Фрося. Часть 4

Глава 50

Фрося вскинула глаза на Влада, тот криво усмехнулся, по всей видимости свойственной для него, своеобразной улыбкой:

— Усёк, что ты не маруха, попробую базарить на фраерском языке, если что не усечёшь, переспрашивай.

Мираб велел обходиться с тобой культурненько и уважительно.

Не обещаю, что смогу всегда бакланить в тему, но постараюсь.

От первых слов нового знакомого Фрося успокоилась, ждать опасности от него, похоже, не стоит, хотя то, что он бандит сомневаться теперь не приходилось.

Она открыла кран от баллона с газом, подожгла плиту и набрав в чайник воды, поставила кипятиться.

— Так, что ты будешь пить?

— Предпочёл бы чифир, а ещё лучше водяры, но обойдусь обычным чаем.

— Послушай Влад, я много лет назад жила в Сибири, в богом забытом посёлке, где проживали в большом количестве отсидевшие помногу лет в лагере заключённые, в последствии вышедшие добывать срок на поселении.

У меня там была большая любовь с мужчиной, которому в своё время, когда ему ещё не было десяти лет, пришлось оказаться на улице среди беспризорников.

Он мне рассказывал немного про свою воровскую жизнь и как ещё до войны, получил большой срок за участие в групповом ограблении, в результате которого произошло убийство.

Он никогда не изъяснялся на бандитском жаргоне и не любил вспоминать свои воровские подвиги.

— Послушай, подруга Меченного, не пытайся здесь заниматься моим воспитанием, не такие, как ты много раз пытались и не только словами, я же тебе уже ввёл в уши, что постараюсь бакланить на фраерском языке.

Надеюсь, усекла, не надо пытаться меня воспитывать, это делали несколько раз на зоне.

Давай свой чай и начнём перетирать наши дела.

Фрося молча разлила по кружкам чай и выложила на стол, хранившееся в шкафчике печенье.

После того, как она разлила заварку и добавила туда кипятку, Влад заглянул в заварочный чайничек, и перелил в него содержимое своей кружки:

— Это и есть намёк на чифир, только получился очень слабым, вот бы на пачечку чая стакан кипятка было бы в самый раз.

Фрося вспомнила, что Семён, когда они чаёвничали в его домике на выселках, тоже заваривал себе очень крепкий чай, наверное, сказывалась старая привычка.

В маленькой комнате дачи становилось жарко от послеполуденного солнца и горячего чая.

Влад снял свою куртку и Фрося обратила внимание, как под тонкой футболкой на его груди и руках заходили ходуном мощные мышцы. Все руки, начиная от пальцев были расписаны затейливыми татуировками.

Фрося вспомнила, как она хотела разглядеть подобные художества на теле у Семёна, но он всячески этому противился и ничего ей не объяснял.

Влад сосредоточенно пил свой чай изредка поднимая глаза на женщину.

Создавалось впечатление, что он не знает с чего начать разговор.

Наконец, он отставил кружку и тыльной стороной ладони вытер губы:

— Фрося сейчас перейдём к делу, но, однако, стало любопытно, может быть твой дружок говорил какое у него было погоняло, ведь Мираб по идеи его должен был знать, он с довоенных лет в Москве промышляет.

— Нет, не помню, кажется, он мне об этом не говорил, а если даже упоминал, то всё равно не вспомнить, всё же с тех пор прошло восемнадцать лет.

— А, где он?

— Умер от раны полученной на войне.

— А, как это уважаемый вор на войну попал?

— Он воевал в штрафном батальоне и, как говорил, кровью смыл своё бандитское прошлое.

— Это не он так говорил, а про них так говорили, фамилия то у него какая.

— Вайсвассер, Семён Вайсвассер.

— Всё, кранты этому базару, переходим к нашему.

Мне Мираб велел тебе передать, что твой друг и подельщик успешно слинял за бугор.

Я не при их делах, но, похоже, Мираба и твоего кореша связывают какие-то не хилые отношения.

Кацо, это погоняло Мираба, велел предупредить, что в любой момент к тебе может нагрянуть с обыском ментура, поэтому подчищай вокруг себя концы.

Я был немного знаком с твоим еврейчиком, мужик толковый, хоть и фраер, но умел жить по понятиям, сам брал и других не обижал.

Слушай ещё сюда, если всё же тебя сцапают менты и ты попадёшь в КПЗ, дай тут же знать через доверенного человека Мирабу и мы быстро туда переправим маляву, чтобы тебя там блатные марухи не покоцали.

С первого момента, если загребут, играй в несознанку, даже если к стенке прижмут неопровержимыми доказательствами, мол не моё, подсунули, подставили, оговорили.

Не перебивай, я ещё не добазарил.

Старый Мираб велел ввести тебе в уши, что для начала слегка покочевряжься, а потом, будто под натиском следока начала колоться и вали всё на своего кореша, а ты ничего не знала, ничего не понимала и в обще была не при делах.

Кацо больше не звони, а то ментура, если дойдёт дело, быстро вычислит вашу связь, ему уже наплевать, а для тебя связь со старым вором в законе зоне подобна.

Влад потёр свой страшный шрам на лбу.

— Так, только бы не забыть, что-нибудь тебе не передать, мне Кацо столько всего наговорил, боюсь что-нибудь важное пропустить.

Фрося улыбнулась.

— А с чего ты взял, что всю эту информацию я слёту запомню?

— Ладно тебе, кочумай, когда припрёт, всё вспомнишь, а нет, так ситуация подскажет.

Базар у нас сейчас серьёзный, поэтому лыбу особо не дави.

— Ну, как я поняла, время наплакаться у меня ещё будет, так для чего это делать заранее, тем более, с таким громилой охраняющим меня?!

— Ладно, веселись пока, тёлка ты, похоже, фартовая и когда надо можешь и зубы показать.

Попадёшь на кичу, там их и показывай, и не только лыбу дави, а грызи, кусайся, царапайся и никого не щади, тебя не пощадят, а будешь слишком сильно ерепениться, и замочить могут, но знай, слабому там кранты.

Мы в твою жизнь на свободе лезть не будем, а только слегка присматривать, чтобы не обидели всякие сявки, что копают под твоего кореша и тебя.

Знай, теперь ты ходишь под нашей крышей.

Тут уже Фрося не выдержала и прыснула.

— Под крышей или под колпаком, теперь в туалет буду ходить и оглядываться.

— Зря киснешь, никто из наших тебя теребить не будет, я прослежу.

Переходим к главному.

Кацо сказал, что у тебя есть парнишка, я его попозже срисую, кто-нибудь ещё живёт с тобою?

— Пока нет, но может подъехать из Сибири подруга и какое-то время поживёт у меня.

— Это хорошо, больше народа, больше шума, если с тобой всё же что-то случится, но это всё только на всякий случай, твой еврей постарался, как следует подчистить концы.

Всё, кончаем базар, скоро стемнеет, будем возвращаться.

Когда подъедем к твоему дому, покажешь мне окно — поднимешься в свою квартиру, зажжёшь свет и махнёшь мне рукой.

— О, я высоко живу, на двенадцатом этаже.

— Ничего, усеку.

Слушай, это тоже важно, придумай сама, как только тебе понадобится срочно встретиться со мной, оставь на окне какой-нибудь знак, я буду каждый день на всякий случай проезжать мимо и поглядывать на твоё окошко.

Секёшь, буду зырить, как Ромео на окно Джульетты.

И Влад сверкнул своей фиксой, криво улыбнувшись шире, чем прежде.