Элвис Пресли. Безрассудная любовь

ПРОЛОГ: ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

МЕМФИС, МАРТ 1960

Они отбывали сразу после того, как улеглась снежная буря. Они — это новоиспеченный сержант в окружении шести военных полицейских, призванных охранять его лимузин от поклонников. Казначей в Форте — Дикс, штат Нью — Джерси, вручил ему чек на дорожные расходы, питание и обмундирование — 109 долларов 54 цента, и Полковник Том Паркер достаточно громко — чтобы слышали журналисты — прорычал: «Не забудь про мои проценты!» Элвис Пресли с улыбкой передал ему этот чек. Затем он, в окружении военной полиции, направился к лимузину с шофером, а полковой оркестр заиграл «Auld Lang Syne». Из толпы вырвались шестеро девочек — подростков, полицейские сомкнули ряды, но молодой сержант остановился и с улыбкой принялся что — то говорить своим поклонницам. Потом он достал из вещмешка шесть фотографий с автографами и вручил девочкам. А затем вместе со своим менеджером нырнул в лимузин, и однополчане кричали ему вслед: «Сделай их всех, Элвис!»

С того момента, как он оставил гражданку, прошло два года, и семнадцать месяцев — с того дня, когда он в последний раз стоял на родной американской земле. Он откинулся на сиденье, широкая улыбка озаряла симпатичную физиономию двадцатипятилетнего парня. Он оглянулся: по заснеженному шоссе тянулся за ними караван из сорока автомобилей с репортерами, фотографами и поклонниками. Порою ему казалось, что он никогда отсюда и не уезжал, порою же он сам казался себе чуть ли не иностранцем на этой земле. Пальцы его выбивали по бархатной обивке нервную дробь. Накануне ночью он почти не спал, однако чувствовал такой эмоциональный подъем, который вряд ли мог выразить словами. Репортерам он сказал, что мечтает только об одном — отдохнуть несколько недель в родном доме, но на самом деле у него были и другие планы. Ему предстояла запись на RCA, на которую, как он знал, многие возлагали большие надежды. Еще — меньше чем через месяц — он должен появиться на телешоу «Фрэнк Синатра устраивает вечер в честь возращения Элвиса Пресли «домой». А сразу же после этого начиналась работа над «Солдатским блюзом» с Хэлом Уоллисом, который еще четыре года назад подписал с ним контракт на съемки в его первом фильме.

В чем он был уверен на все сто процентов, так это в том, что у его менеджера уже имелся вполне определенный план. Все время его службы Полковник — плотный, угрюмый человек, чьи тяжелые набрякшие веки тщательно скрывали странно живой и быстрый взгляд (порою Элвису казалось, что лишь ему одному доступно понимать, что означает этот взгляд), — находился в постоянном контакте со своим подопечным. Он так ни разу и не навестил его в Германии — он был слишком занят здесь, аранжируя все необходимое для поддержания карьеры своего единственного клиента, — однако общался с ним практически ежедневно, руководя им, по — отечески его направляя и поддерживая его дух в тяжелые для Элвиса моменты. Полковник не упускал из виду ни одной, даже самой мелкой детали. Он продолжал держать под контролем уровень продаж, составлял рекламные планы при выходе каждой новой записи, и все прошедшее лето теребил владельцев маленьких кинотеатров по всей стране — как раз тогда студия «Парамаунт» заново выпустила фильмы «Король — креол» и «Любить тебя». Он сражался с армейским командованием, которое собиралось сделать из Элвиса эдакого «посла своей доброй воли», и изо всех сил сопротивлялся администрации RCA, требовавшей, чтобы Элвис сделал запись — хоть какую — нибудь запись, хоть что — нибудь — во время своего пребывания в Германии. А поскольку материала от Элвиса у студии не хватало, Полковник добился более выгодных расценок на уже существующие записи. В атмосфере постоянных сомнений (типичный газетный заголовок того времени: «Сохранит ли Пресли свою привлекательность?», да и на киностудии, как только речь заходила о деньгах, тоже делали кислые физиономии) он вел переговоры по поводу будущих съемок и в результате добился контракта на три фильма с Пресли в главной роли, которые должны сниматься уже в течение этого года, при этом два из них — «серьезные» картины на студии «XX век — Фокс».

Помимо прочего он ухитрялся в течение этих двух лет сделать так, чтобы имя Элвиса не сходило с газетных страниц — сам его клиент и не предполагал, что такое вообще возможно. Полковник делился со своим протеже всеми подробностями, рассказывал о планах и поддерживал дух молодого солдата, которому ужасно хотелось домой, всячески восхваляя его храбрость, выносливость, мужественность. Они представляли собой сплоченную команду, никто из посторонних не мог понять сути их партнерства, а вот Элвис прекрасно знал: даже если он вдалеке, Полковник ему не изменит, он не станет заниматься никем из других артистов.

Составленный Полковником план более всего смахивал на диверсию, и автор его забавлялся от души. Он известил прессу, что они направляются в Нью — Йорк, где на уикенд остановятся в отеле «Уорвик» и проведут там большую пресс — конференцию. Но на самом деле он задумал совершенно иное. Он разработал пять альтернативных маршрутов, с целым набором подставных транспортных средств, включая вертолет, — его истинной целью было сбить всех с толку. Где — то на дорогах Нью — Джерси им удалось оторваться тот каравана преследователей, и на следующий день газеты вышли с заголовками: «Элвис Пресли таинственным образом исчез с занесенного снегом шоссе». А на самом деле они просто забрались в укромный отель в Трентоне, где встретились с остальными членами их группы — толстяком Ламаром Файком (триста фунтов живого веса!), который сопровождал Элвиса по Германии и оставался при нем все семнадцать месяцев, Рексом Мэнсфилдом, армейским другом Элвиса из Дрездена, штат Теннесси, — Полковник с радостью согласился подвезти его домой, главным помощником Полковника Томом Дискином и еще целой кучей представителей звукозаписывающей компании и штатных сотрудников Полковника. Весь день они не высовывали носа из Трентона, а Полковник через своего секретаря в Мэдисоне, штат Теннесси, рассылал человечеству путаные сообщения. Вечером они погрузились в заранее зафрахтованный вагон поезда, который доставил их в Вашингтон, где они пересели в отправляющийся в 8.05 вечера фирменный поезд «Теннессиец». И снова им был предоставлен шикарный закрытый вагон, прицепленный к хвосту поезда, но теперь мир уже знал, куда они направляются, — стараниями того же Полковника, который хотел, чтобы его мальчику был обеспечен дома надлежащий прием.

В Марионе, штат Виргиния, их встречала толпа в полторы тысячи человек, в две с половиной тысячи человек — в Роаноки, соответствующие толпы собирались и на каждой маленькой станции на всем пути следования. И на каждой станции Элвис выходил в открытый тамбур, чтобы поклонники могли полюбоваться этим стройным, красивым парнем в темно — синей униформе, сшитой еще в Германии. Рукав формы украшала свеженькая нашивка старшего сержанта. Когда его спрашивали о лишней полоске, он смущенно объяснял, что в ранг старшего сержанта его по ошибке ввел немецкий портной, однако некоторые из особо циничных газетчиков намекали, что это все — дело рук Полковника или попросту проявление Элвисового тщеславия. На этих остановках он с публикой не общался, только улыбался и махал рукой, а на самом деле где — то в Виргинии место Элвиса в тамбуре — по настоянию Полковника — занял Рекс: Полковник уверял, что фанаты никакой разницы и не заметят.

А в вагоне Полковник резался с Элвисом в кости — ставка была 100 долларов, и Элвис дал Рексу и Ламару денег, чтобы они тоже могли участвовать в игре. Рекс попытался отдать Элвису выигранные им 700 долларов, а Элвис в ответ предложил ему стать его личным главным ассистентом: тогда он и денег навалом заработает, и житуха будет еще какая веселая! А если он сомневается, тогда пусть поговорит с Полковником — тот ему все обрисует.

Рекс услышал от Элвиса о Полковнике, еще когда они два года назад встретились на призывном пункте в Мемфисе. Поэтому он рассказал Полковнику о том, как он видит свое будущее, изложил свои планы и пересказал предложение Элвиса. Как ни странно, Полковник не советовал его принимать: «Он сказал, что мои планы имеют самостоятельную ценность и что мне совсем не нужно болтаться возле Элвиса — я сумею добиться успеха и сам. Потому что я отличаюсь от той публики, которая околачивается вокруг Элвиса. Однако предупредил, чтобы я не говорил Элвису о том, что он не советует мне браться за эту работу, иначе Элвис взбесится… Он сказал: «Я дал тебе честный, серьезный совет, но решение принимать тебе. Но если ты передашь Элвису, что я тебя отговаривал, я буду все отрицать».

В Бристоле, штат Теннесси, в вагон подсел молодой репортер из Nashville Tennessean, которому позвонили из штаба Полковника. Как писал Дэвид Халберстам, Элвис походил на счастливого жеребенка… Он боролся на руках со своими охранниками, подмигивал девушкам, столпившимся на станциях, и шутил со своим преданным менеджером Полковником Томом Паркером. «Как же это здорово, возвращаться домой! — говорил Пресли. — Как здорово!» А потом погладил редеющую шевелюру Полковника и произнес: «Вы не находите, что он похож на Энди Дивайна?» (Энди Дивайн — популярный тогда в Голливуде характерный актер. — Авт.) «Оставь мои волосы в покое!» — воскликнул Полковник. «Да ты что! Я тебе просто массаж делаю», — ответил Элвис. «Ну — ну, каждый раз после твоего массажа волос у меня становится еще меньше!»

Полковник, взволнованный и усталый после всего того, чем ему пришлось заниматься на Восточном побережье, был очень доволен… Он не мог нарадоваться на своего мальчика, его радовали орды подростков, которым он должен был противостоять. «Столько же, сколько и раньше, — приговаривал он, показывая на толпы поклонников. — И даже больше».

В 8.55 утра поезд прибыл в Ноксвилл, и Халберстам своими глазами видел, что на станции собралось не менее трех тысяч подростков с флагами и приветственными транспарантами. Езды до Мемфиса оставалось одиннадцать часов. Репортер чувствовал нарастающее напряжение, молодой певец не мог спать, вообще не мог усидеть на месте. Он совсем по — детски то боролся со своими попутчиками, то подшучивал над ними, потом вдруг начал показывать им приемы карате, которым серьезно увлекся в Германии. Полковник мрачно пошутил, что если Элвис вдруг потеряет голос, то сможет зарабатывать на жизнь себе и нам борьбой. В четверть седьмого вечера в Гранд Джанкшн к ним подсели еще несколько мемфисских репортеров, спустя час на станции Бантин в вагон загрузилась еще одна группа журналистов. На Элвисе все еще был его темно — синий китель с почетной лентой за хорошую службу и с медалью за успехи — он очень гордился этими знаками отличия, но рубашку он сменил. Надел одну из тех двух, которые ему от имени отца вручила в Форт — Диксе девятнадцатилетняя дочь Фрэнка Синатры Нэнси. «Если я веду себя нервно, то потому, что действительно нервничаю, — сказал он репортеру из Press — Scimitar Биллу Берку. — Я не был дома давно, очень давно». Поезд замедлил ход. Он приближался к станции. Пресли спросили, по чему в Мемфисе он тосковал больше всего. «По всему. Действительно, по всему».

Поезд прибывал в 7.45. На станции его ожидали сотни две поклонников, репортеры, просто любопытные. Шел снег, дул ледяной ветер, но восторга встречающих он не мог остудить. «Мы хотим Элвиса!» — скандировала толпа за высокой кованой оградой. «Вы — замечательный пассажир», — сказал ему на прощанье кондуктор, Г. Д. Кеннамер, и пожал ему руку. «Спасибо, сэр», — ответил Элвис Пресли, расправил плечи и спрыгнул на платформу, в жизнь, которую он так хорошо знал. Он шагал вдоль ограды, пожимал протянутые к нему руки, узнавал знакомые лица. Перебрасывался репликами с друзьями и поклонниками, а потом показал Полковнику и Битси Мотту — он был помощником Тома Паркера и по совместительству его зятем — на Гэри Пеппера, двадцатисемилетнего парня, страдавшего церебральным параличом. Пеппер, поскольку Элвис служил в танковых войсках, организовал «Клуб поклонников танкистов» и сейчас держал над головой транспарант «Добро пожаловать домой, Элвис! Танкисты приветствуют тебя». Элвис хотел особо с ним пообщаться. Битси подкатил инвалидную коляску Пеппера к Элвису, и они немного побеседовали. Пеппер принялся извиняться, что среди встречающих не так много членов его клуба: «Понимаете, будний день, все в школе…» «Элвис изо всех сил сдерживал слезы, — вспоминал один из присутствовавших при этой встрече репортеров, — и пообещал еще встретиться с Пеппером: «Мы еще увидимся, друг».

А потом уселся в полицейскую машину своего старого друга, капитана полиции Фреда Вудварда. Вудвард включил мигалку и сирену, и машина понеслась к Грэйсленду. Через полчаса они были на месте. «Ворота распахнулись, — писал репортер Memphis Press — Scimitar, — и машина на скорости проскочила в них. А потом ворота захлопнулись. Король вернулся на свой трон».