Горькие яблоки

Глава 26

Дом и правда теперь «видел» её, несмотря на то, что в ней не осталось ни капли магии. Он открывал одни двери и держал плотно закрытыми другие. А когда Радка мысленно взмолилась помочь найти ей хозяина, ноги словно сами понесли её к комнатам сына.

«Мейнгриму там нечего делать, — размышляла Радка, пока дом услужливо за неё выбирал повороты и лестницы. — Зато я повидаюсь с Фабусем, вчера толком его и не видела. А ведь он спас мне жизнь, мой дорогой мальчик».

С этими мыслями она добежала до комнаты Фабиуша и остановилась. Здесь и впрямь оказался Мейнгрим, только выглядел хозяин странно. Нет, одет он был куда аккуратнее супруги, и, судя по его взгляду на Радку, им еще предстоял неприятный разговор на эту тему. Но сейчас он стоял, согнувшись рядом с дверью в детскую и… подслушивал! Точно так, как обычно подслушивала сама Рада. При этом он даже не смутился, заметив её интерес, а приложил палец к губам и кивнул на дверь.

Если он и был всё ещё обижен, то ничем это не показал. Так что Радка с удовольствием присоединилась к мужу под дверью и приложила ухо, даже еще не понимая, на что рассчитывать. Что можно услышать в комнате Фабуся кроме его самого и Ирены? Как бы она не подозревала всех и каждого, обе Ирены казались ей наименьшим злом из магиков. Да еще Патрыся с Венеком. И всё.

Прежде, чем она задумалась, относит ли она к этому списку Мейнгрима, за дверью послышался голос. И этот голос заставил Радку застыть на месте.

— Давай попробуем с начала. Я хотел бы подружиться с тобой, — этот голос Радка узнала быстрее, чем хотела бы. Но что в комнате её сына делает Манфред⁈ Она подняла глаза на Мейнгрима, но тот снова прижал палец к губам и сделал страшные глаза.

— Зачем? — а вот звонкий голос сына было слышно куда лучше, и, судя по всему, мальчик вовсе не расстроен и не испуган. Радка расслабилась. Если бы Фабусь хоть немного испугался, она бы наплевала на Мейнгрима и его рожи, которые он горазд корчить, ворвалась бы в комнату и забрала сына.

— Я тебе уже говорил, потому что я твой отец, — судя по тяжелому вздоху Манфреда, он и впрямь уже не первый раз упоминал это и, похоже, надеялся совсем на другую реакцию.

Радка заскрипела зубами. Вот значит как? Её мнение тут никого не волнует, и можно водить всяких проходимцев к её сыну? Видя её бешеный взгляд, Мейнгрим немного отодвинулся и покачал головой. Только вот сейчас не очень было понятно, что он имел ввиду. «Не сейчас» или «я не виноват?». Неважно, потому что Радослава и без его отговорок знала, кто виноват. Ева, разумеется. Без её разрешения Манфред не решился бы появиться даже на пороге этого дома, не то, чтобы подойти к сыну. Да и Мейнгрим вряд ли был рад этому визиту, иначе не подслушивал бы под дверью.

— Это не правда, — так же звонко ответил Фабусь.

— Послушай, я не хотел этого говорить, — Манфред, похоже, утомился спорить с ребенком. — Но я должен. Тот человек, с которым вы жили в деревне, он не твой папа. Он… кхм… мой дядя. Твой двоюродный дедушка, понимаешь? Так вышло.

Радка стиснула кулаки. Кажется, Манфред вот-вот допросится, и она не посмотрит, что магии у неё нет. Но Фабусь ничуть не растерялся.

— Я знаю, что он не мой папа, мама говорила, — и в голосе сына не было ни капельки печали. Рада прильнула к двери еще сильнее. После попадания в общежитие найденных она больше ни разу не упоминала о настоящем отце мальчика, о котором много рассказывала, стоило ей обнаружить в нем искорку магии. И сейчас она ругала себя, что не уследила за ним. Она лишила его знакомых людей, пусть и не слишком близких. Даже Хенрык, хоть и редко возился с ребенком, относился к нему по-доброму. А она увезла его в чужой город и надеялась, что её одной хватит.

— Вот я и есть тот отец, о котором она говорила! — выпалил Манфред.

— Нет, — упрямо возразил Фабусь. — Мама говорила, что как только папа узнает, что я у него есть, он сразу заберет нас к себе.

Рада подняла глаза на мужа, глаза которого расширились.

— И он пришел, — продолжал мальчик весело. — И забрал нас. Наш папа Грим! И женился на маме!

Реакция Радки оказалась быстрее, чем у боевого магика, и неспроста. Он собирался войти в комнату и возразить, тогда как она должна была защитить своего сына. Одним резким броском она пригвоздила мужа к стенке, крепко стиснув руки на его шее, и чудом не толкнув дверь.

— Ты можешь не признавать его официально, — прошипела она прямо в лицо ошеломленного магика. — Но ты не возразишь ни слова на его утверждение. Иначе я сделаю твою жизнь невыносимой. Ты понял?

Огонек, на мгновение загоревшийся в его глазах, напугал Радку, что сейчас он назло ей пойдет и всё испортит, но тот тут же погас, и магик с трудом кивнул. Только после этого Радка отпустила его.

— Прости, — смущенно произнесла она, отводя взгляд. — Я не хочу, чтобы ты обидел моего мальчика.

— Тогда уж нашего, — буркнул Мейнгрим, потирая шею. — Ведьма.

И наконец толкнул дверь в детскую, прерывая спор Манфреда и ребенка.

— Радослава! — обрадовался ей Манфред. Он даже шагнул к ней ближе, но наткнулся взглядом на её сапоги и смущенно застыл на месте. — Почему наш сын не верит мне?

— Мне бы хотелось узнать, почему ты в комнате моего Фабуся без моего ведома, — ледяным тоном произнесла Радка. Запоздало она испугалась, что, пока она спала, сына могли уговорить уехать от неё. Посулить чудеса, каких у магиков много, и забрать. Потому что он похож на золотого магика, и потому что у него есть дар. Сам по себе же Фабусь был нужен только ей, и теперь ей стало страшно, что она позволила себе думать, будто им так будет лучше.

Что, если бы она не сообразила сообщить Мейнгриму о том, кто помог его сестре избавиться от проклятия? А если бы сама Ева из желания досадить ей и заодно обожаемому брату не настояла на этой свадьбе? Сейчас она не имела бы никаких прав на своего сына, и сама не заметила бы как это случилось.

Смешно, она всегда любила Фабуся, но только сейчас поняла, что любит его самого по себе. Не сына магика и не ключик в этот чудесный мир, а просто своего сына.

— Но… — Манфред смутился, надо же. — Он и мой сын тоже.

— На самом деле у тебя есть сын, — не меняя тона, продолжила Радослава. — Фабусь, помнишь мальчика, с которым ты познакомился в день, когда нас принес сюда дракон?

Фабиуш задумчиво уставился в потолок. Он прекрасно помнил, Радка была уверена. Просто не хотел говорить. Тот мальчик, капризный и шумный, ему совсем не понравился.

— Я мамин сын, — наконец произнес он и в мгновение ока оказался за спиной Радки, где и вцепился в её брюки. Лицо Манфреда скривилось от зависти и восторга — мальчик владел перемещениями почти как взрослый золотой магик. И он не желал знать своего отца, что за незадача. — И еще дяди Грима!

Они все, и Радка с Фабусем, и Манфред обернулись на молчавшего до сих пор Мейнгрима.

— Да, кхм… — магик рассеянно потер шею. — Думаю, так оно и есть.

Радостно пискнув, Фабусь отпустил материнские ноги и бросился к синему магику. Он повис у него на шее, и Мейнгриму ничего не оставалось, как неловко приобнять мальчика и похлопать его по спине.

— У него умения моей семьи, — прошипел Манфред, теперь уже не скрывая разочарования и злости. — Он не может принадлежать вашему клану.

— Может или не может, — Мейнгрим аккуратно подсадил Фабусе на сгиб локтя, чтобы тяжелый мальчишка не пригибал его к полу. — Если учесть заявление, что Радослава твоя родственница, то почему и нет. Ева считает, что такое вполне возможно.

Упоминание имени жены подействовало незамедлительно, грозный магик, готовый чуть ли не биться за родную кровь, тотчас сдулся и снова скривил красивое лицо.

— Как скажете. Госпожа, — он слегка склонил голову в сторону Радки, прощаясь, и стремительно вышел из детской.

— Даже «пока-пока» не сказал, — рассудительно заметил Фабусь, сползая с рук Мейнгрима. — Невоспитанный.

Радка запоздало рассмеялась. Облегчение вырвалось отголосками истерики, и теперь она смеялась от того, что сыну не понравился отец, что занятия с Иреной давали свои плоды, и сын, и без того чудесный, знал всё больше об этом мире. Пусть этот мир никогда не примет её, он примет Фабуся. И точка.

Кстати о враждебном мире — Радка перевела взгляд на мрачного Мейнгрима.

— Прости, — она смутилась. Не успев попросить прощения за выходку ночью, она пыталась запугать боевого магика в его собственном доме. Не слишком хорошее начало брака, пусть и такого, как у них.

Мейнгрим вздохнул.

— Ты защищаешь сына, я понимаю, — наконец произнес он. — Но я предпочел бы, чтобы в следующий раз наш разговор был более цивилизованный. И не ходи по дому… в этом.

— Мама красивая, — тут же вмешался Фабиуш, а Радка только криво улыбнулась. Для ребенка его мать всегда самая лучшая, разве нет? Жаль, что у остальных зрение куда лучше.

— Можно как-то сделать, чтобы Манфред не мог являться сюда без предупреждения и разрешения? — спросила она мужа. — А лучше вообще не мог. Вы же не настолько близкие друзья, чтобы приглашать его в гости, верно? А невмочь будет с тобой увидеться — пусть к себе зовет.

В этот раз Мейнгрим молчал недолго.

— Если ты этого хочешь, — произнес он медленно, словно выверяя каждое слово. Радка даже оторопела от такого.

— Разумеется, я так хочу! — возмутилась она. — Мне не нравится, что он с раннего утра оттирается рядом с моим сыном.

— Этот запрет будет касаться всего дома, — зачем-то пояснил Мейнгрим, так внимательно разглядывая её, словно ожидал увидеть что-то новое. — Не только детской.

— Да хоть всего поместья, вместе с двором, лишь бы это работало, — отрезала она. — Фабусь и гулять ходит.

— Как скажешь, — быстро согласился Мейнгрим и не удержался. — Я почему-то думал, что ты попросишь что-то подобное по поводу Евы.

Теперь была её очередь удивляться.

— Она твоя сестра, — Радка развела руками. — Ты её любишь. Я просто рада, что она не дежурит в спальне и не проявляет интереса к Фабусю. Надеюсь, так и будет дальше, а запретить ей… Ты и не станешь этого делать, зачем зря копья ломать?

— Умная и хитрая ведьма, — Мейнгрим сокрушенно покачал головой. — Только без магии. Если бы у тебя была магия…

— Если бы, — прервала его Радка резче, чем ей того хотелось. Но магик сам виноват, в который раз наступив на больную мозоль. Как будто Радка сама не знала, сколько могла бы совершить, будь у неё магия! — Но её нет.

И она, подхватив сына на руки, зашагала прочь от детской в сторону столовой. Мальчик наверняка проголодался, как и она сама. А потом еще следует найти Ирену и убедить её, что только сама мать может решать, кому стоит видеться с её сыном. Фабусь должен быть защищен от таких визитов, чего бы ей этого не стоило.

И только уже подходя к столовой, она сообразила, что Мейнгрим похвалил её. Назвал умной. И ведь это при том, что до сих пор не видел в ней ничего достойного.

А она даже заметила это не сразу.