Дюна. В коллекции. Книга 1

Глава 40

Мы шли в обратном направлении, однако, подойдя к знакомой массивной двери, продолжили свой путь и, завернув за угол, оказались в другом коридоре в конце которого виднелась дверь.

Коул достал карту-ключ, и мне открылся портал в еще одну часть мира казино — роскошный зал, где у многочисленных столов виднелась столь же роскошно одетая публика.

На входе нас встретил седовласый мужчина в костюме, и, судя по его контролирующему взгляду, он был управляющим.

— Мистер Коул, мистер Ханг, добро пожаловать, — почтительно поздоровался он и, продолжая рассыпаться в любезностях, дал какой-то знак одному из служащих в униформе.

— Кто это? — шепотом спросила я Лин.

— Мистер Гао, пит-босс этого зала. Что-то типа управляющего…

В сопровождении мистера Гао мы направились вглубь казино, и в отличие от покерной этот интерьер мне был знаком, если можно было так назвать мою осведомленность по фильмам и серии “Друзей”, посвященной поездке в Вегас.

В роскошном зале наблюдалось столы для рулетки, для покера и блэкджека (из дверцы в моем подсознании вынырнул робот Бендер из “Футурамы” и помахал рукой), а в соседнем зале через арку виднелись игровые автоматы, которые Лин назвала слотами.

Однако, некоторые моменты для меня стали открытием, как, например, онлайн покерные или электронная рулетка с индивидуальными экранами для ставок и огромным монитором, транслирующим крупье, который ловко катал шар по барабану.

— Вижу, есть новшества, — бросил Ханг, проходя мимо одного из таких столов и управляющий кивнул.

— Последняя модель EGT, — с нотками гордости произнес он, из чего я сделала вывод, что Коул с Хангом очень хорошо разбирались в этой игровой индустрии.

— И в рулетку реально можно выиграть? — шепотом продолжила я расспрашивать Лин, наблюдая за азартом игроков.

— Ну, рулетка — это не форма заработка, а элитный вид отдыха, — улыбнулась она.

Проходя мимо полукруглого стола для блэкджека, я в очередной раз лицезрела и элегантные костюмы мужчин, и драгоценности женщин, многих из которых я видела на гала-ужине, отмечая, что наши с Лин наряды вписывались в этот богатый антураж.

Изучая дорогое колье с изумрудами на одной из дам, я бросила взгляды по сторонам, и пусть все коридоры и зал просматривались видеокамерами, но вооруженной охраны или металлодетекторов, равно как и наших личных телохранителей, я здесь не обнаружила.

— Здесь все туристы так богато одеваются? Дресс-код? — шепотом спросила я.

— Нет. Просто мы в одном из VIP-залов. “Империале”. Но мне больше нравится “Красный дракон”. Пусть он и меньше, чем “Империал”.

Я плохо ориентировалась в том, что для казино считалось большим пространством, а что маленьким, поэтому лишь кивнула и продолжила наблюдения.

Между тем, мы подошли к одному из столов с рулеткой, и несколько гостей, увидев нас, поздоровались с мужчинами, как со старыми знакомыми. Коул с Хангом сели на удобных стульях, мы с Лин встали рядом, и я полностью погрузилась в этот странный мир.

Мне всегда казалось, что играть в рулетку проще простого — ставишь на число или цвет и ждешь, куда попадет шарик. Однако, оказавшись у стола, я совершенно растерялась от разнообразия секторов, непонятных обозначений и выкрикиваемых фраз.

Недалеко от стола был установлен большой монитор, который, вероятно дублировал игру, а рядом с ним на высоком стуле сидел мужчина с бейджиком, на котором было написано “администратор”, и следил за дилером, с проворством фокусника “жонглировавшим” фишками.

Напротив нас села еще одна пара европейцев лет сорока, которую я видела на ужине, и дама, протянув дилеру фишку на десять тысяч, получила в обмен массу других номиналом поменьше.

— Какая здесь минималка на цвета? — спросил её спутник.

— Пятьсот, — ответил мужчина на высоком стуле, а к нам уже подходил служащий в униформе, которого управляющий куда-то отсылал. В его руках виднелись два небольших контейнера, где ровными рядами выстроились круглые жетоны, номиналом в пять и десять тысяч.

Уже ничему не удивляясь, я лишь вопросительно посмотрела на Лин, и та шепотом пояснила: “У нас здесь кредит”.

— Будешь ставить? — спросил у меня Коул.

— Я пока сориентируюсь… — покачала я головой, желая сначала во всем разобраться. Ведь речь шла о деньгах, и для меня не малых.

Коул не ответил, “Чертово колесо”, или, как его назвала Лин, ротор, быстро закрутился, и дилер запустил шарик.

Как только послышался знакомый по фильмам стук о пластиковую поверхность, все вокруг завертелось будто в убыстренной съемке.

Гости делали ставки, Лин пододвинула фишку в пять тысяч на ромб с черным цветом, Коул сказал “шпиль”, Ханг “ноль и два соседа”, и дилер — молодой мужчине в униформе — приняв их ставки, произвел какие-то манипуляции на нарисованном овале с номерами и надписями, среди которых была надпись “0-spiel”.

— Ставок больше нет, — послышалась стандартная фраза, а я, так ничего и не поняв, посмотрела на Лин.

— Я поставила на “черное”, а мужчины сделали устные ставки, — прошептала она, но для меня эта информация мало что значила. Пообещав себе разобраться во всем позже, я просто застыла, ожидая результатов, и, судя по выражению лиц игравших — не я одна. Завороженно наблюдая за маленьким белым шариком, все затихли, а тот, будто чувствуя свою власть над людьми, не торопился. Он все крутился и крутился, сначала по краю желоба, затем чуть ниже начал вилять и спотыкаться о металлические преграды и, наконец, запрыгал по ротору.

Присутствующие замерли, некоторые из дам так сильно наклонились, что их декольте стало еще глубже, но сейчас женщинам было не до соблазнения, а мужчинам не до их прелестей — они сосредоточились, будто ожидая выстрела.

Наконец, шарику надоело резвиться, и он, выбрав число “Пятнадцать”, уютно заюлился в ячейке и угомонился, давая гостям возможность выплескивать эмоции.

“Пятнадцать черное”, - резюмировал дилер, и игроки, кто с радостью, а кто, напротив, в сердцах, начали обсуждать игру.

— Нам везет, — усмехнулась Лин, и я увидела, как дилер пододвинул к нам разноцветное конфетти из фишек.

Взяв фишку в тысячу, Лин задумалась, куда бы ей хотелось поставить, и заговорила с Хангом, а я, выискав на овальном полотне число “пятнадцать” задумалась. Да, оно входило в сектор “шпиля”, но почему выиграл Ханг?

Постеснявшись задать этот вопрос, я решила понаблюдать за присутствующими и, отметив, что у многих из них чипы разноцветные, тихо поинтересовалась у Коула, не надеясь на ответ:

— Почему нам принесли фишки практически одного цвета, а у других они разноцветные?

Коул, который, как мне показалось, пребывал скорее в вальяжном настроении, чем в азартном, медленно перебирая пластиковые кругляши в пальцах, посмотрел на меня и машинально ответил:

— В поле лучше играть цветом, в игре на равных шансах или треке — предпочтение кэшу нужного номинала.

Совершенно ничего не поняв из сказанного, я терпеливо спросила:

— Что такое поле и трек?

— Это трек, — и он взглядом показал на вытянутый овал, который я уже немного изучила.

— Почему он поделен на четыре части? — продолжила я расспросы.

— Трек — точный визуал рулетки. Он делится на четыре сектора. Шпиль, Вуазен, Сирота и Треть.

— Поняла. А “четыре и соседи” — это ближайшие к четверке числа, — уже немного начиная ориентироваться, спросила я.

— Да, все так, — кивнул Коул, наблюдая за мной.

— Я просто сопоставила факт. Мистер Ханг тоже выиграл на “15”, а ставил на соседей, — ответила я, и хотела спросить, что такое “игра на равные шансы” и как распределяется выигрыш, но игра продолжилась, послышался голос дилера “ваши ставки, господа”, и я вновь застыла, наблюдая за происходящим.

Коул с Хангом поставили на Вуазан, Лин к ним присоединилась, но шарик решил немного поиграть со Смертью и дилер провозгласил “30 красное”.

Гости вновь кто занервничал, кто обрадовался, у рулетки царила атмосфера азарта и эмоций, а я продолжала наблюдать не только за столом, но и за мужчинами. Коула по-прежнему донимала скука, Ханга я бы тоже не назвала азартным — казалось, мужчины пришли просто скоротать время от нечего делать.

Дилер скинул разноцветное пластиковое конфетти в небольшую лузу, и я вновь посмотрела на Лин.

— Это специальные машины, которые сортируют фишки по цветам, — пояснила она, а я, увидев, что парень в униформе отправил несколько фишек, в том числе одну от Коула, в узкую прорезь на столе недалеко от барабана, вновь спросила:

— А эти чем отличаются?

— Это тип-бокс, для чаевых, — ответила Лин, и перешла на кантонский с Хангом.

Я кивнула и, пока игра не началась, спросила у Коула: — Что такое игра “на равные шансы”?

— Зеленые сектора, — бросил Коул, а я пыталась сообразить, что это значит, чтобы не донимать вопросами.

Это оказалось несложно. На поле рядом с числами от 0 до 36, были обозначены сектора — “чет-нечет”, “красное-черное”, “дюжины” и прочее, и я поняла, что именно о них и шла речь.

— Поняла, — кивнула я и озвучила следующий вопрос, как мне показалось, важный для игры.

— Какой стратегии лучше придерживаться в игре? На треке, на поле или на равных шансах?

Коул усмехнулся, Ханг тоже с улыбкой на лице что-то сказал по-кантонски, и я стушевалась, опасаясь, что ляпнула по незнанию какую-то глупость.

— Пять минут на игре, а уже интересуется теорией Мартингейла, — усмехнулся Коул, и пусть его глаза по прежнему мерцали темным, неживым светом, но, как и сказала Лин, “мои вопросы его забавляли”. — Играй на равных шансах, увеличивая ставку, пока она не выиграет, — ответил Коул.

— Эта теория что-то гарантирует? — с интересом спросила я.

— Выигрыш она не гарантирует. Эта стратегия хорошо подойдет для продолжительной игры.

— А если я хочу играть на треке, как и ты?

— Попробуй, — дал он добро. — Только не выходи за лимит.

— Спасибо, — кивнула я, благодаря его и за совет, и за объяснения, и за эту возможность не только посмотреть, но и прикоснуться еще к одной грани Пропасти.

— Начинай игру, — бросил он, указывая на фишки, и повернулся к столу.

— Ты новичок. Тебе должно повезти, — усмехнулась Лин, а я, чувствуя, как меня уже начинает накрывать азарт, взяла фишку в пять тысяч и посмотрела на дилера, готовая сделать ставку.