Горькие яблоки

Глава 20

День свадьбы подошел раньше, чем Радка окончательно привыкла к этой мысли. Работы было переделано море, она и не думала никогда, что свадебные хлопоты могут быть такими утомительными! Конечно, одно дело выходить замуж в селе за Хенрыка, и совсем другое — за магика из древнего клана.

Не желая дразнить магическую общественность, Радка наказала Ирене в день свадьбы поиграть с Фабусем дома. А вместо него шлейф платья должен был нести младший брат Венека, совсем крошечный для своих двенадцати лет. Что-то там случилось с ним в его родном яблоневом саду, а Венек слишком поздно узнал, чтобы излечить полностью. Это всё не слишком волновало Раду, как и то, откуда Патрыся взяла маленькую девочку, которая должна была осыпать дорожку перед молодоженами яблоневым цветом. И где-то ведь обещала достать эти самые лепестки, хотя драконы должны были лететь к колодцам еще через несколько дней, их свадьба была раньше срока.

Сама Патрыся уговорила взять её в подружки невесты, и, согласившись, Радка не прогадала. Патрыся пригласила дочь своего мастера, одногодку Оршулу. Самое смешное, что обе они, и ученица, и дочь магика могли надеть платья его цвета. Радка даже смеяться не могла, когда обнаружила, что её спутницы будут в лазурном. Это был отдельный цвет, она специально уточнила, и это то и было смешнее всего. Лазурный отделился от Синих так давно, что уже считался древним кланом. Радка почувствовала настоящее уважение к смешливой Патрысе, когда узнала, что она учится у мастера перчаток и браслетов. Именно Отец Оршулы выковывал перчатку Янки и тот браслет, что она подарила подруге. А вот у Мейнгрима была старая перчатка, сделанная еще дедом девушки.

Увы, сами по себе эти перчатки и браслеты были лишь концентраторами и накопителями магии, это Радка разузнала очень давно. В её случае без навешанных на браслет магических артефактов это была лишь бесполезная, хоть и красивая безделушка. Но Радка была уверена, что их изготовлением занимаются суровые огромные мужчины, точно как кузницы в деревнях. Те тоже могли сковать изящную вещицу, если понадобиться. А тут, сухонький старичок и две девушки — такая вот неожиданность.

Зато теперь на свадьбе должно было быть хотя бы несколько магесс, которые не желали бы долгой и мучительной смерти невесты. Всё приятнее.

А то, чем ближе становился день свадьбы, тем больше нервничала Рада. И из-за драконьего варева, над которым работал Мейнгрим, и просто из-за самого праздника. Предыдущая свадьба прошла практически мимо неё, она только и думала о подарке, выпрошенном у Янки, а сейчас она была в центре внимания. А, благодаря её желанию пойти наперекор Еве, свадьба должна была по размаху затмить многие другие. А это не только приятно, но и большая ответственность, к которой Радка не была готова.

Так что не было ничего удивительного в том, что она частенько спасалась от забот в детской сына. Ирена или была рада её видеть, или искусно изображала это, так что там Рада наконец могла побыть в покое. Она с удовольствием изучала вместе с сыном то, что учил он. Пусть она не владела магией, но она не собиралась больше никому позволять говорить, что она не разбирается в жизни магиков. Хотя бы в самых основных вехах. В детской же, прямо над кроватью Фабуся, она попросила повесить карту. На ней было немало пустых пятен, но те места, что обсуждали они с Венеком и Патрысей были.

— Я уверена, что ты обязательно откроешь новые страны и покоришь сто королевств, — целуя сына в макушку, приговаривала она. В глубине души она понимала, что это лишь слова, и она просто любила мальчика самозабвенно, как могут любить лишь те, кто до сих пор ни к кому не питал настолько теплых и ярких чувств. А Фабусь лишь улыбался на это и водил пальцем по карте. Спорить с матерью он не собирался.

Вечером перед церемонией она особенно долго сидела в комнате сына, достаточно, чтобы Мейнгрим зашел за ней сам.

— Вы передумали, госпожа? — мрачно спросил он и поболтал крошечным бутыльком. Сначала Радка подумала, что внутри какой-то яркий цветок, но вблизи казалось, что снаружи бутылек покрыт изморозью, а вот внутри бушует пламя. Рада испугалась и обрадовалась одновременно. Испугалась, потому как колдовское варево, способное хоть на время, но дать ей магию, представляла менее опасным. Пить огонь ей не приходилось. Зато бутылочка была совсем крошечная, на один глоток. А уж столько Рада точно должна была выдержать, после всех этих яблок-то!

Она поцеловала засыпающего сына в лоб и вышла в коридор.

— С чего бы мне передумывать, — энергично произнесла она таким голосом, словно ей предстояло всего лишь выйти к столу на ужин. — Я готова, давайте.

Мейнгрим на это отреагировал странно. Только что державший бутылек с варевом в вытянутой руке, он поспешно спрятал её за спину, словно Радка могла наброситься отобрать и выпить до донышка. Да за кого он её вообще принимает? Даже обидно.

— Не здесь же, — прошипел «счастливый жених» и, больно схватив за руку, потащил по коридору в сторону лестницы вниз.

Радка даже обидеться не успела. Наконец-то она узнает, что находится в подвалах! Так вышло, что именно туда живой дом, не воспринимающий лишенную магии гостью, не давал хода даже ей. Ирена-экономка на наводящие вопросы отбрехивалась сказками о чудовищах или косточках вот таких любопытных девушек, как Радослава. В зависимости от настроения, по-видимому.

А теперь Раде наконец выпал шанс узнать всё самой. А ради этого можно было и потерпеть грубость магика.

Спускались они долго. Чего Рада точно никак не могла подумать, так это что подвалы дома могут располагаться так глубоко. В доме родителей или её первого мужа, в доме Янкиных родителей погреб был местом, где хранили припасы на зиму, он был холодный и мрачный, по весне часто сырой, но спускаться в него нужно было не больше дюжины ступеней. Любопытство победило, и Радка открыла рот.

— А почему подвалы так глубоко, господин? — спросила она.

Мейнгрим остановился и смерил её недоверчивым взглядом. Радка уже и не надеялась на ответ, когда он нехотя произнес:

— Радослава, синие магики испокон веков боевые наемники. А это их городская резиденция с тех времен, как был основан город. Наши подземелья, и я бы попросил называть именно «подземельями», а не «подвалами» выстоят даже в том случае, если весь город на поверхности будет сожжен дотла драконами.

Вот тут Радка всерьез перепугалась.

— А такое возможно? — она понимала, что как любой боевой магик, в период мира почти лишенный дел, Мейнгрим может сгущать краски ради своего удовольствия, но то умом. Материнское сердце же требовало немедленно вернуться за спящим наверху сыном, а затем спуститься в подземелья и сидеть там до… А вот до чего, она как раз и не могла придумать.

К счастью, к этому моменту они наконец перестали спускаться.

— Думаю, достаточно глубоко, — задумчиво произнес Мейнгрим, давая понять, что подземелья простираются и дальше. Но Радка уже не слишком рвалась их изучать. Хватит и того, что она видела! Пришло время оглядеться. Если до сих пор этажи выглядели длинными коридорами с массой дверей, то сейчас они стояли посреди огромной пещеры. И пусть двери здесь тоже были, они отличались от тех, что закрывали двери на этажах выше. Интуитивно Радка предполагала, что еще ниже дверей может не быть вовсе, но сейчас её волновало не это.

Мейнгрим подошел к ближайшей двери и с усилием потянул за кольцо. Со скрипом дверь тяжело сдвинулась с места, на женщину пахнуло холодом и сыростью. Она поёжилась.

— Мы тут ненадолго, — заметив её испуг, неловко попытался успокоить её магик. — Пока драконий огонь будет гулять в твоей крови, никто не знает, как он поведет себя. Ты начнешь колдовать против своей воли. У детей магия укладывается постепенно, прорываются их личные таланты, если таковые есть. У тебя же на всё это будут сутки, не больше.

— Б-р-р, — Радка обхватила себя за плечи, убеждая, что просто мерзнет в этих подземельях. — А ты хорошо варишь такие штуки? Не обижайся, но это не твой талант, разве нет?

— Не мой, — мрачно сдвинул брови Мейнгрим с таким зверским выражением лица, что Радка поняла — просто из своей упертости он заставит её выпить свое варево, чтобы доказать умения. — Но мне не хотелось просить Скарбимежа. Если ты права по поводу его памяти, она может быть повреждена и в других местах. И пусть он лучший целитель после своего отца, рисковать мне не хотелось.

Радка на мгновение умилилась такой заботе, но тут же спохватилась.

— Подожди, получается, Скарбимеж — целитель?

— Я только что это сказал, — прошипел Мейнгрим. Заводился он просто от неправильного вздоха или взгляда, и как с таким жить?

— Я просто хотела уточнить, — миролюбиво ответила Радка. — Не понимаю, как он в таком случае женился на Янке. У неё же в руках всё дохло, цветы и те засыхали!

Уфф, наябедничала на пропавшую подругу, и полегчало сразу. Вот как можно таким человеком быть, интересно? Но подумать об этом Радка не успела. Жених подскочил к ней и затряс как яблоню. Даже про бутылек забыл, и тот сейчас обжигал холодом плечо Рады через тонкую ткань.

— Что ты сказала? — прошипел он ей в лицо. И Радка всерьез испугалась его взгляда. Может, о таких вещах говорить неприлично, за такую магию убивают и носителей, и всех, кто об этом знает?

Уже представляя, как её казнят, Радка, тем не менее, пролепетала:

— Я смеялась над Янкой, она как-то прикосновением убила злющую собаку, — она поморщилась. Упоминать о том, что эта собака в тот момент висела на её левой ягодице, она не собиралась. И даже то, что смерть собаки они потом свалили на гадкого Павлыша, и тому досталось — сначала от хозяина пса, а потом от родителей, утешало не слишком. — А уж цветы или яблоки сохли как миленькие. А что не так?

— Всё не так, — Мейнгрим отпустил её и схватился за голову. Только сейчас он вспомнил про бутылек. — Так, сейчас пей, а потом… когда… в общем, если… пей, короче!

И пусть в его паузах Радка отлично услышала «если выживешь», ослушаться она не посмела. Откупорила бутылек и быстро, чтобы не успеть передумать, опрокинула её в рот.