ком, висевший в воздухе в самом центре, — что его создало? И почему здесь почти не слышался голос Тьмы, к которой магия Отражений относилась?

Арон коснулся одной из нитей и перед ним возник зал, полный людей. Картина была искаженной, но не сменялась другими, и Арон сумел разглядеть лица сидевших. Многих из них он знал. Светлые маги, все до единого магистры, члены Светлого Совета.

Интересно, туманная нить показывала заседание Светлого Совета, происходившее прямо сейчас, или это было запечатленным осколком прошлого? А может, и вовсе иллюзией?

Но если это все же было реальностью, то магию Отражений недооценивали еще больше, чем он думал.

Один из магистров, смутно знакомый, поднялся на трибуну. Арон пригляделся — точно, это был Ковель, учитель наследного принца. Поднялся и заговорил, оживленно жестикулируя. Речь, к сожалению, отражение не передавало, но Арон видел, как шевелятся губы Светлого мага. Пожалуй, если освоить умение читать по губам, отсутствие звуков перестанет быть помехой…

Арон еще продолжал держать нить, когда изображение Светлого Совета растаяло. Пещера с нитями тоже исчезла. Осталась лишь темнота за его закрытыми веками.

Арон открыл глаза.

Он вновь был в хранилище со стеллажами книг и свитков, с сундуками у стен и с Драгосом, все также впечатанным в стену. На полу лежали спящие дети.

Арон подошел к Драгосу и некоторое время разглядывал старого мага. Умер тот, похоже, сразу после удара о стену, но то ли здесь, в пещере, воздух был особый, препятствующий разложению, то ли так повлияло сочетание Темной магии Арона и защитных щитов самого Драгоса, но тело мага не разложилось, а начало мумифицироваться. Теперь было невозможно узнать, каким образом Светлый активировал Темную магию — Арон не умел допрашивать мертвецов.

Дети за спиной Арона зашевелились, просыпаясь, и он обернулся.

— И правда выбрались, — недоверчиво произнес мальчик, поднимаясь с пола и оглядываясь по сторонам. — А это кто такой? — он ткнул пальцем в висящего на стене Драгоса.

— Разве не он обещал взять вас в ученики и завел в ловушку? — спросил Арон.

— Не-е-ет, — удивленно протянула девочка, тоже вставая с пола. — Это какой-то другой. У того был вот такой нос, — она приставила к своему лицу палец, изображая нечто, напоминающее орлиный клюв.

Хм, как интересно.

— А что еще ты запомнила в его внешности?

Девочка задумалась.

— Ну, он был высокий, почти как вы. Глаза у него были темные. А еще он говорил странно, растягивал слова.

Высокий, темноглазый, с крючковатым носом и столичным выговором — поскольку именно в столице любили тянуть звуки в словах. Кажется, Арон знал, что за маг завел детей в ловушку.

Но как Аларику Неркасу это удалось и какая у него была цель?