Женщина, стоящая десять медяков

36

Открыв глаза, Йим увидела пару босых ног на покрытой инеем земле. Они были забрызганы кровью. Она выглянула из-под повозки и увидела Карм, ее белая мантия все еще была темной от крови. Богиня отступила назад и сделала манящий жест испачканной красным рукой. Затем она повернулась и пошла прочь. Йим покинула тепло плаща, который она делила с Хонусом, и последовала за ней. Хотя солнце еще не взошло, люди уже зашевелились. Никто, казалось, не замечал ни Карма, ни ее.

Дойдя до пустой дороги, Карм повернулась лицом к Йим, которая тут же опустилась перед ней на колени. Йим смотрела на богиню с печальным лицом и ждала, что она скажет. Карм ничего не сказала, но в выражении ее лица было что-то такое, что побудило Йим задать вопрос, который не давал ей покоя с момента последнего видения.

– Богиня, – прошептала Йим, – чья это кровь?

– Твоя.

– Моя? – в тревоге спросила Йим.

– Смешанная с кровью бесчисленных других.

– Но почему она на тебе?

– Потому что ты обрела мудрость, чтобы увидеть ее.

Йим была озадачена таким ответом, но не осмелилась его озвучить. Вместо этого она смиренно склонила голову.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– То, что необходимо.

– Ты имеешь в виду родить ребенка?

– Пока нет.

– Тогда что?

– Ты уже знаешь.

– Я не знаю, – закричал Йим. – Правда, не хочу!

– Чего не хочешь? – спросил Хонус, легонько встряхивая Йим. – Почему ты кричишь?

Йим лежала под повозкой, рядом с Хонусом. Она была удивлена, что оказалась там, и некоторое время смотрела на него в замешательстве.

– Мне... мне снился сон, – ответила она, – но я его уже забыла.

Повозка над ними скрипнула, когда Хамин поднялся и слез вниз.

– Раз уж все встали, мы можем отправиться в путь. Ворота Бремвена открываются на рассвете.

Большинство других путешественников тоже готовились к отъезду. Хамин запряг лошадей и отправился на поиски женщины, продававшей еду и питье. Он вернулся с буханкой хлеба и глиняным кувшином, наполненным горячим чаем со специями. Йим с благодарностью выпила чай, ведь она промерзла до костей. Напиток немного согрел и облегчил головную боль от вина, но она все еще болела от холода. Ее дискомфорт служил доказательством того, что разговор с богиней не был сном. Йим жалела, что это не так. В нем было так же мало смысла, как и во сне, подумала она. Почему Карм не может говорить просто?

– Ты выглядишь хмурой, – сказал Хамин, – для человека, вернувшегося домой.

– Я не хмурая, – ответила она, – просто устала.

– Не хочешь ли ты ехать рядом со мной? – спросил Хамин. – Это будет ваш последний раз.

– Спасибо, не откажусь.

Когда Хамин ушел, чтобы отдать кувшин из под чая и вернулся, то обнаружил, что Йим сидит на передке повозки и дрожит под плащом. Взяв поводья, Хамин сел рядом с ней. Затем он обратился к Хонусу, который сидел сзади.

– Не подашь ли ты Йим одеяло? Утро прохладное.

Хонус передал одеяло, и Йим завернулась в него. Хамин щелкнул поводьями, и они тронулись в путь. С реки поднимался туман, скрывая город. Шоссе исчезло в серой пустоте. Когда они некоторое время ехали в промозглой мгле, впереди показались какие-то фигуры. Сначала Йим подумала, что это деревья, окаймляющие дорогу, но когда они приблизились, Йим убедилась, что ошиблась. То, что казалось стволами деревьев, оказалось крепкими столбами. Они были увенчаны не листьями, а свисающими трупами. Среди них были мужчины, женщины и даже дети – так много, что они свисали толстым слоем. Йим в ужасе закрыла глаза.

– Что это за жуткая штука?

– Идея императора Морвуса о справедливости, – ответил Хамин.

Йим продолжала крепко зажмуриваться.

– Скажи мне, когда мы их пройдем.

Хотя она не видела мертвецов, сырой воздух был наполнен их запахом, а в ушах стоял крик ворон. Ей стало холодно как никогда.

Хамин обхватил ее дрожащие плечи.

– Я забыл, что это зрелище для тебя в новинку. Когда ты была здесь в последний раз, императором был Терик.

Когда Йим услышала шум воды, Хамин сказал:

– Мы уже прошли мимо них.

Открыв глаза, Йим увидела, что они находятся на мосту. Он был шире, чем тот, что был у гостиницы «Мост», и на нем легко помещались две проезжающие повозки. Вскоре из тумана показались высокие стены города и арка ворот. Они проехали мимо двух сонных солдат, которые, казалось, даже не взглянули на них.

Йим с изумлением смотрела по сторонам. Все казалось гигантским, начиная с огромных, окованных железом ворот. Ей пришлось напомнить себе, что она притворяется, будто возвращается домой, и должна скрывать свое удивление. Йим не пришлось долго изображать удивление, потому что вскоре Хонус подхватил мешок и сошел с повозки.

– Здесь наши пути расходятся, – сказал он Хамину. Йим спустилась на дорогу, и все трое попрощались.

Пока Йим наблюдала за тем, как Хамин уезжает, Хонус начал перекладывать рюкзак с плеча на плечо.

– Не надо, – сказала Йим. – Это моя работа.

– Твоя рана...

– Она меня не беспокоит.

– Ты так говоришь, когда на ней не лежит рюкзак.

– Важно, чтобы я его носила. Разве Теодус не сказал, что такова воля Карм?

Хонус бросил на Йим сомнительный взгляд, но передал ей рюкзак. Йим взвалила его на плечи, заставив себя не поморщиться.

Хонус внимательно наблюдал за ней.

– Ты уверена, что сможешь это сделать?

– Да, если мы будем идти медленно.

Хонус принял обычную позу Сарфа и начал подниматься по улице. Йим не могла видеть его лица, но он двигался легкомысленным шагом. Ее собственные чувства были сложнее: она была взволнована, нервничала, любопытствовала и боялась одновременно. Все это скрашивал трепет перед городом. Из-за раннего часа его переулки были в основном пустынны, что придавало им таинственность.

Хонус свернул на узкую улочку, окруженную каменными домами высотой в три-четыре этажа. На уровне улиц были только крепкие двери и глухие стены, окна были только на верхних этажах. С самого начала дорога шла под уклон.

– Это храмовый холм? – спросила Йим.

– Нет, Храмовая гора находится за этим холмом. Как твоя спина?

– Совсем не болит, – соврала Йим.

– Хорошо, – ответил Хонус тоном, выражающим скептицизм.

Пройдя немного, они достигли гребня холма. Дорога закруглялась, а затем начала спускаться вниз.

Йим издалека увидела храм Карм. Он венчал небольшую гору, возвышавшуюся над горизонтом. Восходящее солнце освещало вершину горы. С близкого расстояния Йим могла видеть, что стены, построенные руками человека, сочетаются с естественными скальными образованиями, подчеркивая их красоту. В лучах рассвета вершина горы казалась подходящим домом для богини.

Когда здания снова скрыли храм, Йим обратила внимание на улицу, которая постепенно заполнялась людьми, двигавшимися целеустремленно, как люди, занятые важным делом. Когда Йим наблюдала за другими пешеходами, у нее сложилось впечатление, что они избегают Хонуса. Они пытались сделать это непринужденно, переходя на другую сторону улицы до его приближения или незаметно бросая взгляды куда-то в сторону. Однако вскоре стало очевидно, что приближение Хонуса освобождает проход, и никто не смотрел ему в глаза.

– Хонус, люди здесь боятся Сарфов?

– Нет, у меня много друзей в Бремвене. По крайней мере, когда-то были.

– Тогда почему люди выглядят неспокойными?

– Я не знаю.

– Но ты тоже это заметил?

– Да.

Через некоторое время дорога снова пошла вверх, более круто, чем раньше. По мере того как Йим поднималась выше, дома становились все больше и больше. За исключением богато украшенных дверей и дверных проемов, на уровне улицы строения оставались простыми, но каменная кладка окон и фасадов верхних этажей была изящно выполнена. В большинстве домов стены окружали цветущие деревья, которые были видны с дороги.

– Здесь живут богатые купцы, – сказал Хонус.

– Должно быть, приятно любоваться такими садами.

– Мой друг живет у реки в таком доме. Действительно, из его окон мир выглядит прекрасно.

Дорога становилась все круче. Вскоре она прижалась к склону горы, и не осталось ни одного здания, которое могло бы заслонить вид. Внизу простирался Бремвен, залитый мягким светом рассвета. Звуки просыпающегося города доносились с ветерком, который доносил запахи древесного дыма, пряностей и изобилия людей. К этому времени рана Йим запульсировала, и она боялась, что она может открыться снова. Но она ничего не сказала. Возможно, нести поклажу – это все, что нужно, подумала Йим, но она подозревала, что это не более чем выдавание желаемого за действительное.

Хонус знал о боли Йим и шел медленно, несмотря на то, что ему не терпелось поскорее добраться до храма. Ему казалось, что он понимает ее желание донести поклажу до конца их путешествия, и относился к этому с пониманием. Он бы и сам так поступил.

Дорога извивалась взад-вперед, поднимаясь на холм. Уже виднелась расщелина, в которой находились огромные бронзовые двери, и скоро они тоже должны были появиться. Хонус вспомнил, как они восхищали его в детстве. Он почти чувствовал замысловатые рельефы на их поверхности, зеленый цвет переходил в золотой там, где они были отполированы прикосновениями бесчисленных рук. Двери отражали непреходящее изящество храма, и ему не терпелось, чтобы Йим увидела их.

Наконец дорога свернула в последний раз, и перед ними открылся вход в святилище Карм. Хонус застыл, потрясенный открывшимся перед ним зрелищем. Двери лежали на земле, разбитые вдребезги. Мгновение прошло. Хонус выхватил меч и помчался в разрушенный храм, оставив Йим одну, забытую на дороге.