Дети империи

Глава 17. Птица в клетке

Утром, когда Кэр вышел в общий просторный зал, он увидел сидящего прямо на полу Вендэля. В условиях ограниченного ресурса пустыни обиталища местных жителей имели крайне ограниченный набор мебели. Праотец сидел в позе лотоса, а его глаза были окутаны пугающей белой дымкой. Итан уже хотел было тронуть первородного за плечо, но его окликнул Сварн:

— Он отправился проверить, как обстоят дела на севере. — Утларг стоял в углу, борясь с желанием свернуть Вендэлю шею.

— Сейчас не время сводить счеты, — произнес аурлиец, прочитав мысли Сварна.

— С чего нам доверять ему? Он едва не погубил мой народ. Воевал против нас, — голос древнего сочился злобой.

Итан внимательно рассматривала одного из двух оставшихся в этом мире полубогов. Утларг был прав, и Кэр испытывал смешанные чувства. Это похожее на человека существо создало его народ. Не будь у него прихоти поиграть в бога, не было бы большей части тех людей, что Итан знал и любил. В конце концов, не было бы даже его самого. С другой стороны, слепая вера в него многих соотечественников Итана привела к бесчисленному количеству смертей.

Смерти его семьи, смерти Артура, Чарли и многих других, чьим главным грехом было желание жить немного иначе. Итан был точно уверен только в одном: когда он завладеет гримуаром, ему потребуется наставник, способный посвятить его в тайну силы первородных. Если не брать в расчет Лотэйра, единственным подходящим кандидатом на этот пост оставался Вендэль.

— Выбор невелик, Сварн. Он сильный союзник и знает наш мир лучше, чем кто бы то ни было. В конце концов, мы обязаны ему своим недавним спасением.

— Мы все договорились, что решать тебе, но я буду за ним приглядывать, — капитулировал утларг, тем не менее не сдавшись окончательно, а лишь перейдя к оборонительной тактике.

Постепенно в общий зал подтягивались все остальные. Первым вышел мистер Мерфи, чье лицо по-прежнему скрывал обмотанный вокруг головы кусок ткани. Из ближайшей комнаты появились консул и Кара. От внимания Итана не ускользнуло, что воительница не удержалась и заглянула в глаза дуэлянта и в этот раз Эйден тоже не отвел взгляд.

Получившие свободу пленники уселись на пол, создав небольшой круг, частью которого стал и Вендэль. Стоило им заговорить о завтраке, как спустя минуту в комнате появились рабочие роя. Небольшая группа из шести существ внесла котел все с той же жижей, одновременно служившей здесь заменой как еды, так и воды.

— Честно говоря, я надеялся, что раз мы теперь почетные гости, нас станут лучше кормить, — усмехнулся Дункан, когда все собравшиеся приступили к привычной трапезе.

— У роя нет другой пищи. Если вы не забыли, мы находимся в пустыне, а она не богата своими дарами. Даже королева Чаар ест то же, что и вы. — Никто из присутствующих не заметил, как праотец вернулся, поэтом раздавшийся в головах голос заставил всех вздрогнуть от неожиданности.

— Ради всего святого, мы же сидим рядом! — первым засмеялся штурман, чтобы снять всеобщее напряжение.

— Прошу меня простить, — сдержанно извинился Вендэль.

— Что это такое? — спросил Хорив, помешивая ложкой неприятного вида месиво.

— Поверь мне, ты не хочешь этого знать, — усмехнулся первородный, произнеся эти слова вслух на общеимперском.

— И все же? — не сдавался молодой утларг.

— Ну, если вы настаиваете. Рой — это живой организм, способный прокормить сам себя. В противном случае в этих краях он бы просто-напросто был обречен на вымирание, — развел руками первородный.

— Было бы неплохо пояснить, — заметил мистер Норрингтон, когда прочитал на лицах всех собравшихся непонимание.

— Когда кто-то из роя умирает, он все еще может принести пользу своему сообществу. Тело перерабатывают, превращая его в это чудное блюдо.

Все замерли, остановив наполненные едой ложки в воздухе. Кэр почувствовал, как горлу подступил рвотный рефлекс. Судя по позеленевшим лицам большинства, его друзья испытывали схожие чувства.

— Это объясняет тот хаотичный набор картинок, которые я вижу при каждом приеме пищи. А также то, каким образом кухня роя способна меня насыщать, — улыбнулся Га-либ.

— Все это время ты знал!? — возмутился Хорив.

— Догадывался. Правда бы вам в тот момент не помогла. На арене были нужны все ваши силы. Я решил не ставить вас перед необходимостью принимать еще одно непростое решение.

— Неожиданно мило с твоей стороны, — саркастично ухмыльнулась Ингрид, все еще пытаясь сдержать рвотный позыв.

— Ну, выбора у нас все равно нет. Да и давайте признаемся, что это не худшее, что нам приходилось есть, — сказал капитан Хольт, первым отправивший ложку в свой рот.

Все сразу же вспомнили о тех несчастных моряках, коих постигла ужасная судьба. В сознании Итана всплыл забытый фрагмент из детства. Возвратившийся из очередного плавания отец привез ему попугая с одного из островов Внутреннего моря. Диковинную птицу усадили в клетку, что ей явно не понравилось. Она кричала до тех пор, пока отец не накинул на нее покрывало. Для путников способным приглушить внутренний голос покрывалом стали беспощадные испытания арены. Однако стоило убрать завесу, как воспоминания и чувство вины хлынули в голову куда более громким потоком.

Кара невольно потянулась к своей шее. Синяки от пальцев Эйдена уже успели пройти, но она до сих пор помнила охвативший ее той ночью страх. Между тем капитан был прав. Выбора у них не было. Итан первым последовал его примеру. Дольше всех собиралась с силами Ингрид. Из всех присутствующих не ел только мистер Мерфи. Он по-прежнему не открывал своего лица при посторонних.

— Рой не видит в этом ничего предосудительного. Вся их жизнь проходит в служении, и для каждого из них честь быть полезным своему народу даже после смерти, — подытожил праотец.

— Это многое объясняет. Я бывал на стене. Нападают они обычно ночью, а к утру тел не остается. Часть служащих на рубеже легионеров считают, что они забирают их, чтобы похоронить. Суеверные же верят, что они призраки, — сказал консул, и Итан тут же вспомнил, что уже слышал эту историю от Минны.

До окончания завтрака Кэр следил за Карой и Эйденом. Он понимал, что происходит между ними, едва ли хуже их самих и боялся этого. Их миссии сейчас совсем не нужна была еще одна причина для раздора. Дождавшись, когда мистер Мерфи покинет стол, чтобы отправиться вместе с чашей в свою комнату, он подловил его у самой двери. Итан попытался использовать все свое красноречие, чтобы убедить дуэлянта не совершать глупостей. Судя по взгляду, которым его одарил Эйден, тот сразу понял, о чем идет речь.

Через час за ними прибыл Чаар-Тоа-Вал-Готэ. Почтительно склонившись, он обратился к Вендэлю. Внимательно следившие за диалогом путники терпеливо дожидались окончания их разговора.

— Посланник королевы предлагает нам немного развеяться. Три месяца — долгий срок, и госпоже Чаар не хочется, чтобы мы чувствовали себя пленниками, — объяснил неожиданный визит офицера праотец.

Никто и не подумал возражать. Многие действительно опасались того, что им не позволят покидать пределы отведенного им дома. К тому же часть пленников испытывала неподдельный интерес к необычному народу и желала узнать о нем как можно больше.

У выхода их уже ждала ладья. Трудолюбивые безымянные рабочие тянули ее на своих плечах, выводя путников из города. Необычный транспорт разрезал пустынные барханы подобно скользящему по волнам кораблю. Сейчас, когда пустыня не угрожала жизни членов отряда, она даже казалась притягательной. Бескрайние просторы песков очаровывали своей пустотой. Невообразимые пространства без какого-либо намека на жизнь были способны вскружить голову.

Ладья привезла их к одному из карьеров, как две капли редкой в этих местах воды похожему на тот, которого когда-то достиг мистер Мерфи. Здесь не добывали камень или драгоценности. Это была самая настоящая кухня. Еще издалека путники увидели несколько десятков подобных их собственному кораблей. Сюда свозили тела погибших особей, чтобы переработать их в питательную пищу. Часть из них умерла от естественных причин, но на многих можно было заметить следы насильственной смерти. Едва ладья разгружалась, как ее тут же заполняли многочисленными бочками.

Чаар-Тоа-Вал-Готэ первым покинул транспорт. Чтобы избежать попадания на лицо солнечных лучей, воин надел на голову необычную шляпу. Судя по всему, подобные головные уборы плели из плюща, который изредка попадался пленникам на глаза еще во время их первого путешествия сквозь пустыню. Имея дискообразную форму, она отбрасывала тень не только на лицо, но и на тело своего обладателя.

Консул не оставлял попыток узнать своего врага как можно лучше и оттого досаждал Вендэлю бесконечными вопросами. Остановившись, праотец оглядел внимающих каждому его слову слушателей. С понимающим снисхождением, он протянул перед собой руку. Песок у его ног задрожал и неожиданно поднялся в воздух, превратившись в некое подобие замка, практически ничем не отличающегося от того, что так любят лепить аурлийские дети. Застыв, песок принял форму шестигранника.

— Давайте представим, что это улей. Рой предпочитает называть обитель царицы Сэйн иначе, но его название слишком сложное, чтобы вы могли его запомнить, — тоном учителя начал свое повествование первородный.

Из углов геометрической фигуры протянулось шесть линий. В этот раз уровень песка поднялся не так высоко, как в прошлый. Итан оглядел своих соотечественников, ожидая увидеть на их лицах вызванное волшебным фокусом удивление, но ничего подобного разглядеть не смог. После всех испытаний, выпавших на долю его товарищей, поразить их было уже не такой легкой задачей, как прежде. Появившиеся линии плавно перетекли в выступающие из песка шестигранники, в разы меньше того, что обозначал улей царицы.

— Города дочерей Сэйн, — пояснил Вендэль.

Шестигранники, символизирующие владения потомства эльфийской царицы, в свою очередь испускали по три луча, оканчивающиеся карьерами, один из которых сейчас был прямо перед глазами удивленных слушателей.

— В некоторых из них перерабатывают тела, где-то добывают камень. Самым редким ресурсом после воды здесь является дерево, — пояснил праотец равнодушным тоном.

— Те твари, что выходят на охоту по ночам. Кто они? Тоже часть роя? — спросил капитан Хольт, и всех присутствующих передернуло от нахлынувших воспоминаний о жутких щупальцах.

— Нет, эти твари — лишь бездумные животные. Рой не признает их частью своей системы, считая их паразитами-арахнидами. Интересно, что в условиях тотальной нехватки всего, рой научился извлекать пользу даже из них. Более того, одна из каст роя специализируется на охоте за подобными существами. Если им удается захватить и обездвижить их щупальца, те вполне способны предложить дефицитное волокно. Одежды, что вы носите на себе, сшиты при помощи этих нитей. — После этих слов первородного половине отряда тут же захотелось немедленно избавиться от подарка королевы Чаар.

Позднее Вендэль поведал о том, что знатность и положение особи можно определить по цвету ее панциря. Знатный воин имел более темный оттенок, чем любой рабочий. Это легко объяснялось тем, что местное подобие аристократии реже покидало город и попадало под солнце. Аурлиец посмотрел на Чаар-Тоа-Вал-Готэ. Все тело офицера было скрыто от солнечных лучей, а широкополая шляпа надежно защищала лицо.

— Ты можешь научить меня говорить на их языке? — спросил Клетис.

— Это вряд ли возможно. Эльфийский изначально было невероятно сложным в изучении. Тысячи лет деформации и особенности строения голосовых связок роя сделали его окончательно непостижимым для остальных.

— Сколько их? — не отставал имперец.

— Тебе не хватит жизни пересчитать. Вам кажется, что город Чаар велик, но вы удивитесь, увидев главный улей, — лишь открыто рассмеялся Вендэль.

— Королева сказала, что у первой особи было двенадцать детей. Что случилось со всеми мужчинами? — влезла в их разговор Ингрид.

— Я верю, что она по-своему любила их. Поначалу они вместе пытались выжить в пустыне, но чем больше разрастался рой, тем больше угрозы она в них видела. Ее первые дети были свободны в своей воле и потому опасны. Если над дочерьми она чувствовала свой контроль, то сыновья создавали постоянный риск для исполнения ее мести. Когда мужчины стали не нужны, от них пришлось избавиться, — мрачно произнес праотец, словно говорил о старой возлюбленной, чьи поступки он осуждал, но из-за оставшихся чувств не мог делать этого полностью искренне.

Отказавшись спускаться в карьер, путники согласились вернуться в город. По возвращении Чаар-Тоа-Вал-Готэ подошел к мистеру Норрингтону и предложил ему меч. Джонатан вопросительно уставился на первородного. Вендэль обратился к офицеру, чтобы понять, что именно тот хочет от аурлийца.

— Господин Чаар-Тоа-Вал-Готэ следил за тобой на арене. Видел, как ты поддался. Он хочет знать, чего ты стоишь на самом деле, — перевел слова воина праотец.

— Кажется, некоторые из нас все же умеют разговаривать на одном языке, — усмехнулся убийца и, уважительно склонив голову, принял меч.

Офицер роя достал оружие и принял непривычную для всех присутствующих боевую стойку. Стоя в углу, мистер Мерфи внимательно наблюдал за каждым движением существа. Встав боком к противнику, Чаар-Тоа-Вал-Готэ завел руку за себя таким образом, что длинный изогнутый клинок оказался над его головой. Левая рука, напротив, поднялась перед его лицом, так что его пальцы коснулись острия клинка. Хозяин дома терпеливо ждал, предоставляя чужаку право начать бой. Джонатан резко дернулся вперед, но он не знал ничего о своем противнике. Молниеносным движением тот отбил выпад, и клинок уткнулся в сердце аурлийца. Противники разошлись. Мистер Норрингтон предпринял вторую попытку. В этот раз ему удалось продержаться на секунду дольше. Вступив в третью схватку, он удивил противника, отбив его контратаку. Аурлиец все еще был слишком далек от победы, но вызывал у Чаар-Тоа-Вал-Готэ уважение тем, как быстро подстроился под стиль нового противника. В отличие от убийцы, у хозяина имелось явное преимущество. Он не раз бывал у стены империи и видел все разнообразие вражеских приемов.

Их тренировка продлилась чуть меньше часа, и к ее концу Джонатан был в состоянии давать отпор не меньше двух минут. Каждый из зрителей считал своим долгом подсказать аурлийцу идею для тактики. Когда стычка закончилась, Чаар-Тоа-Вал-Готэ убрал клинок в ножны и глубоко поклонился. Мистер Норрингтон повторил за ним уважительный жест. Разогнувшись, офицер быстро заговорил, обращаясь к Вендэлю.

— Отныне каждый день все будут обязаны тренироваться. Попытка убийства царицы равносильно самоубийству. Она практически никогда не бывает одна. Вы должны быть готовы к битве с новым противником, — перевел его слова первородный.

— Приятно слышать, что авторы идеи так в нее верят, — усмехнулся Дункан.

Тем не менее с логичными доводами Чаар-Тоа-Вал-Готэ никто спорить не стал. Все только что сделались свидетелями того, как самый опытный воин из их числа раз за разом проигрывал в бою один на один. Пленники были готовы ухватиться за любую возможность, чтобы повысить свои шансы на выживание.

Ночью мистер Мерфи проснулся от ощущения, что в комнате он больше не один. Вскочив, он рефлекторно попытался найти оружие, которого у него не было.

— Не бойся, это я, — услышал Эйден голос гесталы.

— Тебе не стоит здесь быть. Консулу это не понравится, — прошептал аурлиец.

— Мне больше нет дела до чувств Клетиса. Я не хочу до конца жизни оставаться его игрушкой, — холодно прошептала Кара, ожидая несколько другой реакции на свое появление.

— Зачем ты пришла? — спросил дуэлянт немного мягче.

— Хотела убедиться, что твой шрам действительно столь ужасен, что его стоит скрывать. Мне не хватает того говорливого, самонадеянного идиота, которым ты был раньше. — Мистер Мерфи почувствовал, как его щеки коснулась рука, и рефлекторно отпрянул назад.

— Ты выбрала не лучшее время, чтобы полюбоваться на мое увечье. — В окружающей их тьме были видны лишь силуэты.

— Другого у меня нет. — Рука вновь легла на щеку аурлийца.

Тонкие пальцы быстро нашли шрам и проследовали по всей его длине от уха, до губ, задержавшись на них чуть дольше, чем это требовалось.

— Как твои крылья? — спросил Эйден.

— Кажется, есть шанс, что они отрастут вновь. По крайней мере так говорит Вендэль. Посмотри сам. — С этими словами она повернулась спиной, и аурлиец услышал звук упавшего на пол халата.

Эйден сперва собирался коснуться ее левой рукой, но, вспомнив об отсутствии пальца, остановился. Ему хотелось получить максимум ощущений от этого прикосновения. Аурлиец провел правой рукой, едва касаясь кончиков перьев. Воительница немного вздрогнула при первом касании. Ведя по правому крылу, мистер Мерфи не удержался и провел ладонью по гладкой спине. Кара обернулась и, прижавшись к Эйдену, поцеловала его. Ее пальцы провели по его спине, касаясь полученных по ее вине шрамов от плети.

Не в силах сопротивляться, аурлиец прижал ее поближе к себе. Он почувствовал что-то неладное в своем сердце еще при первой встрече. Всегда холодный и расчетливый, далекий от нежных чувств, он ощутил, что теряет контроль. Жизнь не научила мистера Мерфи любить, но со временем у него не осталось сомнений в природе его чувств. Сейчас его абсолютно не волновали те проблемы, которые могут повлечь за собой его действия. Впервые с тех пор, как он себя помнил, Эйден чувствовал себя живым.

Лежа на полу, пытаясь восстановить дыхание, они практически не разговаривали. Ей не хотелось уходить, но через два часа начинало светать, и Клетис мог проснуться. Покидая комнату, Кара думала о том, что не ощущала себя такой свободной, даже когда парила в облаках. Гестала чувствовала себя любимой и ни за что на свете не хотела расставаться с источником этого дара. Она успела вовремя. Консул открыл глаза через полчаса после ее возвращения, так и не заметив, что его спутница отсутствовала практически всю ночь.

Утром Рэджинальду Хольту хватило одного взгляда на дуэлянта, чтобы понять, что этой ночью произошло то, чего произойти было не должно. Капитан укоризненно посмотрел на мистера Мерфи. Хоть маска и была по-прежнему на нем, Эйден заговорил впервые за все время с того самого боя на арене и казался тем самым привычным беззаботным авантюристом.

В свободное от тренировок время отряд проводил время, блуждая по городу. Вечерами Чаар-Тоа-Вал-Готэ при помощи Вэнделя рассказывал им о деталях плана, особенностях, сильных и слабых сторонах своих сородичей. Несмотря на его кажущуюся доброжелательность, Кэра не покидало ощущение, что офицер чего-то не договаривает. Поделившись этой мыслью с друзьями, он лишь убедился в своей правоте.

За эти месяцы чужаки практически привыкли к внешнему виду населявших эти места существ. А их хаотичные перемещения упорядочились в головах аурлийцев. Взобравшись на возвышенность, они могли оценить, что в каждом движении обитателей города есть система и определенная последовательность действий, в точности повторяемых из раза в раз. Периодически они сталкивались с женскими особями. Те держались отстраненно и тут же уходили, пытаясь укрыться от любопытных глаз.

Женщины здесь не могли принадлежать кому-то одному. В их жизни все было предопределено. Для размножения выбирались только самые здоровые и сильные индивиды. Царица не могла позволить своей расе ослабнуть. Для того, чтобы рано или поздно одолеть империю, ей нужны были только лучшие. От того, чтобы направить все силы на стену империи, ее останавливали лишь дочери. Прибывающие раз в три месяца в главный улей королевы упрашивали мать не вести на убой их детей.

Итан каждый день вспоминал о доме. Иногда ему снилось, что он вновь оказался в Корквиле, а все произошедшее ему лишь привиделось. Просыпаясь, он не всегда сразу понимал, что это лишь мираж. Поврежденная магией хаоса левая рука периодически начинала трястись без видимых на то причин. Дождавшись, когда они с Вендэлем остануться наедине, он попросил первородного излечить его. Тот лишь отрицательно покачал головой. Эта рана была ему неподвластна. Более того, Вендэль сообщил, что чувствует, как отрава хаоса подбирается к сердцу аурлийца. По его словам, если Кэр в ближайшее время не завладеет гримуаром, то, скорее всего, умрет.

Аурлиец без утайки рассказал Вендэлю все, что ему было известно. Поведал о найденном на острове Хольта артефакте. О первой встрече с эмиссаром хаоса. О двух его предшественниках. Попытке воспользоваться полной мощью силы артефакта и поражении руки. Кэр и сам чувствовал, что с ним что-то не так. Хаос струился по его венам, не просто отравляя тело, а превращая в себе подобного. Не стал он скрывать и того, что готов убить Лотэйра, по крайней мере попытаться, если тот откажется отдавать гримуар.

— Мой брат безумно упрям. Если я правильно понял твой вопрос, то нет, я не помешаю тебе убить его. Я люблю Лотэйра, но, если на другой чаше весов будет лежать судьба мира, моя рука не дрогнет, — ответил праотец на незаданный вслух вопрос.

— Такой ответ я и хотел услышать, но искренне надеюсь, что до этого не дойдет, — спокойно сказал Кэр.

— Лотэйр хоть и потерял значительную часть своей силы, все еще остается силен. Боюсь, что вдвоем мы рискуем проиграть. Подумай, кто из твоих друзей настолько безумен, что рискнет бросить вызов покровителю всех воинов.

Кэр знал, что попроси он, никто ему не откажет, но бросить вызову Лотэйру было действительно верной смертью. Обречь на подобное товарищей аурлиец совершенно точно не хотел. Лишь один из них пришел на ум Итану Кэрилу.