Дети империи

Глава 13. Хозяева пустыни

Эйден почувствовал, как его тело обдувает легкий ветерок. Сперва он подумал, что это дыхание смерти, но разливающаяся по телу боль заставляла в этом усомниться. Потребовались нечеловеческие усилия, чтобы едва приоткрыть глаза. Ресницы слиплись от долгого сна, и на то чтобы их разомкнуть, потребовались силы, которых и так оставалось немного. Над головой мерцал полупрозрачный купол золотистого оттенка.

Судя по тому, как периодически подрагивало тело, Эйден лежал в некоем подобии движущегося транспорта. Покосившись в сторону, он увидел сидящего рядом Джонатана. Ужасно хотелось пить. Казалось, что каждая секунда упущенной возможности может оказаться последней. Сил не оставалось даже на то, чтобы дотянуться до капитана гвардейцев рукой. Единственное, что он смог сделать, это едва заметно пошевелить губами. Благо, этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание мистера Норрингтона.

— Живой! — приглушенный крик Джонатана достиг его сознания словно сквозь толщу воды.

Эйден почувствовал, как его губ коснулась деревянная миска. Ему было совершенно неважно, кто оказался так добр к нему и что скрывали высокие борта выполненной из незнакомого материала посуды. Жадно накинувшись, он сделал несколько глотков вязкой жидкости и тут же выплюнул их обратно.

— На вкус не лучше коровьего дерьма, но силы восстанавливает отменно, — подбадривающе сказал мистер Норрингтон, и дуэлянт вновь почувствовал края миски у своих губ.

В этот раз Эйден был готов и, отбросив рвотные позывы, проглотил все содержимое. И действительно, небольшая порция не только утолила чувство голода и жажды, но и дала новый приток сил. Через десять минут мистеру Мерфи даже удалось повертеть головой, чтобы осмотреть место, в котором ему довелось очнуться.

Под полупрозрачным золотистым куполом, состоящим из крупных шестигранников, ютились все, кому удалось выжить. Места было немного, и приходилось сидеть, прижавшись плечами друг к другу. Лежать дозволялось только тем, чье состояние было тяжелее всего.

Повернув голову, Эйден увидел рядом с собой Кару и даже смог почувствовать ее дыхание на своем лице. Вдоль ее стройного тела сидели консул, лант, Тхорн и Орест. Запрокинув голову назад, он увидел перед собой подошвы сапог Сварна, а рядом с ним безошибочно определил ноги рулевого Таунсена. Заметив, что дуэлянт приходит в себя, к нему, пригнувшись, чтобы не касаться купола, пробирался Итан, опирающийся на плечи сидящих товарищей.

— Должен признать, что всем нам сильно повезло, что тебя не повесили, — печально улыбнулся аурлиец.

— И хорошо, что тебе хватило стрел, — добавил Джонатан, пригнувшись поближе к дуэлянту.

Эйден осознавал, что его благодарят, но мозг отказывался давать подсказки за что. Последнее, что он помнил, это то, как стрелы у него все-таки закончились.

— Ты был в бреду два дня. Постоянно считал вслух. Клетис даже угрожал, что придушит тебя своими собственными руками. Чему ты вел счет? — спросил Кэр.

— Это не важно. Что произошло? Нас спасли? — едва слышно ответил вопросом на вопрос мистер Мерфи и сам удивился тому, что вообще смог это сделать.

— Спасли, пожалуй, слишком сильное слово. Судя по всему, мы пленники, но никто не был в сознании, чтобы видеть, как нас в этот самый плен взяли, — раздался голос Дункана где-то над правым ухом.

— По крайней мере мы выбили себе небольшую отсрочку у смерти, — добавил Итан, укоризненно взглянув на штурмана.

Мистер Грин был не в духе, а от его всегдашней веселости не осталось и следа. Пятой лежавший на полу была Ингрид, и ее жизнь все еще находилась под угрозой.

— Восемь моряков, все офицеры, люди консула, — капитан Хольт осекся на слове «люди».

— Несколько жизней еще под вопросом, — мистер Норрингтон взглядом указал на тех, кто еще не приходил в себя.

Все вокруг затряслось, доставляя Эйдену невообразимую боль. Шестигранники купола замерцали, отражая солнце.

— Скорее всего, наехали на скрытый под песками булыжник, — пояснил Итан, когда Эйден перестал жмурить глаза, пытаясь стерпеть боль.

— Где мы? — выдавил он из себя.

— Выполняем возложенную на нас миссию, разумеется. Вступили в контакт с роем, ждем, когда можно будет начать переговоры, — саркастически рассмеялся Дункан.

— Не знаю, куда нас везут, но движемся мы достаточно быстро и не останавливаемся даже ночью. Транспорт немного напоминает ладью, только эта создана для преодоления песчаных дюн, а не морских волн, — объяснил Итан, прекрасно понимая, что на месте дуэлянта хотел бы знать как можно больше подробностей.

— Должно быть, ты добрался до их карьера. Я пришел в себя первым и видел оставленную тобой путеводную нить из стрел. Не знаю, что они там добывают, но выглядит жутко, — сказал Джонатан, и Кэру стало не по себе.

Он знал мистера Норрингтона не первый день и не мог себе представить, что когда-то услышит подобное от бывшего убийцы. Несмотря на желание Эйдена перейти в сидячее положение, все присутствующие настояли на том, что их спаситель заслуживает возможности отдохнуть и набраться сил. Дуэлянт хотел поспорить, но еще в самом начале понял, что мельчайшая распря может лишить его последних сил. Едва прикрыв глаза, он тут же уснул.

На следующий день в себя пришла Кара. Все время, что Эйден не спал, он концентрировался на том, чтобы слышать на своей щеке ее дыхание, являющееся неопровержимым доказательством того, что крылатая воительница еще жива.

— Спасибо, — прошептала она беззвучно, увидев перед собой серые глаза аурлийца.

После ухода Эйдена из лагеря гестала несколько раз приходила в себя. Увидев над собой его плащ, она все поняла. Мистер Мерфи ничего не ответил, позволив себе лишь легкую улыбку. Указательный палец его левой руки как бы ненароком коснулся тыльной стороны ладони Кары.

Еще четыре дня их окружал один и тот же пейзаж. Смыкающийся над головами пленников купол был настоящим чудом. Днем он сдерживал беспощадные солнечные лучи, преобразуя их в куда более доброжелательную к людям версию. Пропуская легкий ветерок, он создавал внутри транспорта самую благоприятную и комфортную для существования атмосферу. Ночью же таинственные шестигранники приглушали свое свечение. Каким-то образом это позволяло им увеличить плотность собственных стен, превращаясь в непреодолимую преграду для холодных потоков ночного ветра.

Между тем в любое время дня и ночи купол оставался непроницаем для любого физического воздействия. По сути, несущийся по пескам транспорт был одновременно самой комфортной тюрьмой на свете. Как ни старались пленники выяснить, за счет чего движется ладья, узнать этого им не удавалось. Высота купола не позволяла заглянуть вниз на достаточное расстояние, чтобы выяснить, кто же приводит в движение столь громоздкий и явно не самый легкий транспорт. Чем дольше они продолжали двигаться к сердцу пустыни, тем больше Кэру приходилось признавать, что своими силами им отсюда точно не выбраться. За день ладья преодолевала три, а то и все четыре их дневных перехода.

К рассвету пятого дня на горизонте появился гигантский купол, подобный тому, что накрывал их транспорт. К этому времени большинство путников уже окрепло. В углу стоял большой чан, из которого путники могли получать странную и мерзкую на вид пищу. Тем не менее никто из выживших не мог поспорить с тем благоприятным эффектом, что она оказывала на ослабшие тела. К тому же насытиться можно было буквально дюжиной небольших глотков. В себя пришли даже те, на кого уже не рассчитывали. Последним очнулся Таунсен и долго не мог поверить в то, что все еще жив.

Приближающийся купол поражал своими размерами. Итан не видел строения подобного масштаба ни в Аурлии, ни в землях империи. Природа происхождения шестигранников была ему неизвестна, но вне зависимости от того, была ли это рука волшебника или же заслуга гениального зодчего, представшая перед глазами конструкция внушала трепет.

— Надеюсь, ты знаешь, что надо им сказать, чтобы нас не съели заживо, — негромко произнес Дункан, обращаясь к консулу.

— С чего ты взял, что мы вообще поймем речь друг друга? — Бровь Клетиса поползла вверх словно в удивлении от того, что штурман не учел вероятность самого очевидного исхода переговоров.

Легкая полушутливая улыбка моментально сползла с лица мистера Грина. Ладья стремительно приближалась к основанию купола, но никаких врат перед ними не было — лишь сплошная стена идеальных в своей симметрии шестигранников.

— Держитесь! — крикнул Хорив, но в последний момент один из шестигранников растворился в воздухе, открывая транспорту достаточно пространства, чтобы проникнуть в город.

Оказавшись под куполом, члены дипломатического корпуса наконец получили возможность познакомиться со своими пленителями. Обиталище местных жителей было сравнимо с гигантским муравейником. В самом центре возвышалась высокая башня, пик которой касался верхней точки золотистого купола. Складывалось впечатление, что к созданию главного главного городского сооружения не притрагивалась рука каменщика.

Итану невольно вспомнились те времена, когда, будучи ребенком, каждое жаркое лето он вместе с семьей отправлялся на север герцогства Корд и практически все время проводил на побережье Внутреннего моря. День за днем он возводил замки из мокрого песка, бесконечно совершенствуя свое мастерство. Открывшаяся его взгляду башня напоминала именно такой замок. В ней не было ни одной прямой линии, а оплывшие контуры походили на застывшую после извержения вулкана магму.

Повсюду сновали тысячи существ, каждое из которых постоянно было при деле. Очень быстро стало понятно, что они поделены на организованные группы, а в том, что на первый взгляд выглядело, как хаос, таился идеальный порядок. Каждая группа знала, что ей следует делать и когда стоит остановиться, чтобы уступить дорогу другой.

Жилища можно было поделить на две категории. Часть из них была создана из тех же шестигранников, что и основной купол. Правда, полупрозрачные стены были все же затемнены настолько, что увидеть внутреннее убранство комнат не представлялось возможным. Другая же часть представляла из себя вполне привычные аурлийскому глазу строения, в конструкции которых присутствовала древесина. Деревянный каркас был обтянут плотной тканью, похожей на хлопок. При сильном желании можно было приглядеться и рассмотреть притаившиеся в подобных домах тени.

Был и третий тип сооружений, но они явно не были предназначены для жизни, а скорее носили общественно значимый характер. Их можно было легко вычленить из множества построек, так как только при их строительстве использовался такой драгоценный для пустыни ресурс, как камень.

Сами жители были небольшого роста и вполне оправдывали имя, данное империей их народу. Напоминавшие гигантских насекомых, в общей массе они походили на снующих в улье пчел. Тела были покрыты хитиновым покровом, но, к большому облегчению Кэра, крыльев на их спинах он не заметил. Отличить одного от другого практически не представлялось возможным, а внутри групп являлось делом абсолютно безнадежным.

У самих групп все же были небольшие отличия. В первую очередь в глаза бросалось цветовое различие. Хитиновый панцирь у одних был более выцветшим, чем у других. Должно быть, это объяснялось тем, как часто труженикам роя приходилось работать под солнцем пустыни. Во-вторых, представители некоторых групп не имели волос на голове, в то время как другие могли похвастаться небольшой растительностью, а лица третьих украшало некое подобие бород. Объяснения подобной разнице в волосяном покрове Итан так и не нашел.

Несмотря на то, что в целом существа выглядели прямоходящим, их спины венчал горб, издали напоминающий черепаший панцирь. Зрачки абсолютно всех существ были желтыми и также имели шестиугольную форму. В отражениях некоторых жилищ аурлиец смог определить движущую силу их транспорта. Своеобразную ладью при помощи тросов тащила на себе такая же группа, каких за последние полчаса им встретился уже не один десяток.

Защищавший город от солнца купол преломлял его лучи, создавая постоянное ощущение сумерек. Во всей окружающей пленников коллективной суматохе в глаза сразу бросались фигуры, идущие в одиночестве. В их лицах можно было угадать женские черты. Материя, служившая им вместо кожи, была подобна цвету окружавшего город песка. Скорее всего, это был приобретенный ими в ходе эволюции механизм защиты, позволяющий наименее защищенным членам роя маскироваться, чтобы избежать встречи с опасным врагом. Женские особи были значительно больше похожи на людей, нежели их гендерная противоположность. Единственным, что выдавало их издалека, была пара выходящих из лба усиков, не превышающих в длину дюжины сантиметров.

Уходящие вниз тоннели не оставляли сомнений в том, что наблюдаемый пленниками город — лишь вершина жуткого переполненного жизнью айсберга. Итан старался не думать о том, какие формы жизни скрываются на втором, третьем, а может, и четвертом уровне города. Кто знает, может, выходящие на охоту по ночам монстры тоже являются частью единого организма под названием «рой».

Их транспорт подъехал к огромному сооружению высотой в несколько этажей. Одному из тех немногих, что были выстроены из песка и камня. Ладья с трудом протиснулась сквозь арку, доставляя путников во внутренний двор, где их взглядам впервые предстали вооруженные жители этого странного места. Оружие у всех было одинаковым. На поясе висели полуторные мечи с удлиненной рукоятью. Небольшой изгиб клинка даже делал это оружие по своему элегантным.

Вперед вышел один из воинов, чьи плечи, в отличие от других, покрывал широкий распахнутый халат, непонятно каким образом умудрявшийся оставаться белоснежно-белым. Хитиновый покров существа был значительно темнее всех тех, что успели разглядеть пораженные пленники. Когда он подошел к ладье и положил руку на один из шестигранников, Кэр заметил на спине его халата одну-единственную полосу, нарисованную черной краской.

Стоило ему дотронуться, и пленка стала растягиваться сама по себе. Бровь мистера Норрингтона удивленно поползла вверх. Все время с момента пленения он не оставлял попыток прорвать купол, но что бы он ни придумывал, это было безуспешно.

Воин в халате что-то сказал своим подчиненным на непонятном наречии. Возможно, дело было в обстоятельстве знакомства с новым языком, но всем без исключения аурлийцам голос говорившего показался трескучим и фонетически отталкивающим. Повинуясь приказу, подчиненные довольно расторопно принялись по одному выводить из ладьи пленников. Оказавшийся впереди колонны Итан сперва не понимал, чего от него требует стражник. В конечном итоге один из них толкнул Кэра в плечо, приказывая двигаться вперед. Пройдя через длинный тоннель, они оказались в следующем дворе.

Вдоль стены расположилось множество высеченных из камня камер, однако решеток на них не было. Между тем шанса для побега пленникам никто оставлять не собирался. Повсюду нависали шестигранные экраны. Пробивающийся через них свет повторно преломлялся, окрашивая все вокруг в желтоватый оттенок.

Воин в белом плаще, судя по всему, бывший тут за главного, терпеливо дожидался, когда последний пленник займет свое место во дворе. Он уже собирался уходить, когда к нему подбежал один из подчиненных и, склонившись в чрезвычайно низком поклоне, что-то затараторил, указывая пальцем на Кару. Взгляд не выражающих эмоций желтых глаз остановился на крылатой воительнице. Легкими шагами офицер двинулся прямиком в ее сторону. Мистер Мерфи заглушил инстинкт самосохранения и рефлекторно встал между ними.

Глава тюремщиков остановился в метре от аурлийца и посмотрел тому прямо в глаза. Весь его внешний вид говорил о том, что чужаку лучше уйти с его дороги, но Эйден был чертовски упрям, чтобы отступать. Никто не заметил, как странный меч покинул ножны. Клинок остановился, когда почувствовал на себе капли крови, вытекающей из шеи дуэлянта. На землю медленно упали отросшие за прошедшие месяцы волосы, оказавшиеся на пути лезвия. Мистер Мерфи даже не пошевелился, по-прежнему смотря в глаза своему пленителю.

— Не надо, Эйден. Пропусти его, — попросила Кара, впервые обратившись к нему по имени.

Несколько секунд внутренней борьбы заставили аурлийца прислушаться к голосу разума. В сложившейся ситуации он ставил на кон собственную жизнь без шанса на спасительный куш. Вернувшись в строй, мистер Мерфи покорно склонил голову. Резким движением офицер стряхнул испачкувшую его клинок кровь и спрятал его в ножны. Продолжив свой путь как ни в чем не бывало, он подошел к крылатой воительнице и какое-то время изучал сковывающие ее крылья механизмы.

Для принятия решения ему потребовалось не больше секунды. Еще один взмах меча — и тяжелые оковы упали на землю вместе с крыльями, а сухой песок оказался густо обагрен кровью. Двор огласил ужасающий крик Кары. Все пленники единодушно рванулись вперед, но воины роя преградили им дорогу.

Стоявший ближе всех Эйден сделал скачок вперед, прорываясь между не успевшими отсечь угрозу стражниками, но офицер на него даже не обернулся. Выставив меч, он остановил аурлийца, ударив того рукоятью в живот. Гестала валялась на земле, корчась от боли. Лишивший ее крыльев воин вытащил из внутреннего кармана халата какую-то тряпку и с хладнокровным видом принялся оттирать клинок от крови. Покончив со своим делом, он произнес одно-единственное слово, и стражники вернулись на свои позиции, моментально воссоздав идеальное построение. Уводя своих подчиненных со двора, он поднял руку и перекрыл единственный ведущий на свободу проход, создав новый шестигранник.

Все тут же бросились к Каре. Больше всего их испугала не ее рана, а тот полный безумия взгляд, который ей никак не удавалось удержать в одной точке. Заметив консула, она протянула к нему свои руки, но растерявшийся Клетис рефлекторно отпрянул. Эйден накинул на нее плащ и помог добраться до ближайшей камеры. Проводивший их взглядом Тхорн опустился на колени и зачерпнул горсть песка в грубую зеленую ладонь.

— Странный выбор места для тюрьмы. Я привык к тому, что нежелательных лиц кидают в самую темную пещеру, но, если верить тому, что видели мои глаза, мы находимся практически в центре города, — первым осмелился заговорить Сварн.

— Это не тюрьма, — мрачно проговорил орк.

— Не томи. Говори, если что-то знаешь, — первой не выдержала Ингрид, когда паузы затянулась.

— Оглядитесь. Одиночные камеры, стенды с тренировочным оружием. Бьюсь об заклад, что в центре этого огромного сооружения расположена гигантская арена, — безэмоционально ответил Тхорн.

— Выходит, мы вырвались из цепких лап смерти только для того, чтобы она могла подольше нами поиграть, — пробубнил Сварн.

— Мог ли ты когда-либо представить, старый друг, что я окажусь на арене плечом к плечу с тобой? — неожиданно рассмеялся Клетис, похлопывая орка по спине.

Вольное поведения имперца было напускным. Консул старательно избегал переводить взгляд в сторону той камеры, где сейчас лежала Кара. Оттуда вышел Эйден, сообщивший, что девушка потеряла сознание, но кажется, ее жизни ничего не угрожает. Клетис взглядом приказал ланту и Оресту осмотреть девушку и принять все меры, чтобы облегчить ее боль. Аурлиец с молчаливым презрением посмотрел прямо в лицо имперца.

Консул никогда не был злым или слабым, но имел свои особенности. Он собирал вокруг себя представителей разных рас, считая каждого из них жемчужиной своей коллекции. Одна из них только что потеряла свой блеск. Однако (имперец боялся признаться в этом даже самому себе) гестала была не просто очередным трофеем. Когда Клетис был еще совсем юн, маленькую крылатую девочку поймали за воровством в их поместье. Отец намеревался казнить ее, но любимый сын, которому общество надменных имперцев уже давно было не по вкусу, взмолился оставить ей жизнь, сделав его личной игрушкой.

Кара была той, кто никогда не давал консулу забыть о том, что, помимо доминирующего народа, есть и другие. Что по своей сути и в своих желаниях эти другие не так уж сильно и отличаются от тех, в чьей коже преобладают синие оттенки. Воительница была давней боевой подругой консула и часто согревала его постель. Клетис не хотел себе в этом признаваться, но он все же испытывал к ней теплые чувства. Возможно, именно поэтому он до сих пор не взял себе в жены одну их тех многочисленных кандидаток, что еженедельно приходили к нему на поклон.

Тем не менее он никогда не думал о том, чтобы придать их отношениям официальный статус. Внутри него словно боролись две личности, каждая из которых представляла диаметрально противоположную сущность. Первая звучала более тихо, но ею Клетис гордился гораздо больше. Она говорила, что все народы заслуживают права на равноценное существование, а имперец ничем не отличается от хорта. Те же плоть и кровь. Даже ненавистные ему ялги, по сути, презирались им только потому, что напоминали имперцу его самого в стремлении быть свободным.

Вторая же говорила голосом его отца и твердила о том, что рожденный имперцем никогда не должен ставить себя в один ряд с другими народами. Что, по сути, жизни Ореста, Кары, Тхорна и других его сподвижников ничего не значат. Они всего лишь инструмент для создания подобающего объединителю народов облика.

Вот и сейчас консул разрывался между желанием проявить сочувствие и злостью от обиды, нанесенной ему утерей самой драгоценной для него части коллекции. Обе личность сходились только в одном — Клетис боялся остаться один. А ведь он уже потерял практически всех, кому мог доверять. Кости Ливия давно растоптаны марширующими толпами порождений хаоса. Преданный всей душой хорт обрел покой в теперь уже превращенном в пепел лесу вблизи стертого с лица земли поселения лесорубов. Тело магистра Кирана гниет на развалинах рубежа Клетиса. Бедолага Джазэл сейчас, должно быть, сокрушается в загробном мире диарков о том, что умер не с мечом в руках. Да и жизни остальных нынче висели на волоске. Счастье спасения от знойных песков сменилось тревогой ожидания новых испытаний.

— Нам не стоит терять время. Что бы ни ждало нас на арене, необходимо подготовиться, — орк кивнул в сторону стоявших в отделении стендов с тренировочным оружием.

— Не спеши, Тхорн. Сперва стоит обустроиться, — осадил его консул, которому показалось, что орк пытается перетянуть на себя бразды руководства.

Камер хватило всем. Каждому сейчас хотелось уединиться, чтобы прийти в себя и обдумать то, через что им пришлось пройти. Впервые скрывшись от посторонних глаз, люди дали волю своим чувствам. Кэр услышал за стеной плач. Нервы одного из моряков были на пределе. Аурлиец и сам находился на грани срыва. Собирая корабль из Корквила, смотря в глаза людям, он совершенно точно не хотел привести их в это забытое всеми богами место. Сейчас он был как никогда далек от исполнения возложенной на него миссии.

На полу каждой камеры валялся небольшой тонкий матрас, входящий в походный комплект обмундирования любого легионера империи. Оглядывая песчаные стены своего убежища, аурлиец обратил внимание на то, что они изрезаны всевозможными надписями. Итан не понимал письменность большинства языков, но догадывался, что все записи вели отсчет проведенного в заточении времени. Большинство из них обрывалось достаточно скоро, и у Кэра не было сомнений в том, что счет прекращался не из-за обретенной свободы.

Дождавшись, когда лант со зворгом закончат с осмотром Кары, дуэлянт зашел в ее камеру, чтобы убедиться в том, что они все сделали правильно. Гестала пришла в себя. Лишенная крыльев, она сидела в углу, обхватив колени руками и нервно трясла головой. Эйден хотел осмотреть ее раны, но девушка больно ударила его по лицу. Оставаясь на безопасном расстоянии, аурлиец все же удостоверился, что кровотечение действительно остановлено. На первую тренировку он не явился. Оставшись рядом с ней, он молча просидел до конца дня.

Остальные тем временем изучали предоставленную им территорию в попытке найти способ выбраться. Хотя большого смысла в этом никто не видел, им просто хотелось занять себя хоть чем-то, что могло бы помочь оторваться от тревожных мыслей. В конце концов, ведь даже удайся им пробиться сквозь стены — и они окажутся прямо посреди переполненного тварями города.

С магического потолка вниз свисала узкая труба, по которой время от времени в стоящий внизу котел поступала жижа, служившая пленникам заменой еды и воды. Настоящим же чудом оказался небольшой бассейн, расположенный в дальнем углу тренировочной площадки. Вода была соленой, но прохладной. Узники с удовольствием освежились, приведя свои тела в порядок. Ингрид терпеливо ждала, пока мужчины вдоволь накупаются, надеясь, что ночью ей тоже удастся насладиться прохладной водой без внимания пожирающих ее тело соскучившихся по женскому обществу глаз. Отдохнув, воины вновь приступили к тренировкам. Тхорн рассказывал им все, что знал о гладиаторских боях. Его опыт жизни на арене сейчас был незаменим.

Кара заговорила лишь глубокой ночью. Казалось, ее слезы никогда не остановятся и девушка окончательно потеряет те немногочисленные остатки влаги, что все еще сохранялись в ее теле.

— Тебе не обязательно быть рядом все время, — произнесла гестала.

— Ну, если ты придумаешь мне более увлекательное занятие… — улыбнулся аурлиец, резко вздрогнув, прежде чем выйти из полусонного состояния.

— Я проголодалась. Не мог бы ты принести мне еды? — зеленые глаза, покрытые мокрой пленкой, с надеждой смотрели на аурлийца.

Эйден молча поднялся и вышел из камеры. Кара тут же потянулась к своим крыльям, которые так и продолжали лежать рядом с ней. С трудом подняв тяжелые оковы, она уложила их себе на колени. Некоторые части сдерживающего корсета были заострены. Вскинув голову вверх, она нацелила выступающий штырь прямиком в свою шею и со всей силы рванула его на себя. Вдруг она почувствовала, что кто-то перехватил ее руки.

— Так и знал, что ты попытаешься совершить глупость, — снисходительно произнес мистер Мерфи, сжимая ее кисть.

— Не мешай, человек! Это мое право, — злобно оскалилась воительница.

— Твое, и я не намерен лишать тебя этой возможности. Мне просто не хотелось бы, чтобы твое решение было поспешным. Можно прожить чудную жизнь и без крыльев.

— Тебе не с чем сравнивать. — Зеленые глаза Кары горели огнем сродни охваченному пожаром лесу.

— Верно, но разве не глупо сводить счеты с жизнью, когда судьба предлагает нам обрести смерть каждый день? Разве тебе не интересно, что будет завтра? Ты еще можешь пригодиться. Ты нужна нам. Нужна… — Эйден осекся, сам удивившись тому, что только что намеревался произнести.

— Кому я теперь нужна? — спросила гестала, слегка смягчившись.

— Слышал, бедолага Таунсен влюбился в тебя, как только увидел, — рассмеялся мистер Мерфи, но в душе был напуган тем, как непривычно часто забилось его сердце.

Кара скептически подняла на него глаза, но на ее лице появилась легкая улыбка. Эйден говорил с ней до тех пор, пока гестала сама не заметила, как уснула. Только после этого аурлиец позволил себе прикрыть глаза, стараясь не думать о том, что с ним происходит. Через три дня воительница настолько окрепла, что покинула свою крепость одиночества и присоединилась к тренировкам. Надежду в нее вдохнул тот факт, что на одном из обрубленных крыльев появилось новое перо. К тому же ее посетил консул и потребовал взять себя в руки. Клетис признался самому себе, что Кара ему дорога, но давно привыкнув к своему выскокому положению, он разучился выражать свои чувства. После его визита гестала стала жить в камере имперца, а их ночные беседы с Эйденом остались позади.