Дети Рыси

Глава 20

Спустя три дня весть о гибели посольства коттеров и орхай-менгулов, обгоняя нойонов, возвращающихся из Арк-Орды, докатилась и до Барги. Половина станицы сбежалась на майдан слушать «чёрного» вестника. Многие не верили в произошедшее. Убить посла – такого никогда не бывало! Даже седые старцы, что за ветхостью лет сидели в юртах, грея кости у очагов, не могли припомнить таких злодеяний. Вся Барга и близлежащие курени гудели как потревоженный улей.

Чёрная весть дошла и до опустевшего ханского куреня. Сузге билась и кричала на руках молодого мужа. Ещё бы! И двух месяцев не прошло, как она потеряла и брата, и отца. Лицо молодой хатун почернело от горя, а глаза запали вовнутрь. Несколько раз она теряла сознание, и потому Тунгкер был вынужден дважды призывать на помощь шаманов-целителей.

Нейва пришла к ней, чтобы утешить и разделить общее горе, поразившее их обеих. Она была единственным человеком, которому удалось хоть немного успокоить Сузге. Сама Нейва, оглушённая чёрной вестью, не проронила не слезинки. Её глаза были сухи и горели мрачным огнём. Она не видела Джучибера с того самого дня, как они расстались в юрте её отца, и теперь жестоко корила себя за то, что так и не захотела встретиться с ним.

Нойон Арвед, едва вернувшись из Арк-Орды, тут же поспешил в курень Суджук-нойона. По дороге за ним увязался старейшина Бури. У самого Суджука в юрте сидело несколько человек гостей. Арведу поднесли кумыса, и усадили за стол. Всё с нетерпением ожидали от него подробностей произошедшего, и он, так и не притронувшись к еде, принялся рассказывать о том, что поведали им табгары и бек-хан Учжуху.

– Что и говорить. Для многих это тяжёлая весть,– проговорил, покачивая головой Суджук.– Вон, Кейхат вчера с горя и переживаний так напился архи, что стоять на ногах не мог. Потом его зачем-то понесло на реку. Нынче утром, мальцы рыбачить пошли и нашли его, прибежали в курень, дак уж поздно…

Суджук сокрушённо махнул рукой и многозначительно посмотрел на Арведа. Услышав сказанное, тот едва не выдал себя громким вздохом облегчения. Кейхат мёртв и теперь никто никогда не узнает, кто заплатил Темябеку за голову Джучибера.

Тем временем, нойоны родов и старейшины племени с мрачными лицами съезжались в Баргу на курултай. Прибыл даже нойон бесаудов Пайкан. Кажется, он был единственным, кто откровенно не сожалел о случившемся. Но сейчас старые распри и ссоры между родами были на время забыты, хотя все прибывшие по отношению друг к другу держались насторожено, готовые чуть что схватиться за оружие. Подавляющее большинство было оружно, так словно они спешили не на всеобщее собрание, а прямо в битву.

К удивлению многих на съезд прибыл юный нойон таурменов – Тунгкер. Рядом с ним к месту собрания ехал тысяцкий Мутулган-багатур, за спиной которого маячила мрачная тень Содохая.

– Что здесь нужно сыну таурменского хана? – просил один из коттерских старейшин.

– Нойон Тунгкер муж Сузге-хатун – дочери и единственной наследницы Хайдарова рода, и потому он будет говорить от её имени,– Мутулган обвёл тяжёлым немигающим взглядом присутствующих. Услышав его слова, многие недовольно нахмурились, но никто не посмел возразить в ответ старому воеводе и багатуру.

Старейшины и нойоны тянулись к месту проведения курултая всё утро. Прибывшие первыми, ожидая опоздавших, негромко переговаривались друг с другом, обсуждая последние новости. Наконец, все собрались и расселись по своим местам.

– Высокородные нойоны, мудрые старейшины и доблестные багатуры народа коттеров,– встав со своего места, к собравшимся обратился старейшина чинкинов Буянту. По своим летам он был самым старшим по возрасту среди и нойонов и старейшин племени.– Вот уже восемь десятков раз мои глаза видели, как зеленеют и увядают травы степи. Я знал отцов многих из тех, кто сегодня собрался здесь….

Старик на мгновение поперхнулся, перевёл дух и продолжил:

– От века стоит завещанный нам великой небесной Прародительницей и пращурами святой обычай неприкосновенности послов. Всяк из вас знает, что именно обычаями и законами отличён человек от дикого зверя. Не только чужеземцы и инородцы, придерживаются священного обычая. Даже кровные враги уважают посланцев друг друга. Нынче же говорю вам – случилось неслыханное! Шестипалые побили наших послов, что ехали к кагану табгаров. Такое злодеяние не должно остаться безнаказанным. Нойоны, старейшины и багатуры народа коттеров, встаньте и скажите своё слово…

Буянту умолк и, поддерживаемый за руку своим внуком, опустился на кошму.

– Шестипалые нарушили закон, существующий меж всех народов, живущих под Оком Рыси,– прозвучал голос Эренцена. Шаман обвёл собравшихся пронзительным взором.– Истинно говорю, вам – жизнь посла священна! Горе тому, кто посягнёт на неё! Кары Небесной Рыси ждут преступивших заповедный обычай…

После слов шамана поднялся нойон Кранчар. Он поднял руку, привлекая внимание.

– Небывало того, чтобы кто-нибудь подъял руки на посредника либо посла. За то, что ченжеры предательски перебили наше посольство, они должны заплатить своей гнилой кровью. Всем нам надобно собираться под единый туг мести! Что касается рода наянкинов, то четыре тысячи моих багатуров готовы выступить в поход, дабы покарать подлых убийц! Нойоны, поднимайте своих людей на конь!

– А кто поведёт за собой воинов? Уж не ты ли? – вскочил со своего места старейшина Укэту.– Думаешь, что среди харалудов не найдётся достойного вождя!?

Лицо Кранчара побагровело от гнева, а рука сама потянулась к висевшему у него на поясе тайгетскому мечу. По рядам собравшихся пронеслась волна ропота, началось шевеление. Собрание грозило перерасти в кровавую схватку.

– Да и не только среди харалудов есть воеводы,– откликнулся нойон хаберхедов Чуюн. Несколько старейшин поддержали его громкими одобрительными возгласами.

– Уймитесь нойоны! – громкий голос Суджука раскатисто перекрыл начавшийся гомон.

Он грузно поднялся на ноги и взоры собравшихся невольно обратились к нему.

– Сядь, доблестный Кранчар! И ты сядь, Укэту. Садись, говорю! – резко бросил он старейшине. Тот нехотя подчинился. Собравшиеся понемногу стали успокаиваться.

– Мы собрались здесь не за тем, чтобы препираться, словно малые дети, не поделившие игрушку. Джучибер и Белтугай поехали к Темябеку не от одного рода, а от всего племени коттеров. Нашей волей послали мы их. Шестипалые нанесли обиду не харалудам, каядам или наянкинам, а всему народу нашему. Потому-то мы и собрались на курултай. Давайте лучше подумаем, как нам сейчас поступить.

Слова Суджук-нойона несколько остудили горячие головы. Наступило неловкое молчание, которое прервал нойон Арвед:

– Многомудрый нойон Суджук сказал справедливые слова. Я, как и доблестный нойон наянкинов Кранчар, был у хана орхай-менгулов, когда к нему прибыли послы от Темябека, что доставили тяжёлую весть. Бохорул и его нойоны, решили не ждать, и собираются отомстить за гибель послов. Нас он тоже зовёт себе в помощь.

– Сколько воинов у Бохорула? – спросил до того молчавший Пайкан.

– Тумена два сразу сядут на коней. А так…– нойон пожал плечами.– Если, мы поспешим, то три тумена встанут под его туг,– добавил он.

Арвед опустился на место. Он был доволен. Его последние слова предназначались тем нойонам и старейшинам, что не желали подчинения никакой власти. В походе, что затевался, волей-неволей придётся подчиняться хану орхай-менгулов. Своего-то не избрали. Нойон Кранчар задумчиво закусил губу, а Пайкан криво усмехнулся.

Мутулган тихонько толкнул Тунгкера в бок.

– Ишь ты, как ловко повернул хитрый лис,– прошептал он молодому нойону, и тому пришлось согласно кивнуть, чтобы показать, что он понял не высказанную до конца мысль старого воина. Накануне, Сузге вытерла слёзы и сказала мужу, что он должен идти на курултай, и если понадобится, то выступить от имени семьи Хайдара. Оба военачальника куреней Далха-Кота и Мутулган-багатур, и Есен-Бугэ поддержали её.

– Ты женат на сестре Джучибера, а значит должен вмешаться, если дело идёт о мести за её родича! – заявил Мутулган.– На худой конец, наши воины встанут рядом с твоими.

Сейчас, молодой таурмен не до конца понимал, чего хотят нойоны и старейшины коттеров. Видно, что они согласны воевать с ченжерами, но что-то у них не ладится.

– А что же табгарский каган Темябек,– нойон Сурга-Огул кряхтя, поднялся на ноги.– Он-то, что говорит? Будет ли он вместе с нами заодно или нет? Помните – мы же не зря проводили послов к нему. Нойон Кранчар, расскажи, что говорили посланцы табгаров в юрте хана орхаев.

– А ничего,– зло ответил нойон наянкинов.– Они лишь доставили весть о случившемся. Если и были у них какие-нибудь другие разговоры с ханом Бохорулом, так я не слыхал.

– Вот,– произнёс старейшина чинкинов Буянту,– табгары коварны. Я им не верю.

– Ещё бы, того и гляди, набегут из-за Эрдыши,– поддакнул ему старейшина наянкинов Витутер, сидевший рядом с Кранчаром.

– Темябек не решится прогневать небо,– проговорил Эренцен,– иначе оно его покарает. Вот его советник Киях – дело другое…

– Не сворачивайте с пути, доблестные багатуры,– не выдержав, вмешался Мутулган.– Коли решились отомстить за кровь наших послов, надо идти до конца! Надо созывать ополчение. В ханском курене и в обоих куренях Далха-Кота к походу готовы двадцать сотен багатуров. Как сказал славный нойон Кранчар, у него под рукой ещё сорок сотен. Вот уже есть шесть полков. Чинкины и хаберхеды могут присоединиться к войску по дороге в Арк-Орду. Всё равно путь лежит через их кочевья.

– Вот речь достойная багатура! – воскликнул молодой безусый Аргун-Мергэн, нойон каядов. Ему было всего шестнадцать лет, и он совсем недавно стал главой своего рода, заняв место погибших отца и старшего брата. Сидевший рядом с ним пожилой, с короткой сивой бородой, старейшина каядов одёрнул его. Аргун, обернулся к старшему родовичу, покраснел и виновато потупил глаза.

– Воевода Мутулган-багатур призвал собрать ополчение,– вновь поднялся нойон Суджук.– Думается мне, благородные нойоны и старшины, что он прав! Я согласен с ним! – неожиданно сильным голосом произнёс он.

Нойон Арвед удивлённо выпучил глаза. Как же так? Они же договорились действовать сообща. Он поймал короткий, многозначительный взгляд Суджука. Видимо тот что-то задумал, раз решил изменить своё мнение насчёт ополчения.

– Я согласен! – Арвед поддержал своего единомышленника.

– Ораноры согласны! – проговорил нойон ораноров Гильчир.

– Мы согласны! – отозвался пожилой старейшина каядов.

– Согласен,– кивнул головой Пайкан. Следом за ним созыв ополчения поддержали старейшины бунидов и буниятов. Очередь дошла до Кранчара.

– Я согласен,– выдавил из себя нойон наянкинов. Его голос был каким-то вялым, а сам он задумчив. Перед этим, старейшина Витутер, что-то горячо нашёптывал ему на ухо.

Все остальные единогласно поддержали решение собрать ополчение племени в Барге. Казалось, что все должны быть довольны наступившими согласием и единством. Но тут со своего места снова поднялся Кранчар.

– Есть ещё одно обстоятельство, о котором мы не подумали,– хмурясь, проговорил нойон наянкинов.– Хан Бохорул выступает в поход через четыре-пять дней, дабы застать ченжеров врасплох. Нам же, чтобы поспеть соединится с ним, надо выступить не позднее, чем послезавтра, а в такой срок не все воины смогут собраться в Барге. Не знаю, как каяды, а буниятам понадобится четыре дня пути только до Барги, оранорам – три. Будем ждать – опоздаем, доблестные багатуры…

– Да, это так,– подтвердил Арвед.

– Выступим когда нужно,– ответил ему Мутулган,– остальные, если идти о-двуконь, догонят по дороге в Арк-Орду.

– Тут скачи хоть на трёх лошадях – всё равно не поспеем,– задумчиво пробормотал старейшина бунидов.– Да и коней зря утомим.

Собравшиеся задумались. Если готовиться к войне, как во времена битвы при Длани Света, то надо собираться всем вместе. Если же нанести удар первыми, то следовало идти вместе с ханом орхай-менгулов.

– Э-э, чего думать,– подал голос нойон Суджук.– Мутулган-багатур славный воин. Он сказал мудрое слово. Пусть те, чьи воины поблизости от Барги выступят в поход вместе с орхай-менгулами. Те же, кому ехать издалека, пока будут собираться здесь. А там будет видно, как поступить.

Мысль Суджук-нойона встретила всеобщее одобрение. Такое решение не давало кому-нибудь одному забрать под себя всех воинов племени, призванных в ополчение. Но нойоны и старейшины хотели бы знать – кто возглавит войско, уходящее в Арк-Орду?

Кранчар ожидал, что выкрикнут его, но нойон Сурга-Огул, неожиданно произнёс:

– Пусть нойон Арвед возглавит тех, кто пойдёт с Бохорулом. А славный Кранчар возьмёт под начало тех, кто будет собираться в Барге.

Предложение Сурги-Огула устраивало всех присутствующих, может быть кроме Кранчара. Ни заносчивый Укэту, чьи стремления не были ни для кого тайной, ни другие, стремящиеся подмять под себя более слабых, не получат власть над всеобщим ополчением племени. Кранчар же, будучи самым сильным из родовых нойонов, лишался командования над большей частью своих бойцов. Теперь под его началом будут воины из различных родов. Потому-то он с досады скрипел зубами.

Наиболее боеспособных воинов из куреней Далха-Кота, должен был возглавить Мутулган-багатур. Пожилой тысяцкий нехотя согласился, на оказанную ему честь. В его душе шевелились смутные подозрения, что его попросту хотят удалить из Барги.

Тунгкер же наоборот рвался в бой, дабы выполнить обещание, данное им жене отомстить за её брата. Мутулган еле отговорил его. Он считал, что кто-то должен остаться на охране бывшего ханского куреня и следить за нойонами. Случись какая-нибудь пакость со стороны недоброжелателей и Сузге одной нипочём не управиться.

Суджук и Сурга-Огул поддержали Мутулгана. Но эти двое исходили совсем из других соображений. Они понимали, случись чего на войне с сыном таурменского хана, потом хлопот не оберёшься. Стрелы-то не разбирают имени-звания жертвы. Пусть молодой нойон лучше потешится с красавицей женой. А там они потихоньку выживут молодожёнов из Барги. Мол, пора ехать к родному батюшке…

Укэту, как и Кранчар, только скрипел зубами. Оставалось либо идти под началом Арведа к Бохорулу, либо попасть под тяжёлую руку нойона наянкинов. Ни то, ни другое не устраивало горделивого старейшину. Однако приходилось выбирать.

Обычно курултай заканчивался всеобщим пиром, но в этот раз ни у кого не возникло желания праздновать. Суджук и Сурга-Огул вместе покинули собрание. Нойон Арвед остался вместе с обоими тысяцкими и есаулами из куреней Далха-Кота. Назначение обязывало его заняться делами войска. Надо было объехать оба куреня Далха-Кота, договориться с тысячниками, есаулами и сотниками о сборе воинов, разослать гонцов. Позднее, ближе к вечеру, доверенный нукёр Суджук-нойона передал, что его сегодня вечером будут ждать в аиле Сурги-Огула.

Сумерки пали на станицу. Усталый и запылённый Арвед слез с коня у коновязи в аиле Сурги-Огула. Тут же стояли ещё чьи-то лошади, но он не стал их разглядывать. Бросив поводья одному из сопровождавших его нукёров, нойон прошёл в юрту. К его удивлению, кроме самого хозяина и Суджука, здесь находился и старейшина Укэту. Тот сидел на удивление тихий и присмиревший, то и дело искоса поглядывая на своих собеседников.

Сурга-Огул поздоровался с гостем, усадил за стол и предложил поесть и выпить кумыса. Жуя кусок жареной говядины, Арвед прислушался к разговору. Речь шла о тех старейшинах и знатных людях, что стояли поперёк дороги троим владетелям.

– Мутулгана спровадим в поход,– говорил Сурга-Огул.– А пока он там будет махать своим палашом, таурменского щенка надо отправить домой. Отправим гонца к его отцу: дескать, не всё ладно в наших кочевьях. Мол, сосед твой Кранчар воду мутит, а тут как раз наянкины будут в поход собираться. Глядишь, хан соберёт своих воинов встречать на границе сына с невесткой. Тут Кранчару будет не до Барги.

– Мудро рассудил,– кивнул, соглашаясь с хозяином юрты, Суджук.

– А как же ханский курень? Казна, табуны? – спросил Укэту.

– Про них-то и идёт разговор,– пояснил ему Сурга-Огул.– Тунгкер и так получил неплохое приданое за хайдаровой дочкой. Всё остальное принадлежит нашему племени: табуны, стада, повозки, люди и прочее. Теперь всё добро надо вернуть законным хозяевам.

– Что же ты предлагаешь – поделить поровну и раздать?

– Экий ты непонятливый. Нужно поступать по справедливости: кто вносил в казну ханства большую дань, тот и должен получить больше! Что неясно?

Укэту догадался, что большинство нойонов и старейшин не получат из казны и обрывка верёвки. А уж про простых пастухов и говорить нечего. Если же он хочет урвать свой кусок, то ему нужно держаться этих троих. К тому же Арвед назначен решением курултая в главные воеводы созываемого ополчения. Теперь у него в руках войско. Сила!

– Да, благородный Сурга-Огул, теперь я вижу, что твои слова действительно наполнены не только мудростью, но и справедливостью.

Шумно вздохнув, Укэту поднял чашу с кумысом, остальные последовали его примеру.

– Ну, дружному табуну и стая волков не помеха!

Выпив, они снова принялись за угощение, нахваливая гостеприимного хозяина. Было уже далеко за полночь, когда оба нойона и старейшина покинули аил Сурги-Огула.