Дети империи

Глава 14. Все вместе

Прошла неделя, с тех пор как пленники видели стражников в последний раз. Многие уже даже начали надеяться, что орк заблуждается, утверждая, что их новым домом стала арена. Расслабившись, они даже не заметили их появления. Один из шестигранников беззвучно исчез, и небольшой отряд появился на тренировочной площадке, оставаясь незамеченным.

Итан с удивлением отметил, что хозяева относятся к пленникам чуть ли не с почтением. По крайней мере они не стали врываться в камеры и вытаскивать тех, кто все еще спал. Вместо этого они остановились у лишенных дверей входов, даже не заглядывая внутрь. Воин в белом плаще посмотрел на Итана, давая тому понять, что он хочет, чтобы тот приказал оставшимся в камерах людям выйти наружу. Понимая, что сопротивление только усугубит ситуацию, Кэр исполнил его поручение.

Только один моряк, испугавшись, отказался выходить, и стражникам все же пришлось нарушить границы его жилища. Выстроив в шеренгу, их под конвоем сопроводили в следующий двор. Здесь их ждали стенды с самым настоящим боевым оружием, после чего уже ни у кого не осталось сомнений в том, что Тхорн прав. Судя по всему, рой собрал огромную коллекцию всех видов вооружений, которыми когда-либо пользовались имперские легионеры. Тхорн настоял на том, чтобы все выбрали себе по надежному мечу и щиту. Только Ингрид долго выбирала себе надежный лук, а от тяжелого щита предпочла отказаться. Следующий коридор вывел их в помещение, позади которого уже виднелся выход на арену. В самом конце стоял воин, запустивший свою лапу в котел с краской. Каждый из бойцов получал соответствующую отметку в виде очертаний лапы на лице и подходил к массивной металлической решетке врат, сквозь которую можно было разглядеть пространство арены. Кэр обратил внимание, что офицер в белом халате куда-то пропал, но эта мысль исчезла из сознания так же быстро, как и появилась.

Только сейчас Итан убедился, насколько же все-таки грандиозно это сооружение. Он с трудом мог различить сидящих на высоченных трибунах существ. Должно быть, существа роя обладали особым зрением, в противном случае никто из них не смог бы разглядеть то, что творится внизу, на песке. Трибуны были забиты битком, превратившись в сплошное море, состоящее из тысяч живых существ.

Раздался раздирающий уши гул труб. Сложилось впечатление, что за идеальное зрение рою приходилось расплачиваться проблемами со слухом или же их перепонки справлялись с фильтрацией куда лучше человеческих. Металлическая решетка врат со скрипом поползла вверх, а с ее перекладин на землю посыпался принесенный ветром песок.

Вышедший на арену Итан прищурил глаза, пытаясь разглядеть противников. Стоило отряду выйти из тени, как трибуны тут же взорвались овациями. В противоположном конце на песок выходили едва различимые точки их будущий противников.

В уши вновь ворвался чрезмерно громкий звук сотен труб. Гладиаторам не было этого видно, но, выйдя из коридора, почетное место на трибуне заняла женская особь. Вслед за ней, словно тени, следовали стражники в белых халатах. Их оказалось шестеро, а на спине каждого было начертано по одной полосе, при слиянии образующих шестигранник. Толпа снова взорвалась диким криком, больше похожим на раболепное восхищение.

Кэр и все, кто его окружали, не торопились идти навстречу к тем, кого вовсе не считали своими врагами. Следующий гул прозвучал спустя минуту, и стоявшие позади пленников стражники тут же подтолкнули их вперед. Отряду волей-неволей пришлось идти вперед. Все невольно старались держаться ближе друг к другу. Консул столкнулся взглядом с Карой и подмигнул ей. Ему хотелось отвести взгляд, но он был имперцем и не мог позволить себе проявить слабость перед подчиненными.

По мере приближения становилось понятно, что противниками их сегодня стали плененные легионеры, когда-то служившие на великой стене под началом консула Моруса. В отличие от новоприбывших, они шли разрозненно, не обращая внимания друг на друга.

— Они здесь давно, — негромко сказал Тхорн, но его слова быстро разлетелись по марширующим рядам.

— Каков план, старина? — громко и легко спросил консул, желая подбодрить тех, кто его окружал.

— Держимся вместе, сохраняем строй. Среди тех, кто провел на арене не один бой, нет товарищей. В этом сейчас наше преимущество.

— Сомкнуть щиты! — крикнул капитан Хольт.

Кэр тут же занял свое место между Сварном и Га-либом и наблюдал за приближающимся неприятелем сквозь образовавшуюся между прямоугольными щитами щель. Среди их противников сегодня были зворги, ялги, хорты и диарки. В их лицах он не увидел никаких эмоций. В глазах не было ни желания жить, ни стремления к смерти. Каждый из них превратился в идеального раба, зацикленного только на самом себе и своих мыслях. Аурлийцу стало не по себе от осознания, что через несколько боев он или те, кто сейчас подпирали его плечо, с большой долью вероятности станут таким же, как они.

Между тем сейчас сплоченность предоставляла им преимущество. Первые противники, подобно берсеркам, напрыгнули на стройный ряд щитов. Сторонникам Итана удалось разобраться с половиной врагов, когда один из особенно ловких зворгов разбил их строй. Сжимавший трезубец ящер уже собирался проделать в аурлийце лишние отверстия, когда его голову снес лант из окружения консула.

Вошедший в боевой азарт диарк схлестнулся с Карой. Эйден уже намеревался метнуть в него заранее прихваченный кинжал, но остановился. Вместо этого он удержал собиравшегося бросится к ней на помощь Хорива. Воительница, решившая до этого момента, что готова расстаться с жизнью, теперь отчаянно за нее цеплялась, и аурлиец хотел, чтобы эта мысль крепко засела у нее в голове. Она убила противника щитом и продолжала бить его до тех пор, пока лицо диарка не превратилось в кровавое месиво.

Сигнал труб возвестил о том, что бой окончен. Члены дипломатического корпуса потеряли лишь двух матросов. Причем один из них, лишившись ноги, все еще был жив. Это был тот самый моряк, что не хотел покидать свою камеру. Их вновь окружили стражники. Подойдя к раненому, их капитан достал меч. Моряк старался доползти до своих и молил о пощаде. Рука не дрогнула, крик оборвался. Судя по воплям с трибун, толпа не была в восторге. Им хотелось зрелища, а этот бой выглядел достаточно скучно. Победители уходили с поля под гул толпы, в то время как стражники за их спинами растаскивали тела тех, кому сегодня не повезло.

Другие тянули на своих плечах несколько тяжелых плугов, очищая верхний слой песка от крови. Их поспешные действия наталкивали на мысль, что недавняя бойня — не единственное представление, запланированное на сегодняшний день.

Оказавшись у своих камер, все выглядели слегка подавлено. Звуки толпы не стихали до самого вечера. Судя по количеству гудков, до заката прошло еще не меньше трех боев, что означало, что подобных дворов с пленниками здесь было несколько и каждый должен был показать, на что способен.

— Что дальше, орк? — спросил мистер Норрингтон.

— Откуда мне знать? Если их мышление схоже с имперским, то в следующий раз нас должно ждать нечто иное. Однообразие быстро наскучивает толпе. К тому же не думаю, что мы произвели на них хорошее впечатление. Сегодня мы действовали холодно и расчетливо, а толпа хочет видеть животную борьбу за жизнь. Будь на их месте я, выставил бы против нас какую-нибудь диковинку, которая могла бы пробудить в наших душах дремлющих в них зверей.

— А потом? — нетерпеливо спросил Хорив.

— Зрительская толпа — это живой организм. У нее появляются свои фавориты. Хорошо бы нам стать одними из них. А потом… Этого вам не стоит знать до следующего этапа, — последние слова Тхорна заставили поежиться даже консула.

Стражники пришли и на следующей неделе. В этот раз щитов среди оружия было всего несколько штук. Должно быть, организаторы нарочно изъяли их из арсенала, чтобы добавить красок в предстоящее сражение. Воины уже знали, что им делать, и как только прозвучал второй гудок, не сговариваясь, двинулись с места. Они все шли и шли, но врагов с противоположной стороны видно не было. Стоило им только пересечь половину поля, как открывшиеся в правой стороне ворота выпустили то, что никто из присутствующих прежде никогда не видел.

Пока еще не было возможности разглядеть, что это за существо, но ясно было одно — это тварь внушительных размеров. Кэр невольно сглотнул слюну, когда увидел несущегося на них скорпиона величиной с его родное поместье. Если бы Сварн встал на плечи Грину, а тот в свою очередь — на плечи консула, они бы все равно не смогли бы достать до кончика жала, венчающего хвост монстра.

— Рассредоточиться! — крикнул орк, понимая, что тактика прошлой недели в данном случае абсолютно неуместна.

Все тут же бросились врассыпную. Пущенная Ингрид стрела пробила панцирь твари, но не нанесла хоть сколь-нибудь значимого урона. Для существа подобных габаритов эта рана была сравнима с уколом щепки. Монстр нацелился на тех, кто побежал влево. Одна из его клешней рванулась в сторону бегущего моряка и Рэджинальда Хольта. Капитан оказался более ловким и удачливым. Сделав в последний момент кувырок, он избежал печальной участи. Гвардецу же повезло меньше. Распахнутая клешня подкинула его в воздух и, сомкнувшись, разрезала его тело на две равные половины. Итан готов был поспорить, что в этот момент тварь издала самодовольное шипение.

Те из гладиаторов, кому удалось оказаться под ней, пытались пробить брюхо. Взмах хвоста откинул тех, кто пытался подобраться сзади. Направив жало на замершего в страхе моряка, скорпион раскрыл его и выплеснул свою желчь. Ядовитая кислота разъедала лицо и тело аурлийца, оголяя его кости.

Придя к выводу, что тварь с большой долей вероятности является порождением хаоса, Итан сконцентрировался, пытаясь взять ее под свой контроль. Это было ошибкой. Задержавшись на одном месте слишком долго, он стал удобной мишенью. Понял он это, когда огромная пасть оказалась прямо перед ним. Итан Кэрил уже решил, что настал его час, когда между ним и скорпионом появился Га-либ. Прикрываясь имперским щитом, муэр ударил мечом прямо в раскрытую пасть, воткнув его в небо твари.

Взревев от боли, существо отпрянуло назад и, резко развернувшись, ударила Га-либа хвостом, отбросив того на десяток метров. Каннибал упал на песок и, несколько раз перевернувшись, остался лежать на песке. Кэр испугался, что Га-либ мертв, ведь тот даже не предпринимал попыток подняться.

Пользуясь замешательством скорпиона, мистер Норрингтон при помощи Хорива взобрался на его спину. Используя мечи как крюки, он карабкался все выше и выше. Аналогичный трюк предпринял Орест вместе с одним из еще остававшихся в живых моряков. Зворг был более проворен и уверенно опережал аурлийцев, приближаясь к спине твари, но добраться ему все же не удалось. Краем глаза полузверь заметил, что хвост скорпиона движется в их сторону.

— Уходи! — крикнул он, обернувшись назад, ползущему за ним моряку.

Вновь взглянув вперед, он увидел, как прямо перед его лицом раскрывается шип, готовый выплеснуть очередную порцию яда. Что есть силы оттолкнувшись ногами, Орест выдернул клинки из плоти твари и полетел в сторону земли. Приземлившись на песок, зворг почувствовал, как хрустнула кость в его ноге. Не обладавший подобной реакцией аурлиец оказался не готов к тому, что его ждало. Моряка окатило потоком кислоты, выплеснутой из жала, буквально смывая его с тела скорпиона. Аурлиец так и не отпустил свой меч. Его рука осталась болтаться на рукояти, в то время как остальная, разъедаемая кислотой, плоть повалилась на землю.

Даже через разрывающий гул адреналина Итан услышал ликование толпы. Да, это зрелище явно нравилось им куда больше чем то, что они видели на прошлой неделе. Синяя вспышка за его спиной свидетельствовала о том, что штурман потерял контроль. Увернувшись от хвоста, он подпрыгнул и воткнул в него меч и кинжал. Хвост взвился в небо, унося за собой аурлийца.

Тхорн и Клетис что было сил старались подрубить одну из скорпионьих лап. Очередная стрела Ингрид все же смогла угодить в глаз все время мечущейся из стороны в сторону твари. Наконец взобравшись на спину, Джонатан воткнул меч и тянул его вниз, делая разрез в панцире. Ему удалось сделать надрез длиною в полметра, когда он услышал предостерегающий крик Хорива. Обернувшись, он увидел стремящееся к нему жало. Доверившись интуиции, он отпустил руки и соскользнул вниз, на песок арены. Через секунду место, где он только что находился, окатило кислотой, попавшей в открытую рану твари.

Скорпион издал душераздирающее шипение и впал в ярость, но это не ослабило его, а скорее только превратило в более грозного врага. Дункан Грин сорвался с хвоста и упал на землю, сломав себе руку. Его воткнутые в хвост клинки разъела кислота. Тем временем Сварн своим двуручником отрубил скорпиону еще одну лапу, но не успел увернуться от подоспевшей клешни, оставившей глубокую рану на его груди. Если бы лант не отдернул его вовремя, утларг сейчас бы уже точно встретился с древними богами своего народа.

Оба они повалились на песок, и лант прикладывал все усилия, чтобы оттащить хозяина трущоб подальше от гущи боя. Клешня вновь нависла над ними, постоянно смыкаясь и размыкаясь, словно играя со своей едой. Эйден и последний из выживших матросов навалились на нее с двух сторон, что было мочи осыпая ее ударами. Скорпион со всего размаха ударил клешней о стену арены, придавив одного из помощников. Брызги крови разлетелись во все стороны, а безвольный кусок мяса, бывший когда-то моряком медленно сполз на песок.

Понимая, что это его последний шанс, мистер Мерфи нанес тяжелый удар, переломив клешню твари. Он продолжал рубить до тех пор, пока не отсек ее полностью. Конечность упала на землю, утягивая за собой меч обессилевшего аурлийца. Эйден так увлекся успехом, что не услышал предостерегающий крик Кары. Скорпион развернулся, и безоружный дуэлянт оказался прямо перед входом в его пасть. Лицо аурлийца исказила слабая, все понимающая улыбка.

— Нет! — крик Кары за его спиной стал последним, что он услышал.

В следующий момент тварь рванулась вперед, полностью поглотив Эйдена. При этом она опустила голову так низко, что дала возможность орку и имперцу запрыгнуть на ту часть ее шеи, что была ближе к телу. Спустя минуту имперец нанес последний удар, заставивший монстра замереть навсегда.

Итан смотрел на все происходящее и ужасался. Весь бой он беспомощно оставался в стороне, и у этого была причина. Вчерашний разговор окончательно расставил все точки. Отряд в очередной раз пришел к выводу, что его жизнь важнее остальных. Аурлиец до боли стиснул зубы. Га-либ не подавал признаков жизни. Рука Грина была неестественно вывернута. Эйдена поглотил монстр. Чтобы устоять на ногах, Оресту приходилось опираться о щит. Лант и капитан Хольт поддерживали Сварна под руки и пытались разговорами удержать его в сознании. Зато в этот раз толпа точно была довольна.

— Не кори себя. Так было нужно. Здесь каждый готов умереть за тебя. Все они верят, что ты избран спасти то, что им дорого. После твоей жизни наиболее ценной становится моя. Только мы вдвоем сможем спасти этот мир. Жизни остальных не важны, — негромко произнес подошедший имперец — без капли гордыни, просто констатируя тот долг, что им суждено исполнить.

— Сильные слова для гладиатора, выступающего на потеху рою, — холодно ответил Итан, тем не менее понимая, что консул прав.

Аурлиец смотрел, как Кара опустилась на колени перед головой скорпиона. По ее запачканной песком щеке стекала слеза. Смотрел, как в ужасе дрожит Таунсен. Оглядевшись, Кэр убедился, что младший офицер остался последним моряком из той части его команды, что отправилась в столицу империи вместе с Клетисом. Тогда все они думали, что выиграли счастливый билет. Среди выживших числился еще один гвардеец, но бедолага явно сошел с ума и не говорил ни с кем с тех пор, как они попали в город роя.

Стражники окружили победителей. Один из них подошел к неподвижно лежащему Га — либу. Оглядев тело, он обнажил меч. Аурлиец бросился в их сторону, но его остановил Клетис. Меч уже был занесен над шеей каннибала, когда из его горла вырвался поток крови и он закашлялся. Стражник замер и, посмотрев на остальных гладиаторов, кивком головы разрешил им забрать товарища.

Их уход с арены сопровождался бурными овациями толпы. Хориву приходилось поддерживать Кару, руки которой так и не перестали дрожать. Бойцы шли, не оборачиваясь, и не видели, как из головы скорпиона появилось острие меча. Исчезнув на мгновение, он появился вновь. Так повторялось до тех пор, пока хитиновый покров наконец не надорвался. Разрывая себе дорогу, на волю пробирался Эйден Мерфи. Представ перед публикой с ног до головы облитый слюнями твари, он сжимал в руке оставленный Га-либом меч. Покачиваясь, он вышел на песок. Небывалый звук ликующей толпы заставил обернуться покидающих песок арены гладиаторов.

Эйден откинул ненужный теперь меч в сторону и на подгибающихся ногах направился в сторону товарищей. В этот момент Итан понял, что толпа полюбила мистера Мерфи. Теперь их провожал грохот восхищения двойной силы, хотя, казалось, это уже было невозможно. Дуэлянт медленно добрался до опешивших товарищей.

— Не лучший день в моей жизни, — улыбнулся Эйден, стирая с лица слизь.

Он постарался отыскать в толпе друзей Кару, но взгляд категорически отказывался фокусироваться. Гестале сейчас больше всего на свете хотелось подбежать и обнять аурлийца, но ее остановил взгляд консула. Она все еще принадлежала ему и по законам империи не могла поставить его в неловкое положение. Ее жизнь была полностью в руках Клетиса. Стоило ей открыто проявить симпатию к аурлийцу, и консул имел бы полное право его убить. Мистер Мерфи тем не менее наконец нашел ее среди остальных и долго не сводил с гесталы глаз, что не могло остаться незамеченным для внимательного имперца. Кэр хотел помочь Эйдену идти, но Тхорн его остановил.

— Сейчас он любимец толпы. Человек должен дойти сам, — сказал орк.

Эйден перевел на него полный сомнения взгляд, но все же пошел самостоятельно. Подавленный отряд, пусть и слегка воодушевленный воскрешением товарища, вернулся к своим жилищам. Сегодня никто из них разговаривать не хотел. Каждый забрался в свою нору, пытаясь отогнать от себя мысль, что все они рано или поздно умрут в этой дыре и никто даже не узнает о том, как тщетно они цеплялись за жизнь.

— Теперь ты можешь сказать, что обычно происходит на третьем этапе? — спросил Хорив, когда они все вместе собрались во дворе на следующий день.

— Откуда мне знать? Думаешь, я мог подумать, что они выпустят против нас эту тварь? — ответил вопросом на вопрос Тхорн.

— В прошлый раз ты оказался прав, — сказал капитан Хольт, который, судя по интонации, вовсе не был рад тому, что предсказания орка сбываются.

— Я могу только гадать, — попытался отмахнуться Тхорн.

— Скажи им. Они заслуживают знать. Возможно, они захотят провести эту неделю как-то иначе, — неожиданно перебил его Клетис, которому орк о своих соображениях уже, разумеется, доложил.

Дункан даже присвистнул в ожидании того, что же такого ужасного боится сообщить им ветеран множества гладиаторских боев.

— Толпа узнала нас. Увидела, кто на что способен. Я уже говорил, что она похожа на живой организм. Как и любое другое существо она испытывает особое чувство скрытого восхищения перед ужасом и болью. Болью не только физической, но и внутренней. Для толпы нет лучшего зрелища, как наблюдать за тем, как скрещивают мечи те гладиаторы, чья история им известна и чье прошлое переплетено не одной совместно одержанной победой, — орк старался говорит медлено, чтобы остальные самостоятельно поняли ту мысль, что он хотел донести, но не решался сказать им открыто.

Повисла тишина. Чтобы ее нарушить, мистер Грин заставил себя снова присвистнуть. Его рука уже была в порядке. Ингрид вновь приоткрыла в себе дар Гаетейн и все утро провела, заботясь о раненых. Га-либ тоже пришел в себя и, услышав предсказание орка, оскалился в ожидании грядущего. Местная пища творила настоящие чудеса, обладая потрясающими лечебными свойствами. Уверенно ходить он тем не менее еще не мог, отчего при передвижении ему приходилось опираться о стены.

Итан увидел, как побледнел Хорив. Юноша совершенно точно пожалел о заданном им вопросе. У многих в глазах появился тот самый блеск, который Кэр заметил на лицах противников во время их первого сражения на арене.

— Нам придется договориться. Если Тхорн прав, отныне каждый сам за себя. Никто не должен осуждать другого за попытку сохранить свою жизнь. Как и прежде, условие лишь одно. Тот, кто окажется напротив него, должен принести свою жизнь в жертву, — палец консула указывал на Итана.

— Я против. У всех должны быть равные шансы, — возмутился аурлиец, понимая, что переубедить друзей ему уже не удастся.

— Нет. Имперец прав. Тот, кому не повезет выступить против Кэра, обязан уступить свое право на жизнь, — поддержал Клетиса капитан Хольт.

Его примеру последовали мистер Норрингтон и Дункан. Остальные восприняли эту идею с меньшим энтузиазмом, но спорить не стали. Каждый из них имел в этом мире имел нечто, за что стоит бороться, и никто, кроме Кэра, не мог предоставить такого шанса на успех.

Следующая неделя стала настоящим кошмаром. Тхорну верили и одновременно не любили за его прозорливость. Пока он еще ни разу не ошибся. Между собой пленники стали общаться только по особой необходимости. Они молча изучали друг друга, пытаясь представить, как повернется судьба, если придется столкнуться именно с ним.

Это напоминало Итану время, когда лишенные воды и еды путники сходили с ума под жарким солнцем пустыни. Тогда всем тоже казалось, что друзей среди них больше не осталось. Он пересчитал тех, кому все еще удавалось числиться в списках живых. Шестнадцать представителей разных народов, доказавших, что они способны существовать между собой в мире и понимании, ждали, когда их заставят повернуть оружие против своего товарища. Кэр старался не думать о том, что в лучшем из исходов он в скором времени потеряет восьмерых из тех, за кого с радостью отдал бы собственную жизнь.