Дочь алхимика на службе у (лже)дракона

ГЛАВА 14 Женщины наследника

Лейс Савлий не спешил. Когда заседание закончилось, он ещё некоторое время беседовал с представителями ведомств о том, что касалось его напрямую или не касалось вовсе. Лейс просто не желал возвращаться к себе, ведь там его ждали те, кого хотелось видеть меньше всего. Столь же, сколь и младшего брата, он на дух не переносил женщин, навязанных отцом. В его личном гареме их было двое: Алика и Мирена. Девушки выделялись редкой красотой. И если бы законом не возбранялось изображать людей на живописных холстах, то художники выстраивались бы в очереди, чтобы запечатлеть этих дивных ангелов на своих полотнах. Алика была высокая и стройная. Длинные светло-русые локоны, в которых по утрам играли солнечные лучи, доходили до пола, белая кожа отливала перламутром, серые глаза в обрамлении длинных ресниц способны были очаровать с первого взгляда. Её преподнесли наследнику в качестве подарка на совершеннолетие, и с тех пор Гафур замер в ожидании внука.

Время шло, Алика оставалась всё такой же стройной и красивой и не думала округляться, лишь блеск светлых глаз скифской княжны потускнел от невнимания господина. Лейс делил с ней ложе крайне редко и, судя по всему, не намеревался делать её своей женой.

Гафур злился на него за это. Он искренне не понимал, как можно было избегать общества такой красавицы умышлено и не стремиться в её объятия после тяжёлого трудового дня или после очередного похода. Лейс не пытался оправдываться. Девушка была для него не более чем красивой куклой, которую интересовали лишь ткани для нарядов и дорогие украшения.

С появлением Мирены мало что изменилось. Решив, что Алика пришлась его безумному сыну не по вкусу, правитель выбрал для него другую кандидатку в жёны. Мирена была из местных. В отличие от первой наложницы, она имела смуглую кожу, непослушные кудрявые волосы цвета вороного крыла и такие же тёмные глаза. Поначалу девушка заинтересовала наследника, но позже он увидел в ней все те же наклонности, какие отталкивали его от Алики, и охладел.

Гафур кричал на него, потрясая кулаками:

– Ты дурак! Женщины любят наряды и украшения! Ничто другое им неинтересно! Дай каждой по ребёнку – это всё, что от тебя требуется.

Лейс молчал. Ему много хотелось сказать в тот момент об идеалах отца и своих мыслях на сей счёт, напомнить о матери, которая отличалась от других женщин и предпочитала проводить время вместе с сыном или за чтением, тогда как наложницы и жёны правителя тратили свои дни на сплетни и хвастовство. Лейс с теплотой вспоминал их с матерью прогулки по саду внутреннего двора и её рассказы о птицах. Делия умело изображала их пение, а потом, когда скворец или свиристель заводили свои трели, спрашивала у него, кто поёт. Лейс расстраивался, когда не мог угадать, а когда получалось – с хохотом бросался в объятия матери.

Лейс Савлий, как и всякий здоровый мужчина, любил женщин, но при этом не терпел глупости и лицемерия, свойственной бездельницам, живущим в роскоши. Он хотел, чтобы рядом с ним была верная подруга, а не рабыня для плотских утех. К сожалению, ничего иного от женщин, приближённых ко двору правителя, ждать не приходилось. Из года в год мужчина с большим трудом удерживал оборону от новых посягательств отца. Гафур то и дело начинал расхваливать чьих-то дочерей или какую-нибудь из особо примечательных рабынь, добытых в очередном походе, но Лейс не слушал. Ему хватало и того, что когда-нибудь в его владение перейдёт внушительный гарем Савлия старшего. От одной мысли начинало крутить живот.

Когда большинство заседателей во главе с правителем покинули зал, Лейс тоже стал собираться. От совместного обеда с отцом он отказался, намереваясь заскочить в трактир торгового квартала, а оттуда, чтобы лишний раз не появляться у себя, направить приказ слугам собирать вещи. Ожидалась поездка в восточные земли Эгриси. При других обстоятельствах он, возможно, всячески пытался бы избежать командировки, но то был не его случай.

Приняв у слуги свой камзол и саблю, мужчина вышел в коридор.

– Эфенди, – донёсся до его слуха ровный, безэмоциональный голос человека, который не стремился угодить и не испытывал благоговения перед принцем крови.

Лейс обернулся. Чуть заметно кивнув человеку, он зашагал вперёд, ожидая, пока тот поравняется с ним.

Из тени вышел невысокий худой мужчина в тёмном невзрачном костюме. Казалось, он желал оставаться неприметным на фоне каменных стен. Таинственности его образу добавляли растрёпанные тёмные волосы, сильно закрывавшие лицо.

– Говори, – коротко приказал принц.

Человек продолжил также спокойно:

– Каллиопа больше не работает в булочной. Неделю назад её выгнали за шашни с хозяином, – он сделал паузу, позволяя Лейсу оценить сказанное. – Некоторое время она работала у Мадия, помогала с витражом, а вчера вышла замуж.

– За кого?! – Лейс остановил его, хватая щуплого шпиона за грудки. – Разрази тебя бездна, говори!

Невзирая на своё щекотливое положение, человек, которого прижал к стене соперник в два раза крупнее его, продолжил, не моргнув и глазом:

– Её муж – Олгас Малик Табиб, придворный врач. Вчера они поженились в нашей церкви по всем правилам, господин.

Лейс опомнился. Он разжал стальную хватку и в ту же секунду отёр ладонью лицо, вглядываясь в пустоту перед собой. Он не мог объяснить этот странный порыв даже самому себе. Новость одновременно разозлила его и на какое-то мгновение прожгла грудь чем-то сродни отчаянию.

– Олгас Табиб, значит, – гневно процедил Лейс. Он резко обернулся на шпиона, стоявшего рядом, и провёл рукой по вороту его кандуры, наскоро поправляя смятую им одежду. Похлопав парня ладонью по плечу, он пару раз кивнул сам себе и зашагал к лестнице. Требовалось увидеть всё своими глазами.