Эшелоны идут под откос

26

Михаилу Мироновичу Щедрову не раз приходилось бывать на станции Чичково. Незадолго до войны он производил тут расследование одного запутанного уголовного дела и недели две прожил в железнодорожной гостинице. Ему знакомы здесь не только служебные помещения и технические сооружения, но и все станционные приемно-отправочные, сортировочные, погрузочно-разгрузочные и даже деповские пути. Он не решается сейчас появиться на станции (по словам местных подпольщиков, там полно жандармов и гестаповцев), но и по разостланной на столе схеме отчетливо представляет себе, как выглядят в натуре условные изображения путей, стрелок, пассажирских зданий и грузовых устройств.

— Предпринять нам какую-нибудь диверсию самим сейчас очень опасно, — говорит ему машинист депо Чичково Тимохин, на квартире которого собрались партизаны и подпольщики. — Гестапо разъярено взрывами паровозов и водонапорной башни и все еще ищет виновных. Новая диверсия может привести к повальным арестам. А работать и без того становится все труднее, так как паровозы от нас к фронту водят теперь главным образом немецкие машинисты. К тому же у нас тут полно гитлеровской военной администрации. И в депо, и на станции…

— Может быть, тогда вообще прекратим всякую подрывную деятельность? — поднимает на него удивленные глаза Михаил Миронович. — Забьемся, как мыши в норы, и будем ждать, когда нас Красная армия освободит…

— Ну зачем же так, Михаил Миронович? — обиженно произносит бывший секретарь парткома паровозного депо Чичково латыш Драудинь. — Мы ведь не о том. Надо, однако, с толком, чтобы больших потерь не понести. Мы ваш замысел принимаем и одобряем. И постараемся связать с ним все свои действия. Наши товарищи, имеющие отношение к маневровым работам на станции, попытаются вечером подогнать поближе к главным путям вагоны с артиллерией и боеприпасами, а если удастся, то и цистерны с бензином. Чтобы все это потом единым махом!..

— А взрывчатка у вас есть? — вмешивается в разговор старший сержант Кручина, прибывший в Чичково вместе с Кедровым.

— Найдется.

— Тогда нужно попробовать подвязать ее под рамы вагонов с боеприпасами и под цистерны с горючим.

— Да разве рассчитаешь все эти взрывы так, чтобы…

— Рассчитать одновременность взрывов в данных условиях невозможно, — соглашается Кручина.

А Михаил Миронович уже догадывается: «Непременно придумал что-то наш хитрый сапер…»

— Поэтому и не годится тут ни один из существующих взрывателей, — не торопясь, продолжает излагать свою мысль старший сержант. — Зато наш партизанский изобретатель, а точнее, племянник Михаила Мироновича — Дмитрий Щедров, придумал свой, вибрационный, который сработает от сотрясения. А сотрясения этой ночью, как мы полагаем, должно быть вполне достаточно, чтобы он сработал. Я дам вам пока четыре штуки, больше у нас и у самих нет.

— Главное, как я уже вам говорил, — напоминает чичковским подпольщикам Щедров, — светофор и входная стрелка. — Если не впустят его на станцию или примут на свободный путь, все пойдет насмарку!

— Это мы понимаем, Михаил Миронович, — кивает головой Драудинь. — Все стрелочные посты у нас под контролем. За это вы не беспокойтесь.

— Ну, тогда все! — протягивает ему руку Щедров. — Мне еще нужно успеть к вечеру до Вяз добраться.

Никогда еще не нервничал так военный комендант станции Вязы. Времени около двенадцати ночи, а от начальника мальцевской полицейской управы все еще нет никаких вестей. Днем Ракитин дал ему знать через военного коменданта станции Мальцево, что ждет «гостей» сегодня ночью. Но когда же? Это может быть и в час, и в два ночи, а может быть, и позднее? Всю ночь, значит, там и просидеть в ожидании?

Конечно, можно было бы оставить тут дежурного офицера, но кому доверишь такое дело? Где гарантия, что, прежде чем сообщить ему, Штралендорфу, о прибытии «гостей», дежурный не даст знать об этом начальнику гестапо гауптштурмфюреру Хассельману? А уж Хассельман так допросит и Ракитина, и коменданта Фогеля, что те все ему выложат.

«Черт его знает, как этот человек умеет добывать нужную ему информацию? — раздраженно думает о начальнике вязинского гестапо Штралендорф, — Я не удивлюсь, если окажется, что все мои офицеры являются его осведомителями, Это он, конечно, строчит на меня доносы не только своему начальству, но и в штаб группы армий «Центр». Следил бы так же бдительно, как за мной, за подпольщиками в депо, меньше бы диверсий было на дороге. Он, видимо, и сейчас что-то учуял, все еще торчит в своем кабинете. Никогда прежде без особой нужды не сидел так поздно…»

А времени уже первый час. Что у него там, у этого Ракитина, сорвалось все, что ли?..

И вдруг звонок!

Подполковник Штралендорф порывисто срывает трубку с телефонного аппарата.

— Да-да, это я! Слушаю вас, лейтенант Фогель!

— Ракитин просил передать, что ждет гостей в два ноль-ноль. Надеется, что вы или…

— Ясно, Фогель! Передайте, что будем примерно в половине второго. Пусть вышлет на станцию связного.

— Понял вас, господин подполковник. Какие еще будут указания?

— Пока все!

— Штралендорф кладет трубку и смотрит на часы. «Ого, уже половина первого! В нашем распоряжении всего час. Мне ехать туда, однако, не следует. Это может показаться подозрительным Хассельману».

На всякий случай он решает позвонить в гестапо, чтобы удостовериться, у себя ли он еще.

— Я слушаю, — сразу же отзывается Хассельман.

— Добрый вечер, господин гауптштурмфюрер! — Это Штралендорф. Что это вы засиделись так поздно?

— Жду с минуты на минуту приезда своего начальства.

— Штандартенфюрера Грюнталера?

— Да, господин подполковник.

— Ну, тогда понятно. А я рассчитывал домой с вами вместе на вашей машине. Моя сейчас в ремонте. Извините за беспокойство.

«Да мне ехать, конечно, нельзя, — озабоченно думает Штралендорф, положив трубку на аппарат. — Грюнталеру и я могу понадобиться. Не только ведь повидать своего подчиненного Хассельмана едет он сюда. Скорее всего, будет наводить порядок… Решил, наверно, лично проверить кое-какие доносы Хассельмана…»

Штралендорф снова снимает трубку и звонит Вольфу.

— Живо ко мне! — приказывает он, услышав голос обер-лейтенанта.

Вольф является спустя несколько минут.

— Надо срочно ехать в Мальцево, — сообщает ему Штралендорф.

— Вместе с вами, господин подполковник?

— Нет, поедете один.

Лицо обер-лейтенанта выражает недоумение.

— Все так складывается, что я не могу ехать. Операцию проведете без меня. Пора вам действовать самостоятельно. Но если провалите ее, вам несдобровать. Возьмите с собой два отделения жандармов.

— А на чем туда ехать, господин подполковник?

— На мотовозе.

—В том-то и дело, господин подполковник, что мотовоз неисправен, а автодрезина ушла в Ниловку. Я уже справлялся у дежурного по станции.

— Так что же вы мне об этом раньше не сказали?

— Думал, что дежурный сам доложил вам об этом.

— Ох, Вольф, чует мое сердце, провалите вы и эту операцию! Раз узнали у дежурного, что неисправен мотовоз, а дрезина ушла куда-то, немедленно нужно было доложить мне. Когда вы были у дежурного?

— Только что.

Штралендорф срывает трубку с телефонного аппарата:

— Дежурный?.. Что у вас там с мотовозом? Почему не доложили? Что значит «был исправен, и вдруг»?.. Кто на нем мотористом? Ефрейтор Мангер. Он надеется, что удастся исправить? Но когда, черт вас побери?!

Штралендорф с проклятием бросает трубку.

— Что толку теперь выяснять причину — у нас времени в обрез! Займемся этим после. На то, что мотовоз быстро починят, тоже нечего надеяться. Нужно срочно в депо! Кто там сейчас из администрации?

— Сам Лейтнер. С ремонтом паровозов у них что-то неладно. Некому ремонтировать. Начальник гестапо арестовал вчера нескольких слесарей, трое заболели… А завтра они ждут инспекцию какого-то начальства чуть ли не из Берлина.

«Так вот, может быть, почему сюда Грюнталер едет!..» — тревожно думает Штралендорф.

Сняв трубку, он набирает номер телефона дежурного по депо. Приказывает ему позвать Лейтнера, исполняющего обязанности начальника депо в связи с болезнью шефа.

— Это я, господин Лейтнер, подполковник Штралендорф. У меня к нам просьба…

— Ваша просьба для меня приказ, господин военный комендант, — отзывается Лейтнер.

— В данном случае всего лишь просьба, — необычно любезным тоном прерывает его Штралендорф. — Мне срочно нужен паровоз для поездки в Мальцево.

— К сожалению, господин подполковник, сейчас почти невозможно. У нас в депо ни одного исправного паровоза. Вот и торчу тут из-за этого. Хорошо еще, что приостановлено движение по нашему участку дороги. Вам известно ведь, что на перегоне Чичково — Орьево взорван мост. А почему бы вам не поехать в Мальцево на машине?

— Во-первых, по шоссе это значительно дольше, а мне нужно срочно. К тому же вы сами знаете, каково ездить по шоссейным дорогам ночью, того и гляди, нарвешься на партизан. Вся надежда на вас, господин Лейтнер. Неужели не выручите?

— Очень бы хотелось, господин подполковник. Вот если только... Да, пожалуй, это единственная возможность.

— Какая именно?

— Воспользоваться бронепаровозом. Мы бросили на него почти всех наших слесарей и закончили ремонт раньше срока.

— А вы разве не доложили еще об этом военному командованию?

— Ремонт закончен всего полчаса назад, и мы не успели пока этого сделать. К тому же бронепаровозу полагается еще обкатка. Вы можете воспользоваться этим и доехать на нем до Мальцева. Вам ведь туда ненадолго, наверное? К утру вернетесь?

— Да, конечно. Даже раньше.

— Ну, вот и отлично! А мы во время этого рейса проверим качество ремонта. Может быть, обнаружатся какие-нибудь недостатки. Бронепаровоз, кстати, сейчас под парами.

— А кому вы поручаете произвести обкатку?

— Сегодня Кузьмин дежурит. Он хоть и немолод, но машинист отличный.

— Ну, будем считать, что мы обо всем договорились. Спасибо вам, господин Лейтнер! В Мальцево поедет обер-лейтенант Вольф. Предупредите об этом паровозную бригаду... Все в порядке, Вольф, — обращается Штралендорф к обер-лейтенанту, положив трубку на аппарат. — Идите в депо к бронепоезду. Я распоряжусь прислать туда жандармов. И, как говорится, с Богом! Желаю вам удачи!

…Бронепаровоз с прицепленной впереди него контрольной платформой благополучно прибывает на станцию Мальцево ровно в час ночи. Его встречают комендант станции лейтенант Фогель и начальник мальцевской полиции Константин Ракитин.

— Мы не опоздали? — спрашивает Ракитина Вольф.

— В самый раз, господин обер-лейтенант!

— Тогда ведите нас, — приказывает Вольф Ракитину и, повернувшись к жандармскому офицеру, выстроившему своих подчиненных на станционной платформе, командует: — За мной шагом марш!

— Одну минуту, господин обер-лейтенант, — склоняется к уху Вольфа комендант. — Мне нужно передать вам приказание господина Штралендорфа.

— Отставить! — снова командует Вольф жандармам и отходит с Фогелем в сторону.

— Слушаю вас, лейтенант.

— Незадолго до вашего прибытия звонил господин Штралендорф...

— Лично? — нетерпеливо перебивает его Вольф.

— От его имени со мной говорил майор Гартман. Он сообщил, что в Вязы прибыл штандартенфюрер Грюнталер. Вместе с начальником гестапо и господином подполковником Штралендорфом они срочно выехали в Чичково.

«Вот, значит, почему Хассельман торчал так поздно в своем кабинете, — размышляет Вольф. — А Грюнталер примчался, конечно, из-за последних происшествий на нашем участке дороги. Неизвестно только, что он считает более серьезным — взрыв церкви в Мальцеве или взрыв железнодорожного моста в Чичкове? Но во всех случаях не миновать теперь больших неприятностей Штралендорфу, а заодно с ним и мне…»

— А на чем же они туда поехали? — спрашивает Вольф Фогеля.

— На машине штандартенфюрера. Его сопровождает охрана на бронетранспортерах, так что нестрашно и ночью. А вам приказано немедленно выехать в Чичково на бронепаровозе.

— Но ведь мне поручена тут, в Мальцеве, серьезная операция…

— Операцию эту господин подполковник приказал привести жандармскому офицеру с начальником полиции Ракитиным.

«А я, выходит, останусь без охраны? — тревожно думает Вольф. — А если дорогой партизаны?.. Да и черт его знает этого Кузьмина…»

Но то обстоятельство, что операция доверяется жандармскому офицеру, кажется ему вполне естественным. Офицер этот куда опытнее его в делах подобного рода.

— Хорошо, господин лейтенант, — кивает Вольф Фогелю — Вы свободны.

Вернувшись к ожидающим его жандармам и Ракитину, Вольф спрашивает Константина:

— Каким количеством надежных людей вы располагаете, господин начальник полиции?

— В моем подчинении пятнадцать человек…

— Я спрашиваю только о самых надежных, — уточняет свой вопрос Вольф.

— Уж десять-то вполне надежных.

— Тогда вот что, — поворачивается Вольф к жандармскому офицеру. — Забирайте с собой одно отделение и вместе с господином Ракитиным приступайте к выполнению намеченной нами операции. Второе отделение будет сопровождать меня до Чичкова.

— Слушаюсь, господин обер-лейтенант! — прикладывает руку к козырьку фуражки жандармский офицер.

— У вас есть какой-нибудь план действий? — спрашивает Вольф Ракитина.

— Да, господин обер-лейтенант! Если мы зайдем к господину коменданту, я доложу его вам.

—Хорошо, идемте! И вы тоже, — кивает он жандармскому офицеру.

Вольф возвращается минут через пятнадцать и с удивлением видит пустой путь, на котором только что стоял бронепаровоз. Не успевает он задать вопрос оставшемуся здесь жандармскому унтер-офицеру, как дежурный по станции докладывает:

— Паровоз сейчас вернется, господин обер-лейтенант. Машинист подал его под гидроколонку.

— А о чем же он в Вязах думал?

— Говорит, что там некогда было — приказали срочно выезжать. К тому же до Мальцева воды ему хватило.