Единственная для Севера

Глава 3

Веста склонилась перед своим будущим мужем, а он смотрел холодно, как будто его не трогала её сияющая красота. Чужак был высоким и мощным, чёрные, короткие не по моде южных земель волосы, точеный овал лица, жёсткие, насмешливые губы. Я не могла различить цвет его глаз, но всматривалась до боли, так хотелось увидеть алые всполохи, первый признак приближения истинной.

Но нет… Жалко. Не будет счастья в этом союзе для красавицы Весты. Мужчины в нашем мире хоть и могут жить и заводить детей с любой женщиной, любят они только своих истинных.

Я вздохнула. Жаль. И с осуждением глянула на нашего Лорда. Отдать дочь тому, кто любить не будет?

Как так то?

Что то просвистело вдруг совсем рядом, и стоящий ближе всех к северянину лучник, рухнул на землю с раскроеной головой. Кровь брызула на стоящих рядом, и бело-золотистое платье Весты покрылось красными уродливыми пятнами.

Я обернулась в шоке, и успела увидеть,

как мясник Гийом с перекошеным от ненависти безумным лицом достаёт из-за

пояса второй топор.

В тот же миг с руки Северного Лорда сорвалось чёрное слепящее пламя. Оно ударило мясника в грудь и откинуло на стены домов всех стоящих рядом. Мясник завизжал, превратившись в живой факел, но я видела только Генри. Брат отлетел к парапету и я с ужасом смотрела, как он с силой ударился головой. Толпа взревела и все бросились бежать, давя друг друга. Я прижала к себе Ксю, и, волоча за собой Листу, добралась каким-то чудом до маленького киоска со сладостями. Втолкнула сестёр внутрь и стремительно обернулась.

Паника набирала обороты.

Я должна добраться до Генри, стучало в голове, и я бросилась обратно.

Толпа редела, рассеиваясь по окрестностям. На площади остались убитые и раненые обезумевшей толпой. Я металась, вглядываясь в лица лежащих, и вдруг увидела знакомый сюртук.

Брат лежал, нелепо раскинув руки, а голова была повернута под каким-то страшным, неестественным углом. Вокруг кричали и плакали, лучники пытались оказать помощь раненым, а для меня вдруг пропали все звуки.

Я шла к брату, и мне казалось, что каждая нога стала весить пуд, с таким трудом я их переставляла.

Я дошла и рухнула на колени.

Мой брат, так мною любимый, больше никогда не назовёт лисичкой, не подарит сладостей, не закружит Ксю…

Как сквозь вату я слышала отрывистые приказы, видела суету вокруг, но сидела, раскачиваясь, с абсолютно пустой головой и застывшим сердцем…

Не знаю, сколько прошло времени.

На плечо вдруг легла тяжёлая рука и, аккуратно приподняла, прижимая.

Я почувствовала терпкий запах костра и каленого железа, подняла глаза, усиленно моргая, чтобы не потерять сознание.

Он смотрел на меня и в его чёрных глазах в которых отражалось изумление и неверие, полыхнуло вдруг, разгораясь, алое, нестерпимо яркое, пламя.

Я закрыла глаза в ужасе. Н-е-ет, я брежу. Это же Дарион Тиор. Лорд Севера. Зачем он меня так прижимает?

Зачем вообще он меня трогает? Я вдруг как проснулась, и пришла в себя. Отшатнулась вырываясь из почти объятий, и, с трудом сдерживая ярость, тихо прошипела:

— Вы ко мне решили проявить милосердие после того, как убили моего брата, милорд?

Он отшатнулся.

— Твоего брата?

Его голос звучал глухо, в нем как будто перекатывались камни, и слышался лёгкий северный акцент.

— Моего Генри! — я почти кричала, — вам ведь все равно, что это чей-то брат, да? На вас напал другой, но убили вы, — я повела рукой по площади, — столько невинных. А мы просто пришли повеселиться…

Я, вдруг обессилев, пошатнулась, и он дернулся ко мне, но я увернулась от его руки.

— Ненавижу… Как же я вас ненавижу!

Его глаза, в которых мне только недавно почудились алые всполохи, вдруг сверкнули холодом, и мне показалось, что даже воздух ощутимо сгустился и заледенел.

Он наклонился ко мне, и холод стал почти нестерпимым.

— Не это я хотел бы услышать от своей истинной, — шепнул он мне, легко касаясь моих волос.

Губы изогнулись в жёсткой улыбке, но глаза оставались ледяными.

— Я дам тебе время на скорбь.

Он развернулся, и, отдавая отрывистые приказы своим людям, вскочил на вира и выехал с площади поднимая тучи пыли.

А я стояла, оглушенная, силясь понять его последние слова.

Но не могла.

Колени подкосились, и я, упав рядом с братом, закрыла лицо руками.