Жестокая болезнь

ГЛАВА 40

ШАХ И МАТ

БЛЕЙКЛИ

Мой телефон вибрирует в заднем кармане.

Я достаю его, чтобы прочитать сообщение:

Он начинает смердеть.

Мои плечи сводит от постоянного напряжения. Я потягиваюсь и отправляю ответное сообщение Аддисин.

Облей его из шланга.

Мы говорим зашифровано. Если кто-нибудь захочет просмотреть мои данные, я как будто обсуждаю вонючую собаку с женщиной, которая работает в питомнике. Я и об этом позаботилась, решив запереть человека в клетке и отправиться на безрассудную миссию по разоблачению одного из самых опасных людей в Нью-Йорке.

Потребовалось четыре дня, чтобы разработать стратегию, связывающую Брюстера с жертвами Алекса и… моими. В конечном итоге решение обвинить Брюстера в убийстве Эриксона заняло больше времени. Ведь мне пришлось вести внутреннюю борьбу.

Однако, чтобы схема была четкой, не должно быть никаких зацепок или жертв, убитых по-другому. Каждая смерть должна быть связана с наркобизнесом Брюстера.

Как я это сделала:

Тщательно просмотрела финансовые отчеты Эриксона и банковские выписки, выделяя любые транзакции, связанные с подставными компаниями Брюстера. Неприличное количество нулей, которые Эриксон выставил Брюстеру, заставило меня понять, что Алекс был прав в том отношении, что Брюстер придет за человеком, убившим его финансового консультанта.

Он захочет удостовериться, знает ли этот человек о сделках Брюстера и Эриксона, будь то из-за шантажа или по другой гнусной причине. Для Брюстера было слишком рискованно игнорировать это, да и на счетах накапливались деньги, и некому было их перевести.

Вот где проявляется мотив.

С помощью одной хитроумно закодированной программы все эти грязные нули были переведены на один из законных аккаунтов Брюстера прямо здесь, в городе.

Любая транзакция на сумму свыше десяти тысяч долларов вызывает у банка тревогу, и о ней необходимо сообщать в Налоговую службу и расследовать, о чем, конечно, должен знать такой опытный бизнесмен, как Брюстер. Так что это не могло быть любительским ходом с его стороны; это должен быть защитный механизм, установленный Эриксоном на случай его безвременной кончины.

Мне не пришлось слишком много отслеживать и переопределять счета Эриксона. Он уже крал деньги у своего клиента. Я просто сделала все это более очевидным.

Поэтому, когда ведущего детектива по этому делу предупредили о банковской деятельности, связанной с одним из его подозреваемых, не потребовалось много времени, чтобы был выдан ордер и начался обыск пентхауса Брюстера, где обнаружили орудие убийства.

На этом первый раунд заканчивается.

Я включаю широкоэкранный телевизор в своем кабинете на чердаке и переключаю местные каналы. Такое обыденное действие кажется мне чуждым, простое созерцание экрана телевизора усиливает мое беспокойство, как будто драгоценное время тратится впустую.

Это чувство может быть просто адреналином из-за последних девяноста шести часов — или тревогой, что мне скоро предстоит принять важное решение.

Я останавливаюсь на новостном канале, заставляю себя сесть. И смотрю.

Второй раунд:

Самой сложной частью плана было пронести складной нож с ДНК Эриксона в пентхаус Брюстера в «Плазе». Огромная цена на мансарду обеспечивает наилучшие меры безопасности, и я не могла просто сама пронести оружие и подложить его.

Мне пришлось поручить одному из головорезов Брюстера разобраться с этим. К счастью, недели, которые я провела, выслеживая тогда Эриксона, совпали с расписанием команды Брюстера. Я знала, по крайней мере, о трех клубах для джентльменов, где любили бывать его парни.

Мгновение колебалась, прежде чем стереть с рукояти ножа свои отпечатки, затем в одном сексуальном и педантичном приватном танце перед головорезом положила нож в портфель, который вскоре был на пути в пентхаус. Как раз во время двухдневного обыска.

Как только была установлена связь с убийством Эриксона, детективам стало легче связать других жертв с Брюстером с помощью банковских записей и метаданных.

Которые я сфабриковала.

Например, Рейли Стаффорд, который, как известно, пристрастился к наркотикам. Рейли оплачивал свои поставки, работая посредником в одной из группировок Брюстера, занимавшихся наркотиками в колледже. И Калеб Фостер, финансовый консультант в другой фирме, которого Эриксон назначил ответственным за один из оффшорных счетов Брюстера. И Кристофер Монро, владелец автосалона высокого класса, через который Брюстер отмывал деньги. А кто консультант автосалона? Эриксон Дейвернс.

Что выглядит примерно так: Эриксон украл крупную сумму денег у своего клиента, что дало Брюстеру мотив для его убийства. Другие убийства были зачисткой со стороны Брюстера, дабы убедиться, что любые сомнительные связи между ними устранены.

Если бы это была одна из моих работ мести, я бы назвала ее «Заварушка вокруг гангстера».

Возможно, тогда я придумала бы что-нибудь получше. Мое чувство юмора сильно пострадало с тех пор, как появились эмоции.

Хотя, по словам Ванессы, она предпочитает более нежную и выразительную версию своей дочери. Поскольку Ванессу Вон не «смеют выгонять из ее города», она отказалась уезжать, когда я умоляла. Поэтому я внимательно наблюдала за ней, поужинала, сэкономив кучу денег на перелет.

Я сказала, что адвокат убедил меня залечь на дно до окончания расследования. Посмотрела ей прямо в глаза — зеленые самоцветы, отражающие мои собственные, — и призналась, что произошедшее в переулке было самообороной, и я, наконец, смирилась с правдой.

После того, как я согласилась сходить к ее психотерапевту, в мире светских львиц и их кровожадных отпрысков все снова стало хорошо.

Кажется, это все, чего хочет мать — чтобы ее ребенок был в безопасности и… счастлив.

Странно, все эти годы между нами был какой-то разлад, а мне нужно было лишь показать, насколько я благодарна.

Сближение с мамой было, честно говоря, самой странной частью всего этого кошмара. Надеть костюм стриптизерши и станцевать приватный танец с гангстером? Без проблем. Поужинать с мамой и сказать ей спасибо? Мир перевернулся с ног на голову.

Мое внимание привлекает журналистка на экране, когда в титрах появляется имя Брюстера. Я нажимаю на кнопку, чтобы включить звук.

— Сегодня был произведен арест одного из самых известных плейбоев и филантропов города. Шейну Брюстеру предъявили обвинение в убийстве главного финансового советника Эриксона Дейвернса. Брюстеру также предъявлены обвинения по нескольким пунктам в рэкете, взяточничестве и отмывании денег, а также в организованной продаже наркотиков.

Выключаю телевизор.

Список обвинений, которые окружной прокурор выдвигает против Брюстера, дает понять, что он получит максимальный срок.

Брюстер попытается избежать обвинения в убийстве. Повесит это на одного из своих парней. Но с этими деньгами он не сможет откупиться.

Правительство захочет получить обратно свои налоговые отчисления.

Когда все становится на свои места, меня охватывает чувство правоты. Я никогда не участвовала в игре мести за справедливость, что бы ни утверждал Алекс. Мой бизнес был корыстным.

Да, я жестока.

Внутри меня болезнь.

Я боялась того дня, когда болезнь поглотит последние остатки моей человечности и я стану настоящим монстром.

Но всегда был страх познания своей натуры, который держал меня в узде и сдерживал всепоглощающую тьму. Это всегда было в моей власти. Даже будучи психопаткой, я таила страх перед самой собой.

Я теряла контроль, когда мной овладевали эмоции.

Не обязательно быть психопаткой, чтобы совершать ужасные поступки — ведь даже поддаваясь страхам, мы можем стать злодеями.

С эмоциями или нет, Алекс был прав, я тот же человек.

Обостренное чувство трепета разливается по моим венам, почти доводя до слез. Я больше не чувствую себя потерянной, одинокой. Бесцельной. Блейкли все это время была внутри меня, просто ждала, когда я найду ее.

Хватаю свою сумку с телефоном и направляюсь к двери.

Когда я сидела напротив нее, Лондон сказала, что, пока я успешно справляюсь с Алексом, Грейсону нет необходимости вмешиваться.

Она не описывала своего пациента; она предупредила.

Когда Алекс пригрозил, что Лондон может поместить меня в психиатрическую больницу, он намекнул на очень важный аспект их отношений. Она контролирует ситуацию. У нее есть власть.

Лондон — это ключ.

Алекс заключил сделку с Грейсоном, но я могу заключить сделку с ней.

Набираю номер.

Когда она отвечает, говорю:

— Все готово.

Повисает пауза, прежде чем она отвечает.

— Привет, Блейкли. Я так рада, что ты, наконец, решила связаться со мной.

Я обхожу тележку с едой, острый запах пережаренного уличного мяса бьет в ноздри, и даже это приятнее, чем приветствие Лондон.

— Ситуация улажена, — говорю я ей, поддерживая разговор по существу. — Алекс исчез из поля зрения. Я позаботилась о нем. Добилась успеха, — я подчеркиваю это слово, вспоминая наш разговор.

На линии повисло молчание, затем:

— Что ты собираешься теперь делать?

Остановившись на пешеходном переходе, я поднимаю микрочип и, прищурившись, смотрю на цифры, слишком крошечные, чтобы разглядеть их невооруженным глазом.

— Честно говоря, не знаю. Я подумывала о том, чтобы уйти из нынешней профессии, но, — быстро фотографирую чип и отправляю сообщение на ее номер, — сначала узнаю, соответствует ли этот серийный номер каким-либо метаданным, связанным с делом Брюстера. Знаешь, на случай если криминалисты что-то упустили.

Моя угроза предельно ясна.

Грейсон еще не снят с крючка, как и она сама. Окружной прокурор может очень творчески обосновать, как серийный убийца и его психолог помогли Брюстеру устранить его проблемы.

Вот наше окончательное «око за око».

Пока каждому из нас есть что или кого терять, мы можем прийти к соглашению.

— Я думаю, в этом нет необходимости, — наконец говорит Лондон. — Уверена, что у властей есть все необходимое.

Шах и мат.

— Я уезжаю из страны, — продолжает она. — Жаль, что нам не удалось провести еще одну сессию перед моим отлетом. Я, правда, хотела помочь тебе решить дилемму. Конечно, я всегда могу проанализировать данные удаленно и отправить свои выводы.

Мой телефон вибрирует, и я опускаю устройство, чтобы открыть сообщение. На экране появляется изображение флешки Алекса.

Внутри меня раздается невеселый смех.

Алекс признался, что не может повторить лечение. После меня он потерпел неудачу с тремя объектами. Ужасающая правда может заключаться в том, что он потерпел неудачу даже со мной.

Моя дилемма заключается в том, правда ли пытки Алекса стали причиной изменения моих нервных путей, или же это мои чувства к нему доказывают, что я депрессивный тип, на что Лондон обратила мое внимание во время встречи.

Вот почему Грейсон украл формулу Алекса. Лондон хочет провести собственное исследование по излечению психопатов.

И она хочет, чтобы я стала ее объектом для сравнения.

Алекс был абсолютно прав. Если бы я не нашла способ пригрозить этой парочке, то, вероятно, сейчас лежала бы в багажнике Грейсона, а Алекс был бы похоронен на Горе Дьявола.

Я сжимаю чип в руке, не сводя глаз со светофора, который светится зеленым. Не двигаюсь. Ревут автомобильные гудки, люди спешат пешком и на велосипедах, а я стою на тротуаре.

— Я ценю твою заботу, — говорю, — но меня не интересуют дальнейшие исследования.

Затаив дыхание, жду ее ответа.

— Понимаю. Спасибо, что помогла свести концы с концами, — голос Лондон звучит у меня в ушах как будто издалека. — Счастливой жизни, Блейкли Вон.

Она заканчивает разговор.

Из моих легких со свистом вырывается воздух.

Вот и все. Я уйду, как никому не нужная лабораторная крыса, а Алекс останется жить.

Все кончено. Алекс потерял свои исследования, но мы здесь. Вольны решать, что нам делать со своей жизнью.

Компромисс, с которым я, черт возьми, наверняка смогу смириться.

Оглядывая оживленный перекресток, я стою на углу пешеходного перехода. Передо мной развилка, два направления на выбор.

Одно направление ведет к питомнику. Другое — за город, подальше от Алекса.

Я могла бы исчезнуть прямо сейчас. Уйти от Алекса и всей этой грязной жизни.

Но пока обдумываю свой выбор, мои ноги движутся в знакомом направлении.

Я добираюсь до здания и вставляю ключ в замок. Когда вхожу, тишина действует мне на нервы. Оглядываюсь в поисках Аддисин. Она не должна оставлять Алекс одного.

Раздражение скручивает мой желудок, по правде говоря, я знала, что Алекс вряд ли сбежит сам, но нужно было обезопаситься.

— Аддисин, — зову я. — Ты идиотка, мы договаривались, чтобы ты не уходила.

Когда я вхожу в подсобку, все выглядит так же, как и четыре дня назад.

Легкое облегчение снимает напряжение с моих мышц. Мне требуется мгновение осознать, что делать, затем я иду к клетке. Алекс там, в той же одежде, но выглядит чуть изможденным. Стоит ко мне спиной, не оборачивается. Не смотрит на меня.

Чем ближе я подхожу, тем сильнее в воздухе ощущается напряжение. Он мог сбежать, но не сделал этого. Значит, он решил позволить мне поступить по-своему. Он также верил, что я вернусь за ним. Сошел он с ума или нет, думаю, это теперь не важно.

Небольшое расстояние между нами сокращается, когда я приближаюсь к клетке.

Достаю ключ из кармана и вставляю его в замок.

— Да, я тоже удивлена, что вернулась, — как только слова слетают с моих губ, я замечаю, что висячий замок не щелкает.

Только уже слишком поздно.

Слышу другой щелчок, затем громкий жужжащий звук. Верхняя часть клетки откидывается назад, боковые стороны падают. Руки Алекса вытянуты над головой, он подвешен.

О, боже мой.

Ловушка.

Я слишком рано поставила шах и мат.