Дерзкий роман

ЭПИЛОГ

ДОН

Макс Стинтон — сердцеед в костюме. Вот я и сказала это.

Мы на свадьбе Санни. И да, взгляды всех, возможно, прикованы к абсолютно, умопомрачительно красивой невесте, которая в данный момент хнычет во время своих брачных обетов и портит макияж. Но я имею в виду, что если кто-то и будет выглядеть сногсшибательно со стекающей по лицу тушью, то это будет Санни Кетцаль.

И, конечно, Даррел Хастингс выглядит наполовину неплохо в костюме.

Ладно, он выглядит великолепно с этими широкими плечами и зелеными глазами, которые превращаются в мерцающие огоньки ада, когда он смотрит на Санни.

Их роман начался в старших классах, по крайней мере, с его стороны. И потрясающе ясно, что в этот день сбываются мечты всех старшеклассников Даррела и взрослого Даррела.

Я рада за них.

Действительно.

И если бы со мной не флиртовал широкоплечий голубоглазый красавчик из первого ряда, я, вероятно, была бы более сосредоточена на своих обязанностях подружки невесты.

В нынешнем виде Макс Стинтон сидит рядом с моей маленькой девочкой, завладевая всем моим вниманием, и мне чертовски трудно вспомнить, что я должна слушать мучительно романтические клятвы Санни и Даррела.

Макс наклоняет голову набок, снова привлекая мое внимание, произнося одними губами: “Я люблю тебя” и — ну да ладно — я уверена, что могу разглядеть детали свадьбы по фотографиям. Это мероприятие для высшего общества. В любом случае к утру оно будет разнесено по всему Интернету.

Мои глаза полностью сосредоточены на моем женихе, когда он ухмыляется мне. Несмотря на то, что он выглядит как тот же самый миллиардер-головорез, за кулисами многое изменилось — в первую очередь, Stinton Group стала рекламным плакатом благотворительных акций.

Макс и Хиллс только что открыли Фонд Стинтона — организацию, которая помогает матерям-одиночкам из малообеспеченных районов заботиться о своих детях, найти работу и получать любую необходимую помощь.

Я бы назвала это абсолютной иронией.

Макс называет это репарациями.

Я не думаю, что он пытается компенсировать то, что натворил в прошлом, скорее он пытается создать новое наследие, которое Stinton Group оставит после себя.

И я, со своей стороны, очень горжусь им.

“Сексуальная”, - снова произносит он одними губами, подмигивая мне.

Жар заливает мое лицо, когда я представляю, как мой жених затаскивает меня в темный угол где-нибудь сегодня вечером.

Я показываю язык.

Он подмигивает, как будто знает, что выводит меня из себя.

И я начинаю потеть, потому что он хорош для угроз.

Как бы мне ни нравилось с ним спорить, я влюблена в гигантское эго Макса… кхм… Его дерзость никуда не делась. Это просто указывается в другом направлении — например, на гордость, которую он испытывает, готовя завтрак каждое утро, потому что Бет предпочитает его стряпню моей. Или на тот факт, что он заберет ее из школы еа Красной Красотке только потому, что она попросила.

Когда Макс Стинтон сказал, что любит меня больше, чем Stinton Group, я подумала, что это просто слова. Романтика может сделать речь мужчины такой же цветистой, как сборник стихов. Я полагала, что, подобно мыльным пузырям, мы войдем в нормальную схему взаимных уступок, как это бывает в большинстве отношений.

Боже, неужели я ошибалась?

Каждый день с Максом доказывал, что он ничего не делает наполовину. Когда он сказал, что его любовь к Stinton Group — ничто по сравнению с его любовью ко мне, это была измеримая клятва и реальное отражение его чувств.

Точно так же, как он преследовал эту компанию, просыпался каждое утро с мыслью об этой компании и делал все, что в его силах, чтобы она процветала — да,… сейчас к нам так относятся.

Сказать, что он сильный, было бы преуменьшением.

Но я просто обожаю этого несносного повесу и все способы, которыми он врывается в мою жизнь, пытаясь сделать ее лучше.

Даже если мы будем бодаться головами по пути.

— Берешь ли ты, Санни Кетцаль, Даррела Гастингса в законные мужья? — Священник растягивает слова.

Я снова бросаю взгляд на Макса и обнаруживаю, что он смотрит на меня. Его красивое лицо расплывается в улыбке, которая говорит: — Мы следующие.

И я ничего не могу поделать с тем, что у меня слабеют колени.

О да.

Макс Стинтон так запутал мое сердце, что я, вероятно, никогда не найду способ отделиться от него.

После того, как он сделал предложение на ипподроме и получил одобрение Бет, он повез нас за кольцами и сделал предложение снова, на ферме. На глазах у всех наших друзей.

Это было абсолютно идеально.

И он тоже.

Только Макс Стинтон перестарался бы и сделал мне предложение дважды.

Как будто ему нужно подтверждение того, что я действительно имела это в виду в первый раз.

Конечно, я хочу выйти замуж за этого мужчину.

Никто другой никогда не заставлял меня чувствовать себя такой защищенной, такой женственной. Такой любимой. Мне ничего не пришлось менять в себе, и в этом такая свобода. В возможности поделиться теми своими чертами, которыми ты не делишься ни с кем другим.

Этот мужчина с его темными волосами, льдисто-голубыми глазами и устрашающим подбородком полностью мой. Только я могу видеть, как он души не чает в моей дочери. Только я могу видеть, как он распадается, когда Stinton Group попадает в трудную ситуацию или когда о его брате пишут во всех новостях за то, что он разбил машину в нетрезвом виде. Только я могу завладеть сердцем Макса Стинтона.

Позже, когда Макс выполняет свое обещание увести меня со свадьбы, я получаю возможность обнимать его гораздо чаще.

Звезды хихикают и краснеют, пока мы возимся со своей одеждой. Металлический лязг расстегивающейся молнии заглушает пение жаб и цикад.

Я не могу дышать.

Не тогда, когда Макс делает все возможное, чтобы украсть мой кислород и заявить на него свои права.

Наши пальцы тянутся друг к другу в отчаянном столкновении. Дерево трясется от каждого толчка наших тел, осыпая наши головы дождем листьев и цветов, как будто мы находимся в альтернативной вселенной. Сказочный мир, где мы можем протянуть руку и прикоснуться к звездам.

И я вижу их целую тонну, когда Макс рычит мне на ухо, отдавая приказы, и мое тело взрывается.

Все вокруг становится белым, и я впиваюсь ногтями в его спину, чтобы удержаться привязанной к своему телу. Я выдыхаю. А затем резко вдыхаю. Вдыхаю запах гардений, свежескошенной лужайки и пьянящего одеколона Макса. Вдыхаю наш запах и горьковатый привкус пота.

И это прекрасно.

Макс крепко целует меня, заглушая звуки моих стонов. Мое имя срывается с его губ, и я заглушаю это по-своему, наблюдая, как на его лице появляется выражение, предназначенное только для меня.

Мы крепко держимся друг за друга.

Миру требуется долгая секунда, чтобы прийти в себя.

В тот момент, когда это происходит, он похлопывает меня по ноге. Я снимаю каблуки с его талии, и он изящно опускает меня на землю, как принцессу в старые добрые времена.

Это еще одна особенность Макса.

Для него не имеет значения, что я знаю о машинах больше, чем он мог когда-либо надеяться. Не имеет значения, что я обычно смотрю видео о том, как другие механики чинят машины, перед тем как лечь спать. Не имеет значения даже то, что большую часть времени от меня пахнет машинным маслом.

Он всегда, всегда относится ко мне как к красивой, хрупкой женщине.

И я не думаю, что была бы признательна, если бы кто-то другой занимался этим.

Это только потому, что это Макс.

Это только потому, что я ему доверяю.

Задняя часть моего платья грязная в том месте, где я была приколота к дереву. Макс отмахивается от меня после того, как приводит в порядок свою одежду.

Мое сердце колотится в груди, и я не могу стоять прямо, даже когда натягиваю платье обратно на ноги.

Он смотрит на меня и улыбается. — Я люблю тебя.

— Я люблю тебя. — Я протягиваю руку, чтобы поправить ему воротник. На краю накрахмаленной белой ткани пятно от губной помады. — Я думала о том, что ты сказал о приобретении Stinton Auto.

— Ты хочешь обсудить это сейчас? — Он бросает взгляд на свадебный прием. Мы достаточно далеко, и все, что мы можем видеть, — это свет от навеса палатки над линией деревьев.

Тихая музыка едва доносится ветром. Бет где-то в свадебной толпе, затевает шалости с Майклом и Бейли.

Мои губы поджимаются. — Я все еще думаю, что я не создана для того, чтобы руководить франшизой…

— И я не согласен. Я думаю, ты идеально подходишь для этого.

— Или, может быть, ты хочешь удержать меня подальше от ремонта машин, — поддразниваю я.

— Я хочу уберечь тебя от травм. — Он делает шаг ко мне. — Но мне нравится, когда ты ремонтируешь машины. Ты в своей стихии, и это горячо.

Мои плечи опускаются. — Но ты действительно думаешь, что я смогу это сделать?

Он протягивает руку, обнимает меня и целует в макушку. — Если бы я действительно думал, что ты не справишься с этим, я бы не был так уверен. Если бы у тебя были какие-либо возражения, кроме чувства неполноценности, я бы немедленно выбрал кого-нибудь другого. Но ты лучший механик, которого я знаю, и я был бы рад видеть специалистов твоего уровня во всех мастерских. Тебе не следует стыдиться того, на что ты способна, и тебе также не следует сомневаться в себе. Ты способная и талантливая. Вам есть что предложить этой индустрии, и я хочу помочь тебе это сделать.

Я кладу голову ему на грудь. — Я подумаю о тестовом запуске. Одна франшиза. Но только на внештатной основе, и я собираюсь взимать с тебя солидную плату за контракт…

Он грубо целует меня. — Детка, не говори сейчас о делах, или я снова швырну тебя об это дерево.

Я качаю головой. — Я серьезно, Стинтон.

— Я тоже. — Он подмигивает, а затем прислоняется своим лбом к моему. — Спасибо, что снова ведешь со мной дела. Я знаю, что ты доверяешь мне, и я позабочусь о том, чтобы никогда больше не смогла потерять это доверие. Он благоговейно касается моего лица. — Ты — свет моего мира, Дон Баннер. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты блистала до конца своей жизни.

Я вздыхаю. — Что я сделала, чтобы заслужить тебя?

— Это я должен задавать этот вопрос, — рычит он. — Я хотел бы знать, как мне так повезло? И я говорю не только о том, что мы сделали с тем бедным деревом.

Я фыркаю от смеха.

Макс смотрит на меня сверху вниз и улыбается.

Этот человек — грубый, упрямый, абсолютный дьявол в лице босса, у которого когда-то было ледяное сердце, каким-то образом превратился в человека, который ценит меня всей своей жизнью.

В его объятиях я обретаю покой.

Я принята.

Мне позволено быть слабой и сильной, уязвимой и непреклонной.

Я буду вечно благодарна за то, что влюбилась во властного трудоголика и тайного слабака Макса Стинтона.

— У вас будет пышная свадьба? — Спрашивает мама Мойра под радостные возгласы детей, которые сидят на полу фермерского дома.

— Я так не думаю. — Я переплетаю свои пальцы с пальцами Макса. Хотя Тревор не показывался передо мной, факт в том, что его имя все еще связано с моим в Интернете.

Если у нас будет шумная свадьба с кучей гостей, средства массовой информации слетятся, как стая стервятников. И тогда Бет окажется в центре внимания, поскольку таблоиды в очередной раз попытаются превратить этот "любовный треугольник” в завтрашний заголовок.

— Я думаю о чем-нибудь тихом и интимном, — добавляю я.

Мама Мойра радостно хлопает в ладоши. — Да, я планирую еще одну свадьбу. — Затем она колеблется. — Я имею в виду, если ты хочешь, Дон, детка.

— Мне бы это понравилось. — Я сжимаю смуглую руку пожилой женщины. Она мягкая и теплая.

Кения, уютно устроившаяся рядом с Алистером, внезапно выпрямляется, ее взгляд направлен на свою дочь Белль. — Что это я вижу? Кто-то только что победил моего ребенка в UNO?

— Что я могу сказать? — Элизабет пожимает плечами. — Я настолько хороша.

Белль хмурится. — Следующая игра. Монополия.

— Нет, нет монополии. — Голос Алистера тверд. — Семьи распались из-за этой игры. А вы, дети, и так слишком склонны к соперничеству.

— Мы справимся с этим, — говорит Бейли, вздергивая подбородок. Его очки сползают с носа, и он поправляет их указательным пальцем.

Мисс Хэнсли, няня Бейли и Майкла, которая живет с ними, вразвалку входит в комнату, неся поднос с булочками. — Кто-нибудь перекусывает?

— Они восхитительны. — Мама Мойра откусывает от одного и стонет. — Я больше не могу делиться с тобой белизскими рецептами. Твоя еда вкуснее моей.

— Никогда. — Мисс Хэнсли смеется.

Я чувствую на себе взгляд и, оглядываясь, снова обнаруживаю, что Макс пялится на меня. Я привыкла к этому и просто улыбаюсь в ответ. — Что?

— Я люблю тебя.

— Хорошо. — Я фыркаю. — Сейчас лучшее время упомянуть об этом?

— Я никогда не знал, что такое семья, пока не встретил тебя. — Его взгляд скользит по комнате и останавливается на каждом присутствующем. Несмотря на то, что Санни и Даррел уехали в свое экзотическое свадебное путешествие, кажется, что они тоже здесь. Макс опускает взгляд, холодная маска спадает, обнажая кровоточащее сердце под ней. — Я бы не смог увидеть это или оценить по достоинству, если бы не ты. — Его пальцы обхватывают мои бедра. — Спасибо.

Я целую его.

Мама Мойра прочищает горло. — Оставьте немного места для Господа.

Я смеюсь Максу в рот и отступаю от него, уважая фермерские правила мамы Мойры.

Хотя мне действительно интересно, как она собирается вести себя с Даррелом и Санни, когда они вернутся из своего медового месяца. Эти двое увлечены друг другом.

В этот момент у Макса звонит телефон.

Он опускает взгляд, а затем одаривает меня нежным взглядом. — Это Хадин.

Я отмахиваюсь от него.

Он проскальзывает на кухню, и я переключаю свое внимание на Бейли и Майкла, каждый из которых пытается убедить Бет обменять свою машину на другую и предложить ее им.

— Я — машина. — Бет складывает руки на груди. — Я всегда буду машиной. Выбери что-нибудь другое.

— Что? — Из кухни доносится шипящий голос Макса.

Это не громко, но достаточно серьезно, чтобы мы все обратили на это внимание.

С шумом вскакивая на ноги, я бросаюсь на кухню. Мое сердце подпрыгивает к горлу, а в голове проносятся все сценарии наихудшего развития событий.

Неужели Тревор Стинтон наконец-то попал в такую переделку, из-за которой его запрут на всю жизнь?

Это Джордж Стинтон, выползающий из руин, чтобы снова попытаться посеять хаос?

Что-то не так с Stinton Group?

Макс поворачивается ко мне лицом, его голубые глаза широко открыты, а губы напряжены.

— Что случилось? — шепчу я, подходя к нему и кладя руку ему на спину.

— Это был Хадин. — У него грубый тон.

Я быстро моргаю. — Что случилось?

— Они с Ваней только что поженились.