Горькие яблоки

Глава 37

— Венек совсем зазнался, и больше со мной не общается, — резко ответила Патрыся на осторожный вопрос.

Это было понятно Радке, она и сама так поступила со своей семьей, да только у Венека на это не было ровным счетом никаких причин, и это вызывало закономерные вопросы.

— И что же произошло? — удивленно спросила Радка, игнорируя некрасивую гримасу Патрыси. — Вы были такой красивой парой…

Она прикусила язык, вспомнив, как поглядывал Венек на Оршулу, и что сама об этом говорила Патрыся. Но тогда это, казалось, совсем не волновало девушку. Другое дело сейчас.

— Мы никогда не были парой! — немедленно ощетинилась она. Радка небезуспешно скрыла улыбку. У них всего несколько лет разницы, но опыт Рады стоил дюжины зим. Как она сразу попала в больное место! Теперь оставалось лишь выждать, и все ответы должны были появиться сами собой.

И впрямь, молчала Патрыся недолго.

— Венек нравился Оршуле, — начала она и пожала плечами, всем видом показывая, что не понимает этого. — И она ему, насколько мне известно.

Радка прищурилась. Ох, Патрыся темнила! Чтобы не знать, кто нравится лучшей подруге? Да такого не бывало. Другое дело, если и сама Патрыся была неравнодушна к добродушному соседу, но тут уже ничего не попишешь. Сердцу не прикажешь. Это кланы могут женить без любви, магикам попроще всё еще доступен выбор.

— Но тут за Оршулой начал ухаживать Барвинок, — продолжала Патрыся, не сразу замечая, как при этих словах вытянулось лицо Радки. Что еще за Барвинок? Откуда он взялся?

Видимо, Патрыся правильно поняла её выражение лица, потому как заторопилась объяснить:

— Он из цветочных, совсем недавно поселился в нашем городе. Его покровительница Роза, супруга багряного принца.

«Слишком много Розы, — немедленно подумала Радка. — Куда не сунься, отовсюду благоухает этой магессой. Не к добру это».

— Недавно поселился и сразу нашел себе девушку? А они быстрые, эти цветочные, — заметила она вслух.

— Не то слово, — Радке было очень хорошо видно, как в Патрысе борется зависть к подруге и возмущение с радостью за неё. — Конечно, он лучшая партия, чем Венек…

— Почему? — прервала её Радка и, видя непонимание на лице девушки, пояснила. — Почему это лучшая партия?

Похоже, эта мысль Патрысе в голову не приходила, потому как она надолго задумалась. Радка рассеянно заметила для себя, что уже озябла — в комнатах общежития в это время года было холодно, и уж лучше бы они решили поговорить на кухне. Но чего нет, того нет.

— Ну? — подбодрила её Рада, чувствуя, что наткнулась на что-то очень важное. Только понять бы, поможет это важное ей самой или наоборот, утопит в противостоянии с Розой. А она ведь даже не магесса, чтобы ввязываться в это!

— Он из цветочных, — неуверенно предположила Патрыся, ковыряя ногтем стену.

Радка покачала головой.

— Не пойдет, — ответила она. — Цветочные ничуть не лучше магиков нашего королевства. А уж если вдруг снова начнется война…

— С чего бы ей начаться? — возразила теперь Патрыся. — Война — это пережитки диких времен!

— С чего-то она началась в тот раз, — во всех книгах Рада не могла найти, в чем была причина нападения цветочных, и это её мучило. — Кстати, ты не знаешь, с чего именно? Может, изучала у мастера или сама читала?

— Кажется, я читала, будто им нужны были богатые земли, — Патрыся раздраженно дернула плечами. — Но это полная ерунда! Говорят, у цветочных условия куда лучше, чем у нас. А какие цветы у них растут, у нас таких не бывает!

— Тем не менее, они сюда лезут, словно им медом намазано, — пробормотала еле слышно Радка, и громче добавила:

— Бывает так, что свое есть, но чужой кусок больше и слаще.

— Не надо судить других по себе, — вспыхнула Патрыся. Она осеклась, и по её лицу Рада поняла, что девушка уже жалеет о сказанном. Только этого было недостаточно.

Радослава давно чувствовала, что в её новой жизни ей могут аукнуться прежние связи, но она расслабилась, полагая, что все, знающие её историю, остались в далекой родной деревне или вынуждены молчать по своим причинам, как Ева, Мейнгрим или Манфред. Но оставались еще Патрыся и Венек. Они знали многое и, к счастью для неё, им нравился Фабиуш, чьим бы сыном он не был. Но и того, что она на самом деле вовсе не магесса, было достаточно, чтобы попортить ей кровь. И что делать сейчас, она просто не знала, приходилось действовать так, как подсказывало чутье.

Рада поднялась со стула, который жалобно скрипнул, и с каменным лицом направилась к двери.

— Подождите, — Патрыся чуть не плакала. — Я не хотела вас обидеть, просто вырвалось!

Говорить, что это её и не обидело вовсе, Радка не собиралась. Она молчала, сильно прикусив щеку изнутри, чтобы не сказать лишнего. Стоило ей проявить слабину или, наоборот, ответить тем же, как обратно будет уже не повернуть.

А так, пока она молчала с лицом ни за что оскорбленного человека, Патрыся справилась сама и дала клятву, что никому ничего не расскажет о Радке и её сыне.

Клятва её в виде ключика повисла на браслете. Сколько же еще предстояло узнать об этом мире, вот такая невероятная вещь, а для Патрыси — пустяк и не стоит внимания.

— Оставим Барвинка и других цветочных в покое, — примирительно заговорила Рада, когда со всех сторон изучила новую магическую побрякушку. Она не собиралась ничего забывать и дальше общаться с Патрысей как с подругой, нет. У неё была одна подруга, и других ей, похоже, не нужно. Да только сейчас просто уйти значило бы нажить врага, а это она себе позволить не могла. Пусть лучше Патрыся думает, что у Радославы не остается времени, чтобы заходить. Месяц-другой пройдет, и они станут чужими людьми. Снова.

— Оставим, — согласилась Патрыся с облегченным вздохом. — Только вот Оршула начала с Барвинком встречаться, а Венек всё равно…

Радка терпеливо ждала продолжения фразы, но так и не дождалась. Пришлось самой додумывать. По всему выходила, что Патрыся рассчитывала, что после вероломного поступка Оршулы Венек переметнется к ней, не зря же Радка заметила такую яростную реакцию на свое невинное высказывание про хорошую пару. Но не вышло. Неизвестно, что о ней и Оршуле думал Венек, но на сближение он не пошел, скорее наоборот. И где он сейчас пропадал большую часть свободного времени, Патрысе известно не было.

— Посмотреть бы хоть на этого Барвинка, — нарочито весело произнесла Радка после сбивчивого рассказа. Другого шанса ей могло не предоставиться, а знать, кого Роза еще притащила в яблочное королевство, хотелось очень. Может, это и будет слабое звено чужеземцев, и с ним можно будет сойтись поближе, да и вызнать какие-то тайны. Опасно, но если выгорит, наградой будет благодарность синих магиков. Вряд ли Мейнгрим забудет, кто помог найти не только проклятие на Еве, но и того, кто её проклял.

— Почему бы нет, — пожала плечами Патрыся. Она совсем успокоилась, и только прятала глаза от прямого взгляда. — В день зимнего перелома будет большой прием. Уверена, Оршула с Барвинком там будут.

— День зимнего перелома? — усмехнулась Радка, но по лицу Патрыси поняла, что та не шутит. — Как так, еще же снега даже не было!

— Снега и морозов не бывает в городах, стены не пропускают, — пояснила та. — И на берегу, где стоят поместья некоторых кланов, тоже. А вот всё королевство давно занесено снегом, разве вы не смотрите на календарь, госпожа Радослава?

Вот и еще что-то новое. Календарь! Раде никогда не нужен был раньше никакой календарь. Всё было понятно и без него. В одно и то же время расцветали яблони и прилетали драконы. Летом было не до вычисления дней и ночей, работы было много. А потом поспевали яблоки и снова небо темнело от летящих драконов. В одно и то же время опадали листья и ложился снег. А когда вставал лед на реках и озерах так, чтобы можно было без опаски ходить по нему, наступал день зимнего перелома. Большой праздник для села — самый холодный день года, и пережив его, жители знали, что теперь год снова поворачивается к весне.

Сердце Рады словно сжалось. Она не скучала по селу и родным, но сейчас окончательно поняла, как далеко она от них. И дело вовсе не в расстоянии — порталы и драконы преодолевали их с легкостью. Она была для них теперь совсем чужая, и знать не знала, вспоминают ли они её, что сказали магики родителям, когда разводили её с Хенрыком, что сказал сам Хенрык. А вредный растолстевший с возрастом Павлыш, завидует ли он ей, вспоминает её обещание обязательно покинуть село и жить среди магиков?

— А где будет этот прием? — рассеянно спросила она, отгоняя непрошеные мысли. — Снова у багряных или у Евы?

— Ну что вы! — Патрыся даже рассмеялась. — В городе это большой и важный праздник, как для магиков, так и магесс. Только детей на него не берут. Поэтому проводится этот праздник в доме Берхта и Берхты.

Радке нестерпимо захотелось стукнуть приятельницу, из которой каждое слово приходилось тянуть по одному. Неужели так трудно понять, что она ничего не слышала про этих Берхта и Берхту? Впрочем, тут Радка немного кривила душой — она видела эти имена в книге кланов, но вспомнить сейчас, какому клану они принадлежали, не могла.

— Именно благодаря им наш город вне времен года, — словно почувствовав настроение Рады, заторопилась Патрыся. — Поэтому их дом самый большой и находится в самом центре города. Говорят, от него ведут потайные тоннели к стенам города, но я не знаю.

Под взглядом Рады она смутилась и еле слышно добавила:

— Я только три последних года могла посещать этот праздник, но многим не с кем оставить детей, и они щедро платят…

Рада понимающе кивнула. Если бы она жила здесь с самого начала, и не была замужем за магиком, поступала бы также. Кажется, что любое событие будет еще в следующем году или через год, два. Время есть. А деньги нужны сейчас.

— Но в этом году я обязательно пойду! — с жаром добавила Патрыся. — Это самый главный прием в городе, будут даже из соседнего города гости. Так мне говорили.

— Интересно, — протянула Рада. Интересно ей на самом деле не было. Она еще толком не разобралась в тех, кто окружает её в этом городе, чтобы знакомиться с соседями. Пока она знала лишь то, что города были словно небольшие государства, но все вместе являли собой одно королевство. А как происходило их взаимодействие, да еще и в отсутствии верховной власти, она понять не могла.

— Расскажи мне лучше про этих Берхтов, — попросила она Патрысю. — Я много раз ходила по центру города, и никакого большого дома не видела. Там ведь площадь церемоний, на которой проходила наша с Гримом свадьба, верно?

— Так это и есть поместье зеленых, — пояснила девушка. — Оно находится под землей!

И так это сказала, словно можно было догадаться и так.

— Почему под землей, так ведь неудобно, — воображение Радки нарисовало перед ней мрачное подземелье вроде тех, что были под домом Мейнгрима. Ни окон, ни дверей, сыро и жутко.

— Вся использованная на площади магия стекается в их дом, а они распределяют её на стены города, — пояснила Патрыся. — Мне кажется, если бы королевству понадобился король или королева, им бы мог стать кто-то из Берхтов.

— Надеюсь, они пригласят нас на прием, — Радка уже напрочь забыла о первом желании увидеть неизвестного Барвинка, очаровавшего тихую Оршулу.

— Приглашение наверняка уже пришло, просто на имя Мейнгрима, — пояснила Патрыся. — Им нужно пригласить весь город кроме детей, так что в большие поместья приходит только одно.

— Тогда я поеду проверю, — Радка смутилась своей торопливости, но Патрыся только махнула рукой.

— Увидимся на приеме, — ответила она.

— Увидимся, — с облегчением согласилась Радка, и поспешила домой. Пусть она и едва не рассорилась с Патрысей, встреча прошла лучше, чем она могла надеяться. Она получила и клятву, и важные новости.

Интересно, почему Мейнгрим ей ничего не говорил об этом?