Дети Рыси

Глава 14

Голубиная почта с застав принесла в Кутюм весть о появлении на границе дикарей из полуночных степей. Правда, гонец, отправленный командиром гарнизона Хован-мяо с дополнительными вестями, ещё не прибыл в Кутюм, и потому было неясно, что же произошло на самом деле. Обычный ли это набег степняков или серьёзное нападение? Но на всякий случай движение по дорогам Пограничья временно запретили, а прилегающую местность стали охранять усиленные разъезды, задерживающие всех, кто вызывал хоть малейшее подозрение.

Князь Ялунэ и тайчи Хэчи Шен в сопровождении трёхсот всадников в тот же день выступили из Кутюма по дороге, ведущей в сторону Хован-мяо. Долг наместника призывал Ялунэ находиться на своём посту, ну а молодой военачальник искал повода отличиться в бою с дикарями. Следом за ними под прикрытием сотни Железных Ястребов город покинул сиятельный князь Лянсяо, в свите которого уезжал и Химчен.

Купцы и торговцы, прибывшие в Кутюм, досадовали на задержку, но дабы не нести дополнительных убытков, решили продлить торг ещё на один день. Но торговля шла довольно вяло. Особенно недовольны были владельцы рабов, в числе которых находился Юешэ. Каждый день простоя приносил им убыток, ибо живой товар требовалось кормить.

По окончании торга купцы, караванщики и торговцы обыкновенно закатывали пир, дабы отметить удачно заключённые сделки. Наиболее богатые и почтенные представители торгового мира собирались в доме, принадлежавшем начальнику местного Приказа – Аскихету, который ведал сбором пошлин и податей.

Дом чиновника был обнесён высокой стеной, за которой располагался великолепный сад, где был выкопан пруд, в котором плавали рыбы. Само здание было расположено посреди сада. От ворот к нему вела усыпанная гравием дорожка, обсаженная по краям кустами белых и красных роз.

Обычно, каждый уважающий себя купец приходил на празднество не один, а в сопровождении своих ближайших помощников и телохранителей. Собираясь на пир, Юешэ взял с собой своего старшего приказчика, Кендага и Джучибера. Молодой коттер уже довольно сносно понимал язык ченжеров, хотя говорил на нем, безбожно коверкая слова.

Выбор Юешэ пал на них, потому что редко кто из купцов мог похвастаться тайгетом-телохранителем, ну а необычная внешность Джучибера говорила сама за себя. Но главное, после ночного происшествия в караван-сарае, он ни за что не хотел отпускать от себя этих двоих. С ними Юешэ чувствовал себя гораздо уверенней.

Купец оставил Фархада в караван-сарае за старшего. Ему было приказано строго следить за порядком и за рабами.

Кендаг ошибся, полагая, что маверганец обидится на то, что его не пригласили на пир. Наоборот, когда Фархад узнал, что вместо него пойдут тайгет со своим другом, он только обрадовался, ибо как ни крути, а караван-баши чувствовал себя не очень-то уютно в ченжерском «высшем» свете.

Управляющий домом встречал гостей в воротах, а слуги, стоящие за его спиной, сопровождали их по гравиевой дорожке, ведущей к дому. Здесь, на ступенях широкого крыльца приглашённых приветствовал сам хозяин. Иногда ему приходилось отходить в сторону то с одним, то с другим гостем, после чего Аскихет оказывался опять на своём месте, а гость, избавленный от лишней тяжести, которую придают кошели с золотыми монетами, начинал двигаться гораздо легче и непринуждённее.

Гостей собрали в большой зале, одна сторона которой выходила в сад, которым можно было любоваться сквозь лёгкие бронзовые решётки. Лёгкий ветерок колыхал занавеси и приносил в зал запахи цветов. В середине полукругом были поставлены низкие столики, уставленные яствами, кушаньями и чашами вина. Гости прогуливались по залу, осматривая драпировки стен, вазы и другую утварь, выставленную напоказ. Между ними с подносами сновали мальчики-рабы, предлагая собравшимся чаши с прохладительными напитками и лёгкие закуски.

Юешэ и его спутники вошли в залу, одними из последних. Убранство дома поразило Джучибера, но он не подал и вида, чем немало разочаровал Кендага, который хотел посмотреть, как коттер воспримет увиденное им великолепие. Наконец в залу вошёл сам хозяин.

– Я рад, что сегодня моё скромное жилище посетило столь много достойных людей,– произнёс он, приветствуя собравшихся.– Ещё раз, прошу всех чувствовать себя как дома.

Гости стали рассаживаться по местам. Самые лучшие места за столиками были отведены самому хозяину и наиболее важным из гостей. Приказчики и телохранители садились подле своих хозяев либо с самого края. Поэтому Кендаг и Джучибер расположились слева от Юешэ, чуть позади купца.

– Ты, на всякий случай, поглядывай за выходом в сад,– Кендаг указал на проём коридора,– а я буду следить за всем остальным.

Тайгет внимательно оглядел зал, и что-то удовлетворённо прошептал себе под нос. Однако довольное выражение быстро исчезло с его лица, как только он увидел, что из-за занавеси, закрывающей ведущий на кухню проход, в зал стремительно прошмыгнула кошка. Кендаг недовольно поморщился, когда та направилась прямо к ним. Кошка, преданно заглядывая в глаза коттера и урча от удовольствия, пристроилась на коленях у Джучибера.

Как только все расселись каждый на своё место, хозяин поднял золотой кубок с вином и первым делом провозгласил здравицу в честь повелителя и владыки Ченжера.

– Да благословят нашего богоравного государя Лин Ту-Линга богиня Уранами – владычица неба и вод, бог Синьду – господин нижних миров и Чомбе – охранитель здоровья и повелитель полей! Да живёт он и царствует тысячу лет!

Собравшиеся, подняв свои чаши, дружно присоединились к произнесённой здравице. Одни искренне, другие в знак уважения к хозяину, третьи из боязни обвинения в недостаточной преданности нефритовому престолу. Кендаг не счёл нужным переводить слова здравицы коттеру. Глядя на него, Джучибер понял лишь то, что по обычаю надо выпить вместе со всеми, и он слегка пригубил чашу.

После этого стали подавать на стол. Первым блюдом был лёгкий суп. Затем, в качестве лёгкой закуски, шли жареные перепёлки, фаршированные орехами и грибами. После них подали осетрину. После каждой перемены блюд следовали здравицы и приветствия. Второй кубок пили за хозяина, остальные по очереди поднимали за здоровье всех присутствующих.

Джучибер осторожно пробовал каждое блюдо. Кендаг объяснял ему, что это такое и как это принято есть. Больше всего коттеру не понравились вилки. От непривычки он чуть было не разодрал себе губу. Наконец, Джучибер приспособился есть ложкой и маленьким острым ножиком. Вина он пил совсем немного, памятуя о том, где находится.

Рядом с Кендагом оказался лунчир из местного гарнизона. Это был пожилой вояка, всю жизнь прослуживший на границе. Сейчас он откровенно скучал, слушая разговоры о ценах, достоинствах различных товаров и прочей, по его мнению, чепухи. Из всех, сидящих рядом с ним собеседников, только Кендаг с Джучибером не участвовали в разговоре.

Лунчир обратил внимание на необычную внешность коттера и обратился к Кендагу с просьбой рассказать ему об его друге. Тот начал плести какую-то длинную историю, но вскоре Джучибер был забыт, а между ченжером и тайгетом возникла оживлённая беседа об оружии, достоинствах коней и различных способах боя. В разговоре то и дело мелькали имена знаменитых бойцов и военачальников, упоминалась битва при Кампо и другие не менее славные сражения.

Коттер невольно прислушался к их разговору. Конечно, ему не всё было понятно, о чём говорили собеседники, но всё же это было куда занимательнее, чем слушать болтовню торговцев о достоинствах ткани и ценах на шерсть и рабов.

Разговор, в основном, шёл про битву при Кампо и о действиях имперских полководцев во времена восстания тайгетских наёмников под предводительством Дайсана, которые в течение восьми лет подряд один за другим терпели сокрушительные поражение от повстанцев. Джучибер отметил, что ченжер разговаривает с его другом с оттенком некоторого превосходства, а тот явно возражает ему.

– Как не крути, но всё же вам тайгетам не сравнится с нами,– самодовольно заявил ченжер.– Хотя готов признать, что в бое один на один вы всё-таки чего-нибудь да стоите, но как войско…

Лунчир махнул рукой и презрительно рассмеялся.

– Тогда почему же мой соплеменник, не будем называть его имени, так успешно громил ваши рати? – ехидно поинтересовался у него Кендаг.

– Ты имеешь в виду Дайсана? – уточнил ченжер.– Что же отвечу тебе. Этот ублюдок потому и побеждал, что использовал знания и умения, которым его научили мы. Ведь насколько всем известно, что до того, как поднять бунт, он служил в войсках Полуденного удела и воевал под командованием самого Длинного Ту…

На этом разговор прервался. От спора их отвлекла третья «большая» перемена блюд, когда рабы подали новые кушанья. После этого хозяин объявил своим гостям, что у него для них есть маленькое развлечение. Взмахом руки он подозвал своего управляющего, и что-то негромко приказал ему. Вскоре в зале появились шестеро музыкантов с лютнями, свирелями и небольшими бубнами. Они стали тихонько наигрывать различные мелодии.

Как только хозяин и его гости насытились, в зале появились юноша и две девушки-танцовщицы. Они втроём начали исполнять какой-то медленный, полный скрытого смысла танец. Их плавные движения завораживали зрителей. Это скорее было неким действом, нежели танцем.

– Э-э, да разве это пляски?! – воскликнул тёмнокожий купец из Йоностана, ставя на стол свою чашу.– Сейчас я вам покажу, как надо плясать так, чтобы кровь забурлила в жилах!

Он уже был изрядно во хмелю и собравшиеся предвкушали потеху над ним. Но купец, поманив пальцем одного из своих приказчиков, нагнулся к нему, и что-то горячо зашептал ему на ухо. Тот внимательно выслушал своего господина, низко поклонился и выскользнул из залы. Большинство гостей проводили его недоумёнными и заинтересованными взглядами.

– Неужели ты, почтенный Нардарбал, собираешься показать нам нечто особое? – поинтересовался один из гостей.

– Погодите, вот погодите,– пьяно бормотал йоностанец, грозя кому-то указательным пальцем, увенчанным перстнем с крупным сапфиром.

До собравшихся донёсся лёгкий шорох шагов, звяканье монист и браслетов, лёгкие смешки и перешёптывания. И тут в зал вошли йоностанские танцовщицы.

Это были молоденькие тёмнокожие девушки со стройными фигурами, черными, ниспадающими густыми волосами и большими блестящими глазами. Девушки были одеты в особые полупрозрачные одеяния, придававшие им соблазнительный вид, очаровывающий более чем простая нагота. На ногах и руках мелодично позвякивали браслеты.

Девушки приветливо улыбались и было заметно, что они не испытывают ни малейшей неловкости. Рядом с ними величаво вышагивал, старик с морщинистым лицом, нарумяненными щеками и подведёнными глазами. Его брови были ощипаны, а губы накрашены помадой вишнёвого цвета. В левом ухе евнуха болталась большая серьга, украшенная крупным рубином. На лице старика блуждала блудливая улыбка. Джучибер был поражён – такого чуда-юда он никогда раньше не видел.

– Кто это? Мужчина или старуха? – спросил он у Кендага.

– Это. А-а, это отец этих прекрасных цветов Йоностана,– лукаво посвёркивая глазами, ответил Кендаг. Джучибер недоумённо посмотрел на тайгета, но внимание последнего было полностью поглощено созерцанием танцовщиц.

Двое музыкантов, сидя на корточках, принялись бить в бубны, одновременно потрясая звонкими колокольчиками. Двое других заиграли на флейтах. Евнух громко хлопнул в ладоши, и танцовщицы, выступив на середину зала, закружились в вихре танца. Сначала движения их тел были медлительно плавными. Они словно плыли сквозь толщу прозрачной воды. Затем их движения ускорились в темп нарастающей музыки.

Девушки откидывались назад, выставляя свои упругие груди. Выпуклости их тел обрисовывались под лёгкими покровами, взмахи гибких рук, полные блаженной неги, казалось, оживляли свет лампад и светильников.

Внезапно евнух громко хлопнул в ладоши, и музыка оборвалась, а танцовщицы замерли.

– Вай! У-ах! Какая красота! – воскликнул тучный чернобородый купец из самого Ауранбада – столицы Мавергана.

– Давай, покажи нам ещё! – крикнул Юешэ. Ченжер бросил полновесный золотой ютер в подставленный бубен одного из музыкантов.

– Да, да! Пусть танцуют! – поддержали остальные купцы и торговцы, возбуждённые танцами.

Танцовщицы воспользовались остановкой для смены темпа танца. Музыка перешла в быстрый возбуждающий ритм. Музыканты, бьющие в бубны, стали петь любовные песенки, содержание которых было более чем двусмысленным, заставляя разгорячённых зрителей вскрикивать от восторга.

Танцовщицы закружились в быстром бешеном танце, как если бы возбуждение окружающих передалось им. Каждый куплет песни щекотал слух и воображение зрителей. Стройные ноги девушек, коснувшись ковров, устилающих пол, взлетали вверх, обнажаясь до самого бедра. Браслеты на запястьях и лодыжках мелодично звенели в такт музыки и щёлканью пальцев. Их животы с мягкими округлыми линиями, казалось, жили отдельно от остального тела. Крутые бёдра образовывали настоящий круговорот сладострастных изгибов.

Время от времени такт музыки ослабевал и замедлялся. Тогда танцовщицы, сдвинув ступни и расставив ноги, медленно изгибались, словно охваченные истомой полной блаженной неги. Затем снова следовал стремительный переход к резким прыжкам и движениям. Внезапно, когда музыка набрала особенно стремительный темп, покрывала танцовщиц, словно в едином порыве, взлетели вверх и плавно опустились на пол.

Распалённые зрители взревели от восторга и страсти. Маверганский купец несмотря на своё дородство, бросился с молниеносной быстротой вперёд, ухватив за бёдра одну из танцовщиц. Следом за ним последовали другие. Старый евнух что-то пронзительно завизжал, но от него отмахнулись как от надоедливой мошки. Танцовщицы извивались в руках мужчин, распалённых вином и страстью. Раздался треск разрываемой материи, и остатки одежды слетели с их тел. Некоторые, не в силах сдержать возбуждение, овладевали девушками прямо на полу. Другие усаживались на свои места, сжимая в объятиях драгоценную добычу.

Лишь Джучибер не принимал участие в дикой оргии, охватившей всех присутствующих в зале. Даже Кендаг поддался искушению, и теперь, усадив к себе на колени одну из танцовщиц, рукой ласкал её груди. Смуглокожая девица смеялась, держа в одной руке чашу с вином, а другой обвивала могучую шею тайгета.

Молодой коттер был ошеломлён поведением присутствующих. Он даже не мог представить себе, что мужчина настолько может поддаться страстям, чтобы потерять всякое достоинство и приличие. Глядя на потные, содрогающиеся в соитии тела, он ощутил в себе чувство брезгливости. И эти люди смеют презирать степняков и называть их дикарями?

Джучибер встал из-за стола и направился к выходу в сад. Возле дверей он услышал шаги и перешёптывания. Это домашние рабыни и дворовые рабы собрались, дабы издали подглядеть на то, как развлекаются их господа. При приближении Джучибера, несколько рабынь в страхе скрылись в подвале кухни, опасаясь наказания за своё любопытство. Миновав длинный коридор, Джучибер вышел в сад, дышавший ночной свежестью.

Коттер потянул носом незнакомые ему доселе пряные ароматы чужеземных деревьев и трав. Внезапно, ему почудилось, что среди них он чует горьковатый запах степной полыни. И сразу же тоска накатила на Джучибера.

Вспомнился вольный простор родных степей, темнеющая зелень лесов, плеск прозрачно-голубых вод Иланы и пик Тенгри-Кота, увенчанный белоснежной шапкой снегов, подымающийся в самое небо. Ему показалось, что прошла целая вечность с тех пор, как всё это было рядом с ним. Единственное, что могло ему напомнить о доме – это звёзды, усеявшие ночное небо.

Он обернулся на шорох в кустах, который заставил его насторожиться. Коттер напружинился, готовясь к неожиданному нападению. Пальцы руки сами собой скользнули к рукояти кистеня, спрятанного в рукаве. Но из-за густой листвы раздались сладострастные всхлипывания, скоро сменившиеся протяжными стонами удовлетворения. Это были слуги и рабыни, возбуждённые зрелищем хозяйских забав, предающиеся утехам любви.

Джучибер досадливо сплюнул и направился дальше, разыскивая наиболее уединённый уголок в саду, где ему никто бы не помешал понаблюдать за звёздами. Наконец, он смог спокойно усесться на траву, и запрокинув голову посмотреть на звёзды.

Внезапно у него перехватило дыхание. Там, в ночном небе, среди тысяч звёзд появились две новые большие звезды, похожие на огромные рысьи глаза. Они смотрели прямо на Джучибера.