Драгоценное украшение освобождения - Исполняющая Желания Драгоценность

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

[ЛЮБОВЬ И СОСТРАДАНИЕ]

Сейчас будет объяснена медитация на любовь и сострадание, являющаяся противоядием от привязанности к счастью Покоя. «Привязанность к счастью Покоя» - это желание достичь нирваны только для себя и, в силу отсутствия любящей доброты[155] к существам, не действовать на благо других; это относится к последователям хинаяны. Это соответствует сказанному:

“Потому что собственное благо - ведь для блага других

Следует отдавать слишком много -

Понимается как его преумножение,

То собственное благо становится наивысшим”.

Но если любовь и сострадание порождены в протяженности [собственного] бытия, то из-за привязанности к существам невозможно освободиться в одиночку. И поэтому следует медитировать на любовь и сострадание, как изречено устами высокоученого Манджушрикирти: “Даже на мгновение практикующим махаяну не следует отделяться от любви и сострадания”. И еще: “Благо других вершится следованием любви и состраданию, но не гневу”.

Первое, любовь, вкратце [описывается] так:

Подразделения, объекты сосредоточения, аспекты,

Методы медитации, мера искусности и качества.

Этими шестью [разделами]

Полностью описывается безграничная любовь.

В первом, подразделениях, содержится три [пункта]: любовь, сосредоточенная на существах; (97) любовь, сосредоточенная на явлениях; и любовь без сосредоточения. Об этом также сказано в “Сутре [вопрошений] Акшаямати” так: “Любовь, сосредоточенная на существах, - это [любовь] бодхисаттв начального зарождения бодхичитты. Любовь, сосредоточенная на явлениях, - это [любовь] вовлеченных в практику бодхисаттв. Любовь без сосредоточения - это [любовь] бодхисаттв, способных ‘претерпевать нерожденность явлений’[156]”.

Поскольку в этой главе будет объяснен только первый [вид] любви, то объектом ее сосредоточения являются все существа, а аспектом является разум, желающий [существам] достичь счастья.

Методы медитации - это размышление о доброте существ, корнем которого является благодарность. И величайшим благодетелем в этой жизни является наша мать. Каковы же ее благодеяния? Их четыре: благодеяние зарождения тела, благодеяние претерпевания трудностей, благодеяние дарования жизни и благодеяние обучения мирскому. В “Благородном восьмитысячнике” сказано: “Почему это так? Эта мать зачинает нас, она претерпевает трудности, дает нам жизнь и обучает всему мирскому”.

Что касается благодеяния зарождения тела, то это тело изначально (98) не возникает в совершенных пропорциях, с развитыми мышцами и здоровым сложением. Развитие происходит в материнском животе поэтапно и постепенно из округлой и овальной сущности благодаря питанию жизненными соками материнской плоти и крови; увеличение происходит благодаря вещественности материнской пищи и осуществляется благодаря претерпеванию всего - срама, болезней и страданий. Также и после рождения [она] выращивает маленького младенца, пока он не вырастает здоровым, как як.

Благодеяние претерпевания трудностей: придя [сюда], мы изначально не имеем ни платья одеться, ни украшений принарядиться, ни полученного наследства, ни запасов еды; все наши ценности - лишь открытый рот да пустой желудок, и когда мы попадаем в эту неведомую страну, у нас нет ни одного знакомого; мать же не оставит голодать, но накормит; не заставит жаждать, но напоит; не оставит мерзнуть, но оденет; не покинет в нищете, но даст имущество. И не то чтобы ребенку отдавалось то, что ей самой не нужно: не имея достаточно еды, питья и одежды сама, она не способна ни ради счастья в этой жизни, ни ради последующего благосостояния отказать [в чем-то ребенку]; она не видит счастья в этих двух последних. Смысл ее жизни - взращивать ребенка, и она не видит другого счастья.

Более того, (99) зарабатывать на жизнь беззаботно и не торопясь невозможно; и обретенное посредством дурных действий, страдания и усталости отдается ребенку. Даже совершением дурного - работая рыболовом, мясником и совершая тому подобное многочисленное недобродетельное - она вскармливает ребенка. Ее страдания от торговли на рынке, работы в поле и тому подобного [неисчислимы]; день и ночь она обута в башмаки инея; она надевает шапку утренней звезды; погоняет свои ноги, как лошадь; бахрома [одежды] бьет ее, как плети; плоть ее ног - [корм] для собак; лицо открыто мужчинам. И все собранное она отдает ребенку.

Более того, она обожает этого незнакомца больше, чем исполненных добротой ее собственных родителей, ламу и прочих; она смотрит глазами любви, согревает нежным теплом, тетешкает его, воркует ласково: “Радость моя, у-тю-тю, огонечек мой, надежда моя, люли-люли, счастье ты мамочкино”, - так и по-всякому она голубит его.

Что же касается благодеяния дарования жизни, то мы не появляемся [в мире], уже зная, как пользоваться ртом и руками и справляться с какими бы то ни было трудностями. Когда мы еще слабы, как червячки, и бессильны, то при возникновении всех мыслимых опасностей мать не бросает нас, но служит: прижимает к груди, защищает от огня и воды, оттаскивает от пропасти; мать устраняет вредоносное, совершает все ритуалы отвращения смерти, (100) устранения болезней, гадания по жребию и по звездам, устранения несчастий, чтений [текстов] и прочие невообразимые и неподвластные уму обряды - и все для того, чтобы защитить жизнь ребенка.

Что же касается благодеяния обучения мирскому, то изначально мы не знаем ничего; у нас нет ни опыта, ни ясных ощущений. [Мы] взываем рыданиями к нашей дружелюбной семье и размахиваем руками и ногами, не зная чего бы то ни было; и мать обучает не умеющих ни есть, ни одеться, ни ходить, ни говорить - есть, одеваться, ходить и говорить, повторяя «папа, мама» и так далее; обучая нас всем умениям и свойствам [вещей], она делает несхожее схожим и неподобное подобным,

И всем вышеописанным не исчерпывается то, что делает мать в многократной бесчисленности круговоротов безначальной самсары. Вот как сказано об этом в “Сутре безначальной самсары”: “Если некто сделает всю землю, камни, плодовые рощи и леса этого мира семечками плодов дерева юба[157], может быть, кем-то другим их количество и может быть сосчитано; однако ни одним существом не может быть сосчитано то, что сделала мать”. (101) Также в “Послании другу” сказано:

“Невозможно положить предел [тому числу], сколько раз матерью была, [даже если] превратить в катышки

[Размером] с семечко дерева юба [всю] землю”.

Таким образом, выше были представлены благодеяния каждого материнского действия. И поскольку благодеяния матери безмерны, то [следует] медитировать, порождая в уме искреннее желание ей пользы и счастья.

Однако это не все. Поскольку все живые существа были матерями, то [они все] являются [нашими] благодетелями, как это было описано ранее. Но каково же количество существ? То, что охвачено границами пространства, заполнено[158] живыми существами. Это соответствует сказанному в “Сутре благопожелательных молитв доброго поведения”:

“То, что ограничивает пределы пространства

[Ограничивает] пределы [всех] без исключения существ”.

Поэтому медитация является порождением в уме искреннего желания пользы и счастья заполняющим пространство существам. Когда это возникло, это и является подлинной любовью. Также в “Украшении сутр” сказано:

“Бодхисаттва к существам

Действует как по отношению к единственному ребенку,

[Пронизан] до мозга костей великой любовью,

И так всегда желает приносить пользу”.

Когда в силу любви из глаз текут слезы и волоски на теле встают дыбом, это и есть великая любовь. И подобным же образом, когда [также] зарождается равностность по отношению ко всем существам, (102) это является безмерной любовью.

Что же касается меры искусности, то это разум, в котором отсутствует желание счастья для себя, но присутствует лишь желание счастья существам; это является мерой искусности в любви.

О безмерности [полезных] качеств этой медитации сказано в “Сутре лунного светильника” таким образом:

“Какое бы множество бесчисленных подношений ни было совершено

Лучшим существам в несметных мириадах полей, сколько ни насчитать,

Но [заслуга] совершения тех подношений

Даже часть [заслуги] настроя любви не способна составить”.

Заслуга даже одного мгновения медитации на любовь безмерна; также в “Драгоценном ожерелье” сказано:

“Даже если почтенным купцом триста [порций] еды

Ежедневно трижды будет раздаваться, -

И части заслуги одного-единственного мига любви

Не способно составить”.

И, пока Пробуждение не будет достигнуто, будут обретаться восемь полезных свойств, как об этом сказано в “Драгоценном ожерелье”:

“Боги и люди будут любить;

Они также будут защищать;

[Возникнет] умственное блаженство; множество счастья;

Нельзя будет повредить ядом или оружием;

Благо будет обретено без усилий;

Будешь перерожден в мире Брахмы.

Таким образом, пока освобождение не наступило,

[Посредством] любви будут обретаться восемь качеств”.

Также эта медитация на любовь улучшает собственнную защиту, как [в истории с] Брахмадаттой. Медитация на любовь также улучшает защиту других, как [в истории с] царем Майтрибалой.

(103) Также, когда усовершенствовался в любви, не будет [возникать] затруднений в усовершенствовании сострадания.

Кратко говоря, сострадание - это:

Подразделения, объекты сосредоточения, аспекты,

Методы медитации, мера искусности и качества.

В этих шести [пунктах]

Полностью описывается безмерное сострадание.

Подразделения имеют три [подраздела]: сострадание, сосредоточенное на существах; сострадание, сосредоточенное на явлениях; и сострадание без сосредоточения.

Первое - это сострадание, рождающееся при рассмотрении страданий существ в дурных участях и так далее.

Второе - это [возникающее] при медитации на четыре благородные Истины понимание двух аспектов - причины и результата, в результате чего [рождается] ум, отвратившийся от цепляния к постоянству и цельности; и сострадание рождается из размышления о заблуждениях других существ, цепляющихся к постоянству и цельности из-за незнания причин и следствий.

Третье - это особое сострадание к существам, которые цепляются за реальность, в то время как в результате собственного созерцания[159] постигнута пустотность всех явлений. Cказано такими словами:

“Если бодхисаттва в силу созерцания

И мощи медитации стал совершенен,

То к тем, кто охвачен демонами цепляния за реальность,

[В нем] рождается особое сострадание”.

В этой главе [будет объяснена] медитация на первый [вид] сострадания из трех.

Ее объектом сосредоточения являются все существа.

Аспект [сострадания] (104) - это ум, стремящийся освободить [cуществ] от страдания и его причин.

Методы медитации: это медитация, связанная с [нашим] источником, матерью; [мы представляем себе], что этот наш корень, мать, находится рядом, и другие существа ее рубят, режут на куски, варят, поджаривают; или что на ее теле появляются волдыри от жестокого мороза, они лопаются и трескаются. Если бы это было так, [разве не] преисполнились бы мы состраданием? И подобным же образом если существа, родившиеся в аду, поистине являются нашими матерями и мучимы подобными страданиями, разве не рождается сострадание к ним? Это [размышление] и является медитацией сострадания, стремящегося освободить существ от страдания и его причин.

Также если бы наша мать находилась бы рядом, терзаемая голодом и жаждой, мучимая болезнью и лихорадкой и лишенная мужества из-за страха и боязни,- если б это было так, [разве не] преисполнились бы мы состраданием? И подобным же образом если существа, родившиеся голодными духами, поистине являются нашими матерями и язвимы подобными страданиями, разве не рождается сострадание к ним? Это [размышление] и является медитацией сострадания, стремящегося освободить существ от страдания.

Также если бы наша мать находилась бы рядом, старая и хилая, или, бессильная, была бы порабощена и закабалена другими, или была бы избиваема и мучима, или если б ее убивали и разделывали,- если б это было так, [разве не] преисполнились бы мы состраданием? И подобным же образом если все существа, родившиеся животными, поистине являются нашими матерями (105) и изнурены подобными страданиями, разве не рождается сострадание к ним? Это [размышление] и является медитацией сострадания, стремящегося освободить существ от страдания.

Также если бы наша мать, не обращая внимания на огромный обрыв в тысячу йоджан высотой, шла бы к нему, и некому было бы предупредить ее - а ведь с падением она испытает великое страдание, и нет возврата, когда упадешь в эту пропасть,- и если б это было так, [разве не] преисполнились бы мы состраданием? А ведь ей подобны боги, люди и полубоги - те, кто находятся [на краю] великой пропасти дурных участей; беззаботные, они не ведают об отвержении дурного и недобродетельного, не придерживаются наставника, падают вниз и испытывают страдание трех дурных состояний, которые так трудно покинуть; и разве не рождается сострадание к ним? Это [размышление] и является медитацией сострадания, стремящегося освободить существ от страдания.

Что же касается меры искусности, то, когда канат заботливого цепляния за “Я” рассечен, рождается чуждающийся слов ум, стремящийся освободить всех живых существ от страдания; это и является искусностью в сострадании.

Качества этой медитации безмерны. В “Постижении Авалокитешвары” сказано: “Если есть одно качество, то тогда все качества Будды появляются ясно, как на ладони. Какое одно? Это великое сострадание”.

Также в “Сутре полностью собранного Учения” сказано: “О Бхагаван, это так: (106) когда появляется Драгоценное Колесо[160] вселенского монарха, появляется и вся армия; подобным же образом, о Бхагаван, когда появляется великое сострадание бодхисаттвы, появляются и все качества Будды”.

Также и в “Сутре тайны Татхагаты” сказано: “О Владыка Тайного[161]! Эта изначальая мудрость всеведения возникает из корня сострадания”.

Итак, любовь - желание того, чтобы все существа достигли счастья - и сострадание - желание того, чтобы все существа были свободны от страдания - не соотносятся с обретением лишь собственного счастья Покоя; и поскольку радостно обрести состояние Будды ради существ, это становится противоядием от привязанности к Покою. И поскольку в протяженности [собственного] бытия зародились любовь и сострадание, то возникает стремление заботиться о других больше, чем о себе, и сказано такими словами:

“Тот, кто в силу постижения страдания протяженности собственного бытия

Все страдания других

Стремится исчерпать совершенно и полностью,

Является высшим существом.”

Примером высшего существа, развившего [такой] ум, может служить великий Брахмадатта.

Такова седьмая глава, объясняющая любовь и сострадание, из “Драгоценного украшения освобождения - исполняющей желания драгоценности истинного Учения”.