Женщина, стоящая десять медяков

8

Хонус попробовал кашу и сказал, что она «хорошая». Это было последнее слово, которое он произнес.

После этого он молча размышлял. Превращение было настолько резким, что застало Йим врасплох. Хонус молча передал ей горшок и ложку, когда закончил, и она тоже молча поела. Все это время Йим гадала, что она сказала или сделала, чтобы так быстро изменить его настроение. Это могло быть что угодно – или вообще ничего. Поразмыслив, она решила, что молчание Хонуса – это отступление с его стороны, признак того, что он сожалеет о том, что раскрыл что-то о себе.

Пока Йим ела, Хонус побрился, используя лезвие меча, затем надел сандалии и пояс с мечом. Очистив плащ от листьев, он повязал его на плечи. Йим воспринял это как знак того, что он хочет продолжить их путешествие. Почувствовав его молчание, она тоже промолчала, но быстро обошла стоянку и собрала вещи. Затем Хонус повел их обратно к дороге и задал темп, быстро прогнав утреннюю прохладу. Они шли молча, пока Йим не смогла больше выносить тишину.

– Хозяин, куда мы идем?

– В Бремвен.

– А где это? Это далеко?

Хонус удивленно посмотрел на Йим.

– Неужели в Облачных горах люди настолько невежественны, что не знают, где находится столица?

– Это столица Империи, а не наша. Что ты знаешь о Тайбене?

Хонус ничего не ответил, но ускорил шаг. Йим с трудом поспевала за ним, чувствуя, что он наказывает ее за дерзость. Она подождала немного, прежде чем принять свой самый смиренный и жалкий вид.

– Прошу вас, господин, расскажите вашей рабыне о пути, который она должна пройти.

– Путешествие покажется мне долгим, если я буду терпеть такое нытье.

– Я не хотела раздражать вас, господин.

– Я не привык к рабским манерам.

– А твой прежний спутник был тебе больше по душе?

Хонус бросил на Йим тяжелый взгляд, и она испугалась, что снова проговорилась.

– Он раздражал меня по-разному.

– Господин, я прошу вас. Пожалуйста, расскажите о нашем путешествии.

Хонус вздохнул, но вознаградил настойчивость Йим.

– Путь неблизкий и нелегкий. Мы вошли в Лувейн и должны пройти через него. Когда-то это было светлое и процветающее место, но не в наши дни.

Он жестом указал на дорогу.

– Хотя в это трудно поверить, но когда-то это была оживленная магистраль.

– Вчера казалось, что люди бегут отсюда. Неужели впереди ждет армия?

– Нет. Захватчики находятся на севере.

– Тогда зачем людям спешить навстречу? – Йим окинула взглядом дикий и пустой пейзаж, а затем догадалась об ответе. – Неужели во всем Лувейне так пустынно?

– Хуже, – сказал Хонус. – Я выбрал наш маршрут только потому, что враг будет его сторониться. Здесь нечего грабить.

– Значит, это безопасно?

– Этот путь менее опасен, чем некоторые другие.

– И все же ты, кажется, боишься его.

– Неужели это так очевидно? – Хонус покачал головой. – Лувейн полон воспоминаний, и лишь немногие из них светлые.

– Я тоже это чувствую, – тихо произнесла Йим. Она прошла немного, прежде чем спросить: – Как скоро мы достигнем Бремвена?

– Луна, может, меньше.

– И что мы будем там делать?

– Храм Карм находится на городской горе. Там я буду искать нового Носителя. У тебя тоже будет новый хозяин.

– А ты... – Йим сделал паузу, словно не желая произносить это слово. – Ты продашь меня?

– Ты рабыня, – сказал Хонус. – Таков обычай.

– Возможно, вы найдете семью, мастер. С детьми, за которыми нужно ухаживать.

– Возможно. Или хозяина с беговой дорожкой, если ты мне не понравишься.

Йим снова замолчала. Она шла позади Хонуса и любовалась местностью. Дорога сузилась до заросшей бурьяном полосы. Из-за недостатка ног и еще меньшего количества повозок, расчищающих путь, деревья и заросли, заслонившие поля и сады, наступали на дорогу. Первоначальная мостовая была видна лишь местами. Это была древняя работа, но камни были подогнаны с таким мастерством, что выдержали. На их поверхности виднелись бороздки от давно ушедшего транспорта.

Ландшафт также хранил следы некогда процветающих времен. Высокие места часто увенчивались впечатляющими руинами. Многие из них представляли собой разрушенные укрепления. Другие, похоже, были построены для мирных целей. Похоже, это были самые древние сооружения и самые разрушенные. Йим разглядела и более скромные жилища. Они тоже были запущены, но не все выглядели заброшенными. Изредка Йим ловила на себе испуганные взгляды, наблюдавшие за ней из темных окон.

Даже природа казалась в упадке. Весна в стране наступила поздно, поэтому преобладали серые и коричневые цвета. Спутанные лианы, душившие деревья, были оголены. Мертвые сорняки заросли на открытых местах. Редкие поля, которые они встречали, были завалены гнилыми остатками прошлогодних посадок. Даже небо стало мрачным. Сгущающиеся тучи скрыли солнце, и воздух стал прохладным. Когда Йим шла по безрадостной земле, колючки осыпались с ее ног и кололи ступни.

Под влиянием происходящего вокруг нее мысли Йим стали меланхоличными. Она направлялась на юг, и, хотя на севере ей угрожала армия, она чувствовала, что впереди ее ждет опасность. Йим была уверена, что Провидец считал так же. Думаю, он беспокоился не только о разбойниках, подумала она. С помощью проницательности, которая иногда приходила к ней, Йим поняла, что впереди таится нечто злое, нечто гораздо более опасное, чем беззаконники.

Мысли Хонуса были такими же мрачными, как и у Йим. Они постоянно возвращались к Лурвику и тому, чему он там стал свидетелем. Он гадал, не превратят ли те ужасные деяния это место в еще один Лурвик. Этот мрачный вопрос не давал ему покоя, поэтому он почувствовал облегчение, когда Йим заговорила, прервав его размышления.

– Что здесь произошло, мастер?

– Равновесие нарушилось. Люди стали любить добро, а не само добро. Справедливость и милосердие были забыты, и огромные состояния рождались из жадности. Правосудие было предано забвению, и из дикости возникла великая сила. Войны бушевали на протяжении многих поколений. Грязные поступки вдохновляли на еще более грязные. Сама земля подвергалась насилию. И теперь все это превратилось в руины.

– Как такое могло случиться?

– Когда человек отбрасывает тень, кто может сказать, исходит ли тьма от него или идет к нему? – сказал Хонус. – Все, что можно сказать, – это то, что зло возникло здесь и живет до сих пор. Только теперь люди убивают свиней, а не дворцы.

– Ты говоришь так, будто зло – это нечто само по себе, а не сумма дурных поступков.

– Теодус говорил, что всего понемногу. Одно питает другое. Таким образом, зло процветает.

– Как это может быть, если богиня добра?

– Почему рабыня беспокоится о таких вопросах?

– Люди забрали мое тело и продали его. Разум уловить сложнее. Думаешь, только Носители Карм задумываются о таких вещах?

– Очевидно, нет.

– Я вижу в мире такую жестокость и удивляюсь, почему Карм допускает ее.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – сказал Хонус. – Но Теодус много думал над этим.

– И к какому выводу он пришел?

– Он считал, что против богини что-то борется.

– Зло, о котором ты говорил?

– Возможно.

– Но как что-то может бороться с богиней?

– Развращая человеческое сердце.

– Обдуманный ответ, – сказал Йим. – Теодус говорил мудро.

– Он был мудрым.

– Что с ним случилось?

В голосе Йим было что-то такое, что заставило Хонуса взглянуть на нее. Она шла, согнувшись под тяжестью его рюкзака, и потела, несмотря на дневную прохладу. Ее глаза смотрели вдаль, избегая его.

– Зло победило его, – сказал Хонус.

Когда он произнес эти слова, Хонус представил себе, как изменилась Йим. Ему показалось, что он видит другого человека – того, кто боролся с ужасным бременем. Затем это впечатление покинуло его, и Йим оказалась всего лишь рабыней, изможденной тяжелой ношей.