Дерзкий роман - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Ниа Артурс (ГЛАВА 12) #12

ГЛАВА 12

Я СУМАСШЕДШИЙ?

МАКС

Если бы я мог притвориться, что, проведя неделю, избегая Дон Баннер, я успешно стер ее из своих мыслей и восстановил мою обычную антипатию ко всему миру, я бы так и сделал.

Но не видеть ее большую часть двух недель было абсолютным кошмаром в моей жизни.

Мое равновесие нарушено.

Я вспоминаю о ней всякий раз, когда вижу что-либо, хотя бы отдаленно связанное с автомобилями, двигателями или ремонтом автомобилей.

Дошло до того, что я держу бутылку с моторной жидкостью в ящике своего стола только для того, чтобы достать ее, закрыть глаза и вдохнуть запах ее гаража.

Внешне я грубый и требовательный руководитель могущественной группы компаний.

Внутри я псих.

Мне хотелось бы верить, что эта буря пройдет, но грязные мечты о рассвете внутри и снаружи этих комбинезонов и холодного душа теперь стали двумя моими лучшими друзьями. Я продолжаю представлять ее с блестящими глазами и с губами, произносящими мое имя. Этого достаточно, чтобы запустить все гормоны в моем теле.

Я и так достаточно занят, чтобы отвлекаться на это.

Правление хочет, чтобы я оживил Stinton Investment точно так же, как я это сделал для Stinton Auto. После того, как Дон была неправильно понята и доказала свои способности перед лицом всех сомнений, она стала непобедимой. Онлайн-хейтеры дважды подумают, прежде чем преследовать ее, и, как следствие, обходят любую негативную прессу о Sinton Group на цыпочках.

Я увеличил количество ее выступлений на телевидении и в подкастах, рассчитывая на то, что скандал обернулся отличной возможностью. Мир упивался каждым лучом Дон, который они могли найти. Она — королева сердца нации.

Что делает еще более важным обеспечение безопасности ее и Бет.

Теперь у меня есть преданная команда, которая прочесывает Интернет в поисках любых упоминаний о дочери Бет и вычеркивает их в режиме реального времени.

Держать этих двоих подальше от глаз моей семьи быстро становится приоритетом.

Достижение этой цели является следующим этапом ребрендинга Stinton Group. Сейчас я пытаюсь вывести остальные наши компании на тот же уровень, что и Stinton Auto.

Это сложнее, чем кажется.

Это только Дон.

И так уж случилось, что я не могу перестать думать о ней.

Чертовски удачное время.

Особенно с тех пор, как она замолчала.

Она не ответила на мое сообщение об отъезде в командировку. Не сказала даже спасибо за конференцию.

Не то чтобы я сделал это, чтобы заслужить ее благодарность.

Но было бы неплохо хотя бы поддерживать связь.

Срань господня. Я ною из-за того, что женщина не пишет мне.

Возможно, я слишком привык к ее резким словам и еще более резким взглядам. Может быть, я скучаю по тому, как ее любимые африканские расчески звякали повсюду, поэтому я знал, что она кончит, еще до того, как она сказала хоть слово.

Мой мир кажется монохромным без ее джемперов большого размера и мягкого афро, проходящего через периферию моего зрения, вспышка смуглой кожи и темных глаз согревает меня изнутри.

Я хожу по офисам Stinton Group, и мир кажется мне… бесцветным. Унылым. Как будто мы понесли убытки на фондовом рынке, хотя реальность говорит о том, что популярность Дон — и, соответственно, Stinton Group — невообразимо выросла.

Она так хорошо выполняет свою часть сделки, что мне больше не нужно держать руки на руле.

Я не могу — не должен вертеться вокруг нее.

Держаться от нее на расстоянии — это правильный поступок.

Особенно теперь, когда папа внимательно наблюдает за мной.

Я вспоминаю ночь перед пресс-конференцией, когда он появился у меня дома.

— Ты не принимаешь глупых решений, Макс. Все, что ты делал, было на благо Stinton Group, но ситуация выходит из-под контроля. Ты импульсивно назначил незнакомку лицом Stinton Auto, не посоветовавшись с советом директоров. Затем ты оставляешь ее при себе после этого скандала. Она нанесла огромный ущерб компании, а вы все еще не сократили свои убытки. Какой секрет хранит от тебя эта юная леди?

— Ты ошибаешься. У нее нет ничего против меня.

— Тогда какой у тебя от нее секрет?

Я рад, что папе пришлось задать этот вопрос. Это значит, что он еще не узнал об Элизабет, но если я продолжу легкомысленно преследовать Дон, следовать за ней до дома и появляться на всех ее пресс-турах и фотосессиях, он заметит, что что-то не так.

Я никогда не был так вовлечен в активы Stinton Group. Как только продукт начинает работать, я передаю его кому-то другому и перехожу либо к демонтажу, либо к созданию другого бренда.

Вот что я сделал. После конференции я передал продвижение Дон компании Хиллса.

Он очень ясно дал понять, что его это раздражает.

Или, может быть, его раздражают ежедневные обновления, которые я требую от него во имя бизнеса.

… ну и то, что мне нравится быть в курсе своих… инвестиций. Дон — сотрудница Stinton Auto. Нет ничего плохого в том, чтобы проверить ее.

Я опускаю глаза на свой планшет и смотрю на последнюю фотографию Дон из ее пресс-тура. Она любимица дневного телевидения, развлекается с ярко одетыми ведущими, которые охотно рассказывают о ее радостях и трудностях в индустрии, где доминируют мужчины.

Знаменитости тоже от нее в восторге. Не только Мила Дюбуа, которая быстро охала по поводу отличной работы Дон по ремонту своей машины, но и спортсменки и известные комики.

Был даже скетч SNL о драме Милы, где актеры изобразили, что, должно быть, чувствовала Дон, когда Мила обвинила ее в проступке, которого она не совершала.

Мир не может оторвать от нее глаз.

Я тоже не могу.

И это так расстраивает меня, что я готов взорваться.

Я просматриваю другую ее фотографию и начинаю пускать слюни, как собака на косточке. На этой она одета в один из своих фирменных джемперов, который облегает ее тело. Ее волосы в преувеличенном афро, как будто кто-то перебирал ее обычную прическу, пока она не превратилась в львиную гриву. В ее волосы вплетены цветы, как будто она какая-то бесценная шоколадная скульптура, и я не могу не пожелать увидеть ее лично, а не шпионить за ней в Интернете, как подонок.

На бумаге я все еще ее босс.

У меня все еще есть это лицо, эта онлайн-личность.

Я имею полное право вызвать ее в свой офис для уточнения информации.

Но иметь такой интимный доступ к ней — именно поэтому я должен сохранять дистанцию.

Дон Баннер запрещена.

Даже если ее губы, накрашенные темно-бордовым оттенком на видео, соблазняют меня, как сирена своенравного моряка.

Даже если ее сверкающие глаза говорят мне, что она чувствует себя все более и более комфортно перед камерой.

Даже если я захочу лично выследить все жаждущие комментарии под ее видео от мужчин, говорящих о том, как они хотели бы "залезть к ней под капот" и "заставить ее двигатель урчать’.

Если двигатель Дон и будет урчать, то только от меня, черт возьми.

Дверь внезапно распахивается. Хиллс врывается в мой кабинет, как всегда, с прищуренными глазами и поджатыми губами. Бросаясь на диван, он перебрасывает свой узкий галстук через плечо. — Я больше так не могу.

Я захлопываю планшет, беру ручку и пропускаю ее сквозь пальцы. — Что?

— Нянчиться с Дон. Это сводит меня с ума. — Он перекидывает ноги и опускает их на пол. — Все, что она хочет делать, это чинить машины. Я должен отвлечь ее от прически и макияжа, а затем я должен уговорить ее вести себя мило с телеведущими. Ты знаешь, насколько невежественны люди? Каждый раз, когда кто-то из ведущих говорит что-то глупое, я съеживаюсь, а затем начинаю молиться, чтобы Дон не сбила кого-нибудь на национальном телевидении.

— Это не так уж и сложно. — Хотя она действительно любит размахивать кулаками.

— Может быть, для тебя. — Он хмуро смотрит на меня. — Вы с Дон очень похожи. Разница в том, что она относится к этому более резко.

Я не ожидаю, что тоска поднимется у меня в животе, но она сильно бьет по мне, пробегая по позвоночнику и напрягая мышцы. Я изо всех сил стараюсь, чтобы это выражение не расползалось по моему лицу и не превращало мои мысли в хаос.

Мои пальцы все еще сжимают ручку, я бормочу: — Ты же сам предложил с ней разобраться.

— Только потому, что ты отвергал всех других менеджеров проектов направо и налево.

— Дон Баннер — лицо Stinton Auto. Мне нужен был кто-то, кто понимал бы серьезность задания.

— Нет, ты с самого начала не хотел, чтобы кто-то брал на себя управление ее проектом. — Он бросает на меня сердитый взгляд.

Я игнорирую критический взгляд и беру папку со своего стола, притворяясь, что поглощен последними данными о прибылях. — Правление ожидает, что сейчас появятся более масштабные и качественные проекты. Ты же знаешь, у меня нет времени присматривать за ней…

— Чушь собачья. Но у тебя есть время выслеживать меня и постоянно спрашивать о Дон. Вот почему ты не хотел другого менеджера проекта. Ты знал, что это вызовет удивление, поэтому бросил ее мне на колени, как горячую картофелину. Теперь мне приходится иметь дело с вами двумя. — Он закатывает глаза. — Я чувствую себя мамой-футболисткой, вынашивающей близнецов.

Я съеживаюсь от этого образа. — Если это так тяжело, тогда сделай перерыв. Дон тоже работала без остановки. Она этого заслуживает.

— Отпуск — это здорово.

— Я сказал отдохнуть с Дон, а не на работе. В офисе полно дел.

Хиллс стонет. — Я думал, ты расслабишься теперь, когда питаешь слабость к Дон. Не могу поверить, что ты все еще работаешь как машина.

— Я не питаю слабости к Дон.

Мой лучший друг бросает на меня взгляд, говорящий "да, точно”.

— Это просто бизнес, — настаиваю я, хотя раньше у меня никогда не было желания настаивать на чем-либо с Хиллсом, и одно это выдает меня.

Он закрывает глаза руками. — Макс, ты никого не обманешь, так что просто брось это.

Да, я знаю.

У меня проблемы с контролем собственного разума. Как я могу убедить кого-то вроде Хиллса, что это всего лишь бизнес, когда я сам, кажется, не могу в это поверить?

Не имеет значения. Мне нужно привести в порядок голову, прежде чем я начну пересекать еще больше границ. То, что эти границы у меня в голове, не делает это менее опасным. Мои порочные фантазии о Дон проявляются все чаще. Моя одержимость растет, и если это будет продолжаться бесконтрольно, кто-нибудь важный заметит.

Папа.

Правление

И сама Дон.

Я барабаню пальцами по столу и качаю головой.

Как раз в этот момент у меня звонит телефон.

Один взгляд на экран превращает меня в камень.

Это Дон.

Я принимаю свое обычное выражение безразличия, когда беру трубку. — Убирайся, Хиллс. Мне нужно ответить на этот звонок.

— Какой звонок? — Он лениво потягивается.

— Не твое дело. — Я хмуро смотрю на него. — Вон. Сейчас же.

Он насмехается надо мной, встает с дивана и бредет к двери.

Как только он уходит, я прижимаю телефон к уху и говорю бодрым голосом. — Дон.

— Это Элизабет, — произносит приятный голос.

Мое сердце переворачивается от шока. Элизабет?

За удивлением быстро следует замешательство.

Дон знает, что Элизабет звонит мне?

— Моя мама не знает, что я тебе звоню, — говорит она приглушенным голосом.

Вот и ответ на этот вопрос.

— Эм, это мистер Стинтон, верно?

— Да, — прохрипел я.

Я впервые слышу голос своей племянницы. Я видел ее почерк и видел ее рисунки, разбросанные по всей квартире Дон, но ничего себе. Это безумие, что она сейчас на другом конце провода.

Я сажусь прямее на своем стуле. — Чем я могу тебе помочь, Элизабет?

— Завтра у меня день карьеры, и я хочу, чтобы мой класс победил, приведя как можно больше людей. Весь наш класс получает пиццу таким образом. Но этот другой класс прямо сейчас побеждает нас. — По ее тону я могу сказать, что она хмурится.

Мои губы дрожат, и я поджимаю их, чтобы не рассмеяться. Я вижу, что Элизабет унаследовала любовь своей матери к хорошему соперничеству.

— Я спросила маму, можем ли мы пригласить тебя, но она продолжала говорить "нет". Что мы не должны тебя беспокоить.

Ее слова поразили меня прямо в живот. Слишком близко к тому месту, где учащенно бьется мое сердце.

— Итак, я хотела спросить тебя сама. — Ее голос нежен, как мелодия. — Ты можешь прийти на мой день карьеры? Это в Джон Херст — уф!

— Элизабет Дрю Баннер, что ты делаешь с моим телефоном? — Дон рычит.

— Мам, я могу объяснить. — Голос Элизабет дрожит, как дерево во время урагана.

Кто-то хмыкает, и раздается шарканье. Через секунду телефон отключается.

Широко раскрыв глаза, я перезваниваю и позволяю телефону звонить, пока он не переключается на голосовую почту.

Тогда я звоню снова.

И еще раз.

В четвертый раз, когда я получаю голосовое сообщение, я вскакиваю со стула и готовлюсь бежать в гараж, чтобы заехать к Дон.

Наконец, я замечаю, что на моем экране высвечивается ее номер.

Я набрасываюсь на устройство. — Алло?

— Это Дон. — Она, кажется, задыхается, и я задаюсь вопросом, не бегала ли она за моей племянницей повсюду. Эта мысль заставляет меня улыбаться сильнее, чем следовало бы. — Я сожалею об этом. Я понятия не имел, что она тайком таскает мой телефон.

— Все в порядке. — Я устраиваюсь в кресле.

Просто бизнес с моей стороны.

При звуке голоса Дон внезапно становится невозможно вести себя профессионально. Неважно, сколько тревожных звоночков звенит у меня в ушах.

Я знаю, что это опасно.

Я знаю.

Отвлекающие факторы делают меня слабым.

Они делают меня уязвимым.

А когда ты управляешь таким гигантским кораблем, как Stinton Group, уязвимость означает, что рано или поздно ты врежешься в айсберг.

Но Дон Баннер держит меня в своих объятиях, и мне никуда не деться.

— Она никогда раньше не делала ничего подобного. — В тоне Дон слышится робость.

Я бы хотел увидеть ее смущенное лицо. Почти так же сильно, как я бы хотел увидеть ее кокетливое личико и лицо, затаившее дыхание в муках страсти.

Я в тысячный раз клянусь, что не стану тешить себя похабными мыслями о Дон Баннер, и все же они все равно приходят.

Все дело в звуке ее голоса.

Если бы я был готов к этому, я бы не был так потрясен.

— Я скажу ей, что ты слишком занят, чтобы присутствовать на ее дне карьеры. — Она прочищает горло. — И я позабочусь, чтобы это никогда не повторилось.

— Я буду там.

— Где?

— На дне карьеры.

— Нет.

— Она пошла на все эти неприятности. — Я откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза, представляя раздраженное лицо Дон. Теперь этого я насмотрелся вдоволь. Ее брови сближаются на середине лба. Над переносицей появляется складка, морщащая ее смуглую кожу. Ее губы поджимаются, пока не остается только тонкая линия.

— Мистер Стинтон.

— Макс. — Я поправляю ее. — Ты называла меня Макс. Не останавливайся сейчас.

— Мистер Стинтон, — подчеркивает она, — я включила телефон на громкую связь, чтобы Элизабет могла извиниться перед вами. Я бы хотела, чтобы вы сообщили ей, что вы слишком заняты, чтобы…

— Я совсем не занят.

— Видишь, мам? — Элизабет говорит на заднем плане.

— Макс, — выпаливает Дон, — ты только что снова проверил свое расписание, и ты занят. Верно? — В нем есть намек на отчаяние.

На моем лице медленно расплывается злая улыбка. — Вообще-то, у меня завтра весь день ничего не происходит.

— Так ты придешь, да? — Элизабет визжит.

— Если твоя мама не против.

— Пожалуйста, мам. Пожалуйста. Мы точно выиграем, если он сможет прийти.

На пару секунд Дон замолкает, и я знаю, что она мысленно проклинает меня за то, что я свалился с обрыва.

Наконец, она выплевывает: — Я думаю, если это не слишком много для мистера Стинтона…

— Вовсе нет. Я даже могу привести с собой друзей.

— Я так и знала. Вы лучший, мистер Стинтон. Я так и думала с тех пор, как вы сказали те приятные вещи о маме по телевизору. — взволнованно щебечет Элизабет. — Второй класс завтра будет пинать камни.

— Элизабет, следи за своими выражениями, — ругает Доун.

— Прости, мам.

Я хихикаю. По какой-то причине моя энергия только что подскочила до сотни. Будь то детская невинность Элизабет, или облегчение от того, что я наконец снова слышу Дон, или и то, и другое, я чувствую, что мог бы пробежать марафон.

— От тебя не было никакой помощи, — бормочет мне Дон. Я предполагаю, что ее дочь вне пределов слышимости, потому что ее голос достаточно холодный, чтобы превратить меня в ледышку.

Я подпираю лодыжку коленом, улыбаясь виду за окном, когда раннее утреннее солнце заливает мой офис. — Я верю в то, что нужно воздавать должное будущим лидерам нашей страны.

— Чушь собачья. Ты делаешь это, чтобы позлить меня.

— Я делаю это, чтобы познакомиться со своей племянницей. Раздражать тебя — просто бонус.

Она издает недовольный звук, и если бы она была передо мной, я бы, наверное, схватил ее и поцеловал. Здорово, что она в безопасности в своей квартире и подальше от моих непослушных рук.

— Ты знаешь, я не хочу, чтобы Stinton Group находились рядом с Элизабет.

— Тогда я не пойду туда как Макс Стинтон. Я пойду туда как Макс.

— Можете ли ты отделиться от этой компании? Я не думаю, что ты сможешь.

Я бы согласился с ней, если бы это было пару недель назад. До того, как я встретил ее. До того, как она ворвалась в мою жизнь.

— Посмотрим, не так ли? — Я понижаю голос. — Если тебе так не понравилась эта идея, почему ты согласилась?

Она снова издает искаженный звук и замолкает.

Мягким уверенным тоном я говорю Дон: — Я не собираюсь признаваться, кто я и как я связан с ней. Это всего лишь день карьеры. Это просто бизнес.

Просто бизнес?

— Хм. — Дон фыркает себе под нос.

Посмотрите на это. Она тоже на это не купилась.

Ваня топает вниз по трапу своего роскошного частного самолета в темных очках на лице и с развевающимся на шее шарфом.

На ней одно из тех диковинных модных платьев, которые мне еще предстоит оценить. Верх платья торчит под странным углом, как утес, выступающий над океаном, а юбка представляет собой что-то вроде многослойного пуфа, короткого спереди и длиннее сзади.

Это мода, Макс. Мода, говорила мне Ваня, когда я спрашивал ее, почему она носит эти нелепые наряды. Я узнал это прямо от моделей на Неделе моды.

Если это так, ей нужно вернуть свои деньги.

— Вау, — шепчет Хадин рядом со мной. Он не сводит глаз с Вани, как будто она самое красивое создание, которое он когда-либо видел. Очевидно, он не разделяет моего мнения о ее авангардном стиле одежды.

Ваня скользит к нам по асфальту. Походка модели — та, за которую ей платят неприличные деньги, — намекается на то, как она двигает талией и ставит одну ногу прямо перед другой.

Она высокая, чувственная женщина с такими изгибами, что им позавидует даже опасный горный склон. Кремово-смуглый цвет лица, высокие скулы и чувственные губы дополняют образ супермодели больших размеров.

Приближаясь к нам, Ваня натягивает солнцезащитные очки поверх короткой стрижки, открывая карие глаза, оттененные синим, красным и зеленым. Почему-то на ней взрыв красок выглядит скорее изысканно, чем клоунски.

— Что за приветственная вечеринка? — Спрашивает Ваня, отступая назад и глядя на Хадин. — Я имею в виду, я знаю, почему Макс здесь. Просить еще об одной услуге.

— Я никогда не попрошайничаю, — усмехаюсь я.

Она закатывает глаза. — Ты тоже никогда не посвящаешь меня во все подробности.

— Ты же сама сказала, что не возражаешь поговорить с впечатлительными молодыми женщинами, жаждущими узнать о моде. — Я поднимаю руку, как бы говоря, что это не моя вина.

— Ты не говорил мне, что им по семь лет, Макс. — Она искоса смотрит на меня.

Я пожимаю плечами. — Если бы я это сделал, ты бы не сказала ”да".

— Подло. — Она грозит пальцем. — Ты извлекаешь из него слишком много уроков. — Она кивает на Хадин. — Я говорила тебе, что Хадин плохо влиял.

— Я не такой подлый. Я был искренним и громко говорил о своей любви к тебе.

Ваня фыркает. — Так вот почему ты растянулся на шестой странице с близнецами по обе стороны в пятницу вечером?

— Ты следишь за мной, Ванс? — Хадин ухмыляется. — Это нормально — признать, что ты ревнуешь.

Она сердито смотрит на него.

Я встаю между ними, прежде чем они успевают подраться. — Нам пора идти. Мы уже опаздываем.

— Лучше модно опаздывать. Поддерживает напряженность. — Ваня похлопывает меня по плечу.

Дело в том, что я ненавижу опаздывать. Особенно сегодня. Я снова увижу Дон, впервые за несколько недель. И я тоже впервые лично встречусь со своей племянницей.

Это чертовски важное дело.

Ваня направляется к ожидающей меня машине. — Что именно у нас на повестке дня? Ничего слишком долгого, правда? Я отложила встречу со своим агентом, так что у меня есть всего час в запасе.

— Часа более чем достаточно. Поверь мне.

Хадин открывает дверь Ване.

Она задирает нос, протискивается мимо него и открывает дверь с другой стороны.

Я почти смеюсь, когда вижу раздраженный взгляд Хадина. Как и Хиллса, он привык к тому, что женщины из кожи вон лезут ради него. Ваня терпит его присутствие только потому, что он мне близок, и она никогда не позволяет ему забыть об этом.

Как только мы садимся в машину, Джефферсон одаривает Ваню одурманенным взглядом.

Она улыбается ему. — Привет, Джефф.

— Мисс Ваня. — Кадык Джефферсона чуть не бьет по лицу и меня, и Хадина, когда он сглатывает. — Вау. Вы… вы еще красивее, чем когда я видел вас в последний раз.

— Как мило. — Она издает отработанный смешок.

Хадин пододвигается к краю своего сиденья и хватается за спинку кресла Джефферсона. — Привет, приятель. Почему бы тебе не следить за дорогой, пока не потерял ее из виду?

— Хадин, не запугивай моих людей.

— Я просто даю ему дружеский совет. — Хадин поправляет пиджак. Он приоделся ради Вани. Даже намазал волосы гелем.

Бедный парень.

Ваня его вообще не замечает.

Она разговаривает по телефону, строит планы со своей кулинарной командой. Ваня — единственная из моих знакомых, кто занят больше меня. Она совмещает карьеру супермодели на полную ставку и секретную, безумно успешную кулинарную книгу и империю общественного питания.

Когда она вешает трубку, отвечая на деловой звонок, она бросает на меня мрачный взгляд. — Тебе повезло, что одна из моих подруг-моделей только что попросила меня стать крестной матерью ее ребенка, иначе я бы отказала тебе так быстро, что у тебя разболелась бы голова.

— Какое отношение имеет работа крестной матерью к этому дню карьеры? — Спрашивает Хадин.

— Я плохо лажу с детьми. Мне нужна практика.

Я скрещиваю руки на груди. — Расслабься. Они будут впечатлены тем, что ты супермодель.

— А что, если один из них скажет что-нибудь невпопад? — Она поджимает губы. — Типа ‘ты не слишком большая, чтобы быть супермоделью?’ Тогда я оскорблю их в ответ. Назову их маленькими козявками или как-нибудь в этом роде. И тогда я стану плохой.

Хадин потирает подбородок. — Если они скажут что-нибудь оскорбительное, мы можем подать на них в суд.

Я смеюсь.

Ваня вскидывает бровь. — Ты шутишь, да?

— Родителям следовало лучше воспитывать их.

Ваня усмехается. — Вот почему мы не обращаемся к тебе за идеями.

— Эй, я отлично лажу с детьми. Это ты не ведаешь, что творишь. — Он качает головой. — Я не понимаю, почему ты согласилась быть чьей-то крестной, если ты даже детей терпеть не можешь.

— Я никогда не говорила, что не выношу детей. Я сказала, что не умею с ними обращаться.

Когда Ваня и Хадин начинают ссориться, я получаю новое сообщение.

ДОН: Ты уже здесь? Оно вот-вот начнутся. Бет начинает нервничать.

— Оо. — До меня доносится голос Вани. Она гораздо ближе, чем я ожидал, и я понимаю, что она заглядывает мне через плечо в телефон. Слишком поздно, я пытаюсь скрыть это от посторонних глаз, но она замечает меня и натянуто улыбается. — Макси влюблен.

— Сколько тебе? Десять? — Я хмурюсь.

— Вот почему она не может ладить с детьми. Потому что она одна из них, — указывает Хадин.

Ваня перегибается через меня, чтобы шлепнуть его.

— Эй, эй. — Я поднимаю руку, чтобы остановить ее. — Ребята, вы можете хоть раз вести себя по-взрослому?

Я понятия не имею, как мама терпела этих двоих. Они выматывают. И они чертовски навязчивы. Когда умерла мама, они ни на секунду не оставляли меня в покое, всегда заходили, чтобы до смерти меня разозлить. Всегда звонили. Всегда вытаскивали меня из дома, когда мне не хотелось переезжать.

Учитывая, что они и Хиллс изводили меня, неудивительно, что я побежал в Stinton Group, чтобы почувствовать себя чем-то большим, чем просто скорбящим сыном, потерявшим свой мир.

— Я следила за всеми тусовками Stinton Auto в прессе. Твоя женщина — огонь. — Ваня одобрительно кивает. — Сначала я подумала, что она подделка. Но чем больше я слушала ее, тем больше понимала, насколько она искренне любит чинить машины. Это так вдохновляет. Мне захотелось поменять колесо или что-то в этом роде.

— Как будто я когда-нибудь позволю этим красивым рукам прикоснуться к автомобильной шине, — бормочет Хадин.

Я бросаю на него свирепый взгляд. — Красивые руки постоянно меняют шины.

— Осторожнее, Хадин. — Ваня предупреждает. — Стинтон раздражен из-за этой женщины.

— Поверь мне. Я знаю. — Хадин закатывает глаза.

— Тебя теперь волнует ремонт автомобилей? — Я выгибаю бровь. Ваня даже не знает, как поменять лампочку. Однажды она позвала меня и Хадина к себе домой, чтобы помочь ей установить карнизы для штор. Женщина безнадежна.

Мне нравится видеть, как девушки побеждают. Особенно когда они аутсайдеры.

— Ну, она не моя женщина, так что можешь завязывать с этим. — Я хмурюсь. — И не говори ей ничего странного, когда мы туда приедем.

Хадин ухмыляется. — Он это серьезно. Я никогда не видел, чтобы он кого-то так защищал.

— Теперь я заинтригована еще больше. — Глаза Вани сверкают.

Я начинаю нервничать.

Возможно, это была плохая идея брать с собой этих двоих.

Даже если бы это означало, что моя племянница могла выиграть пиццу для своего класса.

Требуется всего несколько мгновений, чтобы заметить Дон в переполненном спортзале средней школы. Над ней словно пронесся луч света. Я бы сказал, что дело во всем, или в афро, или в этих очаровательных серьгах в форме гребня, но я знаю, что это неправда.

В ней есть что-то притягательное. Что-то, что притягивает меня, нравится мне это или нет.

Она оборачивается и замечает меня.

Я почти схожу с ума, когда на ее губах появляется намек на улыбку.

Это тепло.

Это потрясающе.

Затем она понимает, что должна меня ненавидеть, и выражение ее лица становится кислым.

Я забываю о Ване, которая в ужасе смотрит на всех детей, и о Хадине, который смотрит на Ваню так, как будто он сметет ее оттуда в тот момент, когда она попросит. Я начинаю ходить, а затем бегу трусцой навстречу Дон.

Задумчивая усмешка изгибает ее полные губы, она собирается с духом, чтобы заговорить со мной. Я вижу, как она напрягается, вижу, как в голове у нее все кипит, пока она пытается придать своему лицу строгое выражение.

Я останавливаюсь прямо перед ней.

Наконец-то мое сердце поет.

От нее пахнет весной и автомобильным маслом. Она тоже так выглядит. С одной стороны ее афро прикрывает цветочная заколка, но все это в жирных пятнах говорит миру именно о том, чем она зарабатывает на жизнь.

Сегодня на ней немного макияжа. Не знаю, когда я начал различать естественное лицо Дон и ее накрашенное, но я могу сказать это сразу. Ее губы блестят ярче, чем обычно. Они не двухцветные, а того же сочно-бордового цвета, чистый шелк на фоне ее темно-коричневой кожи. Яркие, как крылья бабочки в движении.

Ее глаза покрыты чем-то мерцающим, и это только подчеркивает блеск интеллекта.

Я смотрю на ее лицо, как человек, который полз по пустыне и наткнулся на оазис.

Да, эта женщина подарила мне любовь к двухцветным губам, которую я запомню на всю оставшуюся жизнь.

Когда она в свою очередь наблюдает за мной, ее лицо смягчается, и она выглядит почти взволнованной, когда отводит взгляд. — Ты опоздал.

— Самолет Вани задержался.

— Ваня? — Ее взгляд устремлен мимо меня. — Супермодель? Та Ваня? Первая чернокожая модель больших размеров на обложке Sports Illustrated?

— Эээ. Да. По-моему, Ваня снялась в Спортс Иллюстрейтед. Как ты узнала?

— Она была в зале славы Essence, когда я пришла в их студию на интервью. Мне так понравилась ее фотография, что я посмотрела ее. Я не могу поверить, что она здесь. Я такой фанат.

Мое сердце замирает, когда я вижу застенчивую, взволнованную улыбку Дон.

Сжальтесь.

Она держит всю мою душу в удушающей хватке.

— Мистер Стинтон! — Веселый голос поет в толпе.

Слабый стук моего пульса отдается в ушах, когда я смотрю, как дочь Тревора стремительно приближается к нам. Она выглядит как идеальное сочетание Дон и Тревора. Смуглая кожа. Карие глаза. Маленькая, стройная фигура. Клянусь, я влюбляюсь в нее с первого взгляда и понятия не имею, как и почему.

— У вас получилось, — говорит Бет, поднимая на меня голову.

Я замечаю, что ей приходится напрягаться, чтобы встретиться со мной взглядом и опуститься до ее уровня. — Я так и сделал. И, как обещал, я привел своих друзей.

Бейли, сын Даррела, кричит нам вслед. Это бледный мальчик с ярко-голубыми глазами и в огромных очках. — Да! Мы определенно выиграли! Давайте скажем мистеру Хэнксворту.

Дети убегают, и Дон немного расслабляется.

Она встречается со мной взглядом. Прикусывает нижнюю губу. Вздыхает. — Ты же не собираешься…

Я беру ее за руку и сжимаю, потому что не прикасаться к ней для меня немыслимо. — Не волнуйся. Я зарегистрировался под именем Даррел. Если кто-нибудь проверит, то я здесь из-за Бейли. Это не имеет никакого отношения к Бет.

Напряжение в ее плечах спадает, и она одаривает меня настоящей, солнечной улыбкой.

Я зациклился на ней, задерживая взгляд на густых черных изгибах ее ресниц и золотистых отблесках, ласкающих ее гладкие смуглые щеки.

Она слишком опасна.

Слишком сложна.

Слишком красива.

Слишком много.

Эта женщина рушит мою жизнь, и я раздаю ее по кусочкам, даже не осознавая, что делаю.

Как я могу пережить еще одну неделю, еще один день, не видя тебя?

Кто-то делает объявление с трибуны, и Дон прерывает зрительный контакт со мной.

— Ты готов к этому? — бормочет она.

Абсолютно нет.

Но я опускаю подбородок и придвигаюсь ближе к ней всем телом. — А ты?