Фрося. Часть 4

Глава 3

Накинув халатик, Фрося вышла в прихожую к телефону, чтобы позвонить Марку.

Мимо прошмыгнул в свою комнату Сёмка, одарив мать таким ехидным взглядом, что впору было влепить ему затрещину.

Не любил он Марка и это ещё мягко сказано, он его терпеть не мог, и с этим Фрося ничего не могла поделать.

Скрыть от сына её любовную связь было невозможно, да и не было смысла.

Он был свидетелем их частых походов в рестораны, театры или в компании нужных им людей.

Взрослый уже сын провожал мать в частые командировки и на отдых к морю, отлично зная в какой компании, она туда едет.

Также нельзя было полностью запрятать следы присутствия в их доме Марка в те дни, когда Сёмка уезжал на сборы, соревнования или в спортивный лагерь, да и во время уроков сына в школе, они иногда позволяли себе заняться любовью в широкой и уютной кровати Фроси.

Уже три года подряд они с Марком ездили отдыхать на юг к морю.

Фрося приезжала оттуда посвежевшая, загорелая и счастливая, а у сына от злости скулы ходили ходуном.

А совсем недавно он выдал маме:

— Неужели тебе не стыдно смотреть в глаза тёте Соне и его дочкам, они же не глупые, тоже что-то понимают и видят.

— Сынок, я очень уже взрослая тётя, а ты ещё пацан и судишь о матери со своей колокольни.

Я рада, что ты у меня такой наблюдательный, но мне кажется, что лучше бы ты эти качества применял бы на более нужные тебе вещи.

Вот, ты жалеешь тётю Соню и девчонок, а меня тебе не жаль, а себя тебе не жаль, что мы с тобой живём без мужчины в доме, что в выходные дни я слоняюсь по комнатам, как домашняя собака, даже скулю порой.

— Мам, так я же уже почти мужчина и никогда не дам тебя никому в обиду, а хочешь, буду ходить с тобой в кино, в театр и даже в эти дурацкие музеи.

После этих слов сына, Фрося разразилась таким смехом, что у Сёмки от удивления глаза на лоб полезли, но смех матери постепенно перешёл в рыдания, и мальчишка ничего не понимая, гладил мать по плечам, повторяя:

— Мамочка, мамочка, прости меня, я, наверное, глупый, но не люблю я его и всё…

Фрося отревелась, вытерла тыльной стороной ладони слёзы, взяла в руки лицо сына и заглянула ему в глаза:

— Не глупый ты, не глупый, а я вот глупая, когда не смогла противостоять своим чувствам, ведь и Анютка была против этой моей связи, и Андрей саркастически усмехается, а Стас, так вообще обличил меня во всех смертных грехах, но я сынок, ничего с собой не могу поделать, прости меня мой мальчик, никогда не обижай женщин, не бросай их, всегда делай так, если уже не можешь с ними оставаться, чтоб они тебя бросали, а лучше всего, найди себе в жизни единственную и любимую до последнего вашего дыхания.

Я уверена, что когда-нибудь мы вернёмся с тобой к этому разговору и кто его знает, может и поймём друг друга, а пока, не суди меня строго, я вас, моих деток, ни на кого не променяю.

Фрося от этих мыслей с тяжёлой душой подняла трубку и набрала хорошо уже знакомый номер телефона:

— Марик, у тебя что-нибудь срочное?

— А, что я просто не могу позвонить, когда соскучился?

— В последнее время это бывает крайне редко, я уже забыла, когда получала от тебя особые знаки внимания.

— Фросенька, куда тебя понесло, я и без тебя весь на нервах, но это не телефонный разговор.

— Ах, не телефонный… ну, тогда сам определи тему для разговора по телефону.

Фрося понимала, что сейчас ведёт себя как последняя стерва, но никак не могла себя обуздать.

Марк примирительно хмыкнул:

— Мы можем сегодня где-то встретиться?

— Вот, насмешил, я же свободная женщина, свистнешь и прибегу.

— Нда, ты сегодня настроена агрессивно, а мне и самому хочется кому-нибудь глотку перегрызть.

— Так может лучше остынем каждый в своей конуре.

— Фросенька, мне надо сегодня выпить, если не расслаблюсь и не выговорюсь, то могу наделать непоправимые ошибки.

Давай встретимся в семь возле Праги, приезжай на такси, немного оторвёмся.

Фрося не стала больше заострять ситуацию, понимая, что это мало того, что не к чему, а просто выглядит с её стороны крайне стервозно:

— Марик, без проблем, обязательно буду, мы ведь за последнее время, так редко куда-то выходим вместе, честное слово, я с радостью.

— Ну, и хорошо, я очень рад, что в тебе с самого начала не ошибся.

С этими словами Марк положил трубку.

За последние два-три месяца Марк очень изменился и не только по отношению к Фросе. На работе все служащие шарахались от него, боясь попасть под горячую руку заведующего.

Он много стал выпивать, часто все выходные играл в преферанс, а в понедельник всегда приходил одинаково в паршивом настроении, хоть с проигрыша, хоть с выигрыша, по всей видимости, дело было не в картах, а в чём-то совсем другом.

Фрося намного раньше семи стала готовиться к выходу в ресторан, тем более они отправлялись в Прагу, где обычно собирался весь свет Московской богемы и делового мира.

Не смотря на то, что Фрося по-прежнему числилась уборщицей в магазине у Марка, но в высших кругах она была заметна и со многими артистами и даже партийными работниками была знакома, ведь именно из её рук, они получали запрошенные дефициты, а это уже были не только колготки или шапки, а в ход уже шла японская аппаратура, ковры, мебель, посуда и золотые украшения.

Уже находясь в прихожей, душась и вызывая по телефону такси, подумала, а что это давно от Аглаи не было никаких вестей.

Она приезжала в Москву на Новый год, привезла для Марка кучу мехов и, как было известно Фросе, получила за них довольно кругленькую сумму.

Аглая не задумываясь, вложила все эти деньги в строящуюся кооперативную квартиру дочери, которая по идее уже должна была вселиться в новое жильё.

У Лиды уже родился второй ребёнок и слава богу, будут жить теперь отдельно от свекрови и свёкра, тем более в той двушке ещё ютится и младший брат её мужа, который собирается привести туда свою новоявленную невесту.

Странно, но ведь Аглая собиралась на пасху подъехать, после зимушки кое-что подвезти пушистого для Марка, пора уже было ей и о самой себе подумать, ведь они с Колей уже подошли к пенсионному возрасту, не сидеть ведь им в том Таёжном и помирать от скуки, а на пенсию из той глуши больно к деткам не наездишься.

Оглядев себя в последний раз в зеркале перед выходом из квартиры, улыбнулась своему отражению:

— Сёмочка, пока, не скучай.

И задорно хлопнув ладонью по боксёрской груше, вышла за двери.