Дети империи

Глава 15. Самый долгий день

Когда за ними пришли в следующий раз, все уже были готовы. Стражники выстроили их в один ряд и какое-то время молча наблюдали за пленниками, дожидаясь своего офицера. Спустя тянувшуюся несколько минут вечность на тренировочное поле вошел воин в белом халате. Он неторопливо прошелся вдоль ряда, заглядывая гладиаторам в лица, и далеко не каждый оказался способен выдержать взгляд его желтых глаз.

Покончив с осмотром, он отошел на несколько шагов назад. Его палец взмыл вверх и указал на Ореста. Двое стражников тут же подбежали к зворгу и вывели его вперед. Итан прикрыл глаза. Орк снова оказался прав. Не опуская пальца, офицер повел рукой влево и остановился на Га-либе. Быстро осознав, как работает принцип, каннибал сделал несколько шагов вперед и встал рядом с Орестом.

Рука смерти продолжила свой путь. Кэру показалось, что перст судьбы слегка задержался на нем, но, скорее всего, схожие чувства испытывал каждый, кого миновал выбор. Палец остановился на стоящей следом за аурлийцем Каре. Той не хватило мужества самостоятельно покинуть строй, и стражникам пришлось вмешаться.

Следом из ряда вышли мистер Норрингтон, лант, орк и рулевой Таунсен. Последним жребий пал на Ингрид. Покидая Дункана, она едва заметно коснулась его руки, отчего на лице штурмана отчетливо проявились скулы. Кэру показалась, что от внимания офицера не ускользнул тот взгляд, которым мистер Грин провожал отступницу.

Две группы молча смотрели друг на друга. Те из них, что остались стоять рядом с Итаном, выглядели чуть более расслабленно, ведь их шанс получить возможность побороться за собственные жизни был несколько выше. Только Хорив и Дункан печально смотрели на тех, на кого меньше всего хотели поднимать оружие. Кэру хотелось крикнуть, чтобы они прекратили. Явно неглупый офицер наверняка передаст распорядителям арены, какие пары будут способны устроить на сцене бо́льшую драму.

Итан осмотрел свою группу. Хольт, Сварн, Таунсен, Эйден, Дункан, Клетис и последний выживший гвардеец. Кэр успокаивал себя тем, что по крайней мере они с консулом не оказались по разные стороны. Также Кэр отметил, что расовое разнообразие противоположной команды было куда выше. Тем не менее он мог только догадываться, слепой ли это жребий или же заранее продуманный ход.

Офицер подал знак своим подчиненным, и группа во главе с Орестом покинула тренировочную площадку. Прошло около получаса, когда стражники повели Итана ставшим уже привычным для них путем. Однако в этот раз, вопреки ожиданиям, оружие им выбрать не дали. Вместо этого их сразу повели в помещение, из которого открывался вид на арену. Кэр ощутил на своем лице грубое прикосновение лапы и, оглянувшись на Хольта, убедился, что их отряд в этот раз помечен зеленой краской.

На песке, которому сегодня в очередной раз было суждено обагриться кровью, их уже ждала ладья, покрытая пресловутым непроницаемым куполом. Мерцающий барьер немного приглушал звук, но даже сквозь него было отчетливо слышно ликование толпы. Ладья пришла в движение и плавно потянула их в сторону центра арены. Вскоре Итан смог разглядеть с другой стороны точно такую же ладью. По приказу офицера тянувшие транспорт рабочие разбежались в разные стороны.

Стенды с оружием в этот раз были выставлены прямо здесь. Один из защитных экранов исчез, и распорядители арены выволокли на песок несопротивляющегося Клетиса. Имперец прошел мимо рядов с клинками и остановил свой выбор на классическом имперском мече и кинжале. Под рев зрителей он без лишних напоминаний направился в круг предстоящего боя.

С другой стороны к нему уже шла фигура, чей зеленый цвет кожи блестел на солнце от проступившего на ней пота. Итан решил, что хозяева этих мест хотели красочно начать день, и честь открывать игры досталась лучшим из воинов.

— Консул, — орк прислонил сжимающую меч руку к груди в знак уважения.

— Не сдерживай себя, старый друг. Используй силу своего народа. Мне радостно и одновременно горестно, что судьба распорядилась именно так. — Имперец повторил жест старого гладиатора.

Сам орк был вооружен под стать своему противнику. Должно быть, этот момент они оговорили уже давно. На зеленом лице виднелся отпечаток желтой лапы. Воины замерли, дожидаясь разрешения начать сражение. Тхорн вскинул голову к небу и издал по-настоящему звериный рык, вызвавший очередное ликование толпы. Раздался сигнал труб, и бойцы синхронно пошли навстречу друг другу. Вряд ли среди всех гладиаторов нашлись бы двое, кто так же сильно уважал соперника. Они проходили через это тысячи раз и знали слабые и сильные стороны своего противника.

Итан на секунду отвернулся, чтобы собраться с силами перед тем, что должен был увидеть. Остановив свой взгляд на гвардейце, он понял, что тот совсем поплыл. Его трясло от страха. Кэр не мог этого разглядеть, но в другой ладье подобное чувство охватило и Таунсена. Еще вчера старик пытался убедить себя, что прилично пожил, но, когда оказался на пороге смерти, все же пересмотрел свои взгляды на жизнь.

— Сдается мне, день сегодня будет долгим, — мистер Мерфи произнес это без привычной иронии в голосе, отчего Кэру стало не по себе еще больше.

Он догадывался, за кого сейчас сильнее всего переживает дуэлянт, и почувствовал, что Эйден впервые не так уж и сильно отличается от остальных аурлийцев. Звон столкнувшихся клинков заставил Итана вернуть свое внимание смертельному кругу. Хватило первых двух выпадов, чтобы понять, что оба противника намерены биться в полную силу.

В один момент Клетис потерял кинжал и, казалось, был обречен на поражение, но, увернувшись от смертельного удара, он уравнял шансы, лишив клинка и орка. В руках соперников остались только мечи. Клетис предпочел выбрать стандартный имперский меч, который по своей длине был меньше классического. Это предоставляло ему преимущество на короткой дистанции, но могло привести к роковой ошибке на длинной.

Толпа была чертовски довольна открытием состязаний. И орк, и имперец получили уже не по одной ране. Песок оросили первые капли крови. Тысячи желтых глаз наблюдали за каждым движением меча. Отступая, Клетис оступился и повалился на спину. Тхорн остановился, давая ему время подняться. Песок прилип к вспотевшей спине имперца. На секунду в его сердце прокрался страх перед приближающейся смертью. Консулу пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы прогнать эту мысль прочь. Он не мог умереть сейчас. Он должен жить, чтобы защитить свою империю.

Когда они сошлись вновь, Клетис ошибся и орк обхватил его руку. Клинок навис над грудью консула, но врезался в подставленный имперский меч. От соприкосновения со сталью бывший господин ощутил холод на своей груди. Но это было не все, что он почувствовал. Острие меча Тхорна, погрузилась в кровосток имперского. Резко дернув руку вниз, имперец предоставил орку два варианта на выбор: отпустить свое оружие или последовать за ним. Выпустить меч из руки Тхорн не мог себе позволить на физиологическом уровне.

Консул оказался быстрее, и его клинок вошел в живот верного собрата. Орк зарычал и наотмашь отвесил своему господину увесистую пощечину, заставившую имперца развернуться на сто восемьдесят градусов и повалиться на песок. Клетис моментально перекатился и через секунду в недавно скрытый его телом песок воткнулся меч. Имперец пнул ногой плоскую грань клинка, заставляя его отлететь в сторону.

Орк схватился за рукоять торчащего из него меча и, сжав зубы, высвободил его. Сплюнув сгусток крови, он продолжал надвигаться на имперца. Клетис схватил припорошенный песком кинжал и снова вскочил на ноги. Тхорн выдыхался, и требовалось лишь потянуть время. Минуту консул только и делал, что уворачивался от выпадов противника.

— Не так! Я не должен умереть так жалко! — взревел орк и вновь бросился на своего господина.

Клетис не ожидал от раненого такой прыти. И даже пропустил несколько ударов. Порез на плече и сломанный нос стали ценой этой ошибки. Зрители просто ревели от восторга. Но и Тхорна он не отпустил без ответа. Имперец оттолкнул его так сильно, что тот упал на спину. Консул посчитал, что задолжал собрату и позволил тому подняться. Противники взглянули друг на друга с взаимным уважением и сошлись в последний раз.

Клетису пришлось подставиться, чтобы приблизиться к орку. Под его ребрами навсегда остался шрам от имперского лезвия. Кинжал консула вошел чуть ниже сердца Тхорна. Орк начал заваливаться назад, но имперец обхватил его рукой за шею.

— Спасибо за честный бой, верный друг. Ты хорошо меня подготовил. — Консул не готов был себе признаться, что так сильно привязался к гладиатору, но сейчас его сердце пронзали тысячи игл.

Тхорн упал на колени, но все еще оставался в живых. Рев трибун приобрел ритмичность, словно тысячи существ скандировали один и тот же призыв, догадаться о смысле которого не составляло большого труда. Клетис намеревался нанести последний удар, чтобы поскорее окончить мучения друга, но глаза Тхорна заставили его остановиться. Имперец понял, как именно хочет умереть король столичной арены. Обойдя его со спины, консул уткнул лезвие в то место, где шея орка сливалась с его широкими плечами.

— Спасибо, — прошептал Тхорн поднимая зажатый в руке меч над головой.

Толпа явно оценила храбрость обреченного и взорвалась радостным ликованием. Клетис надавил, и тело орка тут же обмякло. Консул аккуратно уложил его на песок и прикрыл глаза. На секунду над ареной повисла полная тишина, но стоило ему выпрямиться, и оглушительный гул едва не заставил его оглохнуть.

Двое стражников, в чьих глазах теперь читалось куда больше уважения, чем перед началом боя, указали ему на ладью. Пошатываясь, имперец медленно двинулся в указанном ему направлении. Обернувшись, он в последний раз взглянул на лежавшее на песке тело орка. Возвратившись в транспорт, он не сказал ни слова.

Итан наблюдал, как тело Тхорна уносят с арены, а плуг счищает верхний слой песка, стирая кровь, словно боя, в котором орк потерял свою жизнь, никогда и не было. Гладиаторам не дали опомниться от потери товарища. Экран снова исчез, и стражники схватили капитана Хольта.

— Я ни о чем не жалею, — негромко произнес аурлиец, проходя мимо Кэра.

Навстречу неторопливо идущему капитану шел Таунсен. Даже издалека было видно, что он дрожит. При виде своего старого рулевого, капитан не сдержался и выругался. Моряк служил на корабле адмирала Хариса еще тогда, когда молодой Хольт в чине лейтенанта впервые поднялся на палубу. Разделяя одно весло на галере Флавия, аурлийцы сдружились еще больше.

В рассуждениях прошедшей недели Рэджинальд надеялся, что ему достанется Кэр или зворг. В первом случае он бы подставился под меч, во втором не испытывал бы сильных угрызений совести, если бы ему довелось победить. Меньше всех он хотел бы встретиться Дунканом. Он знал, что убить его не сможет, но и понимал, что, лишив друга жизни, мистер Грин больше никогда не будет прежним.

— Здравствуй, Таунсен, — поприветствовал своего противника Хольт.

— Капитан, — старик кивнул головой, пытаясь сдержать пробивающуюся в голосе дрожь.

— Мне очень жаль, но сейчас моя жизнь стоит дороже твоей, — эти слова дались Рэджинальду очень нелегко.

— Я не держу на тебя зла, но не думай, что я сдамся так просто. Может, сегодня случится чудо, — набрался смелости рулевой.

Чуда не произошло. Бой продлился не дольше трех минут. Хольт имел все шансы убить друга в первые же несколько секунд, но никак не мог решиться. Его душа разрывалась в попытке заставить себя проявить милосердие и покончить с мучениями старика как можно скорее. Таунсен выдохся, и их бой представлял из себя жалкое зрелище.

— Делай, что должен, капитан, — задыхаясь, проговорил старик.

И действительно, пора было заканчивать. Недовольные ходом боя стражники уже переглядывались между собой, подумывая о том, чтобы лишить жизни обоих бойцов. Таунсен разбежался, выставив перед собой меч. Понимая, что сейчас произойдет, Итан невольно прикрыл глаза. Хольт легко увернулся от выпада, отойдя в сторону, и своим клинком догнал спину рулевого. Старик умер до того, как его тело коснулось песка. Трибуны радостно загудели, довольные тем, что скучный бой наконец подошел к концу.

Капитана вернули к остальным и усадили прямо напротив Клетиса. В глазах обоих читалась отрешенность, словно их жизнь оборвалась на песке вместе с жизнями их противников. Следующим из ладьи выволокли Сварна. Утларг долго ходил между рядов с оружием, пока наконец не остановил свой выбор на привычном ему двуручном мече. Внутри Итана что-то упало, когда он увидел, как навстречу бывшему хозяину трущоб Камграда движется Орест.

В крепких руках зверя была зажата рукоять массивного двуручного топора. Древний уступал шакалоподобному зворгу и в силе, и в скорости. Кэр не видел, но готов был поспорить, что Орест улыбается, довольный попавшимся ему противником.

Стоило прозвучать трубам, как представитель вассального народа империи моментально взял инициативу в свои руки. Единственное, что оставалось Сварну, это уйти в глубокую защиту. Шакал практически выбил его за пределы очерченного круга. Стоило утларгу сделать шаг за черту, как стражник тут же толкнул его в спину, едва не подставив под удар топора. Древний выдыхался, и это видели все. Он старался уворачиваться от ударов, а не блокировать их мечом, чтобы сохранить побольше сил. И все же иногда противник принуждал его пойти на это. Не выдержав очередного столкновения, древний опустился на колено.

Орест снисходительно посмотрел сверху вниз на своего врага и замахнулся для последнего удара. И тут произошло то, чего никто не ожидал. Сварн разжал руки, сжимающие меч, и отскочил в сторону, позволяя зворгу по инерции продолжать свое движение. Топор воткнулся в землю, а утларг запрыгнул на спину противника. Обвив рукой его шею, он прижал того к земле. Орест предпринял невероятное усилие, приподняв голову и верхнюю часть торса. Ноги древнего повисли в воздухе, в сантиметре от земли. Попавший в глаза шакала песок мешал обзору.

Воспользовавшись слабостью противника, свободной рукой Сварн подтянул свой двуручный меч и воткнул одну часть гарды в песок, выставив клинок ребром прямо перед лицом зворга. Теперь он обеими руками давил на его затылок. Враг уперся лапами в землю, но мягкий песок заставлял их разъезжаться в стороны. Орест медленно опускался лицом на лезвие, не осознавая, как он мог допустить подобную ошибку.

Соприкоснувшись с лезвием, он издал дикий вой, переходящий в истерику. Опытный воин до последнего не мог поверить в то, что проигрывает. Сопротивляясь, он умирал долго. Костяшки пальцев Сварна побелели от напряжения. Древний позволил себе отпустить голову врага, только когда заметил под ними внушительную лужу крови. Обессилев он сполз с тела поверженного противника и повалился на спину. Ненавистный ему купол скрывал проплывающие над городом облака.

Зворг ожил. Неизвестно каким чудом он все еще был в сознании. Треть его морды безвольно свисала в сторону. Из раны обильно текла кровь. Молниеносным движением ему удалось оседлать утларга. Мощные лапы вслепую молотили противника. Теряя сознание от боли, Сварн на ощупь дотянулся до древка валяющегося рядом топора и резко рванул его на себя. Лезвие вошло в шею зворга, заставив его остановиться. Лицо древнего было полностью залито своей и чужой кровью. Орест покачнулся и повалился на бок рядом со своим убийцей.

Сварн попытался подняться, но силы покинули его окончательно. Толпа взревела, довольная неожиданным исходом не самого интересного боя. Местные жители явно давно не видели столь внезапного поворота событий.

— Статистика не в их пользу, — печально ухмыльнулся Эйден, оглядывая сидящих вместе с ним бойцов.

Стражники подбежали к лежащему утларгу, и Итан на секунду испугался, что, если тот не подымется, его тоже убьют. Однако его страхи оказались неоправданны. Воины роя помогли ему подняться, но вместо того чтобы отвести его в ладью, потащили в сторону тех врат, из которых на песок вышла группа Кэра. Аурлиец надеялся, что Сварна уводят, чтобы оказать тому первую помощь.

Подумать над этим дольше ему не дали. Лапы стражников подхватили его под руки и вывели к стендам с оружием. Друзья что-то говорили ему вслед, но он их не слышал. Только сейчас Итан понял, что так и не решил, что ему выбрать. Как и его бывший капитан, он потянулся к мечу и почувствовал, как дрожит сокрытая перчаткой рука. Он обхватил кисть другой рукой, чтобы остановить тремор. Когда он наконец ухватился за рукоять, он уже был спокоен.

Идя навстречу своему противнику, он не поднимал глаз, боясь того, кого может там увидеть. Окажись перед ним Ингрид или мистер Норрингтон, он не знал, как поступит. Бесполезный сейчас медальон стучал по груди при каждом шаге.

Вдруг его противником окажется Га-либ? Итан не поручился бы за то, что знает, как мыслит монстр и пойдет ли тот на жертву ради шанса на лучшее будущее для мира, — эти мысли одолевали Кэра, когда его нога перешагнула через очерченную на песке линию.

Остановившись, он заставил себя поднять голову. Перед ним стоял лант. Кэр возненавидел себя за облегчение, что ощутил в этот момент. Из всех попавших в плен путников только лант без колебаний был готов отдать жизнь, чтобы спасти аурлийца. Помешанный на порядке, он верил в избранность этого человека и не мог поднять на него оружие. К тому же генетическая особенность его народа не давала ему забыть о том, что хаос сотворил с его родным миром. Тем не менее в руках он сжимал привычный его народу изогнутый меч с серповидным ответвлением от гарды. Прозвучал грохот труб, но противники не двинулись с места.

— Я не буду сражаться с тобой, — произнес лант на имперском.

— Нам придется. В противном случае они убьют нас обоих, — мрачно констатировал Итан.

— Тогда я сделаю это, хотя моя жизнь не имеет никакого значения. Я не хочу, чтобы ты думал об этом, когда все закончится, — без капли сожаления в голосе произнес лант.

— Для меня будет честью сразиться с тобой, — сказал Кэр и пошел вперед.

Лант тоже сделал несколько шагов, но неожиданно снова остановился, а на лице отразился терзавший его внутренний спор.

— Меня зовут Галбэхэр, — произнес он, словно решив, что наконец искупил свои грехи и снова достоин называться собственным именем.

— Я запомню его, — ответил Кэр, пытаясь прогнать подступивший к горлу ком.

Несмотря на всю красоту их боя, аурлиец чувствовал, что ему поддаются. Лант был более искусным фехтовальщиком и несколько раз мог наказать Кэра за оплошность, но каждый раз замедлялся, чтобы дать тому шанс парировать удар. Они кружились в танце клинков около пяти минут, когда аурлиец понял, что соперник дает ему знак заканчивать. Чтобы сохранить достоинство противника, Итан показал все свое мастерство и, завершая цепочку ударов, воткнул меч в живот ланта. Тот повис у него на руке, ухватившись за плечо своего убийцы.

— Не дай этому миру повторить судьбу моего, — успел прошептать Галбэхэр перед смертью.

Когда Кэр уложил его на землю и отпустил меч, рука его снова дрожала. Итан Кэрил продолжил цепочку побед своей команды. Он не запомнил, как добрался обратно до ладьи. Он не слышал даже того гула ликования, что сопровождал его возвращение. Усевшись на скамью, он переглянулся с теми, кому еще предстояло сегодня выступить. По лицу Грина было видно, как он нервничает. Количество вероятных противников уменьшалось, а Ингрид еще не выступала.

Следующим из ладьи выволокли гвардейца. Избавившись от мук ожидания, тот выглядел вполне собранно. Он сразу же направился прямиком к арсеналу и взял лук. Однако, когда он потянулся к стойке с мечами, его остановил стражник, указавший на стенд с кинжалами. Судя по всему, организаторы все же следили за балансом сил. Направляясь в круг, где его уже ждала Кара, он беспрестанно читал молитвы Создателю.

Рыжие волосы гесталы развевал легкий ветерок. Из песка рядом с ней торчал воткнутый в него трезубец. Аурлиец положил стрелу на тетиву еще до того, как пересек черту. Расстояние между ними составляло не меньше сорока метров. Ничего в лице Эйдена не изменилось, но Итан почувствовал, что его тело натянулось подобно струне.

Заметив выбранное гвардейцем оружие, гестала начала ходить из стороны в сторону, дожидаясь сигнала к началу боя. Аурлиец натянул тетиву за секунду до сигнала труб. Выхватив трезубец, Кара тут же сделала кувырок, уворачиваясь от первой стрелы. Постоянно петляя и меняя траекторию движения, она бежала навстречу гвардейцу. Кэр перевел взгляд на мистера Мерфи и увидел, что тот сам не заметил, как поднялся со скамьи.

Вторая стрела оставила на щеке девушки глубокую царапину. Гвардеец начинал нервничать и торопиться, из-за чего совершал ошибки. Он вновь натянул тетиву. За мгновение до выстрела Кара замерла на месте. Стрела пролетела точно там, где она должна была оказаться в следующий миг.

Девушка постоянно напоминала своему сознанию, что крыльев у нее больше нет, но несмотря на это, тело рефлекторно пыталось взлететь. Аурлиец потянулся за четвертой стрелой, но, поняв, что выстрелить не успеет, выхватил кинжал.

В ближнем бою выбор оружия был явно на стороне Кары. Являвшийся традиционным оружием гестал трезубец имел явное преимущество перед коротким лезвием кинжала. Растерявшийся гвардеец не успел увернуться от выпада, и из его спины показалось тройное острие. Мужчина упал за черту круга. Несмотря на вырывающуюся из гортани кровь, он все еще дышал. Воительница вырвала трезубец и нанесла последний удар милосердия.

Толпе понравилось пусть и короткое, но все же разнообразие, что продемонстрировала эта пара бойцов. Кара посмотрела на ладью противников, и Эйден слабо улыбнулся ей в ответ. Каждый из гладиаторов сегодня стоял перед непростой нравственной дилеммой. Радоваться победе одного означало умалять ценность жизни проигравшего. Улыбка еще не успела сойти с лица мистера Мерфи, как цепкие лапы роя потянулись за ним.

Не дожидаясь стражников, Эйден ловко спрыгнул с ладьи. Сжимая родные рукам меч и кинжал, он шел навстречу высокому воину с копьем. Завидев соперника дуэлянта, Дункан и Хорив моментально переглянулись. Круг выбора становился слишком узок, и теперь шанс на то, что они столкнуться с самыми дорогими для себя людьми, был катастрофически велик.

Га-либ и аурлиец внимательно оглядывали друг друга. Эйден постарался заглянуть за спину монстра и получше разглядеть, что творится в ладье, из которой вышел каннибал, но желтый барьер мерцал на солнце, сокращая видимость.

— Признаюсь честно, я рад, что мне достался именно ты, — Га-либ говорил без злости или злорадства.

— Я тоже надеялся на это, — улыбнулся Эйден.

Сигнал труб плавно перерос в звуки боя. Оба гладиатора были профессионалами своего дела. Оба довели свои умения до такого уровня, что не допускали ошибок. Однако при всем своем мастерстве Эйден все же оставался всего лишь человеком. Его жизненный опыт ограничивался тремя десятилетиями, в то время как опыт вечноживущего монстра исчислялся тысячелетиями. К тому же копье предоставляло своему обладателю определенное преимущество.

Между тем сдаваться аурлиец был не намерен, ни на секунду не допуская мысли о смерти. Мистер Мерфи слишком часто бывал на ее пороге, чтобы перестать верить в свою удачу. Несколько раз острие копья проскакивало в миллиметре от его горла.

Пожалуй, это был самый красочный бой за сегодняшний день. Настоящий танец смерти, где оба партнера прекрасно знали, что делают. Бойцы показывали все, на что были способны. Спустя десять минут непрерывного боя Эйден почувствовал, что силы его покидают. Разорвав дистанцию, он выиграл себе немного времени для передышки.

Проплывающее на небе облако на короткий миг закрыло собой солнце. Бросив быстрый взгляд на ладью противников, аурлиец увидел Кару. Гестала стояла на ногах и явно за него переживала. Теплое чувство разлилось по его телу, заставив вновь сосредоточиться на сражении.

К концу следующих двух минут он пропустил выпад Га-либа, и копье подрезало его голень. Не ожидавший подобной ловкости аурлиец повалился на песок, выпустив из рук кинжал. Молниеносным движением Эйден выбросил вперед руку, чтобы перехватить летящее в его сторону оружие, но монстр снова оказался быстрее. Копье пробило его плоть, песок окропила кровь. Лишившись мизинца, мистер Мерфи перекатился подальше и вскочил на ноги. Из обрубка на землю обильно капала густая кровь.

Га-либ подцепил отрубленный палец кончиком копья. Подбросив в воздух, он ухватил его свободной рукой. Внимательно осмотрев частичку аурлийской плоти, он брезгливо поморщился. Монстр демонстративно потер палец о свои одежды, заставляя песок осыпаться. На глазах постепенно приходящего в себя дуэлянта он закинул палец прямиком себе в пасть. Послышался хруст ломающихся хрящей. Толпа взорвалась неслыханным прежде воем удовлетворения. Эйден поморщился. Воспользовавшись паузой, он оторвал клочок от рукава своей рубахи и постарался остановить кровь. Дождавшись, когда каннибал закончит трапезу, он вопросительно поднял брови.

— Сегодня не ваш день, мистер Мерфи, — оскалился Га-либ и бросился на противника.

Несмотря на ранение и усталость, аурлиец не сдавался. Только на третьей минуте возобновившегося боя Эйден допустил ошибку. Привыкший сражаться с противниками, орудующими мечами, он плохо оценил расстояние, на которое способно дотянуться оружие Га-либа. Кончик копья распорол его щеку от уголка рта практически до самого уха. Аурлиец упал на песок и, схватившись за лицо, принялся перекатываться из стороны в сторону, издавая нечеловеческие стоны. Га-либ терпеливо стоял над поверженным противником.

Мистер Мерфи заставил себя абстрагироваться от боли. Уперев меч в землю, он снова подялся на ноги. Выглядел он ужасно. Разорванная щека свисала, стали видны челюсть и язык аурлийца. Из уважения к другу Итан заставлял себя смотреть, не отворачиваясь. В этот момент Кэр не был уверен в том, что Эйден благодарен ему за спасение от петли.

Бой продолжался, но исход уже был предрешен. Продолжая стоять на ногах, аурлиец своей стойкостью заработал уважение толпы. Решив, что пора заканчивать, Га-либ выбил меч из ослабшей руки дуэлянта. Следующий взмах — и конец копья вошел в живот Эйдена. Воин упал на колени. Монстр ходил вокруг своей жертвы, подобно загнавшей добычу акуле. Мистер Мерфи потянулся к лежавшему рядом мечу. Воспользовавшись им, он заставил себя подняться вновь.

Аурлиец смог отбить два легких выпада, но третий снова выбил меч из его рук. Эйден больше за ним не тянулся. Выпрямившись, он смотрел прямо в глаза Га-либу. Каннибал не спешил расправиться с противником и выглядел немного удивленным, словно не верил в свою победу и рассчитывал на иной исход боя. Неожиданно крики толпы стали более ритмичными. Монстр замахнулся копьем и бросил руку вперед. Раздался гул трубы, острие остановилось прямо перед сердцем аурлийца.

Мистер Мерфи успел стать любимчиком толпы, и она не была готова расстаться с ним так скоро. Стражники вошли в круг. Эйден покачнулся и повалился вперед. Га-либ сделал шаг навстречу и поймал его. Распорядители арены забрали мистера Мерфи с рук монстра и унесли под овации толпы. В сердце Кэра поселилась надежда, когда он понял, что несут его не в сторону того коридора, куда прежде уносили мертвецов.

Га-либ улыбнулся и легкой походкой направился в сторону своей группы. Стражники не спешили отбирать новых бойцов, давая зрителям время переварить и почувствовать послевкусие предыдущего боя. Итан видел, как это ожидание убивает Хорива и Дункана. Наконец стражник подошел к ладье и указал на утларга. Побледневший Хорив спрыгнул на песок. Выбрав два меча, он отправился навстречу своей судьбе.

Штурман вскочил с места, пытаясь как можно скорее увидеть его противника. Лицо его побелело, когда моряк увидел идущего навстречу аурлийца. Мистер Норрингтон шел, сжимая в руках по мечу. Ноги Дункана подкосились, и он упал на скамью, но в следующий момент уже взял себя в руки. В конце концов, он без раздумий готов был отдать жизнь за Ингрид. Да и убивать никого из друзей ему не придется.

Войдя в круг, противники сохраняли каменные лица. Неожиданно они необычайно синхронно улыбнулись друг другу, насмехаясь над собственной судьбой.

— Устроим им настоящее шоу, — сказал мистер Норрингтон.

— Как на тренировках, — кивнул Хорив, давая понять, что понял стратегию своего наставника.

Мастера клинков устроили благодарной публике истинное представление. Учитель и ученик полностью доверяли друг другу. Используя тысячи раз отработанные на тренировках цепочки ударов, они делали вид, что по-настоящему хотят убить. Джонатан цеплялся за сумрачную надежду, что бой так впечатлит распорядителей, что они посчитают необходимым сохранить жизни гладиаторов до лучших времен. Толпа действительно явно испытывала к ним симпатию, но время шло, а бой продолжался. Бывший убийца понимал, что скоро они выдохнутся и шоу перестанет быть увлекательным.

Ему потребовалось три попытки, чтобы заблокировать свой инстинкт самосохранения. Проводя очередную цепочку, он сделал вид, что ошибся, и меч Хорива разрезал его грудь. Аурлиец тут же упал на колени. На лице утларга отразился шок. Он совершенно не был к этому готов. Джонатан не владел языком роя, но был уверен, что сейчас толпа скандирует призыв к смерти. Только сейчас Итан понял, что стоит на ногах, а рядом с ним плечом к плечу за боем наблюдает капитан Хольт. Он перевел взгляд на Дункана и увидел на его лице готовность умереть в следующем бою.

— Давай, малец. Ты должен сделать это, — сказал мистер Норрингтон, прикрывая рукой кровоточащую рану.

Хорив был растерян и напуган. Его глаза судорожно бегали из стороны в сторону. Ища поддержки, он обернулся на ладью. Итан, Хольт и Дункан дружно кивнули, давая понять, что выбора у утларга нет. Никто из них не видел смысла в смерти обоих. Древний вновь обернулся на своего наставника. Он не понял, как его рука поднялась в воздух. Джонатан улыбнулся и закрыл глаза, подставляя лицо последним в его жизни лучам солнца. Хорив отбросил меч в сторону.