Эстер. Город под запретом

Глава 5

Амхельн

Пустота и холод. Единственное, что чувствуешь, на несколько мгновений оказавшись в безмерном пространстве портала. Если верить ученым и историкам, коридоры, соединяющие один конец с другим, пролегают через Нижний мир — там, где нет места живым, и где эфир теряет свои свойства. Место, полностью принадлежавшее Всемогущему Смерти и его послам — Всадникам…

«Бред какой-то!» — съежившись от пронзительного ветра, дующего из ниоткуда, Еванджелина Рид мысленно спорила с выдержками из прочитанных ею когда-то книг. — «Неужели создатель всего сущего не мог придумать себе мир получше?»

Когда бездонная чернота зеркала-портала выплюнула Еву в просторную темную комнату, брюнетка облегченно выдохнула, но почти сразу подозрительно прищурилась. Сперва она подумала, что так и осталась в Нижнем мире, однако привыкшие к полумраку глаза вскоре начали различать вытертый рисунок на темно-серых стенах возле старого дивана, повидавшего виды журнального столика и давно потухшего камина. Несмотря на то, что Ева точно знала, куда попала, в этой гостиной чувствовалось не больше жизни, чем в скорбном царстве Смерти.

— Есть здесь кто живой? — окликнув пустоту, девушка быстрым шагом прошла к плотно задернутым портьерам и осторожно, чтобы не потревожить плотный слой пыли, раздвинула их.

Из окна открывался вид на проселочную дорогу, бравшую начало от калитки этого дома и терявшуюся вдали, за растущими друг на друге невысокими постройками. Эту умиротворяющую картину нарушало только огромное нечто, клубящееся и рвущееся ввысь из-за горизонта. В свете занимающейся зари центр Лонде-Бри казался чужеродным монстром из стекла и стали, окруженный неприступной белой стеной. По сравнению с этим островком величия и благополучия, деревни и пригород вокруг Лонде-Бри казались лишь рудиментами.

Ева глянула на наручные часы и на секунду задумалась над отметкой девятого часа утра. Точно! Это север материка Вусмиора, где она провела последние дни, уже вовсю бодрствовал, а столица Амхельна еще спала, как и дом, в который попала брюнетка. Мысль, что у нее к тому же есть пару часов покоя, опьяняла хлеще самого терпкого вина. Сразу умоляюще заныл бок с едва затянутой раной, а ноги сами повели девушку знакомой дорогой из гостиной по скрипящей лестнице на второй этаж. Ева не удержалась и замерла на мгновение у едва приоткрытой двери, чтобы услышать едва уловимое сопение. Этого шпионке Советника темного государства Амхельн было достаточно, чтобы сделать еще несколько шагов до следующей комнаты, рухнуть, не раздеваясь, на свою кровать и забыться быстрым сном без снов.

Еву не мучили кошмары, она давно научилась огораживаться от всего, что других могло бы свести с ума. У всех есть свои долги и обязанности, и их необходимо выполнять, чтобы к ним еще и прикладывались права. Рид это отлично понимала. Как и понимала, что выбирать ей не приходится.

— Ева, у тебя кровь! — испуганный визг заставил шпионку тут же соскочить и инстинктивно шарить руками по кровати в поисках чего-нибудь, чем можно защититься.

Но защищаться было не от кого. Замершая возле кровати морщинистая женщина с жидкими серыми волосами в старом выцветшем халате была Мелиссой Рид. Ее матерью.

Когда причина испуга Мелиссы дошла до Евы, девушка опустила недоуменный взгляд на свою серую кофту с кровавыми пятнами на боку. Все-таки надо было сперва раздеться.

— Ерунда, — отмахнулась Ева, задирая одежду. — Видишь, рану уже подлатали. Не о чем волноваться…

— Не о чем волноваться? Подлатали? Откуда вообще у тебя эта рана… — от слов дочери глаза Мелиссы Рид стали еще больше. — Ты могла умереть?

Еще не успев толком прийти в себя, Ева почувствовала нарастающее раздражение от верещания матери. Благоразумно сдержав рвавшееся с губ «было бы неплохо», шпионка позволила себе пару успокаивающих вдохов, после чего устало посмотрела на женщину, которая только за эту минуту, казалось, успела постареть еще лет на пять.

— Как у вас дела, мам? — Ева пропустила мимо ушей череду бессмысленных, по ее мнению, вопросов.

Но Мелисса игнорирование дочери не оставила без внимания. Вместо ответа она плотнее захлопнулась в свой халат, который когда-то давно имел красивый небесный оттенок, и молча вышла из комнаты.

Оставшись наедине, брюнетка рухнула обратно на кровать и уставилась на размашистую паутину тонких трещинок на осыпающемся белом потолке. Ева скучала по своему маленькому уютному дому на другом берегу Лонде-Бри, но после всего случившегося не могла не прийти сюда. И раз пришла, то должна была понимать, чем это может обернуться.

— Она снова вся в ссадинах и порезах! Ничего не говорит! Как долго это может продолжаться? Ну что ты молчишь, Лью? — стоило только Еве выйти из комнаты, как снизу донеслись истеричные стенания Мелиссы.

— А что я должен сказать? — наконец, хрипло отозвался ее отец, Льюис Рид.

— Да хоть что-то! Хоть что-то сказать или сделать ради того, чтобы не узнать однажды утром о гибели своей дочери!

— Мама! — взвизгнула Ева, решительно спускаясь по лестнице.

За те несколько часов, что она спала, родители успели впустить свет в столовую и гостиную, но лучше бы они этого не делали. Там, где до этого были лишь намеки на упадочническое состояние дома, теперь виднелись явные следы проблем в семействе Рид. На пыльном столе перед исхудавшим темноволосым мужчиной, сохранявшем каменное выражение лица, стояла одинокая тарелка с неприглядного вида кашей и небольшим кусочком хлеба.

— Зачем? Зачем ты это делаешь? — найдя новый объект для нападок, Мелисса Рид бросилась к дочери. — Почему продолжаешь работать на этих людей?

— Ты прекрасно знаешь, почему я это делаю, — Ева старалась говорить спокойно, смотря на мать, но уже почувствовала на себе испытывающий взгляд отца.

— Потому что ей нравится это, — прохрипел Льюис, со злостью бросив ложку, которой до этого размазывал кашу по тарелке.

— Что??? — одновременно воскликнули мать и дочь, Мелисса с испугом, а Ева с презрением.

— Ей нравится заставлять нас чувствовать себя виноватыми, — развел руками Льюис. — Зачем ты каждый раз приходишь сюда после очередного задания? У тебя остался хороший дом в центре, но ты снова и снова появляешься здесь с новыми синяками и порезами. Ведь прекрасно знаешь, как это нервирует твою мать!

— Я хотела убедиться, что с вами все в порядке…

— Ну и как, убедилась? — отец поднял тяжелый взгляд зеленых глаз, которые и достались Еве по наследству. — Похоже на то, что мы с твоей матерью в порядке?

— Не слушай его, Ева. У нас все хорошо… — поспешила перебить мужа Мелисса, обняв дочь за плечи.

— Вы — живы, и это главное, — постаралась улыбнуться Ева маминой ласке, но отец от ее слов уже встал на ноги.

— Какой толк в такой жизни, как у нас? Мы — изгои в обществе, нас даже из хлебной лавки спешат выставить за порог, лишь бы я или Мелисса не решили с кем-нибудь заговорить. В нашем доме давно протекает крыша и сбоит свет, потому что все ремонтники обходят стороной эту улицу. И ты, словно специально, приходишь сюда и каждый раз напоминаешь, что, помимо всего прочего, мы и дочь свою потеряли!

— Лью, что ты такое несешь? — Мелисса, словно судья на ринге, встала между мужем и дочерью, которая тут же ринулась на отца.

— Вы — живы! — зло повторила сквозь зубы Ева. — Далеко не каждый в Амхельне может так смело сказать о своих близких. С вами не говорят в магазине? У других нет даже денег на хлеб! Ты жалуешься на протекающую крышу? А у кого-то и дома вовсе нет! И да, Смерть побери, я служу Равену только ради того, чтобы вас все обходили стороной — и светлые, и темные! Или что, отец, ты соскучился по внезапным визитам эпигонов в твой дом? Забыл, каково это — зависеть от настроения гегемонов Тьмы, когда сегодня они тебя решают помиловать, а завтра снова готовят эшафот?

— Хватить лицемерить, Еванджелина, — еще пущее захрипел Льюис, тыкая в дочь пальцем. — Ты можешь сколько угодно оправдывать себя заботой о нас, но за все эти годы ничего не изменилось! Потеряв все, мы с твоей матерью продолжаем гнить в этой дыре, пока ты вертишь хвостом среди эти зазнавшихся ублюдков! А все почему, напомнить тебе? Напомнить?

— Лью, прошу… — умоляюще шептала Мелисса мужу, а потом поворачивалась к дочери. — Ева, не слушай его…

— Потому что я оказалась смелее тебе, папа, — зло улыбнулась Ева. — Смелее многих в этом проклятом городе!

— А, так, значит, ты считаешь себя героиней? — не обращая внимания на мольбу жены, Льюис ненавидящим взглядом продолжал сверлить свою дочь. — Предала родителей и гордишься? И ради кого? Ради тех, кто забыл о нас уже на следующий день?

В этом споре она всегда проигрывала отцу. Рано или поздно ему удавалось подобрать слова, после которых у Евы вставал ком в горле, а крепкая стена, выстраиваемая ею изо дня в день в качестве оправданий за свои действия, рушилась как карточный домик. Шпионка судорожно сжала в кармане кофты хрустящие купюры, их она собиралась передать матери, как это делала при каждой встрече, но сейчас деньги казались лишь жалким откупом за все, в чем Ева была виновна.

— Дорогой Льюис, вы были жалким как до падения, так и после, — раздавшийся из гостиной сильный и уверенный голос заставил всех разом вздрогнуть. — И даже удивительно, откуда в мисс Рид столько храбрости…

Чтобы предостеречь маму от нервного обморока, Ева взяла ее за руку и медленно обернулась. На входе в столовую, опираясь на трость, стоял брюнет с ровной проседью на висках. На его плече грозно восседал черный ворон. Зеленоглазой шпионке понадобилось всего пара секунд, чтобы сообразить и мысленно шлепнуть себя по лбу за оплошность — по прибытию, она забыла закрыть за собой зеркало-портал. Должно быть он искал ее дома и, не найдя, пришел сюда. Зачем? И что он мог услышать?

Когда Ева начала работать на Равена, а ее родители оказались в опале, Советник запрещал общаться с ними. И в первый же раз, когда она нарушила это правило, то ее едва не отправили на корм к вурдалакам, но шрамы на затылке от когтей на перчатках Галбрейта до сих пор напоминали об этом. К счастью Евы, безукоризненная служба позволила смягчить эти запреты. Но после убийства генерала, она понятия не имела, что может взбрести в голову ее куратору.

— С-советник Г-галбрейт, — тут же заикаясь, вышел вперед отец Евы. — К-какая честь видеть вас в своем доме…

Но наигранная учтивость Рида нашла в лице Равена лишь нескрываемое презрение.

— Вы, Льюис, за всю свою жизнь не сделали ничего значимого, и свой шанс уже давно упустили. А вот ваша дочь еще в юности совершила хоть и глупый, но смелый поступок, — по взгляду Советника Амхельна, как всегда, трудно было догадаться, что он скажет в следующий момент — объявит о помиловании или вынесет очередной приговор. — За свою глупость Еванджелина уже порядком рассчиталась, но смелостью смогла добиться того, о чем многие в Амхельне могут только мечтать.

Случай, когда на пороге дома Евы однажды появилась еле державшаяся на ногах Леди Тали, перевернул жизнь Ридов с ног на голову. Сбежав из плена Равена, тогда еще кандидатка на пост Верховного Хранителя Эстера искала любой помощи, и никто кроме Евы не решился помочь ей. За этот необдуманный поступок она и расплачивается уже который год, а ее родители стали персонами нон-грата во всем Амхельне.

От того Ева сейчас с еще большим сомнением смотрела на Советника — казалось, что в отличие от осуждающего отца, он как будто хвалил и поддерживал ее за то, что Ева когда-то помогла Леди, хотя именно этот момент войны отбросил Амхельн от Эстера на много лет.

Галбрейт любил играть в такие игры, нарочно провоцируя своих жертв собственноручно затягивать петлю на своей шее. Поэтому Равен сделал паузу и ждал, осмелится ли кто ее нарушить. Но Мелисса лишь прижалась к дочери со спины, Ева смотрела на наставника с отработанной годами беспристрастностью, и только Льюис, казалось, забыл, как дышать.

— Мне показалось, или вы со своей женой не одобряете приверженность дочери службе адептам Тьмы? — четко выверенная угроза в словах Галбрейта целилась в родителей Евы, но не могла не задеть их дочь. Равен отлично знал, что руководит одной из его самых верных шпионок, и никогда не избегал возможности напомнить, на насколько коротком поводке он держит ее.

— Нет, сэр, конечно же, нет, — залепетал Льюис. — Мы очень гордимся тем, как высоко удалось подняться Еве. И поверьте, была бы у нас с Мелиссой возможность, то мы не меньше бы старались доказать вам свою верность…

— Но у вас нет такой возможности, — довольно ухмыльнулся Равен и, глянув на Еву, кивнул ей в сторону портала. Он пришел за ней и тратить время на бесполезную болтовню с ее жалкими родителями больше не намерен. — Мисс Рид, нам пора!

К такому повороту даже Ева не была готова. Обычно ей давали хоть несколько дней на то, чтобы зализать раны после очередного задания. Охота у генерала Вагнера окончательно добила ее, сначала поиском новых бегунков по всей стране, а затем убийством самого генерала. Поэтому-то она и кинулась в первую очередь навестить родителей. Кто знает, что Равену или лорду Орлу могло прийти в голову после обвинения Евы в причастности к убийству генерала.

— Это вам, — тихо шепнула Ева, вручив матери деньги, которые все это время сжимала в руках. В присутствии Равена отец не посмеет найти еще один повод для ее унижения, но и оставить родителей без помощи она не могла. — Еще увидимся!

— Обещаешь? — всхлипнула Мелисса, дернувшись следом за дочерью.

— Обещаю! — улыбнулась Ева и, не оглядываясь на отца, последовала за адептом Тьмы в непроглядную черноту портала.

За расступившимся мраком оказался до боли знакомый угрюмый кабинет любителя назойливых пернатых созданий.

— Сядь! — рявкнул Равен, указав в сторону стула, обтянутого упругой зеленой кожей. Сам же Советник поспешил сделать то, о чем забыла недавно Ева — стереть руны на ажурной раме зеркала высотой в человеческий рост. Пара взмахов, и шпионка вместо бездонной темноты портала уже увидела брюнетку с всклокоченными волосами и порядком помятой одежде. Если Равен все-таки не даст ей нормально отоспаться, можно заведомо расписаться в провале следующей миссии — в таком виде ей не только никто ничего не расскажет, но даже рядом выпить не сядут, даже если это будет самая убогая забегаловка Верхнего мира.

Но привыкнув к тому, что Галбрейт не любит повторять дважды, Рид послушно села на стул возле широкого стола из красного дерева, на котором виднелась карта всего Вусмиора — отмеченные миниатюрами орлов десяток городов и поселений Амхельна на севере, башня и звезда южнее символизировали непокорные Эстер и Шеут, и, наконец, на самом юге череп обозначал союзную обитель некромантов — Мармиати-Ай.

— Что случилось, Советник? — Ева решилась первой нарушить тишину, наблюдая, как Галбрейт, оставив трость в специальной стойке, нервно рылся в каких-то папках в одном из массивных стеллажей возле бордовых узорчатых стен.

— Что случилось? — хмыкнул Равен, бросив на шпионку удивленный взгляд. — То есть убийства генерала тебе недостаточно?

— Прошу прощения, просто мне показалось, что есть нечто срочное в вашем личном визите за мной…

— То есть, поиск убийц Леорика для тебя все-таки не столь важен, чтобы проявить большую расторопность? — снова переспросил Галбрейт, от чего Ева в очередной раз закусила язык. — Ты разве не слышала лорда Орла?

Появление человека в белой маске в поместье генерала отозвалось в памяти Евы в первую очередь невыносимой болью, а потом уже смутно стали проявляться его слова.

— Правитель хочет отмщения…

— Верно! И пока мы не удовлетворим его желание, всем нам лучше забыть, что такое покой, — Равен подошел к столу и швырнул перед Евой стопку найденных папок, еще пара осталась в его руках. — Тебе знакомы эти персонажи?

Ожидая увидеть очередные имена жертв своей новой охоты, Рид уже с пораженным видом смотрела на своего куратора.

— Это же… личные дела эпигонов, откуда они у вас? — и тут же, встретившись с вопросительным взглядом Советника, сбавила свой тон. — Все воины Амхельна находятся под контролем генерала… точнее, находились…

Как и большинство городов Вусмиора, Амхельн придерживался троевластия. Советники занимались дипломатией и курировали политические темы, генералы или Верховные Хранители ведали военными вопросами, а Правитель контролировал Советников и генералов. Соответственно, дела эпигонов должны были быть у Леорика или лорда Орла, и то, что ими располагал еще и Равен, в один миг подняло влиятельность Советника в глазах Евы на несколько пунктов.

— Лорд Орел назначил вас новым генералом? — спросила Рид, подменив страх восхищением.

— К счастью, нет, — усмехнулся Галбрейт, но ему явно пришлось по душе предположение своей подопечной. — Остальное тебя волновать не должно. Так что скажешь, знаешь их?

— Даррен Орфо, Эд Пирс, Карен Лисс… Нет, сэр, ну разве, что Винстона Брукса, — отмахнув первые три папки, Ева задержала руку над делом рыжеволосого целителя, который не так давно пытался задеть ее и Хелен на приеме генерала. — Но что не так с этими эпигонами?

Она уже была готова к очередному язвительному указанию на свое место, Равен не имел привычки говорить больше, чем хотел. Но, видимо, это был не тот случай.

— Все они так или иначе имели отношение к приему Леорика, — нахмурился Галбрейт и следом за Евой потянулся к папке Брукса. — Орфо разгонял туман во время охоты, Пирс и Лисс были заняты в охране, а пойманный в саду Вагнера светлый как-то подозрительно косился на Винсента перед своей гибелью…

Рид не смогла сдержать мурашек, пустившихся в забег по ее коже. В ту ночь на террасе Леорика Вагнера творился настоящий хаос, и как только Равен умудрялся в такой обстановке подмечать мелкие детали. Всему виной эти треклятые вороны…

— Вам… не удалось прочитать его последние мысли перед смертью? — задумчиво спросила Ева, зная, что помимо симбионтов в армии Ахмельна последние пару лет всегда находился дежурный некромант.

— Удалось, — кивнул Галбрейт, внимательно следя за реакцией Евы. — И он раз за разом твердил только одно слово — целитель, целитель, целитель…

— Может, светлый видел, как Брукс пытался спасти сперва генерала, а потом лечил меня? — ей было вовсе не жаль Винстона за его скверный характер, но она прекрасно понимала, как опасны даже косвенные подозрения. Любое неосторожно брошенное слово может стоить ей жизни. — Но если рассматривать причастных, то ведь, помимо меня, там была Хелен и еще с пару десятков других эпигонов…

— Верно, — довольно усмехнулся Равен и бросил на стол оставшиеся папки. На одной отчетливо читалось имя маниакальной охотницы Хелен Коллман, на другой — Ева Рид. — Тебе удалось оправдаться, показания Хелен тоже не вызывают сомнений, однако нет ни одного свидетеля, кто бы подтвердил, чем она занималась в лабиринте…

— А как же ваши вороны и симбионты? — с вызовом стрельнула зелеными глазами шпионка и тут же наткнулась на осуждающий взгляд Советника. — Вы сомневаетесь в Хелен?

— Я во всех сомневаюсь, дорогая Еванджелина, во всех!

В этом заключался основной парадокс жизни в Амхельне. В природе адептов Тьмы превыше всего стояли свобода желаний и первобытных инстинктов. Но, захватив власть, адепты Тьмы, казалось, забыли саму суть свободы. Почти каждого подвергали проверкам, и каждый шаг контролировали свыше. Впрочем, если тебе нечего скрывать от Лорда Орла и его планов, то и опасаться нечего.

Понимая, что большего от Советника не добиться, Ева снова опустила глаза на дела эпигонов.

— Тогда почему среди всех стражей поместья генерала вы выбрали именно этих? — Рид вернулась к папкам с именами Эд Пирс и Карен Лисс.

— Потому что только эти двое — адепты Тьмы родом из Эстера, — недовольство Советника отразилось пронзительным карканьем воронья за окном кабинета.

Ева нахмурилась следом за куратором, всматриваясь в изображения истощенного блондина с затравленным взглядом и девушки с темным каре. Когда Эстер огородился барьером, Лунный карьер — тюрьма, оставшаяся за пределами города, подвергся штурму, и заключенные оттуда подались в бега. Среди них были и эти двое, как поняла Ева по беглым записям в начале дела. И если особа с хитрыми черными глазами не вызвала у шпионки никакого интереса, то светловолосый парень почему-то приковал взгляд Евы.

— Вы что-то вспомнили, Еванджелина? — голос Галбрейта как будто выдернул ее из небытия, и Рид, наконец, осознала, что она сама сейчас проходила очередную проверку. Девушка пробежала глазами по способностям блондина-эпигона, но эти строки были замазаны черным маркером, так что слов было не разобрать.

— Нет, Советник, ничего, — наконец, ответила Ева, осмелившись ответить взглядом на подозрение, читаемое в темных глазах Равена.

— Хорошо, я верю вам, — вдруг он улыбнулся, и от этой улыбки у Рид мурашки новой волной побежали по спине. — Идите за мной…

Ничего не понимая, Ева безвольно проследила, как Галбрейт быстрым движением руки хватает свою трость и пересекает пространство кабинета. Советник не закрыл дверь, и Рид недолго думая подскочила и бросилась следом за ним. Стараясь не отставать, Ева гадала на каждом повороте, куда вел ее Равен — сперва были подозрения насчет темницы, но, когда он прошел мимо лестницы, ведущей в подземелье, девушка предположила, что, возможно, куда-то на очередной допрос симбионтом. Но и крыло мозгоправов вскоре осталось позади. Наконец, когда Галбрейт миновал парадный выход, Ева стала догадываться о пункте назначения, но по-прежнему не понимала, что они там забыли.

— Действуем по плану! — коротко процедил Равен стоящему у прохода на трибуну эпигону. Мужчина с короткой стрижкой и безразличным взглядом тут же кивнул и куда-то скрылся, в то время как Советник терпеливо ожидал, как Ева поспеет за ним.

— Советник, что проис… — потеряв терпение, Рид хотела задать вопрос, но остановилась на полуслове.

Выйдя следом на боковую трибуну Дома Правителей, Ева мигом забыла о недавнем допросе. Дом Правителей так назывался, потому что в былые времена здесь заседали и Советник, и Верховный генерал Амхельна, и его Правитель. Отсюда и внешний вид — дворец из серого камня, окружавший двор тремя остроконечными башнями, на центральной из них были установлены куранты, видневшиеся с любой точки Лонде-Бри. И сейчас двор перед Домом Правителей был неожиданно полон разномастного народа.

— Да здравствует лорд Орел! — крикнул один из глашатаев у входа во дворец, и, висящие на стенах, огромные черные полотна с изображением хищной птицы с раскрытыми крыльями, разом вздрогнули под вихри поднявшегося ветра.

Под трепещущий вздох толпы на центральной трибуне возникла фигура в полностью черном одеянии, от чего белая маска, скрывавшее лицо Правителя Амхельна, виднелась нисколько не хуже, чем куранты на главной башне дворца.

Растерянно наблюдая за трепещущими на ветру орлами, Ева снова задалась вопросом, как связана эта хищная птица с мужчиной во главе самого могущественного государства Вусмиора. Сперва в Лонде-Бри знаком орла отличались лишь самые верные, приближенные к Правителю последователи, но тогда и личность верховного гегемона скрывалась от народа. Когда последний лидер Света в Амхельне был убит, многие думали, что Равен Галбрейт займет место Правителя, и недоумевали, почему не вездесущие вороны заполнили собой символику Амхельна. Люди и сейчас не знают, кто скрывается под маской Правителя, но любители всякого рода загадок и мистификации не устают искать в летописях династии с похожим гербом или имена, в которых может быть зашифрован ключ к личности лорда Орла.

— У всего есть своя цена! — громом раздался голос Правителя Амхельна. — У пути, который прошла наша страна. И у пути, который нам еще предстоит пойти. Каждый из нас платит эту цену ежедневно, превозмогая трудности перемен и бремя новых свершений…

Паузы, который он делал во время своей речи, сопровождались звенящей тишиной. Никто не рукоплескал, и никто не решался что-либо сказать против.

— Накануне свою цену за благополучие Амхельна заплатил уважаемый всеми нами генерал Леорик Вагнер, — лорд Орел сделал еще одну паузу, чтобы внимающий каждому его слову народ успел в недоумении переглянуться. Если чем Вагнер и запомнился людям, то это без следа и следствия исчезающими ни в чем не повинными эфиристами. Вряд ли кто-то знал, что в этом виновен именно генерал, куда важнее, что он, как и лорд Орел, смог такое допустить. И, словно услышав мысли толпы, Правитель продолжил. — Не все решения Леорика были верными, но мы учимся на своих ошибках. Поверьте, сейчас Амхельн как никогда крепко стоит на пути развития и стремления к уверенному будущему. И именно поэтому уже сейчас мы готовы сделать еще один шаг!

Замершая в безмолвии толпа внизу боялась того, что Правитель может сказать дальше.

— Уже сегодня мы заставим каждого уважать наши идеалы. Сегодня наши враги окончательно поймут, как ничтожны их попытки противостоять нам, — лорд Орел обернулся и показал кому-то жестом выйти вперед. — Поприветствуем нового генерала Амхельна…

— Как? Уже? — опешила Ева, подавшись вперед. Но, вопреки ожиданиям, рядом с Правителем никто не появился. И судя по тому, как лорд Орел нервно оглядывался, это не входило в план.

Рид непонимающе оглянулась на Равена, но Советник почему-то загадочно улыбался, и девушке совсем не понравилась эта улыбка. Уже в следующую секунду внизу раздался чей-то истошный крик. Ева судорожно обернулась и заметила, как эпигоны в черных кителях, скрывая свои лица под масками, напоминающими орла, выводили по парадной лестнице дворца несколько фигур, закованных в костяные браслеты. Их было четверо, два мужчины и две женщины. И только когда эпигоны всех по очереди поставили на колени, из Дома Правителя показался статный мужчина в светлом плаще и с белыми, как снег волосами.

Прежде, чем незнакомец объявил имена заключенных, Ева с ужасом закрыла рот рукой.

— Брукс Винсент, Коллман Хелен, Лисс Карен и Офро Даррен, — мощным басом произнес мужчина в плаще, доставая из ножен длинный клинок. — Именем лорда Орла и объединённым государством Амхельн, я приговариваю вас к смерти за измену и причастность к убийству генерала Вагнера…

— Это какая-то ошибка! — стонал рыжеволосый целитель, пытаясь вырваться из хватки эпигонов.

— Я невиновна! Вы же проверяли меня, — рыдала навзрыд Хелен, рыская глазами по толпе в поисках спасения. В какой-то момент она подняла глаза к балкону и заметила замершую от ужаса Еву и стоявшего за ее спиной Советника. — Это все она! Это она подстроила!

— Все мы верны Тьме и Амхельну… — вторила ей брюнетка с каре, а эфирист, разгонявший туман в саду Леорика, не успел ничего сказать. Его голова покатилась первой с холма, на котором возвышался Дом Правителей. Следующей была Карен Лисс из Эстера.

— Это ошибка… — последний раз раздался вопль Винсента Брукса.

— Это все она! — только и успела повторить Хелен, прежде, чем сталь в руках мужчины в светлом плаще коснулась ее шеи.

Когда больше не кому было кричать от страха и всхлипывать от безысходности, лорд Орел поднял вверх руки и первым нарушил безмолвие на дворцовой площади.

— Поприветствуем генерала Алларда Рейна! Рука именно этого человека вместе с лучшими эпигонами Амхельна нанесет сокрушительный удар по мятежникам!

Неожиданно повисшую тишину прервали чьи-то раздавшиеся в дальнем конце площади одобрительные хлопки. Вслед за ними еще и еще, пока площадь не стала тонуть в оглушительных аплодисментах, восхваляя новую волну крови и насилия. Только в этих овациях не слышалось бешеное биение сердца зеленоглазой шпионки и тихие слова ее наставника, раздавшиеся возле ее уха.

— Эд Пирс может стирать память. Эти четверо не раз были в одном отряде с ним, но напрочь его не помнили. Видимо, как и не помнили, как выдавали месторасположение поместья Вагнера.

— Что? — не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, Ева повернулась к Равену, но сквозь слезы с трудом могла разглядеть его опасную ухмылку.

— Слишком много совпадений в этом деле. И только ты как будто действительно не пересекалась с Пирсом ранее…

— Но я не…

— Что, если именно ты обещала вывести Вагнера на террасу? — Галбрейт навис над девушкой грозной тенью. От падения с высоты ее спасали только каменные перила, впившиеся в спину. — После нападения Пирс стоял возле тебя… Может, он просто не успел стереть то, что ему было нужно?

Отголоски вчерашнего нападения снова заставили все ее тело заныть от боли, Ева вспомнила, что Эд Пирс открывал ей дверь в поместье, и уже после действительно подходил к ней. Но она не знала, зачем.

— Вы же проверяли меня, я не вру вам, Советник… Я не знакома с ним…

— Твои воспоминания не были изменены. И только поэтому ты еще жива. Однако, именно ты вывела Вагнера на террасу.

— У меня были наметки в Клеменсе насчет некоторых эфиристов для лорда Орла, меня интересовало только это… Клянусь, я не виновна…

— Вот это мы и проверим! Собирайся в Клеменс сейчас же! И моли Смерть, Ева, если ты не найдешь для Правителя еще одну Стену!