Глава 20

Дело уже шло к середине апреля.

В Москве с каждым днём становилось всё теплей, медленно, но уверенно весна набирала обороты.

Фрося стояла над открытым чемоданом, растерянно взирая на ворох вещей разбросанных по кровати, не имея особого представления, какую одежду ей брать с собой в поездку, ведь в Таёжный весна приходит почти на месяц позже, чем в их широтах.

Определённые сомнения вызывал тот факт, что она не имела никакого понятия, на какой срок туда едет.

В конце концов махнула рукой, в любом случае до лета она там не останется, но кинула на всякий случай парочку сарафанов, а вдруг всё же добудет до погожих деньков.

Фрося отлично понимала, что там, куда и зачем она едет, будет совсем не до нарядов.

Раздался телефонный звонок и Фрося оставив на время сборы, устремилась в прихожую.

Звонил Мираб:

— Это ты?

— Да, я.

— Тэба будут ждат черэз час на том же мэстэ, гдэ и в прошлий раз.

Добрый посредник не ожидая ответа и не прощаясь положил трубку.

Время поджимало.

Однако оперативно Марк получил известие, ведь не прошло и часа, как она почему-то сильно робея, позвонила старому грузину с просьбой сообщить их общему приятелю об её скором отъезде.

Ну, и хорошо, появилась возможность увидеться, поговорить и попрощаться, ведь она уезжает неизвестно на какой срок, кто знает, может эта встреча вовсе последняя в их жизни.

Фрося мигом привела себя в надлежащий вид и зазвенела ключами в прихожей.

Из своей комнаты показался с удивлённым взглядом на серьёзном лице сын.

— Сёма, мне надо отъехать, постараюсь вернуться не поздно.

— Мама, ты, надеюсь, помнишь, что Андрейка скоро должен уже появиться.

Долго со своим кавалером не разгуливай, ты ещё даже толком не собралась.

— Какая ты, всё же язва, мой сыночек, а ты мне для чего, встретишь брата.

Не переживай, может быть я и поспею вернуться к его приезду.

Фрося на сей раз ехала уверенно по знакомому маршруту и уже издали увидела Волгу Марка, стоящую у обочины.

Тот, как и в предыдущий раз, махнул ей рукой и поехал впереди, указывая дорогу, он ехал по тем же переулкам и остановился у того же дома, который их приютил в прошлую встречу.

Как и тогда они выскочили из своих автомобилей и бросились друг к другу в объятия.

— Фросенька. как я скучаю, что произошло, чем вызван столь поспешный твой отъезд.

— Маричек, прости, а мне скучать не приходится.

У меня горе, у Аглаи убили мужа на охоте вместе с его другом, которого я тоже очень хорошо знала.

Никаких подробностей о произошедшем мне не известно, как и то, какая там сейчас обстановка, в каком состоянии духа моя подруга и от этого зависит срок, на сколько времени я туда еду.

Из Питера в Москву выехал мой Андрей, мы вместе с ним завтра утром вылетаем в Новосибирск, а оттуда на перекладных как-то доберёмся до места назначения, с моим сыном это будет осуществить не сложно.

— Даа, соболезную, пройдём в дом, там и потолкуем основательно.

Они вошли в уже знакомую комнату и Марк снова притянул к себе любимую женщину, покрывая её лицо и волосы поцелуями:

— Фросенька, Фросенька, если бы я мог, то сам бы с тобой отправился в эту далёкую дорогу и помог бы твоей подруге всем, чем только бы смог.

Фросик, мой обожаемый Фросик, если бы мы только могли с тобой вдвоём удрать из этой страны, мне кажется, что счастливей меня, тогда не было бы человека.

Поверь, с тобой я готов отправиться в любую страну, даже в Израиль, потому что этот пункт назначения наиболее реальный для тебя и твоего сына.

Я уверен на сто процентов, что мы везде смогли бы вместе быстро подняться на ноги, я же вижу тебя и хозяйкой магазина, и хозяйкой ресторана, и хозяйкой гостиницы, а главное, хозяйкой в моём доме.

Фрося невольно рассмеялась:

— Маричек, а не уборщицей во всех этих заведениях?!

— Ни в коем случае, хотя поначалу, возможно и эту роль пришлось бы выполнять, но тебя ведь ни чем не испугаешь.

— Нет, ни чем, если бы ты был рядом со мной, но ты же отлично понимаешь, что это не осуществимо.

— Понимаю, конечно, понимаю, и от этого у меня на душе полный мрак.

Ладно, не будем друг другу рвать сердце этими дурацкими фантазиями, хотя я тебе уже говорил, что если ты всё же надумаешь и вырвешься из этой страны, то наше совместное будущее совсем не иллюзорно.

— Марик, и впрямь, не рви ты мне и себе душу, разве может собака на ходу ухватить себя за хвост, а именно это ты сейчас пытаешься сделать.

Лучше расскажи, что у тебя нового, как развиваются вокруг тебя события?

Марк уселся тяжело на стул и глубоко вздохнул:

— Ах, Фросик, как твой сейчас отъезд не кстати.

Меня ведь уже попёрли с работы, как, впрочем, и Соню.

Старшая дочь, удивительно, но пока продолжает учится, она уже успокоилась и к моей радости налегла на английский язык.

На послезавтра мне назначено рандеву в органах, в общем, маховик раскрутился и понёсся, уже не остановишь.

Я не смею тебя об этом просить, но постарайся вернуться из Сибири пораньше, а то, может так случиться, что меня уже здесь не застанешь.

— Ты думаешь, что и на юг мы не успеем с тобой съездить?

Марк притянул к себе опечаленную женщину и приник к её губам затяжным требовательным поцелуем. Он оторвался и тяжело дыша быстро зашептал, глядя с любовью в её опечаленные глаза:

— Фросик, милый мой, Фросик, ведь я всё делаю для того, чтоб быстрей отсюда убраться, ОБХСС дышит в спину, если бы ты только знала, каких мне стоит усилий и денег, чтоб процесс моего дела затормозили, а отъезд ускорили.

Фрося широко распахнутыми глазами смотрела на любимого мужчину, не произнося ни слова, потому что ей больше нечего было ему сказать.

— Фросик, Фросик, ну, что ты смотришь так на меня, будто расстреливаешь из двух стволов сразу, я же с тобой предельно честен.

Ведь если заметут меня, то и тебя следом, и пойдёшь за мной, как соучастница.

Пойми, когда раскрутят наши гешефты и на месте не будет главного организатора, то, возможно, всё спустят на тормозах.

— А, если не спустят?

— Тогда не задумываясь вали всё на меня, ты ведь в наших делах только прогулялась по верхам, мало кого и что знаешь.

— Не могу сказать, что успокоил, ведь я за себя особо не боюсь, у меня же Сёмка такой ещё неустроенный.

— Фросенька, я всё делаю для того, чтобы тебя огородить от нашего неподкупного правосудия.

Всё, конечно, предположить и обезвредить трудно, но я выстроил высокую и, на мой взгляд, надёжную пирамиду, чтобы тебя как можно меньше каснулась эта история.

В глазах у женщины застыла бездонная печаль, она попыталась отстраниться от Марка, от его нежных рук, жарких губ, его тепла, запаха и голоса.

— Фросенька. пойдём в другую комнату, там для нас всё приготовили в лучшем виде.

Я так по тебе соскучился, я так тебя хочу, как вспомню наше последнее свидание, тут же ощущаю эрекцию, будто юноша восемнадцати лет.

Фрося, наконец, справилась с собой, разомкнула объятия мужчины и встала на ноги.

— Маричек, ты всё правильно сказал, тогда было последнее свидание, когда мы с тобой дарили друг другу наслаждение.

Сегодня я по любому не расположена кувыркаться в постели, тем более уже с посторонним мне мужчиной.

На последок тебе скажу — я не о чём не жалею, ни о нашей интимной связи, ни о наших коммерческих делах, и даже о том, что почти четыре года я крала тебя у твоей семьи.

Что касается последнего, то в любом случае на этом месте была бы не я, так другая женщина и можешь криво не усмехаться, это правда, и ты это сам хорошо понимаешь, по любому, Соне ты бы доставался только обласканный другой, поэтому перед ней моя совесть совершенно чиста, никакого раскаянья и сожаленья.

Я тебя не крала, а брала то, что плохо лежит.

Поверь, я тебе от всей души желаю счастья на новом месте, как и твоей семье.

Маричек, ты меня сейчас не разжалобишь слезами и своим печальным видом.

Тебе не удастся растопить лёд наступившего в моей душе отчуждения, нежностью твоих рук, губ и слов, будем считать, что я для тебя умерла.

Ещё в Вильнюсе после первого нашего посещения ресторана, я спросила у себя — Марик, Марик, на счастье ты мне послан богом или на беду…

Не прощаясь и не оглядываясь, Фрося навсегда закрыла за собой входную дверь.

Загрузка...