Дети империи

Глава 18. Отложенное убийство

За неделю до исхода третьего месяца путники покинули город королевы Чаар. От мерцающего на солнце купола в сторону улья царицы устремилось не меньше девяти транспортников. Самый красивый и большой принадлежал королеве и шел на острие клинообразного строя. Ладья гладиаторов была предпоследней на левом фланге, и Итан мог наблюдать за тем следом, что оставлял на песке их транспорт.

Рой прекрасно ориентировался в пустыне. Каждый день, к закату солнца, их отряд останавливался у больших плит. Убедившись в их безопасности, Чаар-Тоа-Вал-Готэ распоряжался разбить лагерь и затянуть ладьи. По ночам Кэру слышалось, как шевелятся пески в поисках добычи.

К чужакам теперь вновь относились как к пленникам. Вендэль утверждал, что у царицы Сэйн повсюду имеются глаза. Опасаясь, что заговор будет раскрыт раньше положенного времени, королева Чаар приказала заковать пленников в цепи. Чаар-Тоа-Вал-Готэ и его подчиненные так хорошо играли свои роли, что пленникам стало не по себе. К тому же им вернули их старые ветхие одежды, от которых после элегантных мягких халатов роя чесалось все тело. Все боялись, что королева передумала рисковать и вместо еще не начавшегося мятежа их ждут новые испытания на арене.

Товарищи Итана носили на лицах маски молчаливой сосредоточенности и на протяжении всего пути перебрасывались лишь редкими фразами. Даже словоохотливый Дункан предпочел погрузиться в собственные размышления.

Улей оказался совсем не таким, каким они ожидали его увидеть. Его не было видно издалека. Никаких башен, куполов или возвышенностей. Ряды транспортников неожиданно перестроились, превратившись из клина в колонну. Кэр почувствовал, как ладья пошла вниз, погружаясь под землю. Цепочка мрачных туннелей вывела их прямиком к глубокому кратеру. Ставшие привычными аурлийскому глазу шестигранники полностью закрывали его сверху, не пропуская внутрь солнечные лучи.

Здесь уже было на что посмотреть. Город Чаар в разы уступал обиталищу царицы как в размерах, так и в своем величии. Когда ладья въехала на возвышенность, Кэр одним взглядом запечатлел больше рабочих, чем населяло город заговорщицы. Аурдиец безошибочно определил, что видневшееся вдали здание является ареной.

Отношение к гладиаторам в этот раз было совсем другим. Каждая из шести дочерей выставляла лучших бойцов в надежде произвести впечатление на свою мать. Местные жители с нетерпением ждали их и того зрелища, которое они должны были им подарить. Тюрьмы для пленников выглядели гораздо приличнее в сравнении с теми конурами, в которых приходилось ютиться товарищам Кэра в прошлый раз.

Помимо людей Вендэля, королева Чаар выставляла еще около сорока бойцов. Здесь были представители практически всех народов империи. Особенно зрители и царица любили смотреть на то, как умирают дарнау. Рой помнил тех, кто истязал их первую особь, и их крови жаждал больше остальных.

Чаар-Тоа-Вал-Готэ рассказывал, что единственный выживший по итогу великих игр мог рассчитывать на свободу. На что Клетис скептически отметил, что пропавшие у стены никогда не возвращались обратно. Отряд убийц старался держаться поближе друг к другу и занял соседние камеры. Ночью они собрались в апартаментах Вендэля, чтобы обсудить дальнейший план действий.

— Через сколько придет наш хитиновый друг? — спросил капитан Хольт.

— Он не придет, — спокойно ответил первородный, и от его слов все тут же ощутили едва сдерживаемую тревогу.

— Объяснись! — шепотом прокричал мистер Норингтон, схватив праотца за ворот рубахи и грубо прижав того к стенке.

— Сейчас улей кишит охраной. Царица не так глупа, чтобы ослаблять бдительность, когда в городе столько посторонних.

— Я говорил, что этому ублюдку нельзя доверять. — Сварн приблизился, всем своим видом показывая, что готов разобраться с лжецом на месте.

— Тише! Нас не должны услышать, — прошипела Ингрид.

— Я рискую не меньше вашего. Моя плоть почти ничем не отличается от вашей, — так же спокойно, как и прежде, ответил Вендэль.

Джонатан еще сильнее вжал первородного в стену. Сварн достал из рукава своей рубахи неизвестно каким образом пронесенное через все досмотры лезвие.

— Отпустите его. Ничего не поменялось. Он все еще нужен нам, — негромко произнес консул, но был услышан.

Мистер Норрингтон ослабил хватку, но не удержался и в последний момент сильно толкнул Вендэля на каменную стену. Попавшие в очередную западню путники переглядывались между собой.

— Каков настоящий план? — спросил Итан, немного успокоившись.

— Мы с Чаар убеждены, что до покоев царицы живыми нам не добраться. Лучшее место, чтобы устроить засаду, это арена. Все будут увлечены творящимся на песке представлением и на время потеряют бдительность. Королева попробует увести свою мать с трибун. Тогда мы и нанесем свой удар.

— Значит, играть роль гладиаторов нам все же не придется? — уточнил немного расслабившийся Хорив.

Взгляд, которым праотец одарил утларга, не оставлял сомнений в том, что надеждам юноши не суждено оправдаться.

— Дьявол! — выругался Дункан.

— По обыкновению, Сэйн пропускает первый этап великих игр. Нам необходимо протянуть хотя бы до второго, чтобы она наконец почтила нас присутствием и заняла место в своей ложе, — подытожил Вендэль то, о чем все уже и так догадывались.

— Стоило сказать нам об этом раньше. Мы заслужили знать! — Кара была вне себя от ярости и в попытке успокоиться ходила по камере из стороны в сторону.

— А вы бы согласились?

— Некоторые из нас да, но не стоило лишать остальных права отказаться, — ответил Итан, в чьей крови тоже закипала ярость.

Он чувствовал, как перед ним помутнел образ первородного. Внутренний голос требовал его крови, а накалившийся амулет обжигал грудь. Прикрытая перчаткой рука демона начала своей движение, надеясь сомкнуться на шее Вендэля. Почувствовав неладное, капитан Хольт незаметно для остальных перехватил руку Итана. Первой мыслью Кэра было уничтожить неожиданно появившуюся преграду, но голос Ингрид вернул его в реальность.

— Что было бы с теми, кто отказался? — спросила отступница.

— Королева Чаар тут же избавилась бы от ненужных свидетелей. Считайте, что я спас ваши жизни, — доброжелательно улыбнулся Вендэль, довольный тем, что его спутники наконец поняли, что выбора у них не было изначально.

— Что мешает нам раскрыть заговор Чаар царице? — в голосе Хорива слышались истерические нотки.

В сознании юноши все еще были свежи воспоминания о последнем сражении. Он не мог себе представить, как вновь поднимет оружие против своего наставника.

— Попробуй, и мы потеряем последнюю надежду на долгожданный союз, — первородный перевел на него взгляд своих мудрых уставших глаз.

— Хватит спорить. Мы уже стали заложниками обстоятельств, надо думать, как изменить расклад в нашу пользу, — произнес хладнокровный Га-либ своим скрипучим голосом.

— Согласен с нашим прожорливым другом. Будем действовать исходя из того, что у нас есть, — глаза консула вновь загорелись решимостью.

Все разошлись по своим камерам, пытаясь осмыслить произошедшее. Мистер Мерфи долго не мог уснуть, надеясь, что Кара придет к нему, как и в большинство ночей прошедших месяцев. Однако едва начавшая обретать свои крылья воительница не могла этого сделать. Оказавшись в сердце вражеской цивилизации, консул спал крайне чутко и просыпался от малейшего шороха. Уйти, оставаясь незамеченной, не было никакой возможности.

Утром имперец первым вышел во двор и громогласно призвал всех пленников покинуть свои убежища. Сонные узники один за другим окружали Клетиса. Привыкший повелевать голос консула заставил их выстроиться в ряд. Имперец пробежался по ним глазами и насчитал ровно пять десятков. Здесь были все те, кому удалось пережить бои на арене королевы Чаар.

Если верить словам Вендэля, первый этап состоял из трех боев. Все рабы одной королевы против гладиаторов другой. Три пары созданных из пленников отрядов по полсотни существ должны были услаждать желтые глаза публики своей смертью. Всем, кому повезло или не повезло выжить, переходили в следующий этап. Количество его участников зависело от королевы, у которой оставалось меньше всего бойцов. Остальным королевам приходилось подстраиваться, выставляя меньшее количество гладиаторов, чем у них было. Та из дочерей, что теряла всех рабов, лишалась шанса на победу.

Далее эта процедура повторялась до тех пор, пока в живых не оставалась единственная команда. В заключении игр ее бойцы сражались друг против друга. Последний выживший обретал свободу, но, что под этим словом подразумевала царица Сэйн, никто не знал.

— Здесь есть кто-то, кто знает меня? — спросил консул, когда закончил осмотр доставшихся ему воинов.

— Я когда-то служил под началом центуриона Ливия, — сказал один зворг.

— Видел во время триумфа после свержения старой империи, — сообщил лант, и несколько существ рядом с ним одобрительно закивали.

— Мое имя Клетис. Когда-то я был консулом империи. Вы все оказались здесь, а значит, прошли через то же, что и я. Бои не будут для вас в новинку, и вы должны понимать, что сила гладиаторов в их единстве. У нас есть шанс выжить, только если мы будем держаться вместе. Я научу вас тем знаниям, что передал мне мой друг.

Несмотря на то, что пленники уже давно не были частью империи, подчинение имперцу было у них в крови. Эта покорность воспитывалась в подвластных народах поколениями. Увидев перед собой уверенного в себе лидера, воины воспряли духом и с упоением взялись за совместные тренировки.

Правда, за вечерним разговором в узком кругу стало понятно, что жизни остальных консула нисколько не тревожат. Клетис призывал Итана и остальных во чтобы то ни стало держаться рядом, не заботясь о сопутствующем ущербе.

Ежедневно консул собирал всех во дворе и заставлял оттачивать построение. Большинство гладиаторов прежде служили в легионах и хоть и на мгновение, но все же были рады вернуться в часть строя, ощущая себя единым живым организмом.

Первый этап игр начался через неделю. Вошедшие во двор воины улья протолкнули их вперед. Гладиаторам дали целый час на то, чтобы вооружиться. На арену они выходили уже в маршевом построении. Итан тяжело выдохнул, увидев вдалеке стройные ряды их противников. Должно быть, их оппоненты выбрали схожую тактику.

Привычный сигнал труб возвестил о начале сражения. Два миниатюрных легиона двинулись навстречу друг другу. Аурлиец чувствовал рядом с собой плечо капитана Хольта с одной стороны и мистера Мерфи — с другой. Оба вызвались занять эти места сами, готовые отдать свои жизни, чтобы спасти его. После обмена залпами пилумов, два ряда щитов столкнулись, издав сильный треск.

Несколько минут бессмысленных толканий прервались, когда вооруженный двуручным молотом зворг, пробежав из задних рядов по щитам своих союзников, влетел в ряды сторонников Кэра. Замахнувшись, он моментально создал вокруг себя зону из трупов. Копье Га-либа заставило его остановиться, но строй был разорван, и противники бросились в образовавшуюся щель.

Каждый из отряда Вендэля перед боем дал себе обещание, что будет вгрызаться зубами в песок, но обязательно выживет. Теперь, когда вдалеке маячила пусть и слабая, но все же надежда на спасение, все намеревались ухватить ее за хвост. Осознав, что дела плохи, легион консула встал в круг, внутри которого спрятались лучницы. Ингрид и Кара не прощали ошибок тем, кто недостаточно высоко поднимал свои щиты. Их стрелы находили малейшие лазейки, уверенно сокращая количество противников.

Единственным, кто остался вне круга, был Га-либ, но монстр не нуждался в помощи. Один из лантов чуть было не добрался до него, но каннибал свернул ему шею голыми руками и вцепился клыками в плечо, чтобы отведать плоти. Увидев это, больше никто не рискнул самостоятельно к нему приближаться.

Проявил себя и Вендэль. Он двигался так быстро, что, казалось, весь остальной мир застывает вокруг него. Даже ловкие зворги выглядели так, словно двигаются в замедлении. Покинув круг, он легкими движениями избавился от четверых противников. Прошло около пятнадцати минут, когда сигнал труб подал знак, что бой окончен.

Несмотря на наличие столь сильных воинов, легион Клетиса понес большие потери. Кроме подосланных Чаар убийц, в живых оставалось лишь девять гладиаторов. Шум толпы свидетельствовал о том, что зрелище пришлось ей по вкусу. Покрытый кровью Эйден пытался найти среди выживших Кару и не смог сдержать улыбки, завидев ее стоящей рядом с Ингрид.

Итан посмотрел на королевские трибуны. Шесть женских особей сидели полукругом, а между ними возвышался пустой трон. В этот раз первородный не соврал, и царица Сэйн действительно не посетила игры.

Стражники подгоняли гладиаторов, заставляя их как можно скорее покинуть арену, чтобы успеть приготовить ее к следующему бою. Среди них аурлиец заметил существ, которых прежде никогда не видел. Они не были похожи на тех особей, что составляли структуру роя. Что-то отличало их от остальных. Итан готов был поспорить, что у одного из них были человеческие глаза. Другой сильно напоминал потерявшего свою шерсть зворга.

В этот день три королевы потерпели поражение и с завистью смотрели на своих сестер, которым в скором времени повезет быть одаренными благосклонностью царицы. Вернувшись во двор, отряд принялся зализывать свои раны. Незаметно для остальных Вендэль исцелил особо опасные из них.

Следующая неделя прошла в нервном ожидании. Все сомневались в том, что первородный теперь абсолютно честен с ними. У сдерживающего гладиаторов экрана появился Чаар-Тоа-Вал-Готэ. Вендэль попросил последить за его телом и, отделившись от плотской оболочки, направился прямиком к воину. Итан вновь видел мерцание воздуха, но, оглянувшись на друзей, понял, что никто, кроме него, этого больше не замечает.

Аурлиец пришел к выводу, что подобному должно быть логическое объяснение. Его первым вариантом стала надежда, что особую способность ему дарит висящий на его шее амулет. Во второй он верить не хотел, но в глубине души понимал, что, скорее всего, дело именно в этом. Красная кожа, скрытая от посторонних глаз, была не просто отравленной плотью. Он сам превращался в демона, и это пугало его больше всего.

Кэр и остальные терпеливо дожидались возвращения Вендэля в камере. Глаза первородного открылись, и в душу аурлийца прокрался холодок.

— Действуем по плану. Завтра во время игр мы убьем царицу, — поспешил успокоить всех Вендэль.

— А ты не так уж и плох, — усмехнулся Грин, позволив себе похлопать праотца по плечу.

— Но есть одна проблема… — Эти слова моментально заставили исчезнуть улыбку с лица штурмана.

— Что там еще, черт бы тебя побрал?! — сжав зубы, прошептал капитан Хольт.

— В резерве последней из королев осталось десять гладиаторов, — мрачно проговорил первородный в надежде, что остальное присутствующие поймут сами.

— И что это должно значить? — спросил Хорив.

— Это значит, что кому-то придется остаться, — констатировал Сварн и тут же зашелся в приступе кашля.

— Последняя королева будет вынуждена выставить всех своих бойцов. Чтобы они могли принять участие в бою с каждой из оставшихся сестер, ей придется разделить их на пятерки. Так же должны будут поступить и остальные королевы. Так вынуждена будет поступить и Чаар, — подтвердил его слова Вендэль.

— Без нас у Чаар остается только девять пленников, — пробубнил консул.

— Пускай он и остается десятым. Я видел тебя в бою. Сомневаюсь, что здесь кто-то сможет составить тебе конкуренцию. — Мистер Норрингтон окинул Вендэля презрительным взглядом.

— К сожалению, это исключено. Во-первых, царица Сэйн знает меня в лицо. Даже накинув личину другой внешности, я не смогу обмануть глаза роя. Узнав меня, она сразу же поймет, что что-то не так. К тому же я буду нужен вам. Царица была грозным противником еще задолго до того, как дарнау приступили к своим опытам. Сейчас же она является одним из опаснейших существ этого мира.

— Будем тянуть соломинку? — спросил Дункан, когда пауза затянулась.

— Чаар-Тоа-Вал-Готэ должен получить ответ до заката. Завтра ему надо будет указать пальцем на тех, кто примет участие в бою на арене.

— Не стоит. Я пойду, — раздался приглушенный голос, и все выдохнули облегчением, за что тут же испытали чувство вины.

Оглянувшись на источник звука, они увидели Сварна. Утларг опирался о стену; сложив перед собой руки и закинув голову, он смотрел на звездное небо сквозь проклинаемые им шестигранники. Он понимал, что из всех оставшихся в бою с царицей он сможет принести наименьшую пользу. К тому же он был старше всех и с тех пор, как подарил своему народу новый дом, считал свой жизненный путь оконченным.

— Нет. Должен пойти кто-то другой. Я пойду, — смело возмутился Хорив, для которого Сварн был героем своего народа.

— В этом нет необходимости, мой молодой друг. Я буду вас только замедлять, — печально улыбнулся утларг и приподнял одну из штанин.

На ноге древнего красовался разрез. Судя по окружающему его желтоватому ореолу, заражение уже овладело раной.

— Почему ты не сказал? Вендэль мог бы тебя исцелить! — выкрикнул Итан, в порыве чувств позабывший о том, что стоит сохранять тишину.

— Мне не нужны подачки от этого существа, — утларг презрительно посмотрел в глаза полубога.

— Значит, этот вопрос решен. Постарайся выиграть для нас как можно больше времени. — Консул не хотел на этом зацикливаться, он видел перед собой цель, и чужие жизни его нисколько не волновали.

Остальные окинули его взглядами, полными холодной ненависти, однако ничуть не смутившими имперца.

— Если хотите… — проникнувшись уважением, начал Га-либ, но Сварн остановил его, понимая, что тот собирается предложить:

— Благодарю, но нет. Предпочту прожить свою жизнь, не будучи уверенным в ее концовке. Хочу, чтобы вы знали. При любом исходе. Я рад, что приложил руку к спасению этого мира, — усмехнулся древний.

Каждый из пленников смотрел на утларга и видел в нем своего Сварна. Кэр помнил амбициозного, но заботящегося о своем народе выходца из трущоб. Хорив — одну из живых легенд древних. Ингрид — старого врага, разбившего отступников, но позже ставшего ее верным союзником. Вендэль видел представителя народа, ставшего жертвой его желаний. Консул впервые смотрел на древнего с уважением. Аурлийцы же знали его как надежного товарища и командира, проявившего себя в ходе мятежа против церкви.

— Не надо смотреть на меня, как на мертвеца. Я еще поборюсь за свою жизнь. К тому же нет никаких гарантий, что вы добьетесь успеха, — негромко рассмеялся Сварн.

— В этом случае, я думаю, нас всех ждет медленная смерть, — сказал капитан Хольт.

Эту ночь никто, кроме привыкшего ко всему мистера Норрингтона, не спал. Остальные так и остались в камере Вендэля, проведя всю ночь в разговорах. По мере приближения убийц к цели ими овладевал мандраж. Совсем скоро они могли изменить ход истории этого мира.

Утром пришел Чаар-Тоа-Вал-Готэ. Выстроив пленников в ряд, он устроил целое представление, долго выбирая гладиаторов для сегодняшнего дня. Перед уходом утларг почувствовал прикосновение к своем плечу. Обернувшись, он увидел перед собой скрывающего в руке свет Вендэля и тут же ощутил прилив сил. Даже нога на время перестала доставлять ему неудобства. Сварн и остальные гладиаторы исчезли в следующем помещении арены. Уходя, древний развернулся и подмигнул товарищам. На покрытом щетиной лице блуждала легкая улыбка.