Дети Рыси

Глава 17

Дайяр тряхнул головой, отполз подальше в тень кустов и попытался ещё раз вспомнить, с чего начались все его беды.

Он давно сговорился с Аюной о женитьбе, и даже присмотрел место, где они смогут поставить свою юрту. Там была небольшая долина, укрытая между двух сопок, по дну которой бежал ручей с прозрачной водой. Отец обещал ему дать войлоков, да и старший брат, служивший в одном из куреней Далха-Кота, не оставит его без помощи.

Ничего, что у него только одна лошадь, зато у них с Аюной будет своя юрта. Он будет трудиться и лета через три станет владельцем отары овец, а там глядишь, и кони появятся. Дайяр заранее припрятал три серебряные монеты и ещё десяток медяков, вырученные за добытые им на охоте волчьи шкуры. Будет на что погулять на свадебном пиру. Пусть родичи Аюны не думают, что отдали её за нищего пастуха-харачу.

Но все мечты Дайяра развеялись, как туман над рекой. Два года назад отец Аюны не смог как следует снарядить двух её старших братьев на службу в курени Далха-Кота, и потому всё необходимое ему пришлось брать в долг у нойона Суджука. А нынче наступило время расплаты.

Они рассчитывали расплатиться, но не сумели. Прошлое лето выдалось необычайно сухим. Травы в степи выгорели, ручьи пересохли. Потому-то им пришлось много кочевать, ища подходящие пастбища. Хуже всего, что на отары несколько раз нападали лиходеи. У семьи Дайяра угнали двух лошадей, а семья Аюны потеряла десяток овец и единственного быка.

Два дня назад в аил приехал Суджук-нойон со своими нукёрами взыскивать долг. В счёт долга у них забрали все войлоки и шкуры и ещё пять овец. Покрыли едва половину. За оставшуюся часть долга и лихву, нойон потребовал отдать коней, либо чтобы Аюна пошла на год в служанки к нойону.

Услышав такое, отец и братья девушки схватились было за оружие, но куда им тягаться с умелыми в драке нукёрами. Те, обезоружив, избили их, а Суджук пригрозил должникам, что не только заберёт лошадей, но и ославит их перед всеми как разбойных лиходеев.

Расстаться с конями, означало всё равно, что умереть. Аюна, узнав об условии нойона, решила добровольно пожертвовать своим счастьем, во благо семьи. Вчера она уехала вместе с Суджуком в Баргу. Вот так Дайяр остался без невесты.

Шорох, раздавшийся за кустами, оторвал Дайяра от грустных мыслей, возвращая к действительности. На поляне показались два человека с луками и колчанами, висевшими за плечами. Одного из них Дайяр узнал.

Это был Богурчи, с которым он когда-то вместе служил в Барунаре. Говорили, что во время набега бесаудов Пайкана он здорово отличился, и якобы сам Джучибер взял его к себе в дружину. Второго, здоровенного плечистого парня со светлыми волосами и с висевшим у того на поясе большим топором, Дайяр не знал.

Они остановились, заметив Дайяра, и схватились за луки. Он вышел к ним навстречу из-за кустов, сняв шапку и держа обе руки на виду.

– Эй, эй, Богурчи, это я – Дайяр! Помнишь меня?

Тот настороженно вгляделся в него и, чуть помедлив, кивнул.

– Помню. Ты был со мной в одной сотне у Содохая сына Мутулган-багатура. Что, тоже охотишься?

Дайяр уловил в его голосе скрытую насмешку. Только сейчас он разглядел, что луки у них были не охотничьи, да и снаряжены они были по-походному так, будто шли на «зов Далха-Кота».

– Нет. Я не охочусь,– ответил Дайяр.

Он отцепил от пояса кожаную флягу и, глотнув воды, протянул её Богурчи. Тот, несколько помедлив, принял флягу, приложился к горлышку, а затем передал своему спутнику. Дайяр следя за ними, облегчённо вздохнул. Всё, можно не бояться.

– Тогда что же здесь делаешь?

Дайяр сел на землю и опустив голову, принялся рассказывать обо всём, что произошло. Об Аюне, нойоне Суджуке и прочее. Выговорившись, он почувствовал некоторое облегчение.

– Что же думаешь делать? – спросил его Богурчи, когда он закончил рассказ о своих бедах.– К своим вернёшься?

– Не знаю,– пожал плечами Дайяр.– Столько коней или шкур за выкуп Аюны мне не сыскать. Может быть, вернуться назад в Барунар?

– Попробуй,– усмехнулся Богурчи.– После похода на ченжеров старейшины и нойоны сместили Мутулган-багатура. Теперь куренями Далха-Кота заправляют нойон Арвед и старейшина Укэту, а они с твоим знакомцем Суджуком тянут одну телегу. Так-то…

– А вы-то как очутились в наших местах? – поинтересовался Дайяр.

– Как, как, а вот так. Лиходеи мы теперь с ним,– мрачно усмехнулся в ответ Богурчи, кивая на своего спутника.

При этих словах Дайяр изумлённо уставился на них.

– Почему? – спросил он.– Ты же ведь служил в дружине у нойона Джучибера сына Хайдара…

– Вот именно, что служил Джучиберу. Как говорят: ключ иссяк, бел-камень треснул… Сейчас всех, кто давал ему клятву верности, притесняют. Нойон Арвед повелел своим прихвостням отобрать у меня дахирана и доспех, что был пожалован мне сыном Хайдара. Мол, есть багатуры достойней меня…

– Ну и что же?

– Всё забрали. Правда, теперь у нойона стало на четверых нукёров меньше, а за мою голову старейшины назначили награду. Ну, а Ревун,– он показал на своего товарища,– раньше был в работниках у Чулуна. Теперь он совсем вольный человек,– усмехнулся Богурчи.– Ушёл со мной, чтобы по новой не попасть в «услужение», как твоя Аюна. Сейчас вот пробираемся за Челенгру, в аил старого Хучудара.

Больше говорить было не о чем, и собеседники умолкли. Дайяр сидел и думал о том, что видно у него теперь с этими двумя общая доля.

– Возьмите меня с собой,– обратился он с просьбой к ним.

Богурчи хмыкнул, окинув его взглядом с ног до головы, и вопросительно посмотрел на Ревуна.

– А что? Если хочет, пусть идёт с нами,– пророкотал белояр.– Яз не против.

– Ладно,– кивнул Богурчи.– Думаю, что тебе доверять можно. Это даже хорошо, что мы тебя повстречали. Я не очень-то знаю здешние места. Сможешь провести нас к реке?

– Зачем?

– Как ты наверно заметил – коней у нас нет, а путь неблизкий. Или ты считаешь, что твои родичи будут к нам столь радушны, что отдадут нам своих лошадей?

– Нет,– отрицательно мотнул Дайяр.– Лишних коней ни у кого нет.

– То-то. Пешком далеко не уйдём, а потому мы решили сделать плот и сплавиться вниз по течению, до самой Челенгры. Ну, а там до хучударова аила рукой подать.

– Тогда пошли.

Дайяр поднялся на ноги. Он подобрал оставленный им в кустах свой лук со стрелами и пошёл вперёд, показывая дорогу. Богурчи и Ревун отправились следом за ним. Идя по звериной тропе, проложенной сквозь густые заросли тальника, они дошли до места, где животные останавливались на водопой.

Очутившись на берегу, принялись за дело. Пока Ревун, рубил деревья на плот, Дайяр с Богурчи собирали сухой камыш, связывая его в плотные охапки. К заходу солнца всё было готово.

Богурчи и Дайяр не хотели отправляться в путь на ночь глядя, но Ревун убедил их, что это вполне безопасно. К тому же с берега в темноте их заметить гораздо труднее, чем плыви они среди бела дня. Последним веским доводом поторопиться с отплытием стали комары. Они несметными полчищами поднимались над зарослями, обещая устроить путникам «весёлую» ночь.

Отбросив последние сомнения, они погрузились на плот. Ревун с помощью длинного шеста оттолкнулся от берега. Течение мягко подхватило их плот, увлекая его за собой. Мимо проплывали окутанные ночной мглой пустынные берега. Иногда, они видели мерцавшие огоньки костров, и тогда белояр старался направлять плот подальше от берега.

К утру реку затянуло туманом. Над водой стелилась лёгкая дымка. Когда рассвет окрасил вершины сопок в розовый цвет, Ревун разбудил обоих задремавших коттеров. Сам он всю ночь не смыкал глаз опасаясь попасть на коварный речной перекат.

– Поглядите-ка, где мы сейчас,– обратился он к спутникам.– Яз-то не местный, а вы небось знаете, где можно пристать?

Богурчи поднялся во весь рост и огляделся.

– Смотри,– он указал рукой на правый берег реки,– вон там виднеется сопка Чюигир. За ней находится улус бесаудов.

– А что с этого берега?

– Здесь кочевья моего рода,– глухим севшим голосом произнёс Богурчи и отвернулся от белояра.– Не надейся, там меня никто не ждёт,– мрачно добавил он.

Едва взошло солнце, они пристали к узкой каменистой отмели. От остального берега она была отделена крутым обрывом. Место для стоянки было хорошее. Если кто и покусится напасть на них, то сделать это внезапно не получится. В случае чего у них будет достаточно времени вскочить на плот и отойти на середину реки.

Хорошенько закрепив плот, чтобы не унесло течением, трое путников выбрались на сушу. Посовещавшись, они решили, что Дайяр отправится осматривать берег, Ревун попытается наловить рыбы, а Богурчи займётся костром.

Не прошло и часа, как Дайяр вернулся назад. Ему повезло, он вернулся с добычей. Не пройдя и сотни шагов, он заметил тарбагана. Тот сидел столбиком на каменистом кряже сопки и насмешливо посвистывал.

Дайяр припал к земле и вытащил из колчана стрелу. Однако с места, где он находился, стрелять в тарбагана было не совсем удобно, а, кроме того, у него оставалось не так уж много стрел. Поэтому, он крадучись пробрался кружным путём как можно ближе к месту, где сидел зверёк. Тщательно прицелившись, он спустил тетиву, но промахнулся, всего на каких-нибудь полпальца и с горькой досадой увидел, как тарбаган юркнул в нору.

Дайяр уже собирался возвращаться назад, как пронзительный свист остановил его. Круглая головка зверька снова высунулась из норки, а чёрные глазки-бусинки с любопытством следили за человеком. Несколько мгновений они рассматривали друг друга, потом тарбаган скрылся.

Дайяр долго ломал голову над тем, как бы ему поймать проворного зверька, не тратя стрел попусту. Наконец, он придумал, что надо сделать. Усмехнувшись, Дайяр вспомнил, как, будучи совсем маленьким мальчишкой, он ловил сурков недалеко от родного куреня. Порывшись в кармашках своего пояса, он достал запасную тетиву и сделал скользящую петлю. Затем потихоньку подобравшись к норе, разложил петлю над входом, куда только что шмыгнул тарбаган. Затем он отполз прочь и лёг на землю.

Прошло совсем немного времени, когда сурок снова выглянул из норки. Быстрый рывок, несколько беспорядочных движений – и добыча оказалась в руках охотника. Окрылённый удачей, Дайяр стал высматривать другие норки и обнаружил ещё одного тарбагана. Сделанная им ловушка и здесь сработала безотказно, и он поспешил назад к месту стоянки.

К этому времени Богурчи уже развёл костёр из плавника. Он помог Дайяру снять с пойманных тарбаганов шкурки. Тушки были упитанные, с толстым слоем подкожного жира. Теперь оставалось лишь их приготовить. Они насадили тушки сурков на два длинных прута и стали поджаривать на медленном огне. Им оставалось только следить за приготовлением мяса и проворачивать тушки над огнём.

Вскоре к ним присоединился Ревун. Рыбалка оказалась не очень удачной. Белояр вытянул из реки всего пару рыбёшек. Распотрошив их, он подвесил рыбу коптиться в дыму костра. Потом достал из дорожного мешка лепёшки и раздал товарищам.

Часом позже все трое сидели у тлеющих угольков догоравшего костра и вытирали перемазанные жиром лица. От тарбаганов не осталось ничего, кроме нескольких обглоданных добела косточек.

– О полдень тронемся дальше,– произнёс Ревун, обращаясь к своим спутникам.

– Куда торопишься? Ещё неизвестно, как примет нас Хучудар,– отозвался Богурчи.– Говорят, старик не всех привечает.

– Нам к завтрашнему дню надо быть в устье реки.

– Почему это? – спросил Дайяр.

– Там нас будет ждать один человек,– пояснил белояр.– Он обещал лошадей и всё необходимое.

– Когда мы уходили из Барги, ты не говорил мне об этом.

Богурчи напрягшись, подозрительно уставился на Ревуна.

– Не бойся. Тот человек не выдаст.

Но коттер только хмыкнул в ответ.

– Я гляжу, не очень-то ты доверяешь своим друзьям,– заявил он и, обиженно вздохнув, отвернулся от белояра.

– Прости, но я поклялся своими богами не открывать до срока его имени,– сказал Ревун, кладя руку ему на плечо.– Завтра ты сам увидишь этого человека.

– Ладно. Мы поступим так, как ты хочешь,– произнёс Богурчи, поворачиваясь к белояру.– Во всяком случае, ты до сих пор не давал мне повода усомниться в тебе.

Они отплыли за час до полудня. Пока плыли, дважды встретили пастухов, пригнавших свои стада на водопой. Один раз их окликнули с берега, в другой, кто-то, видимо особо воинственный, пустил в них стрелу. Богурчи порывался ответить на выстрел, но Дайяр с Ревуном отговорили его. Не хватало, чтобы за ними погнались ещё и бесауды.

Уже поздно ночью, они достигли места, где Илана сливалась с водами могучей Челенгры. За речным изгибом открылся песчаный мыс, высунувшийся из берега, словно длинный язык. На нём горел костёр, возле которого сидели какие-то люди. Это могли быть как коттерские табунщики, так и гейры-охотники, а может быть и торговцы пушниной. Впрочем, кто знает?

Ревун на всякий случай направил плот к противоположному берегу, на котором было пустынно. Они пристали в заводи, неподалёку от возвышавшегося над берегом кургана. Посовещавшись, решили переночевать возле плота, выставив караульного. Бросили жребий. Первому выпало заступить Богурчи, потом его должен был сменить Ревун, Дайяру же досталось стоять последним.

Ночь прошла спокойно. Под самое утро закрапал мелкий дождик, но быстро кончился. С первыми лучами солнца поднялся ветер и унёс тучи куда-то на юг. Он погнал воду против течения, и на Илане, вздымая тёмно-синие гребни, увенчанные белыми барашками, плескала волна. Со стороны водных просторов Челенгры доносились пронзительные крики чаек.

Ревун с Богурчи проснулись и встали, разминая затёкшие тела. Белояр пошёл к реке, попытаться наловить рыбы на завтрак, а Богурчи пошёл проведать Дайяра. Тот всё так же сидел на своём месте, зорко оглядывая окрестности.

– Ну как? – спросил подошедший к нему Богурчи.

– Да всё тихо,– ответил Дайяр.– По-моему там, на мысу – это гейры. Мирные. Их дозорный нас заметил, но тревоги не поднял. Видать приняли нас за рыбаков. А вот дальше за ними, видишь дымок?

– Угу.

– Там какие-то люди на лодке. Рыбачат.

– Сколько их, не видал?

– В лодке двое, а есть ли кто на берегу, не знаю.

От разговора их оторвал громкий возглас Ревуна. Услыхав, они разом повернулись в его сторону и увидели, как белояр, вцепившись обеими руками в лесу, тащит из воды большую рыбину, невероятных размеров. Та била хвостом и рвалась, силясь сорваться с крючка. Поверхность воды бурлила и ходила кругами.

– Таймень!

Оба коттера позабыв обо всём на свете, бросились на помощь Ревуну. Дайяр, подоспевший первым, заскочил в воду и ухватил рыбину за жабры. Таймень метнулся в сторону и едва не сбил его с ног. Но тут рядом с ним оказался Богурчи. Он дважды взмахнул ножом, и вода окрасилась кровью. Через несколько мгновений они уже вытягивали добычу на берег.

Больше всех волновался Ревун. Такой рыбы он никогда не видел. Выловленный им таймень был длиной в пять с половиной локтей. Его бока были густо усыпаны тёмными пятнышками, а широкая пасть была усеяна острыми зубами.

– Вот это, да,– только и смог произнести восхищённый добычей белояра Дайяр.– Это, наверное, хан всех тайменей!

– А его можно есть? – задал беспокоящий его вопрос Ревун, который ни разу в жизни не видел этакую диковинную рыбину.

– Ещё бы! – откликнулся Богурчи.– Давай, заканчивай болтать! Лучше помоги мне. А ты, Дайяр разводи костёр.

Белояр вытащил нож и присоединился к Богурчи, который начал разделывать рыбу. Коттер пластал толстые ломти розового мяса, показывая ему, как надо приготовлять их. Вскоре утренний воздух наполнился ароматным запахом печёной рыбы, а затем все приступили к еде.

Когда они наелись до отвала, Богурчи обнаружил, что горка кусков рыбы, отрезанных им, не уменьшилась.

– Нельзя, чтобы еда пропадала,– обратился он к товарищам.– Может быть, нескоро нам снова посчастливится поймать что-нибудь вроде этого. Давайте-ка, провялим и высушим оставшиеся куски.

Поставив несколько, притащенных Ревуном, плоских камней на ребро вокруг костра, Богурчи повесил на них полоски мяса тайменя. Затем он набросал на пламенеющие угли костра целую кучу влажной травы. Густой дым, столбом поднимавшийся в небо, клубился вокруг ломтей рыбы, которые начали темнеть и подсыхать.

Они были так довольны своей удачей, что совсем забыли о возможной опасности. Вспомнили только, когда до их слуха донёсся громкий топот копыт. Все трое разом обернулись. В сотне конских махах от них, на вершине кургана стоял всадник.

Трое друзей стоя против солнца прищурились, разглядывая появившегося незнакомца. Тот тоже оглядел всех троих, и тронул с места своего коня, направляясь прямиком к ним. К удивлению обоих коттеров, Ревун пошёл навстречу всаднику, подняв руку в приветственном жесте.

Поравнявшись с белояром, всадник снял с головы шлем, и густая волна иссиня-чёрных волос рассыпалась по его плечам. Это была Нейва.