Год со Штроблом

6

Вечером они вселялись в один из бараков городка общежитий. Он стоял под соснами и пахло в нем перегретыми радиаторами и мастикой.

Шютц до конца смены пробыл в боксе, наблюдая за монтажом аппаратуры первого циркуляционного цикла, знакомился с людьми, с которыми вместе работать. Предстал перед Варей Кисловой, сдержанной женщиной с большими глазами, о которой Зиммлер сказал, что она заткнет за пояс всех инженеров-сварщиков, каких ему доводилось видеть. На ходу обменялся рукопожатием с Володей Кисловым, главным инженером. Небрежной походкой к нему подошел Вернфрид, неизвестно чему улыбающийся.

— Я так и думал, что бригадиром поставят тебя. Знаешь, против чего я? Когда мне втемяшивают, что я при любой погоде должен ровно во столько-то ноль-ноль стоять под ружьем, а для меня не подвезли боеприпасов.

— Мне всегда больше нравилось, когда человек говорит, не против чего, а за что он, — ответил Шютц, на что Вернфрид, буркнув: «Это кому как…» — преспокойно зашагал дальше.

Некоторое время Шютц следил, как укладывает трубопровод Эрлих. Ему было двадцать с небольшим, и на шее он носил тоненькую цепочку с блестящей зеленой «капелькой».

— Большие у вас перебои с работой? — спросил Шютц.

Эрлих отступил сначала на несколько шагов, внимательно оглядывая уложенный отрезок трубопровода.

— Комар носа не подточит, а? — спросил он с довольным видом и только тогда повернулся к Шютцу:

— Перебои? За глаза хватит! Поставщики, черт бы их побрал, подводят со сроками. Бывает, и мы подводим. Но мы понадежнее других, если, конечно, смежники не подложат свинью. А еще голова кругом идет от изменений в проекте. Строительство вроде нашего длится годы. А раз такое дело, то и наука на месте не стоит — так нам объяснили. Все, что там в Ново-Воронеже придумают, немедленно по почте пересылают сюда. Володя, сам понимаешь, сразу хватает нас за загривок. Но это все еще полбеды, как-никак улучшение! Но не дай бог, что-то требуется решить на месте, а это по части генподрядчиков: начальство норовит запросить самые верха. Счастье наше, что есть Кислова. Она многое сглаживает. Говорит, так, дескать, это надо делать и так! Ну, мы и делаем, и до сих пор это всегда было наилучшим решением.

Проблемы стройки. Повсюду они разные и всюду одинаковые. Шютц, шедший по освещенной ярким искусственным светом улице, выложенной необработанными бетонными плитами, — он направлялся к своему общежитию, стоящему среди сосен, — мысленно говорил себе, что и люди повсюду и разные и одинаковые. Парня вроде Вернфрида следует держать в узде, а на такого, как Эрлих, всегда можно положиться. А его, Шютца, день придет, когда он со сварочным аппаратом станет рядом с Юрием и Зиммлером. Тогда он докажет своему Штроблу, чего сто́ит!

Шютц заранее предвкушал удовольствие от бутылки холодного пива и часа-другого, которые они проведут со Штроблом. Они остановились перед дверью комнаты номер двенадцать, и Штробл успел уже повернуть ключ в замке, как в другом конце длинного коридора показался Улли Зоммер и направился прямиком к ним. Светловолосый, полноватый, с двумя тугими спортивными сумками через плечо, он остановился перед ними, держа в руке ключ от той же комнаты. Оглядели друг друга, но придраться было не к чему: и у него, и у них ордера на одну комнату.

— Я сегодня в третий раз перебираюсь, — объяснил, наконец, Улли Зоммер, помаргивая белесыми ресницами, — а всему виной одна девица из жилотдела: тыкает своими пальчиками в картотеку, как слепой котенок лапкой! Перебираться в четвертый раз? И не подумаю!

В комнате стояли три кровати, на одну из них Улли бросил свои сумки.

— Если собираетесь занять оставшиеся, что же, я не против, мне вы не помешаете.

Штробл и Шютц переглянулись. М-да, другую комнату сейчас вряд ли получишь. Разложили вещи из сумок по тумбочкам, приняли душ. Час спустя они сидели в заводской столовой в здании напротив.