Художник Кошмаров

Глава 7

Вернувшись обратно в деревню, я был сильно задумчив и рассеян. Слова Лиан в который раз показали мне, что этот мир отнюдь не добр к своим обитателям. Если ты хочешь силы, то будь добр рвать жилы и рисковать.

Ну или обладай по сотне поколений предков, которые заранее приготовили для тебя все условия. Но ведь где-то есть и другой такой же клан, желающий отобрать у твоего всё, что вы заработали. Рви других, чтобы не порвали тебя — старая мудрость, которая с годами не потеряла своей актуальности.

Поэтому не было ничего удивительного, что лежа ночью на циновке, я упорно пытался почувствовать хоть какие-то признаки этого самого «корня». Мне срочно требовалось любое преимущество в этом мрачном и жестоком мире.

Как древний человек хватал первый подвернувшийся под руку камень или палку, так и я хотел что-то, чем смог бы себя как-то защитить.

Надо ли говорить, что спустя два с половиной часа бесплодных усилий я ни к чему не пришел, кроме дикого желания спать на следующее утро?

Да, это был ожидаемый результат, учитывая, что Лиан приберегла изучение самой медитации на потом, но как же, черт возьми, мне хотелось преуспеть сразу!

«Благо» мне не пришлось долго мучиться этим осознанием, ведь деревня пришла в нешуточно оживленное состояние.

Находясь на третьестепенном торговом тракте, наше поселение, которое, к слову, называлось довольно поэтично, «Сгоревший медведь», время от времени видело торговые караваны и использоволась, как небольшой перевалочный пункт.

Забавно, что когда память Хана подбросила мне название деревни, я так и не нашел причины, почему она получила столь причудливое имя. Не поленившись, я дошел даже до того, что спросил об этом Люя, самого нормального из троицы «товарищей», и он даже знал ответ.

Как оказалось, название пошло от смерти здоровенного медведя мутанта, чей лес был в его владениях на протяжении многих десятилетий.

Ближайший князь, желая расширения своих территорий нанял бродячего мастера ци, тот же в свою очередь пришел сюда и зажарил бедного, никого не трогающего мишку заживо.

Так как медведь был лютым собственником, на его территории больше не было никакого особо сильного зверья, что и привлекло первых колонистов.

Опять же, сила даже мертвого медведя позволила нескольким следующим поколениям без проблем жить на этом месте.

Но стоило помнить, что «присутствие» медведя с каждым годом всё слабее и рано или поздно оно рассеется и деревенским придётся иметь дело с новыми «хозяевами» леса.

Ещё одна причина, почему я должен срочно рвать отсюда когти. С моей удачей, именно в это время защита окончательно пала и сюда рвётся какая-то особо лютая лесная мерзость.

Но вернемся же к торговому каравану. Как я сказал ранее, владелец постоялого двора, как и староста, были вне себя от счастья, приветствуя неторопливо втекающих в «Сгоревшего медведя» первых всадников.

Сидели они на привычного вида лошадях, хоть я подсознательно и ожидал чего-то уникального, другой мир, в конце концов.

Дошло до того, что все, от мала до велика, выстроились в почетные две колонны на главной улице и кланялись, кланялись и что ещё? Правильно, кланялись.

Причём подобное внимание оказывалось даже не самому торговцу, а лишь его охране.

А уж когда внутрь въехал возок с самим торговцем и движущимися за ним телегами, деревенские и вовсе распростерлись ниц, вытянув руки вперёд и опустив головы.

Выждав требующуюся по статусу паузу, торговец наконец приветствовал лидеров поселения.

— Чао и Цэнь, я смотрю, Небеса к вам благосклонны, и вы всё так же готовы давать усталым путникам покой в своих стенах? — торговец оказался молодым, на вид лет тридцати парнем, что, учитывая совершенствование, могло ничего не значить. Модные усики, длинная бородка и золотой халат завершали образ. На поднявших головы первых лиц деревни он смотрел с легкой долей презрения и скуки. Он видел эту сцену слишком много раз, чтобы в его душе хоть что-то зашевелилось.

— Конечно, господин Ируми, — старейшина Цэнь угодливо закивал и к нему тут же присоединился толстяк Чао. От его быстрых движений, все четыре подбородка мелко-мелко тряслись.

От подобного вида я невольно испытал омерзение. Раболепствуй перед сильными и гноби слабых — подобная дрянь была и на Земле, но здесь её возвели в настоящий абсолют.

— Мы с превеликим счастьем накормим ваших людей, — продолжил Цэнь. — И сделаем всё от себя зависящее, чтобы ваше пребывание здесь, было самым наилучшим!

— Вам же лучше, — Ируми гордо подбоченился. — Ведь иначе я прикажу своему совершенствующемуся сравнять вашу деревню с землёй!

Вперёд тут же выехал ещё один всадник и все деревенские с паническими писками вновь ударились лицами о землю, дабы даже взглядами не посметь оскорбить прибывшего совершенствующегося.

Опустил голову и я, тем не менее, все же не сумев побороть желание, незаметно повернул голову и посмотрел на того, кем так гордился торговец.

И увиденное совершенно меня не впечатлило.

Сидевший на лошади юнец и впрямь пытался казаться могучим и ужасным воином, способным крушить горы одной ладонью. Для этого он обвешался множеством жутко выглядевших побрякушек, которые для деревенских выглядели невероятно крутыми, для меня же делали из него клоуна.

И хоть я не сомневался, что он явно что-то умеет, очевидно, он находился очень далеко от по-настоящему уважаемых мастеров управления ци. Добавить сюда относительную бедность торговца и станет понятно, что это лишь «лягушка на дне колодца».

— Господин Ируми способен взять на службу совершенствующегося! — громко закричал Цэнь, демонстративно играя на чувстве гордости торговца. — Воистину Небеса помогают тем, кто этого достоин.

Я подавил усмешку. Горделивый торговец похвастался своим крутым воином, и старейшина умело показал, что это заметил. Социальный ритуал был совершен, и все остались довольны.

Дальше все завертелось и встречу быстро прикрыли, видимо, больше хвастать Ируми было нечем.

А вот работы для меня, как и для других деревенских быстро прибавилось. Требовалось перетаскивать и выкладывать на быстро сколоченные лавки привезенные товары и продукты.

Больше всего жителей «Сгоревшего медведя» интересовали стальные и бронзовые инструменты, посуда и бытовые предметы.

Расплачивались же они через обмен, предлагая заранее запасенные продукты, шкуры и мешочки риса.

Впрочем, я не особо наслаждался этой ярмаркой, помогая накладывать овса, загонять и расседлывать лошадей в стойлах.

Попутно я благодарил Хана за то, что ему уже доводилось это делать, иначе у меня были бы огромные трудности, так как я совершенно ничего не знал о лошадях.

Последние, к слову, мне совсем не понравились, так как были злобными тварями и постоянно норовили исподтишка прихватить меня своими здоровенными зубами, а то и лягнуть.

Лишь к самой ночи мы обустроили животину и перенесли вещи торговца на постоялый двор.

На свою циновку я упал полностью вымотанным и заснул, по ощущениям, ещё в воздухе.

Последующие два дня хоть и были легче, но тоже представляли из себя мало приятного.

Мы четверо должны были выполнять любой приказ торговца и он, ничуть не стесняясь, этим пользовался, так как в его собственном караване было очень мало слуг.

Правда, ходя между воинами и прислушиваясь к их разговорам, я узнал немало полезной информации.

— Представляешь, отряд Куна весь порешили. — один из воинов придирчиво оглядел свой меч, после чего принялся вновь водить по нему точильным камнем.

— Да быть того не может. Кун же был опытным воином, да и парней брал к себе умелых. Что случилось? — засомневался второй воин, обладатель модного зеленого шарфа, явно снятого с кого-то богатого. — Неужели на совершенствующегося натолкнулись?

— Если бы, торгаш, к которому он пошел в охрану, решил сэкономить и двинулся по шестому тракту.

— Это который уже как полгода не очищали от зверья?

— Ага, так ещё и охраны взял поменьше. Куну бы отказаться, а торгаш ему половину золота от тех, кого не взял, предложил. Вот Кун и позарился на золото.

— Ну и дурак. Я бы ни за что не согласился.

— Ха! Не гневи богов, не ты ли убил того бродягу, когда тебе понравились его сандалии? И были бы хоть хорошие сандалии, так рухлядь полная.

— Я… Да ты… Да пошел ты!

Казалось бы, обычный разговор, но послушав ещё парочку подобных диалогов, я чуть лучше понял то, как устроена экономика и торговля в этих землях.

Если особо не вдаваться в детали, которые я особо и не знал, территория за пределами, деревень, поселков, крепостей и городов зачастую смертельно опасна.

Я это подозревал и раньше, но теперь был окончательно уверен. Выйди я сейчас за ворота и с легкостью мог бы не дойти и до города.

В итоге, дабы по «венам» цивилизации, дорогам, хоть кто-то мог передвигаться и торговать, владетелям земли приходилось раз за разом устраивать планомерные чистки вдоль самых активно используемых трактов.

Выглядело это просто. Снаряженная армия или хорошо укомплектованный небольшой отряд начинал путь из точки А в точку Б и убивал всё, что смело к нему приближаться или бросаться в атаку. Заодно на протяжении всего пути они специально издавали громкий шум, дабы привлечь как можно больше внимания.

Учитывая же чрезвычайную агрессивность зверей, они тут же бежали на звуки труб и барабанов, после чего бесславно дохли, впрочем, иногда успевая убить или подрать того или иного воина.

После таких чисток тракты начинались активно использоваться, так как чистка помогала лишь на время из-за переселения дальних животных на освободившиеся земли.

Убитые же звери опять же приносили пользу экономике в виде дорогих шкур, костей, мяса и, конечно же, камней духа, обладающих, судя по словам местных, огромной ценностью даже у сект и духовных школ.

Были тут и свои нюансы. К примеру, если зверьё было особо лютое или какая-то из армий погибала, то князья были вынуждены обращаться к школам и сектам, которые за соответствующую плату высылали уже своих специалистов.

И как теперь понятно из разговора выше, какой-то торговец решил, что ему повезет и решил проскочить сквозь давно не чищенный тракт.

Но всё имеет свойство заканчиваться, закончилось и пребывание здесь торговца. Скупив у крестьян большую часть излишков продуктов, он двинулся дальше, а деревня вновь вернулась к своей прежней жизни.

Я же наконец-то смог вновь вернуться к тому, что заботило мои мысли все эти дни.

*****

— Наконец-то! — Лиан не была довольна образовавшейся паузой, о чём сразу и сказала при встрече. — Я уж думала ты никогда не придёшь!

— Но я пришел. И ты и сама прекрасно знаешь, почему я был недоступен. — прервал я вал критики. Сотрудничество началось, и пора было начать расставлять рамки и приоритеты, дабы одна молодая особа не села мне на шею. — Или ты решила сама меня кормить и пустишь жить в свой дом?

— Ещё чего! — мгновенно всполошилась Лиан, покраснев как маков цвет. Мои слова с учетом местной культуры были тем ещё намеком. — Да как ты вообще мог такое предложить?!

— Я ничего не предлагал, — невинно улыбнулся я. — Просто, если ты хочешь, чтобы я уделял время лишь тебе, то будь добра меня и кормить.

— Да ты… совершенно бесстыдный!

— Хорошо, посмеялись и ладно, — я предложил кипящей девушке сесть напротив и, чуть походив из стороны в сторону и успокоившись, она так и сделала. — Как и обещал, я постараюсь раскрыть тебе тайны человеческих взаимоотношений и моё собственное видение того, как человек должен смотреть на мир. Ты готова начать, ученица?

Последнее слово я сказал специально. Местная культура очень трепетно относилась к концепции ученичества.

Учитель для ученика зачастую становился практически на уровень родителей, если и вовсе не выше.

Общество так же высоко ценило статус учителей. Каким бы великим мастер не был, он проигрывал тому мастеру, что воспитал себе на смену учеников. Объяснение такой политики было простым — мало уметь что-то делать хорошо, надо уметь ещё и передать эти навыки будущим поколениям.

С мастерами ци всё было несколько сложнее, ведь они воспринимали себя, как почти бессмертных, хоть в большинстве своём, ими и не были, поэтому перед ними так остро не стояла необходимость наследия, но даже так человеческие взаимоотношения касались и их самих.

— Я слушаю… учитель. — после небольшого колебания согласилась девушка. Видимо, ей очень не терпелось начать урок, что я и сделал.

— Хорошие и плохие люди. В обычной жизни мы можем провести между ними разницу, хоть иногда это и очень сложно. Казалось бы, всё очень просто. Слушай, что говорят тебе старшие, выполняй то, что тебе прикажут, заботься о семье и не воруй то, что тебе не принадлежит, — я сделал паузу, позволив Хао увидеть мою мрачную улыбку.

— Но все эти простые и понятные вещи превращаются в наших страшнейших врагов, как только мы пытается сделать свою жизнь лучше. В таком случае, волей-неволей, но приходится вступать на путь плохого человека.

— Как так? — нахмурилась Лиан. — Почему нельзя быть хорошим человеком и делать свою жизнь лучше? Упорная работа способна помочь в любой ситуации.

— Да, ты права, — к удивлению девушки согласился я. — Упорная работа и впрямь иногда способна помочь. В конце концов ленивых людей никто не любит и им редко сопутствует удача. Вот только когда ты пытаешься сделать свою жизнь лучше, ты берешь вещи из какого-нибудь другого места. И поверь моему опыту, очень часто об этом месте знаешь не только ты. Беря оттуда что-то, ты мешаешь развиваться другим людям, что создает с ними конфликт. Редкая должность, ценный ресурс, красивая вещь — список можно продолжать бесконечно.

Лиан ощутимо посмурнела, представив описанную ей картину.

— И здесь появляется сложная ситуация. С одной стороны, хороший человек не должен отбирать у кого-то ресурсы и создавать проблемы. Хороший человек отступит и приведёт всё к миру. Но, как ты понимаешь, в лучшем случае он при этом ничего не получит, а в худшем что-то потеряет.

— Так никто не поступает, — презрительно фыркнула девушка. — Любой будет бороться за своё!

— Безусловно, но вот вопрос, что именно можно считать своим? Кто-то рассматривает, как своё, лежащий на спорной территории камень, а кто-то видит своим уже весь мир. Первый может найти камень и где-то ещё, а второго остановит лишь смерть.

Разбираясь с культурным кодом нынешнего поселения и ближайших земель я с удивлением понял, что несмотря на иной мир и чуждые законы, многие из общечеловеческих запретов вполне себе действовали и тут.

Не убивай, не кради, не спи с животными и трупами, не ешь последних — эти базовые вещи вполне себе использовались местными повсеместно.

На основе них же и формировался моральный облик человека.

Правда я не мог не отметить довольно расплывчатые формулировки некоторых других запретов, но даже имеющиеся уже неплохо облегчали жизнь.

Вот почему моё собственное понимание «хорошего человека» не так уж сильно отличалось от понимания сидевшей передо мной девушки.

— Как ты уже поняла, тех, кто всегда ведет себя, как исключительно хороший человек нет, ведь так выжить невозможно. Тем не менее каждый человек хочет быть в своих глазах хорошим. Мало кто, кроме безумцев, предпочитает быть злодеем своей собственной истории.

— Тогда что ты хочешь сказать? — окончательно запуталась Лиан, неуверенно пытаясь понять мои слова.

— Я веду к тому, что амбициозные люди, вроде нас с тобой, рано или поздно сталкиваются с ситуациями, где выбор хорошего человека, уже не работает. Не потому что он плохой, а просто потому, что против нас будут играть уже отнюдь не хорошие люди.

— Тогда мы должны стать плохими людьми? — в голосе Лиан чувствовалось яркое нежелание принять такую концепцию.

— Конечно же нет, — я хитро улыбнулся. — Но для собственной безопасности мы должны знать и уметь защищаться от действий плохих людей. И если ситуация того требует, я не вижу ничего дурного, чтобы вернуть зло тем, кто обратился к тебе со злом.

— Вернуть проклятое золото, тому, кто его передал? — использовала местную идиому довольная своей догадкой девушка.

— Именно. В конце концов, разве это не правильно, использовать жестокие вещи, против плохих людей?

— И тогда можно будет использовать плохие вещи, чтобы наказать плохих людей, чтобы помочь хорошим людям! — заявила Лиан, её изумрудные глаза гордо сияли.

— Я рад, что ты так хорошо, поняла мою мысль, — на мгновение замер я. — В конце концов, на моей родине была отличная фраза, которая отлично описывает эту мысль.

— Какая?

— Цель оправдывает средства.

«Прости этот мир. Но если ради магических знаний я воспитаю чудовище, что тебя уничтожит, то так тому и быть. В конце концов именно ты решил играть грязно, начав с чертовой посадки риса».

От автора: И-и-и следующая глава наконец будет о магии.)