Драгоценное украшение освобождения - Исполняющая Желания Драгоценность

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

[МЕДИТАЦИЯ НА НЕПОСТОЯНСТВО]

Методы[108] - это его устные наставления.

Итак, в нас существует причина, являющаяся естеством Будды; (39) переломным моментом нашего существования с безначальных времен самсары является обретение основания - драгоценного человеческого тела, а также приход условия - встречи с наставником. Однако каковы же недостатки, из-за которых состояние Будды не достигается? Есть изъяны и недостатки, возникающие в силу четырех препятствий, и из-за них мы и другие не достигаем состояния Будды.

Каковы же эти четыре препятствия в достижении состояния Будды? Они суть: привязанность к чувственным объектам этой жизни; привязанность к счастью бытия; привязанность к счастью Покоя; незнание методов осуществления состояния Будды.

Чем же рассеиваются все эти четыре препятствия? Они рассеиваются посредством тренировки в услышанных от наставника устных наставлениях. Сколько же этих устных наставлений наставника? Вкратце, это

Медитация на непостоянство; на изъянах самсары

Вкупе с действием и результатом сосредоточение;

Медитация на любовь и сострадание;

И учения о развитии бодхичитты, -

Этими четырьмя аспектами

Обобщаются все его устные наставления.

Итак, существуют устные наставления по медитации на непостоянство, устные наставления по медитации сосредоточения на изъянах бытия вкупе с действием и результатом, устные наставления по медитации на любовь и сострадание и (40) устные наставления о развитии высшей бодхичитты.

В этом отношении противоядием от привязанности к чувственным объектам этой жизни является медитация на непостоянство. Медитация сосредоточения на изъянах бытия вкупе с действием и результом является противоядием от привязанности к счастью бытия. Медитация на любовь и сострадание является противоядием от привязанности к счастью Покоя. Учения о развитии высшей бодхичитты являются противоядием от незнания методов осуществления состояния Будды, начиная с момента принятия прибежаща и вплоть до высот медитации на суть двух видов бессущностности[109], или же [с момента] вхождения в Учения о развитии бодхичитты и на протяжении пяти путей и десяти уровней.

Также некоторые Учения являются основой для зарождения бодхичитты; некоторые Учения сосредотачивают на развитии бодхичитты; некоторые Учения являются обрядами развития бодхичитты; некоторые Учения изучают развитие бодхичитты; некоторые учения - о пользе и качествах развития бодхичитты; некоторые учения являются результатом развития бодхичитты. И нет таких учений махаяны, которые не содержали бы развития бодхичитты. Поэтому все эти устные наставления происходят от наставника и зависят от наставника. Также в “Сутре установления благородного ствола” (41) сказано так: “Все добродетельные Учения возникают от наставника”. И еще: “Всеведение зависит от устных наставлений наставника”.

В этом отношении, во-первых, следует разъяснить медитацию на непостоянство - противоядие от привязанности к чувственным объектам этой жизни.

Вообще, всё составное[110] является непостоянным. Как изречено Буддой: “Монахи! Всё составное - непостоянно”.

Как же это непостоянно? Конец всего - распад; конец возвышенного - падение; конец встречи - разлука; конец жизни - смерть. Это соответствует сказанному в “Собрании высказываний”:

“Предел всего собранного - распад,

Конец возвышенного - падение,

Конец встречи - разлука,

Предел же жизни - смерть”.

Если медитировать подобным образом, то вкратце – это [следующие темы]:

Подразделения, методы медитации

И полезные качества медитации.

Этими тремя аспектами

Полностью описывается медитация на непостоянство.

Подразделений два: непостоянство мира как внешнего сосуда и непостоянство существ по внутренней сути.

Непостоянство мира как внешнего сосуда также двухчастно: грубое (42) непостоянство и тонкое непостоянство. Непостоянство существ по внутренней сути равным образом двойственно: непостоянство других и собственное непостоянство.

Первым методом медитации на это является [медитация на] непостоянство грубых внешних сосудов: нет ничего, начиная от нижней сферы ветра[111] и вплоть до четырех высоких уровней медитативного погружения[112], что было бы постоянным по сущности, твердоплотным и неизменным; так, иногда все вплоть до первого медитативного погружения разрушается огнем; иногда все вплоть до второго медитативного погружения разрушается водой; иногда все вплоть до третьего медитативного погружения разрушается ветром. И когда это разрушено огнем, то не остается даже пепла, как, например, в выгоревшей масляной лампе. И когда это разрушено водой, то не остается даже осадка, как, например, когда соль растворяется в воде. И когда это разрушено ветром, то не остается даже остатков, как, например, когда ветер уносит пепел. И это соответствует сказанному в “Сокровищнице ясной Дхармы”:

“Семь [раз разрушается] огнем, один [раз] - водой.

И когда вода также [разрушает] семь [раз, то это]

В завершение разрушается ветром”.

Что же касается состояния четвертого медитативного погружения, то оно не разрушается огнем, водой и ветром, но обитающие там существа умирают и разрушаются сами по себе. Это соответствует (43) сказанному:

“Безмерные обители [богов] непостоянны:

Ведь они, как существа, возникают и разрушаются”.

Кроме того, о достоверности того, что однажды сфера этого мира будет разрушена, сказано в “Сутре вопрошений Вирадатты” так:

“Когда одна кальпа минет, этот мир,

Пространственный по сущности, превратится в пространство;

Даже горы разрушатся полностью и сгорят”.

Второе, тонкое непостоянство, - это непостоянство смены времен года, непостоянство восходов и закатов солнца и луны и непостоянство мгновений.

Первое: в силу того, что приходит весна, почва этого мира становится плодородной и красноватой, а трава, деревья и растения пробиваются; однако [в силу] непостоянства наступает время изменений.

В силу того, что приходит лето, почва увлажняется, [преобладает] зеленый цвет, и трава, деревья и растения распускают листья; однако [в силу] непостоянства наступает время изменений.

В силу того, что приходит осень, земля твердеет и желтеет, а на траве, деревьях и растениях созревают плоды; однако [в силу] непостоянства наступает время изменений.

В силу того, что приходит зима, почва застывает и становится белесой, а трава, деревья и растения (44) становятся сухими и ломкими; однако [в силу непостоянства] наступает время изменений.

[Второе] - непостоянство восходов и закатов солнца и луны: с наступлением дня этот мир-вместилище освещается и светлеет, а с наступлением ночи - темнеет и мрачнеет. И это тоже является знаком непостоянства.

Непостоянство мгновений: этот мир-вместилище предыдущего мгновения не остается [таким же] в последующее мгновение. Состояние [мира] подобно, но [уже] возникло другое, похожее, и пример этому - поток водопада.

Среди двух [подразделений] непостоянства живых существ по своей внутренней сути первым является непостоянство других. Все живые существа трех сфер непостоянны, и в “Великих увеселениях благородных” говорится: “Непостоянство трех [видов] бытия подобно осенним облакам”. Что же касается собственного непостоянства, то [это такое размышление]: “Не имея власти над жизнью, я неизбежно уйду из нее”. Таким образом, необходимо понять два [аспекта]: проанализировать протяженность собственного бытия и сопоставить [его] с протяженностью бытия других.

В этой связи первое - медитировать следующим образом: медитировать на смерть, медитировать на характеристики смерти, медитировать на истощение жизненных сил и медитировать на отделение [от тела].

Что касается медитации на смерть, то следует размышлять так: “Надолго в этом мире я не останусь, а потом буду скитаться вплоть до следующего [рождения]”.

Медитируя на характеристики смерти, следует размышлять так: “Мои жизненные силы истощатся, дыхание (45) пресечется, это тело полностью превратится в труп, а этот ум неизбежно будет блуждать в иных пределах [в поисках] другого [тела]”.

Медитируя на истощение жизненных сил, следует размышлять так: “С прошлого года до настоящего момента прошел один год, и жизнь укоротилась на столько же; с прежних дней и до вчерашнего вечера прошел один месяц, и жизнь на столько же укоротилась; со вчерашнего дня по сегодняшний прошли сутки, и жизнь укоротилась на столько же; с предыдущего мгновения до настоящего мгновения прошел один миг, и жизнь укоротилась на столько же”. И во “Вступлении в практику бодхисаттвы” говорится:

“Ни день, ни ночь на месте не стоят, -

Так эта жизнь всечасно убывает;

Когда ж остаток изойдет на нет,

То как подобных мне минует смерть?”

Медитируя на отделение [от тела], следует думать так: “Мои сегодняшние связи, близкие, богатство и вещи, тело и все эти прочие великие ценности не будут вечно сопутствовать мне; скоро мы разлучимся”. Также во “Вступлении в практику бодхисаттвы” сказано:

“Отбросив все, мне нужно отправляться;

Не ведая, чему подобно то...” - и так далее.

Помимо этого, существует медитация на смерть посредством “девяти потрясений”, заключающихся в размышлениях о несомненности собственной смерти, о неопределенности времени смерти (46) и о том, что ничто не будет сопровождать меня во время смерти.

Несомненность смерти [подтверждается] тремя доводами: смерть несомненна, потому что нет тех, кто бы не умер прежде, потому что тело является составным, и потому что жизнь истощается мгновение за мгновением.

О том, что смерть несомненна, потому что нет никого, кто бы не умер прежде, устами высокоученого Ашвагхоши сказано:

“На земле ли, в небесах ли

Чтоб рожденный - и не умер?

Видел ты кого-то? Слышал? -

Очень сомневаюсь [в этом]”.

Поэтому даже святые, обладающие безмерными сверхъестественными силами и сверхчувственным восприятием, не найдут убежища и спасения в землях бессмертия, но все умрут; что уж тут говорить, глядя на нас? Так и сказано:

“Великие святые с пятью сверхчувственными восприятиятиями

И путешествующие вдаль по небу,

Какой-либо страны бессмертия

Не могут достичь”.

Кроме того, даже если благородные пратьекабудды и великие шраваки - архаты в конце концов оставляют [свои] тела, - то что уж тут говорить, глядя на нас? Это соответствует сказанному в “Собрании высказываний”:

“Если даже пратьекабудды

И Будды [пути] шраваков

Покидают свое тело, -

Что ж говорить об обычных существах?”

Более того, если даже чистейшие и совершенные (47) Нирманакая Будда-формы, украшенные знаками[113] и приметами[114], которые по сущности подобны неразрушимому ваджру[115], покидают [свои] тела,- то что уж тут говорить, глядя на нас? Это соответствует сказанному устами высокоученого Ашвагхоши изречено:

”Если даже тела Будд,

Украшенные знаками и приметами, -

Ваджрные тела - непостоянны,

То о тех, кто телами, подобными дереву без сердцевины,

Обладают, что ж говорить?”

О неизбежности смерти в силу того, что тело является составным, - а все составное непостоянно, поскольку все составное обладает качеством разрушимости, - сказано в “Собрании высказываний”:

“Увы! Составные явления непостоянны;

Они обладают качествами возникновения и разрушения”.

Таким образом, поскольку это тело не является несоставным, но состоящим из частей, [оно] непостоянно и неизбежно смертно.

Смерть неизбежна из-за истощения жизни мгновение за мгновением: жизнь уходит с каждым мгновением и приближается к смерти. Это, однако, не [совсем] очевидно, и поэтому приведем частично сходные с этим примеры: быстрое исчезновение жизни подобно стреле, пущенной силачом, или водопаду, падающему с обрыва, или ведомому на эшафот.

Что касается первого примера, когда могучий человек посылает стрелу, то [она] ни мгновения не остается на одном месте в воздухе, (48) но быстро движется к цели; так же и жизнь не останавливается ни на мгновение и быстро [движется к] смерти. Это соответствует сказанному:

“Например, [когда] могучий человек

Заставляет стрелу сорваться с тетивы,

То [она] не стоит [на месте], но быстро летит к цели;

Это подобно людским жизням”.

Второй пример - водопад, стремящийся с обрывистой скалы; подобно тому, как он, не останавливаясь ни на мгновение, свергается [вниз], так же и человеческая жизнь очевиднейшим образом не способна остановиться. Это соответствует сказанному в “Вершине драгоценного свода”:

“Друзья! Эта жизнь быстро уходит,

Подобно быстрому могучему водопаду.

И ребячливые существа не ведают [этого];

Невежественные, [они] сходят с ума от гордости обладаний”.

Также в “Собрании” сказано:

“Подобно потоку великой стремнины,

Невозвратимо текущей...”

Третий пример - преступника, ведомого на эшафот; подобно тому, как каждый шаг приближает его к смерти, так же и наша жизнь сходна с ним. Это соответствует сказанному в “Сутре чудесного древа”:

“Подобно преступнику, ведомому на эшафот,

Когда каждый шаг приближает смерть...”

Также в “Собрании” сказано:

“Например, как убийц

Каждый шаг

К эшафоту приближает неотвратимо их смерть,

Так и жизни людские”.

Неопределенность времени смерти (49) подтверждается тремя доводами: время смерти неопределенно, потому что неопределенна продолжительность жизни; потому что тело не имеет естества; и потому что [существует] множество обстоятельств[116], [приводящих к смерти].

Что касается первого, то хотя иные существа и люди других континентов обладают определенностью в продолжительности [своей] жизни, мы, [живущие] на Джамбудвипе, не уверенны в продолжительности жизни. Также в “Сокровищнице абхидхармы” сказано так:

“Здесь нет определенности: в конце [кальпы] -

Десять [лет жизни], а в начале - без меры”.[117]

И еще о неопределенности в “Собрании” сказано:

“Кто-то умирает в чреве,

Кто-то - во время родов,

Кто-то - ползая на четвереньках,

Кто-то - [начиная] бегать;

Некоторые [умирают] старыми, некоторые - молодыми,

А некоторые - зрелыми людьми;

Однако постепенно все уходят”.

Отсутствие в теле естества: за исключением тридцати шести нечистых составляющих этого тела, [оно] не имеет никакого основательного и прочного естества. Так и во “Вступлении в практику” сказано:

“За слоем кожи -

Как мы [можем] различить это собственным умом -

Следуют мясо и кости.

Используя рассекающий меч мудрости,

Разрубим кости,

И увидим внутри костный мозг.

Так где же тут естество?

Рассмотри сам!”

Что касается множества обстоятельств смерти, (50) то обстоятельства смерти не могут не возникать для меня и всех других [существ]. В “Письме другу” сказано:

”В этой жизни есть много вредоносного; и если она, как гонимые ветром

Пузыри на воде, непостоянна,

То великое чудо, что вдох обращается в выдох,

И что вообще можно проснуться!”

Три довода в отношении того, что никто и ничто не сопровождает [нас] во время смерти, таковы: нас не сопровождает имущество; нас не сопровождают близкие и друзья; и нас не сопровождает [наше] собственное тело.

О том, что нас не сопровождает [наше] имущество, во “Вступлении в практику” сказано такими словами:

“Даже если обрел огромные богатства

И долго наслаждался ими, -

Потом, подобно обобранному грабителем,

Уйдешь голый, с пустыми руками”.

Имущество не только не сопровождает [нас] во время смерти, но также наносит вред как в этой, так и в последующей [жизнях]. Вред, наносимый в этой жизни, заключается в том, что из-за имущества возникает страдание, когда становишься рабом борьбы за него и защиты его от воровства; полное созревание этого в последующей [жизни] ввергает в дурную участь.

О том, что близкие и друзья не сопровождают нас во время смерти, во “Вступлении в практику” сказано такими словами:

“Когда приходит время смерти,

Ни в детях не найти прибежища,

И ни в отце, ни в матери, ни в близких, ни в любимых.

В вас не найти прибежища!”

И близкие и любимые не только не сопровождают [нас] во время смерти, но и наносят вред как в этой, (51) так и в последующей [жизнях]. Вред, наносимый в этой [жизни], заключается в великом страдании из-за опасений, побеждены ли они смертью [или] болезнью. Полное созревание этого впоследствии ввергает в дурную участь.

[Нас] не сопровождает собственное тело: [мы] не сопровождаемы телесными качествами и не сопровождаемы вещественностью тела. Что касается первого, то даже герой и силач не может воспрепятствовать смерти. Даже стремительный и быстрый бегун не сможет умчаться от смерти. Даже мудрец и краснобай не освободится с помощью красноречия. И это подобно тому, что никто не может воспрепятствовать солнцу зайти за гору или хотя бы задержать его.

О том, что мы не сопровождаемы вещественностью тела, во “Вступлении в практику” сказано такими словами:

“Обретенное с великим трудом

И поддерживаемое пищей и одеждой тело

[Все равно] будет съедено недружелюбными к тебе птицами и собаками,

Или сгорит в языках пламени,

Или сгниет в воде,

Или же упрятано в яме”.

И это тело не только не сопровождает [нас во время] смерти, но и вредит как в этой, так и в последующей [жизнях]. Что касается вреда, наносимого в этой жизни, то это тело не выносит болезни, не выносит жары, не выносит холода, не выносит голода, не выносит жажды, опасается быть избитым, опасается быть убитым, опасается быть схваченным, (52) опасается быть ободранным, - а это великое страдание. Быстрой же расплатой за это тело в последующей [жизни] является ввержение в дурные участи.

Что касается соотнесения с протяженностью бытия других, то [следует] медитировать и соотносить с собой смерть других, увиденную собственными глазами, услышанную собственными ушами и припоминаемую в собственном уме.

Соотнесение с собой смерти другого, увиденной [собственными] глазами: мой близкий, обладающий могучим телом, здоровым обликом, счастливый [во всех своих] ощущениях и ни разу не думавший о смерти, сегодня как будто охвачен смертельной болезнью; мощь тела исчезла, так что он не может даже сидеть; великолепие облика пропало, он молочно-бледный и поблекший; [его] ощущения - страдание, терпеть болезнь нет мочи. Боль и горесть невыносимы; лекарства и медицинские осмотры не помогают; ритуалы и лечебные обряды не приносят пользы. [Он] умрет, и нет способов [избежать смерти]. В последний раз вокруг собираются друзья, в последний раз [он] вкушает еду, произносит последние слова... И тогда следует задуматься, размышляя: “И я обладаю такой же сущностью, такими же качествами, такими же характеристиками, и не миновать мне того же самого[118]”.

И вот [его] дыхание пресеклось, и невозможно трупу оставаться в столь любимом до сегодняшнего дня доме, с которым немыслимо было разлучиться даже на одни сутки. Ноша на кровати перетянута веревкой, и [этот] увязанный груз (53) затем уносится могильщиком. Некоторые цепляются и виснут на трупе, кто-то рыдает и воет, кто-то потрясен и падает в обморок. Иные же говорят: “Это - лишь земля, это - лишь камень; в том, что вы делаете, мало смысла”. И вот труп в конце концов выносится за порог, и теперь [он] никогда не вернется назад, и, видя это, следует думать: “Я тоже таков”.

Затем этот труп уносится на кладбище, где он будет уничтожен насекомыми и съеден собаками, шакалами и прочими, и, видя рассеянные кости скелета и прочее, следует думать: ”И я тоже таков”.

Соотносить [с собой] услышанное о чужой смерти - это услышать, как [кто-то] сказал: “Имярек умер”, - или: “Там-то лежит труп”, - и размышлять: “И я тоже таков”.

Соотносить чужую смерть [с самим собой], вспоминая об этом, - это, размышляя о старых или молодых своих знакомых, умерших в моей стране, селенье или доме, думать: “Это недалече, и я тоже таков”.

Это соответствует сказанному в сутре:

”Поскольку непостижимо, что придет раньше -

Завтрашний день или мир следующей жизни,

Осознай, что не следует усердствовать, [заботясь] о завтрашних вещах,

Но заботиться о благе следующей [жизни]”.

(54) Польза медитации на непостоянство заключается в том, что происходит поворот от приверженности к этой жизни, поскольку все составное непостоянно. Кроме того, [эта медитация] усиливает веру, способствует усердию и создает условия для того, [чтобы мы], быстро освободившись от привязанности и гнева, постигли равностность явлений.

Такова четвертая глава, объясняющая непостоянство составного, из “Драгоценного украшения освобождения - исполняющей желания драгоценности истинного Учения”.