Художник Кошмаров

Глава 14

Неофит или обычный человек, но впечатываться носом в годами утрамбованную землю чертовски больно!

Во рту тут же появился привкус крови, а уши и вовсе заложило, оставив лишь нестерпимый звон в голове.

Глаза от удара по носу слезились, а звенящая голова того и глядя грозила и вовсе отвалиться, тем не менее я заставил себя опереться о руки и встать на колени.

«О, хоть топор не просрал», — отстранено подумал я, заметив всё ещё сжимаемую рукоять своего единственного оружия: «Кажется, домику старосты конец…»

Мой взгляд никак не мог отстраниться от пышущего жаром огненного столба, который раньше был резиденцией Цэня.

Кто бы там не находился, сейчас он был, вне всяких сомнений, мертвее мертвого. Проще говоря, только что остатки жителей деревни окончательно накрылись медным тазом.

То и дело сверху падали горящие деревяшки, куски черепицы и другой мусор, поднятый в небеса силой взрыва.

«Вот они какие, взрывные артефакты. Повезло нам, что они работают не на манер осколочных гранат, а имеют лишь термическое и фугасное воздействие». — последний вывод я сделал из-за падения одной из пластинок буквально у меня за спиной.

Из-за того, что я вышел из зоны её воздействия, я почти не пострадал, но будь в ней заложен осколочный эффект, моя спина превратилась бы в отличное сито.

«Впрочем, может я невероятный везунчик, которого обошли все без исключения осколки? Где-то там наверху определенно зажилили мою долю удачи, и сейчас они решили вывалить её всю прямо здесь?»

Рядом поднимались на ноги другие выжившие. Я почти не удивился, обнаружив, что все совершенствующиеся так или иначе выжили. Тому же Чангу, сыну толстяка, что-то немного рассекло щеку, одежда у всех щеголяла черными подпалинами, но погибших не было.

В ушах щелкнуло и звук резко вернулся.

— Трус! Если ты мужчина, выходи и бейся честно! — я повернулся и уставился на широко раскинувшего руки с глефой Цэня. Отец Таймин громко выкрикивал угрозы и проклятия, всматриваясь в обступившую нас тьму. — Выходи, сын собаки, и дай мне тебя прикончить!

«Я бы на его месте, не вышел». — мысленно проворчал я, вставая на ноги. Мир немного поплыл, но быстро вернулся к норме.

Лиан и Таймин старались держаться поближе к Цэню и я решил, что это хорошая идея и ей тоже стоит следовать.

— Чао! — Цэнь повернулся к владельцу постоялого двора. — Ты должен…

Свист!

Толстый мужчина с бульканьем схватился за торчавшую у него из горла черную стрелу и пошатнулся.

Глюрп!

Кровь с бульканьем хлынула изо рта Чао и начала просачиваться сквозь его слабеющие пальцы.

— Отец! — отчаянно закричал Чанг и с неожиданной для его веса скоростью рванул к своему раненному родителю.

Сделав несколько неверных шагов назад, ноги Чао окончательно его подвели, и он рухнул на спину, бессмысленно скребя скрученными пальцами по разорвавшей ему трахею стреле.

— Пожалуйста, не умирай, не оставляй меня одного! — рухнувший на колени перед Чао Чанг бессмысленно шарил по слабеющим, покрытым кровью пальцам отца, пытаясь зажать рану.

К несчастью, это было бессмысленно. Силы стремительно покидали владельца двора, хоть он и пытался из последних сил что-то сказать своему безутешному сыну.

Наконец свет жизни окончательно покинул глаза Чао и его рука расслабилась, отпустив древко стрелы и рухнув на землю.

— Не-е-е-ет! — громкий, горестный крик разорвал воздух, когда Чанг осознал всю горечь и невосполнимость потери.

— Свист! — воспользовавшись криком горюющего сына стрелок вновь спустил тетиву, выбрав себе новую цель. Но на его беду он выбрал куда более зубастую жертву.

Дзинь!

Расплывшись в воздухе, глефа в последнюю секунду сбила почти воткнувшуюся в грудь Цэня стрелу. От столкновения дерева и стали во все стороны брызнула мелкая щепа, но острый взгляд старосты мгновенно вычислил место, откуда был произведен выстрел.

И он не собирался это оставлять так просто.

Гуань дао Цэня вспыхнуло столь знакомым золотым светом, что я так часто видел на тренировке Лиан с Таймин. Стоило оружию полностью покрыться светящей аурой, как золотое покрытие покинуло оружие и, сохраняя форму, понеслось точно туда, куда указывало копьё Цэня!

В мгновение ока золотой росчерк преодолел всё расстояние и скрылся среди домов, чтобы тут же поразить свою цель.

Вспышка осветила место попадания, открыв вскинувшего на пути золотого копья лук стрелка.

Два орудия встретились и взаимоуничтожились. Крепкое дерево явно непростого лука треснуло, не сумев соперничать с магической атакой, но спасло жизнь своему владельцу.

Однако было непохоже, что стрелка это сильно огорчило.

Теперь, когда было понятно куда смотреть, его фигура четко выделялась на фоне тьмы.

Протянув руку, он небрежно вытащил воткнутое в землю копье и двинулся вперёд. И чем ближе он подходил, тем яснее были видны детали.

Цэнь резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы и громко выругался.

— Лю, ублюдок! Я должен был догадаться, что это ты! Никто ведь не видел тебя в прошлом нападении на деревню. Сколько тебе заплатили за это? Кому ты продался?!

Но вопросы Цэня не особо заботили Лю и он оставил их без ответа. Он всё так же молча продолжал приближаться, смотря на всех выживших совершенно безэмоционально, что приводило Цэня в ещё большую ярость.

Таймин было шагнула вперёд, но отец её остановил одним жестом.

— Этот сучий сын мой. Не приближайтесь, он слишком опасен для вас всех. Я справлюсь с ним сам. — и как бы это не было печально, староста был прав. Из всех здесь присутствующих достаточным опытом обладал лишь ныне мертвый Чао.

Да, Таймин и Лиан были на том же уровне силы, но у Лю были годы, чтобы идти по пути своего духовного корня и в должной мере освоить его Дао. Это не говоря уже об умении сражаться, выпестованное в десятилетиях опасных схватках с магическими зверями леса.

Остался лишь один вопрос, какое именно дао было у охотника. И в следующую секунду ответ на эту загадку пришёл сам собой.

Не сбавляя шага, Лю описал полукруг копьем и чиркнул кончиком острия по земле.

В ту же секунду Цэнь быстро сорвался с места в прыжке и сделал он это очень вовремя, ведь в том месте, где он находился, проросло сразу несколько прочных древесных корней, что успели сцапать лишь воздух.

Всплеск света и гуань дао старосты практически отделяет голову охотника, но последний умело уворачивается, начиная кружить вокруг своей цели, нанося множество случайных легких ударов.

Копьё Лю обладало примерно той же длиной, что и глефа Цэня, но было намного легче, что позволяло охотнику наносить куда больше ударов и проворнее перемещаться.

Вот только и у Цэня тоже было преимущество. Его глефа наносила не только колющие удары, но была способна отлично рубить и имела куда большую площадь стального полотна, что позволяло ему заставлять Лю осторожничать, дабы не потерять свой наконечник при столкновении.

Однако даже так, оба противника друг друга стоили. Они не разменивались на слова, храня жуткое молчание. Слышалось лишь их тяжелое дыхание, звук сталкивающейся стали или стук удара дерева о дерево.

Если изначально я ещё думал, что возможно, решение драться в одиночку было глупой прихотью, то теперь, глядя на размывающиеся в воздухе полосы стали, я резко передумал.

Моя попытка влезть в эту битву может закончиться лишь моей же смертью.

Это не говоря уже о применении обоими противниками магии. Несмотря на всю горячку боя, противники активно экономили силы, поэтому использовали дао лишь в крайнем случае, от чего каждый такой удар был идеально выверен.

Тычок копья промахивается мимо тела Цэня, но выросший из древка копья корень разрывает одежду старосты и оставляет на его груди неаккуратную, рванную рану. Но, словно ожидавший подобного Цэнь вспышкой света на долю секунды ослепляет Лю и быстрым ударом пятки глефы ломает ему пару рёбер.

Любой из таких ударов прикончил бы меня на месте.

Впервые непоколебимое выражение лица Лю дрогнуло и он, отшатнувшись, скривился от боли.

Именно в эту секунду Таймин решила, что слабость врага лучший момент, чтобы ей помочь отцу. Кроме этого, Лю стоял к ней почти спиной и удачнее ситуации трудно было придумать.

Лицо девушки осветилось от картины того, как она помогает Цэню. Больше он не сможет говорить, что она слишком молода и не готова!

Подняв засветившийся светом меч, она свирепо кинулась вперёд, замахиваясь на ничего не подозревающего охотника. Вот только если Таймин рассчитывала увидеть в глазах Цэня одобрение, она жестоко просчиталась, ведь в них была ужас.

— Дочь, стой! — испуганно закричал зажимавший рану староста, но было уже слишком поздно.

Ничего неподозревающий охотник мгновенно исчез и теперь на его месте был прекрасно осознающий ситуацию Лю, уже занесший копьё над широко раскрывшей от осознания своей ошибки девушкой.

Рванув из последних сил Цэнь чудом успел перехватить двинувшееся к его дочери остриё копья, но это стоило ему многого, ведь таким образом он открылся Лю, чем последний незамедлительно и воспользовался.

Оставив на копье лишь одну руку, Лю быстро выхватил из висевших на поясе ножен нож и безжалостно воткнул его в живот подставившегося отца Таймин.

Прекрасно всё видевшая Таймин неверяще попыталась что-то сказать, но Цэнь отбросил её ногой в сторону и, не обращая внимания на разрывающий его внутренности нож, крутанул засветившуюся глефу, от чего она превратилась в желтый круг.

Шмяк.

С мерзким шлепком на землю рухнула отрубленная в локте конечность охотника, всё ещё крепко сжимающая копьё.

Глаза сцепившихся в смертельной схватке людей встретились и оба осознали, что это конец. Если Лю попытается разорвать дистанцию, то он много с одним ножом не навоюет. Но и Цэнь очень ранен и стоит слишком близко от охотника, чтобы защититься от ещё одного удара.

Нож и глефа двинулись одновременно.

Вытащивший из живота старосты нож Лю, тут же нанес ещё один удар, на этот раз утопив клинок в груди Цэня. Но и сам староста, схватив левой рукой Лю за плечо, глубоко воткнул остриё перехваченного гуань дао в солнечное сплетение своего врага.

Так они и застыли в огне пылающего дома старосты.

Звуков не было. Единственное, что слышалось, это треск пламени и тихие всхлипывания Таймин, которая продолжала лежать на земле, не в силах встать от страшного осознания своей ошибки.

С болезненным хрипом Цэнь сделал шаг назад, буквально снявшись с ножа Лю. В то же время глефа продолжала насмешливо торчать из груди охотника, который почему-то и не думал падать.

Не выдержав, Цэнь опустился на землю, продолжая не сводить интенсивного взгляда с охотника.

— Почему… ты… не падаешь? — прохрипел староста, не обращая внимание на подползшую к нему дочь.

— Почему я не падаю? — голос охотника заставил всех, даже умирающего Цэня содрогнуться с головы и до ног.

В нём не было ничего человеческого, словно он доносился из глубины стальной бочки.

Внезапно тело Лю задрожало и его начала колотить чудовищная дрожь. Рука с ножом от судорог выписывала страшные пируэты лишь чудом никуда не втыкаясь, но самым жутким было поведение его глаз. Потеряв фокус, они бешено задвигались в разные стороны и из уголков глаз потекли кровавые слезы.

Все застыли очарованные омерзительным зрелищем, не в силах прервать это противоестественное нечто.

С отвращением я осознал, что воткнутая глефа начала двигаться наружу и спустя секунду она вывалилась из раны, из которой в то же мгновение рванули… черные нити? Волосы?

— О нет… — сдавленно прошептал я, содрогнувшись от осознания.

— О да… — верхняя часть головы охотника задрожала и откинулась назад в то время как щеки Лю стремительно начали растягиваться, пока с щелчком не лопнули, открывая кровавое нутро, из которого хлынул настоящий поток темных нитей.

Я думал они решили покинуть тело, но я ошибся. Темные волосы сформировали пульсирующий комок, легший прямо на уцелевшую нижнюю челюсть и язык бедного охотника.

Теперь можно было наконец осознать, что никакого второго нападавшего никогда не было и Лю не предавал деревню. Он стал такой же жертвой, как и все остальные. За случившейся трагедией стоял лишь один единственный извращенный разум.

Окончательно высвободившиеся нити успокоились и опустились вниз, став уже знакомыми длинными черными волосами. К несчастью из волос трудно сделать настоящее лицо, поэтому верхняя часть головы Лю была ужасным зрелищем. Не улучшало ситуацию и его висящий на спине на остатках мышцах череп.

— Что… ты… за… тварь. — последние слова Цэня израсходовали остатки сил и, булькнув кровью он тоже застыл, невидящими глазами смотря в темное небо. Лишь в его зрачках отражалось пламя его уничтоженной деревни.

— А-а-а-а! — словно этого и ждав, вскочил на ноги толстяк Чанг, о котором уже все забыли, и высоко подняв топор он бросился на убийцу отца.

Я думал, что всё закончится, как и прежде, стремительно, от чего у Чанга не будет никаких шансов, но вопреки обычному тварь двигалась намного медленнее и куда более неловко.

Её попытка отразить нападение Чанга провалилось, даже не начавшись, в то время как рухнувший вниз топор раскроил остаток инстинктивно поднятой руки, разрубил плечо и глубоко ушел в грудину монстра, практически разделив того пополам.

Но расслабившийся и улыбнувшийся от свершившейся мести Чанг забыл, что имеет дело отнюдь не с живым человеком. Из раны хлынули черные волоски, а тело Лю пришло в движение.

Так Чанг и умер с улыбкой на губах, когда нож глубоко воткнулся в его череп сверху вниз.

Тварь попыталась выдернуть нож, но тот с хрустом отломился, оставив часть лезвия в черепе мертвого Чанга.

Всё произошло так быстро, что никто не успел не только среагировать, но и сказать хоть слово.

«Стала ли она слабее из-за повреждений?» — случившаяся сцена не оставила меня равнодушным, но я никак не мог забыть куда более медленные движения твари. Был ли у нас шанс?

Словно в насмешку, по моему телу прокатилась ещё одна волна ци, смывая часть накопившейся усталости. Жизней остатков жителей деревни, Цэня, Чао и Чанга хватило, чтобы я освоил ещё один уровень неофита. В конце концов, первое двое были на целый этап меня сильнее.

Полностью вырезанная деревня позволила мне разом переступить два уровня совершенствования, и теперь я был аж пятого уровня неофитом. Еще два уровня, и я смог бы рискнуть прорваться на ранг претендента.

И, откровенно говоря, я не знал, как на это реагировать.

— Проклятое чудовище! — закричала Таймин с ненавистью смотря на стоявшую неподалеку тварь. — Ты убила их всех. Моих друзей! Моих родных! Уничтожила мой дом! Зачем?! Зачем ты это сделала?! Я ненавижу тебя!

— Но почему, дитя? — хриплый голос монстра оказался неожиданным для всех. Даже Таймин замолчала, смотря на говорившую тварь. — Ведь отнюдь не я настоящая причина всей этой драмы.

«О нет… только не говорите мне…»

— Что ты имеешь в виду?

— Ну как же, дитя. Я всего лишь несчастное творение, что оказалось предано своим создателем. Настоящие вопросы ты должна задавать не мне, а моим создателям, которые, как удачно, находятся как раз здесь.

Ответом на слова покачивающейся на месте твари была лишь гробовая тишина.

— Ведь именно твои собственные друзья, Лиан и Хан, создали меня. Именно они стоят за моим рождением. И именно они виновны во всем здесь случившемся.

— Ч-что? — Таймин недоверчиво повернула голову к нам. — Р-ребята, то, что она говорит, правда?

— Конечно же, нет, — незамедлительно начал я, но к моему ужасу сбоку раздался неуверенный голос Лиан.

— Да, когда Хан тренировался, она появилась на его свитке, но мы сразу же попытались её стереть!

— То есть это правда… — ошарашенно прошептала Таймин, судя по всему, услышав лишь самое начало слов Лиан.

— Нет! — рявкнул я, отчаянно пытаясь исправить ситуацию. — То, что говорит эта тварь, это ложь!

— Зачем же ты меня так обижаешь создатель. Или мне называть тебя отцом? Отец, попытавшийся убить собственное дитя, как поэтично. — вдруг тело Лю упало на колени, но псевдо-Лиан продолжала говорить, как ни в чём не бывало.

— О чём ты говоришь, ты с самого начала хотела нас убить! Мы лишь защищались!

— Твоя правда, отец, я хотела тебя убить с самого рождения, — с легкостью призналась тварь, заставив меня потерять дар речи от её наглости. — И мне жаль, что у меня не получилось. Но теперь у меня есть та, кто возьмет эту прекрасную задачу на себя. Как жаль, что я этого уже не увижу…

Я молча смотрел как, не удержав себя в вертикальном положении, тварь завалилась набок.

— …Чтобы свершить свою месть, я воспользовалась телом этого дурака. Но чтобы использовать все его возможности, я была вынуждена слишком сильно с ним сродниться. Теперь, к сожалению, с его смертью, умру и я.

Тело Лю начало бить крупная дрожь.

— Отец, — позвало чудовище, что я и породил. Торчавшие из раны от глефы волосы начали разрушаться, превращаясь в черную слизь. — Ты так и не дал мне имени. Дай…

Процесс резко ускорился и вскоре остался лишь черный комок на нижней челюсти неподвижного трупа. Судороги закончилась, так как все остальные нити погибли.

— …мне имя… — я отстранённо понял, что меня бьет дрожь, но мои глаза ни на секунду не отстранились от зрелища смерти передо мной.

— …Отец. — в ту же секунду черные нити рухнули и расплескались потоками черной жидкости, которая, я не сомневался, была угольно-костяной краской.

Я хранил абсолютную тишину, не желая произносить ни слова.

Если меня и впрямь можно было считать отцом этого кошмара, то тварь с самого рождения была отцеубийцей, и я не желал никоим образом исполнять её проклятую волю.

Раздавшийся сбоку гудящий звук не стал для меня неожиданностью. И хоть я не хотел поворачивать голову, я всё же это сделал.

Если раньше Таймин покрывала свой меч лишь тонкой полоской света, то теперь это был дрожащий от распирающей его силы самый-настоящий золотой световой клинок.

И судя по плескавшейся в глазах девушки безумной ярости, ничего ещё не закончилось.