Дети империи

Глава 16. Враг не всегда остается врагом

Отчетливая волна недовольства прокатилась по трибунам, превращаясь в настоящий водоворот, в центре которого оказались Джонатан и Хорив. Стражники моментально начали смыкать кольцо вокруг гладиаторов. Утларг недоуменно оглядывался по сторонам, не предпринимая попыток вновь поднять меч.

Прозвучал рев труб, но в этот раз звук отличался от прежних. Уже подходящие к пленникам воины роя остановились и попятились назад, выходя за пределы круга. Итан и те, кто все еще оставался в ладье, замерли, опасаясь нарушить установившуюся тишину даже своим дыханием.

Прошло несколько минут, прежде чем погруженную в молчание арену огласил скрип поднимающихся врат. Первой на песок вышла женская особь, за которой, подобно тени, следовали шесть телохранителей в белых халатах. Хорив все же потянулся к мечу, но путь ему перерезала выпущенная стрела, ясно дававшая понять, что стража следит за каждым его движением.

Жители города приветствовали свою королеву радостным подобострастным ревом. Кэр не мог разглядеть черты ее лица, но ему показалось, что воздух рядом с ней немного вибрирует. Повелительница подняла зажатую в кулак руку над головой. В следующую секунду ладонь раскрылась, и по трибунам пролетел осторожный гул разочарования. Зрители явно были недовольны, но, подобно покорным детям, принимали принятое их матерью решение.

Стражники вновь приблизились к гладиаторам и, схватив их, растащили в разные стороны. Группа рабочих подбежала к ладье и начала разворачивать ее в сторону выхода с арены. На лице Грина появилась гримаса величайшей радости. В данный момент Дункану было абсолютно все равно, что послужило причиной остановки боя.

Вернувшись к своим жилищам, пленники все еще не верили в собственную удачу. Каждый из них опасался впустить в душу лживую надежду на то, что на этом их мучения подошли к концу. Через десять минут к ним присоединилась вторая группа, а через пятнадцать на носилках принесли Сварна. Утларг был похож на отбитый кусок мяса, но жизни его больше ничего не угрожало.

Хорив покорно зашивал рану на груди мистера Норрингтона, терпеливо выслушивая ругань своего учителя, не готового простить ему его поступок. Смотреть друг другу в глаза все избегали. Только штурман, будучи не в состоянии сдержать радость, заключил отступницу в свои объятия. В глазах Ингрид стояли слезы счастья.

Итану показалось, что железный и хладнокровный консул выглядит немного потерянным. Убив Тхорна, потеряв Галбэхера и Ореста, он ощутил себя невероятно одиноким и теперь рефлекторно старался держать Кару поближе к себе. Он знал, что она принадлежит ему, но испытывал чувство вины за то, что отвернулся от нее, когда гестала потеряла крылья. Его выводил из себя то неприкрытое переживание, которое она испытывала по отношению к мистеру Мерфи.

Кара же не могла совладать со своими чувствами. В отличие от Сварна, Эйдена так и не принесли к остальным. Она переживала, что он мог скончаться от полученных ран или распорядители арены добили его, потеряв надежду на спасение. Гестала боялась имперца и того взгляда, что чувствовала на себе в этот момент. Боялась того, что он может сделать с ней или с любым, в ком увидит соперника.

Поэтому, когда через три дня во двор привели Эйдена, ей пришлось надеть на лицо маску безразличия. Его вернули утром, и пленники долго не решались покинуть свои камеры, опасаясь, что стражи пришли возобновить их кошмар. Представ перед своей жертвой, Га-либ ничуть не смутился и, оскалившись в хищной улыбке, слегка поклонился. Дуэлянт также склонил голову, давая понять, что не держит на монстра зла.

Аурлиец приветственно поднял руку. Рубахи на нем не было, и товарищи впервые увидели, что весь его торс покрыт шрамами. Ее он обмотал вокруг головы, чтобы скрыть изуродовавший его лицо шрам. Все были рады его возвращению, но теперь мистер Мерфи стал другим человеком. Он был немногословен и избегал общения. Соблюдая меры приличия, он принял поздравления друзей, но при первой же возможности скрылся в своей камере и больше практически не появлялся на улице.

По ночам, дождавшись, когда консул крепко уснет, Кара покидала их убежище и тайком пробиралась к Эйдену. Она неоднократно просила его открыть лицо, но аурлиец был непреклонен. Оставив попытки, она старалась разговорами вернуть старого мистера Мерфи. Поначалу он говорил неохотно, но с каждым днем открывался своей гостье все больше и больше. Дуэлянт поведал ей о судьбе своей семьи, своем детстве и жизни в Аурлии. В ответ она рассказывала ему не только о себе, но и о своем народе и истории империи. Оба они чувствовали, что никогда прежде не были с кем-либо столь откровенны. Между тем все их беседы рано или поздно сводились к обсуждению того, что ждет их впереди.

Все с ужасом ждали наступления новой недели. Однако прошло семь дней, а за ними никто не явился. Итан уже начал думать, что сбился со счета, но остальные также подтвердили, что с последнего боя прошло не меньше семи дней. Прошло еще не меньше четырех суток, прежде чем защитный экран испарился. Пленники ожидали чего угодно, но только не того, кого им в результате пришлось увидеть. Через коридор к ним шел человек.

— Секретарь Лэвден! — изумленно вскрикнул Хорив, видевший его портрет в дворцовой галерее Ортоса.

— Я больше не пользуюсь этим именем, — мужчина с длинными белыми волосами почтительно склонил голову.

— Вендэль?! — не менее изумленный крик Ингрид заставил всех обернуться в ее сторону.

Растерянные лица узников заставили праотца улыбнуться. Итан и его товарищи с любопытством разглядывали третьего из братьев и самого любимого ученика богини Гаетейн.

— Мне жаль, что я пришел слишком поздно и вам пришлось пройти через столь ужасающие испытания для любого, кто обладает душой. Я остановил бой, как только прибыл в город. Рад видеть тебя в добром здравии, Ингрид.

— Мы теперь друзья? — возмущенно спросил мистер Норрингтон, заметив, что от удивления отступница временно потеряла дар речи.

— Уж точно не вам держать на меня обиду. Я создал вас, оберегал на протяжении всей истории вашего народа. Лишь пресловутая тяга к неизвестному нарушила ваше мирное существование вдали от забот большой земли. Да, мы воевали, но сражались честно. Я умею признавать поражение. Тем более от собственных детей.

— Если это ты остановил бой, то почему пришел к нам только сейчас? — спросил Клетис, пытаясь вспомнить все, что он знал об этом существе из имперских учебников истории.

— Фактически меня здесь тогда не было. Лишь астральная проекция. Призрак, если это слово более привычно вашему слуху. Вы, возможно, обратили внимание, что зрение местных жителей обладает некоторым преимуществом над вашим. Из всех населяющих этот мир народов только рой способен увидеть меня в той форме. Мне потребовалось время, чтобы доставить эту оболочку из плоти через пустыню, — снисходительно улыбнулся Вендэль.

Итан вспомнил, как в тот день на арене видел рядом с королевой мерцание воздуха. Должно быть, это был праотец, и тогда, возможно, он не врет. Но аурлиец не понимал, зачем тот вмешался и какое ему дело до обреченных пленников.

— Почему ты здесь? Для чего спас нас? — спросил Кэр.

— Что бы вы обо мне ни думали, я дорожу этим миром и сделаю все, чтобы его не постигла участь многих других. Я так сильно увлекся своим экспериментом, что слишком долго не обращал внимания на то, что происходит за его пределами. Потерпев поражение в Аурлии, я сразу же бросился на поиски своих братьев, но Лотэйр нашел меня раньше. Он заточил меня, отняв драгоценное время.

— Мне нужен твой брат! Нужен гримуар, что он украл! — не удержался Итан, выходя из себя.

Он злился на праотцов, злился на демона, что бросила его на произвол судьбы. Кэр думал о том, сколько достойных жизней оказалось принесено в жертву, и не мог позволить, чтобы это было зря.

— Я не оставляю поисков, но Лотэйрн перестал соблюдать какие-либо правила. Он даже позволил себе пользоваться языком богини Гаетейн, и в другие времена этого уже было бы достаточно, чтобы мой брат предстал перед судом. Не сомневайся, я знаю о той силе, что скрывает артефакт на твоей груди, — Вендэль примирительно склонил голову.

— Почему рой тебе подчиняется? — спросил Сварн.

— Подчиняется? Вовсе нет, друг мой. Услышав подобное, они разорвали бы нас на части. Мы с королевой пришли к взаимовыгодному соглашению. Кажется, мне удалось убедить ее, что перед лицом угрозы, подобной вторжению хаоса, можно на время забыть о старых обидах.

— Кто-кто, а я тебе точно не друг, старина. Может, для них ты и отец, и бог, но для меня лишь тот, кто обрек мой народ на страдания, — утларг сверлил праотца суровым взглядом, не отводя глаз.

— Я сожалею о судьбе древнего народа, но тогда я считал, что так будет лучше для большинства и в конечном итоге важно только это, — спокойно ответил Вендэль.

Краем глаза Итан заметил, как оживился консул. Принеси он своей империи перемирие с роем, и мог бы стать знаменитее и популярнее самого императора. К тому же его имя навсегда вошло бы в летописи, сколько бы лет истории этому миру ни оставалось. Тщеславие Клетиса моментально вдохнуло в его ослабший дух новые силы.

— Так кто ты сейчас? — заговорил Дункан.

— Тот же кто и всегда. Хранитель этого мира. — Праотец развел руками и раздражающе снисходительно улыбнулся.

— Не могу сказать, что до этого ты хорошо справлялся со своей работой, — ухмыльнулся мистер Норрингтон.

Вендэль проигнорировал его насмешку. Он внимательно оглядывал представших перед ним измученных существ. Молчаливый Га-либ стоял в углу, прислонившись к стене, и, казалось, совсем не интересовался разговором. Имперский консул, чьи глаза вспыхнули подобно фениксу, едва речь зашла о возможном удовлетворении его амбиций. Утративший интерес к жизни капитан Хольт, чьей единственной целью оставалось как можно более выгоднее разменять ее, чтобы помочь товарищам. Праотец хорошо знал и любил Гаеллу. Знай он о ее пленении, обязательно попытался бы ее спасти, но Карл Грифитс проявил свойственную ему инициативу и не доложил магистру о своем плане.

Рядом стояла его старая знакомая Ингрид, разрывалась между привычным для ее народа поклонением праотцам и желанием как следует ударить Вендэля по лицу. В стоявшем рядом с ней мужчине чувствовалась скрытая сила хаоса. На нем взгляд младшего из братьев задержался подольше, чтобы оценить, не представляет ли тот угрозы.

Сломленная гестала стояла рядом с имперцем, но праотец чувствовал, что каждая мышца тянет ее тело в сторону человека, скрывающего свое изуродованное лицо. Горделивый утларг, чьи молодые годы были уже позади, кажется, был способен его удивить. Ненависть к изгнавшему его народ богу чувствовалась не только снаружи, но и внутри.

«Этот, возможно, постарается меня убить», — подумал Вендэль, но принимать Сварна за серьезную угрозу не собирался.

В конце концов, утларг явно не был дураком и будущее своего народа должен был ставить выше его прошлого. Следом за ним стояли воин с сердцем убийцы и его ученик. Последним, к кому вернулся взгляд праотца, был Итан. Аурлиец с медальоном демона на груди не создавал впечатления спасителя этого мира. Вендэль глубоко вздохнул, думая о том, чем еще придется пожертвовать этим существам ради великой цели.

— Я провожу вас к королеве. Если, разумеется, вы не предпочтете остаться здесь. — Не дожидаясь ответа, Вендэль развернулся и пошел в сторону ведущего к свободе коридора.

Никто из пленников не заставил себя ждать. Им даже не пришлось собирать личные вещи, ведь их у узников не оставалось. В следующем дворе их ждал отряд стражей во главе с воином в белом халате. Под конвоем путники отправились на встречу с королевой. Всю дорогу до дворца Итан внимательно разглядывал сопровождавшего их офицера.

— Его зовут Чаар-Тоа-Вал-Готэ, — сказал Вендэль заметив его интерес.

— Все четыре имени его? — ухмыльнулся Дункан.

— У роя нет собственных имен. Первая часть определяет город и принадлежность особи одной из королев. Вторая относит его к определенной касте. «Тоа» с древнего языка означает «воин». Третья говорит о месте его службы. Наш хитиновый друг служит на одной из северных стен города. И наконец, «Готэ» свидетельствует о его высоком чине и праве носить подобный халат. Он один из шести, — монотонно ответил праотец, предчувствуя, что подобных вопросов будет еще немало.

— Значит, его имя отличается от имен его подчиненных лишь последней частью? — не сдавался мистер Грин.

— Да, у них просто нет дополнительной приставки к имени. Вас пленили рядом с одним из карьеров в зоне ответственности Чаар-Тоа-Вал-Готэ. Вы принадлежите ему. Были его гладиаторами на арене.

— Приятно осознавать, что за нас кто-то болел, — саркастично усмехнулся штурман.

— Рой ненавидит империю так же сильно, как и его царица. Ничто не приносит им такого удовольствия, как лицезрение того, как народы империи убивают друг друга. Эта традиция пошла еще с самого начала этой войны. Постоянные стычки на великой стене являются неисчерпаемым источником пленных. Пусть и не в открытую, но все шестеро капитанов стен соревнуются в том, кто выставит лучших бойцов и устроит самое грандиозное шоу. Благодаря вам, Чаар-Тоа-Вал-Готэ теперь фаворит королевы.

— Как они умудряются сохранять подобный порядок, не имея имен? Как отличают друг друга? — Консул старался не просыпать ни крупицы ценной информации и заставил всех вернуться к предыдущему обсуждению.

— Для этого нет необходимости. Они все слышат свою королеву и обязаны ей подчиняться. Собственной волей они обладают лишь в незначительных проявлениях.

— Я видел, что некоторые отличаются. Передвигаются поодиночке и выглядят вполне самостоятельными, — сказал Сварн.

— Это женские особи. Они действительно одарены свободой мысли. Это создает ряд проблем для действующей королевы. Стоит ей допустить ошибку, хоть на момент потерять контроль, и одна из ее дочерей обязательно захочет занять ее место.

— Суровый мир. Как и везде, — пожал плечами утларг.

Сварну приходилось сдерживаться. Сейчас он шел рядом с существом, на долгие годы изгнавшим его родной народ с собственных земель. Древний постоянно боролся с искушением вцепиться ему в глотку. Он хотел что-то сказать, но капитан Хольт его перебил:

— Чего хочет королева?

— Власти. Как и всегда, — печально ответил праотец.

Обитель королевы Чаар представляла из себя весьма специфическую конструкцию. Это было то самое здание, похожее на замок из мокрого песка, что бросилось Итану в глаза еще при первом знакомстве с городом. Подобравшись поближе, Кэр смог разглядеть, что, помимо песка и камня, фасад дворца составляют еще и шестигранные пластины. Миновав внутренний двор, они начали долгий подъем на вершину башни.

— И почему все власть предержащие так зациклены на том, чтобы забраться так высоко не только метафорически, но и буквально? — эта мысль не давала Итану покоя на протяжении всего подъема.

Очередной тоннель вывел пленников в некое подобие тронного зала. Аурлийцы удивились, не увидев никаких богатств или даже намека на украшения. Мрачное пространство было обставлено лишь немногочисленными свечами. На высеченном в камне троне восседала темная фигура. Вендэль взял на себя роль переводчика, одновременно транслируя свои слова в голову каждого присутствующего. Прежде чем начать, он согнулся в почтительном поклоне.

— Тот факт, что эта беседа состоится, вселяет радость в мое сердце. Я рад, что твоя мудрость согласна с тем, что сейчас необходимо отбросить былую вражду.

— Имперец должен умереть, — это были первые слова, произнесенные шепчущим голосом королевы Чаар.

Клетис рефлекторно сделал шаг назад, оглядываясь по сторонам в поисках того, что можно было бы использовать в качестве оружия. Поддержки среди своих спутников он не нашел. Никто из них не любил его настолько сильно, чтобы рисковать собственной жизнью в тот самый миг, когда впереди впервые за долгое время забрезжила надежда. Консул запомнил этот момент на весь отведенный ему срок существования.

— Это не просто имперец, моя госпожа. Клетис является одним из четырех консулов императора. Его жизнь необходима для воплощения нашего плана в жизнь, — неожиданно заступился за него Вендэль.

— Имперцам сложно доверять. Ты ведь и сам это знаешь, праотец, — голос Чаар, транслируемый Вендэлем, звучал пугающе.

Сокрытое в тени лицо оставляло пространство для фантазии, и Итан невольно размышлял над тем, как много черт насекомых оно имеет.

— Если ты хочешь мира, я с радостью поддержу тебя. Вопрос только в том, почему сейчас и с чего вообще рой хочет пойти на это? — Клетис уже пришел в себя и, распрямив плечи, переводил взгляд с королевы на Вендэля и обратно.

Он чувствовал себя немного неловко из-за своего внешнего вида. Ему еще не доводилось вести переговоры в таких лохмотьях, но сейчас он представлял империю и не мог позволить себе проявить слабость или даже малейшую неуверенность.

— Не мы начали эту войну, имперец! — королева поддалась вперед, опираясь локтями о трон.

Слабый свет свечи упал на ее лицо, и Кэр даже испытал легкое разочарование. В Чаар не было того уродства, что уже успело дорисовать его сознание. По человеческим меркам ее даже можно было бы назвать невероятно красивой, если бы не пугающие желтые глаза. В них не было ничего общего с людскими.

— Вздор! Рой первым напал на наши южные границы больше двух тысяч лет назад, — не отступал консул.

Чаар вскочила со своего места, желтые глаза, казалось, готовы были поглотить имперца. Стоявшие позади консула гестала и мистер Мерфи незаметно поспешили сделать несколько шагов в сторону.

— Ты ничего не знаешь, имперец. Или не хочешь знать. Расскажи ему, праотец. Скажи правду! — королева зашипела, Кэр поморщился от неприятного ощущения в голове.

— О чем она, Вендэль? Я всегда думала, что рой первым начал эту войну. Хотя, зная империю, не удивлюсь и обратному, — спросила Ингрид.

— Королева говорит правду. Правивший в те времена император Нумерий приложил немало усилий, чтобы свидетелей его ошибки не осталось в живых. Были убиты даже слуги.

— Свидетелей чего? — недоверчиво спросил консул.

— Свидетелей того, что империя сама создала своего главного врага. Рой не пришел в этот мир во время огненного дождя. Его создали позже.

— Чушь! Я изучал историю, читал летописи. Все постоянно винят империю во всевозможных бедах, — вспыхнул Клетис.

— Я бы о таком в учебниках не писал. Не удивлюсь, если это правда, — ухмыльнулся капитан Хольт.

— Все так. К тому времени эльфы уже были порабощены, но Нумерий считал, что их мало. Он хотел создать для своего народа идеальных рабов, число которых могло бы многократно превышать население империи, но при этом не представлять для нее угрозы.

— И что могло пойти не так? — едва слышно прошептал стоявший рядом с Итаном штурман, расплывшись в саркастической улыбке.

— По его поручению узкий круг исследователей из народа дарнау проводили бесчеловечные опыты на покоренных эльфах. Однако никто из них не смог пережить того воздействия, что на них оказывалось. Кроме одной. Врожденный дар к регенерации, который царица Сэйн всегда считала своим даром, в конечном итоге оказался для нее страшнейшим из проклятий.

— Лотэйр сказал Алтману, что имперцы убили ее во время штурма вместе со всем эльфийским советом! Он остался с отступниками только потому, что жаждал мести! — возмутилась Ингрид.

— Мой брат соврал. Не в первый и не в последний раз. Лотэйр непрост, но он любил и уважал своего главного следопыта и не хотел, чтобы тот знал, что стало с его возлюбленной.

— По-твоему, обречь его на бесконечно долгую жизнь, полную ослепляющей ярости, было милосердным решением? — отступница выходила из себя.

— Это был не мой выбор. В любом случае, Сэйн выжила при штурме прекрасного лесного царства. Выжила и после бесчисленных проводимых на ней опытов, став первой особью. Обозлившись на весь мир и в первую очередь на империю, она потеряла волю к жизни. — Итану показалось, что в тоне праотца слышалась искренняя печаль.

— До тех пор, пока не появились мы, — перебила его королева Чаар, поднимаясь со своего трона.

— Все так. Дарнау удалось вывести первое потомство искусственным путем. Двенадцать новых особей. Шесть представительниц женского пола и шесть мужских. Тогда у Сэйн появился новый стимул для жизни — она хотела защитить своих детей. Царица вырвалась из тюрьмы и бежала на юг. Мутация и эльфийские способности помогли ей выжить там, где империя не могла до нее дотянуться.

— Ее потомство продолжало плодиться, до тех пор пока не стало тем роем, что мы знаем сейчас. Прошли тысячелетия, но гнев царицы не ослаб. Она сделает все, чтобы уничтожить империю, — продолжала Чаар.

— Так как же вы хотите достичь мира в таком случае? — Консул с трудом переваривал услышанное.

Его мир переворачивался от полученной информации, но, зная свой народ, он не мог не признать, что сказанное действительно могло быть правдой.

— Все просто. Вы убьете царицу. — Эти слова Чаар заставили всех раскрыть рты от изумления.

— С чего бы тебе строить заговор против собственной матери? — недоверчиво спросил Клетис.

— Эта война идет уже слишком долго. Сэйн ослеплена и не обращает внимания на тысячи смертей наших детей. Смертей, приносимых в жертву только ее мести. К тому же праотец прав. Я потомок эльфийской царицы и чувствую, как этот мир покидает жизнь. Жаль, что моей матери нет до этого дела. Она готова умереть сама, лишь бы забрать с собой империю.

— Дайте угадаю, кто займет ее место, когда мы сделаем свое дело, — рассмеялся Грин.

Кэр увидел, как Чаар-Тоа-Вал-Готэ положил лапу на рукоять меча. Королева посмотрела на него и покачала головой, давая знак, что насмешка чужака ее не оскорбила. И все же впредь штурман решил быть осторожнее.

— Ее место займет та из ее дочерей, что сможет удержать рой в своих руках. Для нашего вида в этом предательстве нет ничего особенного. Если ты слаб и не смог защитить себя, твое место должен занять более сильный. В отличие от вас, мы не идем против законов природы в попытке доказать свою особенность.

— Уверяю, что в этом вы похожи на империю куда больше, чем вам кажется, — проговорил консул.

— Если вы поможете госпоже свергнуть царицу, то положите начало новому союзу. Подумай, консул. Разве ты не хочешь стать тем, кто подарит империи долгожданный мир? Таких героев история не забывает. Жители Корпакса могут забыть императоров прошлого, но тебя они не забудут никогда. — Вендэль знал, на что давить при разговоре с имперцем.

— Что будет, если мы откажемся помогать? — спросил Хольт.

— Вы не выйдете из этого зала, — честно ответила Чаар.

— Мы покинули родные дома, чтобы защитить этот мир. Если никто в этой комнате не лжет и союзу быть, это на шаг приблизит нас к победе над порождениями хаоса. Я сделаю то, что вы просите, — громко произнес Итан, и члены его команды одобрительно закивали, подтверждая свою готовность идти до конца.

— Что скажешь ты, имперец? Кажется, у вас принято заключать сделки рукопожатием? — Чаар подошла ближе и протянула ему руку.

Консул колебался недолго. С самого детства он знал, что его ждет великая судьба. Об этом ему сказал один из жрецов еще во время его первого визита в башню Бури. Рука воина сжала тонкую руку королевы.

— Вы не объяснили одного. Почему именно мы? В этом городе десятки, если не сотни тысяч существ. Почему вы не убили ее раньше? — разумно спросил мистер Норрингтон, перестраиваясь на мышление, свойственное его первой профессии.

— Царица чувствует каждого из нас. Может повелевать мной и моими сестрами, я или кто-либо из моих детей не сможем нанести ей вреда. Вас же она не учует. Через три месяца в главном улье состоятся великие игры. Каждая из дочерей привезет своих бойцов. Так вы проникнете в улей. Чаар-Тоа-Вал-Готэ позаботиться об остальном.

— Не самый худший из планов, что у нас были, — усмехнулся Грин, припоминая Кэру высадку в Новой Аурлии.

— Три месяца!? У нас нет вестей с севера. Возможно, хаос уже штурмует столицу империи! Мы не можем ждать так долго, — воскликнул имперец, на секунду опережая аналогичную тираду, готовую сорваться с уст Итана.

— Лучше подождать и преуспеть, чем поспешить и проиграть. Я слежу за событиями, происходящими на севере. Консул Севериан успешно удерживает порождений хаоса на втором рубеже, — успокоил их Вендэль.

Клетис сжал зубы. Стало быть, Севериан уже занял его место. Быстро. Обычно процедура выбора и назначения консула занимала гораздо больше времени. Должно быть, император спешил. Ему срочно необходимо было заделать прореху среди своих сторонников, а Севериан был надежным ручным псом. Амбициозным, как и все имперцы, но неопасным из-за своей наивности.

— И я прошу вас не оставлять поисков Лотэйра. Мне нужен гримуар, — настаивал Кэр.

— Я буду его искать, но, если я до сих пор его не нашел, могу представить только три варианта. Либо мой брат мертв. Либо открыл способ укрыться от себе подобных. Либо находится на земле, подчиненной хаосу. Эмиссар воздвиг барьер, который не позволяет мне проникнуть за завесу. Вся территория к юго-западу от имперского рубежа находится вне моего видения.

— В знак доброй воли я позволю вам свободно перемещаться по городу. Чаар-Тоа-Вал-Готэ проводит в отведенные для вас покои и позаботится о вашей безопасности.

— Благодарю вас за этот жест, — Вендэль склонился в поклоне.

Аудиенция была окончена, и вчерашних гладиаторов сопроводили в просторный дом, созданный из все тех же шестигранников. Правда, в отличии от тех, что покрывали город, эти пропускали куда меньше света и скрывали происходящее за ними. Проблем с наличием комнат не оказалось, но мебель практически отсутствовала.

Подоспевший отряд рабочих принес созданные специально под них одежды. Кэр с удовольствием избавился от тех лохмотьев, что служили ему последние месяцы. Кроватей здесь не было, и приходилось спать на мягком полу, но несмотря на это все путники видели сегодня лучший сон за последний месяц. По крайней мере, они были спокойны, что завтра им не придется поднимать оружие против своих товарищей.