Художник Кошмаров

Глава 21

Глядя на замершего всего в нескольких шагах рыжеволосого, я постарался незаметно перевести дух.

Рискнув пойти на столь опасный шаг, как призвать максимально усиленное существо, я понимал, что всё может закончиться очень печально.

Самым большим моим страхом было призвать дикую и неразумную тварь, которая сразу бросится в атаку и ей будет плевать на любые слова. В таком случае мне было бы уже всё равно, что она умрёт следом.

Однако худшего варианта удалось избежать, и созданное существо было вполне себе разумным.

Я мысленно покачал головой. Откажись я от риска, сейчас бы передо мной был послушный рисунок, но он находился бы лишь ранге претендента, что лишь удваивало нашу общую мощь.

Но если у меня получится убедить рыжеволосого следовать за мной, то моя боеспособность вырастет не в каких-то жалких два раза, а минимум в десяток, если не больше. Это не говоря уже о его мастерстве управления магией. Что-то мне подсказывало, далеко не все воины так искусны со своей силой.

Осталась всего лишь такая «мелочь», как убедить его мне помочь.

И у меня была пара идей, с чего стоит начать.

— Как же тебя тогда зовут, о бог? — с отчетливо слышимой иронией спросил я, видя как глаза рыжеволосого опасно сужаются. — У тебя же есть имя? Я думаю, имя есть у всех, даже у богов…

— Ты не достоин его знать, — отрезал мужчина. — Освободи меня и я, так и быть, не стану тебя убивать.

«Это уже прогресс. Ни тебе пыток, а просто отпустят».

— Хорошо-хорошо, — я невинно пожал плечами. — Можешь мне его не говорить, но ты ведь сам его помнишь? Если да, то подумай о нём. Как оно звучит?

Я знал, что если я попрошу сказать, он отмахнётся от моих слов, но стратегия «не думай о белом слоне», должна была сработать намного лучше.

И глядя на то, как взгляд «бога» стал несколько потерянным, я мысленно похлопал себя по плечу.

— Никак не вспоминается, не так ли? — без всякой иронии спросил я, за что тут же получил пылающий гневом взгляд.

— Как это понимать колдун?! — в гневе закричал рыжеволосый, вспыхивая фиолетовым светом. Мне пришлось приложить все свои силы, чтобы не рухнуть на землю, от обрушившегося на плечи давления. — Что ты со мной сделал?!

— Об этом я и тебе и говорю! — сказал я, борясь с давлением. — Ты называешь себя богом и обвиняешь меня в том, что я тебя призвал и связал магией. Но где тогда твоё имя? А я тебе отвечу, почему ты не можешь его вспомнить, потому что у тебя его никогда и не было!

— Что за вздор ты несешь? — от удивления «бог» даже отменил давление, от чего я сумел облегченно выдохнуть. — Признаться, я впечатлён, что какой-то смертный сумел создать столь мощный ритуал, чтобы повлиять на моё сознание, но рано или поздно твоя магия спадет и тогда…

— Всё ещё цепляешься за эту ложь, не так ли? — фыркнул я. — У тебя нет имени, потому что я тебя создал. Нарисовал теми самыми красками, что лежат у меня в сумке, на… блин, холсте, которому, кажется, пришел конец во взрыве. Ты моё творение, так с чего бы это мне чувствовать себя виноватым?

— Глупости, — резко ответил рыжеволосый. — Все твоя слова лишены смысла. Смертный, не в состоянии создать бога!

— Мы постоянно это делаем, — пробурчал еле слышно я. — Но что тогда насчет твоей слабости? Мой первый взрыв тебя достал. Сомневаюсь, что настоящие боги так слабы.

— Ты призвал лишь часть меня, а не всё целое, — легко парировал собеседник. — Будь иначе, мне бы не пришлось тратить своё время на разговор с букашкой, вроде тебя.

— Получается, мы в тупике, — разве я руками. — Ты думаешь, что я тебя откуда-то призвал, но а я считаю, что ты лишь плод творения моей магии. Предлагаю…

— Чтобы ты не собирался сказать дальше, смертный, — прервал меня рыжеволосый. — Я не собираюсь этого делать. Я прекрасно помню твои попытки подчинить мою волю при призыве. Не думай, что твоя ложь на меня подействует.

— Вот значит, как? — хмыкнул я, после чего пожал плечами. — Тогда я вынужден признать поражение и уйти.

Я еле сдержал смех из-за ставшего очень подозрительным взгляда «бога». Он никак не мог понять, в какую игру я играл.

— Ничего не поделаешь, — продолжил я, демонстративно отворачиваясь. — Если ты не согласен со мной сотрудничать, то я буду вынужден продолжать жить, как и прежде. Кому какое дело, что меня могут убить в любую секунду тысячами разных способов? И никто ведь не придёт мне на помощь, чтобы от этого защитить. Никто не предупредит о смертельной, неминуемой опасности…

За спиной возникло ощущение угрозы. Кажется, кто-то начал что-то подозревать.

— … Единственное о чём стоит жалеть, это о последующей за моей смертью гибелью одного бога. Разве это честно, что один умрёт сразу же за вторым? Но ничего не поделаешь, жизнь жестока, и в ней умирают даже боги.

Я успел пройти лишь несколько метров, как сзади раздался скрип чьих-то зубов и звук тяжелых шагов.

Рыжеволосый был заметно меня выше, поэтому ему не потребовалось много времени, чтобы нагнать и поравняться со мной. Сам он шел с таким видом, будто это не он идёт с человеком, а это я иду с ним.

Причём, по лицу «бога» было видно, что ещё одна насмешка с моей стороны, и он взорвётся.

— Как тебя зовут, смертный? — к моему удивлению первым заговорил рыжеволосый. — Когда я освобожусь, то назову в твою честь пытку, которую испробую на тебе же. — правильно расшифровал, он мой взгляд.

— Хан, а тебя?

— Не зли меня, смертный! — рыкнул мужчина, но как-то без огонька. Всю дорогу он был до ужаса мрачным.

— Ну а что? Просто подумал, чтобы не обращаться же к тебе, эй, Рыжий. Может, нам придумать тебе имя? Ну или псевдоним. — быстро поправился я, заметив покрывающуюся фиолетовым свечением руку.

— Тогда придумай его. — словно так и надо ответил «бог».

— Что? Я?

— Да, а я выберу то, что подойдет.

«Любопытно», — я не мог не задуматься над сходством. Безымянная тоже просила дать ей имя. Было ли это общим для всех моих творений?

— Как насчет, Золкутона? — я не мог улыбнуться, вспомнив одну прекрасную вселенную и сделанные на её основе игры. — Как раз подходит твоему божественному профилю.

— Нет. — коротко бросил рыжий и я внезапно понял, что это будет куда труднее, чем я мог подумать.

…

— Шерхан?

— Нет.

— Сенобит?

— Нет.

— Пейн?

— Нет.

— Баал?

— Да.

— Что, серьезно? — я чуть не споткнулся, когда после очередного варианта услышал хоть что-то иное, кроме уже осточертевшего холодного «нет».

— Да. — столь же коротко ответил Баал и я начал подозревать, что не только я нахожу удовольствие в причинении кому-то боли словами.

— Тогда, Баал, пока мы говорили, то почти дошли до города. И тебе не стоит появляться там в таком виде. — я демонстративно окинул его единственную деталь одежды. — Не знаю, как одеваются боги, но люди все же предпочитают одежду.

К счастью, в этот раз не было никаких споров, но чуть позже я понял, что слишком рано расслабился.

— Дешевая одежда. Она недостойна для носки даже смертными, не то что богами. — высокомерно бурчал всю дорогу до порта Баал, пока я мрачно пересчитывал оставшиеся у меня копейки.

Надо было видеть лицо торговки одеждой, когда в её магазинчик вошел высоченный, покрытый кроваво-золотыми узорами полуголый великан. На протяжении всего времени примерки женщина буквально пожирала тело рыжеволосого взглядом.

Невольно я даже начал завидовать такому вниманию. Моё тело не могло похвастаться ни подобной статью, ни внешностью. Впрочем, я ещё рос. Может, в будущем что-нибудь и изменится.

Баал приобрёл серо-зеленый халат и коричневый пояс. На ноги же он одел деревянные шлепки. Халат он не стал запахивать до конца, поэтому открывался вид на его костистую грудь.

— Чтобы ты знал, это были почти все мои деньги! — не выдержав, возмутился я. — Что-то я не видел, чтобы ты потратил на тряпки хоть медяк. Имей уважение к моему труду!

— Это ты меня призвал, а не я тебя. Если же у тебя нет денег, то отбери, — словно объясняя прописные истины ребёнку, пояснил рыжеволосый. — В этом городе я не вижу никого, кто мог бы нам помешать. Обрушь на них ужас и разрушение, и забери то, что тебе нужно. Пусть плач и крики воронья будут нашими последователями.

— Мы не будем обрушивать ужас и разрушение на ни в чём не повинных людей, — зашипел я, натужно улыбаясь мамочке, которая с ужасом уводила своего малолетнего сына подальше от нас. — Я нормальный человек, а не какой-то там псих, чтобы устраивать резню.

— О прекрасная Аматерасу, — сокрушенно покачал головой Баал. — Какая ирония, меня призвал глупый монах. Бывает ли что-то ироничнее этого? Может, чтобы не обидеть животных, ты ещё и от поедания мяса отказываешься?

— Может быть то, что имя, на которое ты теперь отзываешься, придумано мной? — съязвил я.

— Но выбрано оно было мной. — ничуть не огорчился рыжеволосый, заставив меня вздохнуть от его толстокожести.

Добравшись до порта, я сразу двинулся к уже знакомой вывеске трактира, в котором частенько нанимал людей для обучения письменному языку.

Также там подавали далеко не самое плохое вино. В местном климате даже если воткнуть в землю палку, то она прорастет. Поэтому не было ничего удивительного, что тут росла своя вариация винограда.

После столь напряженного призыва я был бы не прочь немного отдохнуть, поесть и чего-нибудь выпить. Я лишь надеялся, что алкоголь сумеет пробиться сквозь моё обновленное тело.

Ранг претендента привнёс в мою жизнь много новых красок, и я ещё до конца не привык даже к части из них.

— Господин Хан! — трактирщик немедленно вышел из-за стойки и поспешил к столу, который мы заняли. — Рад вас снова приветствовать в моем заведении. Вы, я смотрю, поздновато сегодня. Вам, как всегда, жаренную птицу с рисом, хлеба и вина?

— Да, было бы отлично, Мэзу. — я благодарно кивнул владельцу.

— А что вы хотите? — повернулся к Баалу трактирщик, но застыл, стоило взгляду рыжеволосого встретиться с ним.

— Если ты ещё раз посмеешь со мной заговорить, я сожгу тебя на обломках твоего же дома. — ничуть не меняясь в лице, сказал Баал, после чего разом потерял интерес к дрожащему человеку.

— Не обращайте внимания на моего друга, — напряженно улыбнулся я трактирщику. — Он сегодня не в духе.

— Д-да. — нервно пробормотал Мэзу, быстро сбежав. — К-как скажите.

— Что ты творишь?! — наклонился я через стол. — Что тебе сделал этот человек?

— Мне непонятна твоя реакция, смертный, — приподнял бровь бог страданий. — Ты сильнее и могущественнее всех, кого я пока встречал в этом городе. Какое тебе дело до их мнения? Ты можешь делать всё, что тебе хочется.

— Потому что я не хочу привлекать к себе лишнего внимания, — я откинулся обратно и сел ровно. — Если ты начинаешь считать себя самым сильным, то очень быстро находится тот, кто покажет тебе, как сильно ты ошибался. Кроме того, оскорблять и тем более убивать ничего не сделавших тебе людей плохо.

— Плохо? Лишь тот, кто силён, имеет право говорить о том, что плохо, а что хорошо. Слабые же могут лишь принимать желания сильных.

— Очень уж людоедский у тебя взгляд на жизнь. — едко заметил я. Рядом появился слуга и поспешно принялся расставлять передо мной блюда. Раньше это делал сам трактирщик, но сейчас он не рискнул приблизиться к нашему столу.

— Такова жизнь, — фиолетовые глаза задумчиво смотрели куда-то вдаль. — Всё наше существование сопряжено со страданием и мучением. В мучениях мы появляемся на свет, и с ним же уходим в пелену смерти. В боли нет неправды и лживых намеков. У голого человека мало секретов. У человека с содранной кожей их нет и вовсе.

— А я смотрю ты настоящий философ, — я не дал посмотревшему на меня Баалу удовольствия увидеть, как мне было не по себе от его аналогий. — Неужто пытаешься склонить меня в свою религию?

— Скорее дать тебя настоящий и правильный взгляд на жизнь, — я готов был поклясться, что увидел тень улыбки на лице Баала. — В таком случае, мне придётся куда меньше беспокоиться о том, что с тобой что-то случится.

— До сих пор удивлён, что ты больше ни разу не напомнил мне про пытки, — с намеком на юмор, но без всякого юмора заметил я. Лучше сразу обговорить этот момент, чем отдавать его на волю случая. — На тебя это как-то не похоже.

— Потому что я не вижу смысла, — я отметил, что смотреть в эти фиолетовые глаза есть нечто жутко завораживающее. — Я чувствую в тебе наличие ци. А значит, в случае необходимости ты способен самостоятельно прервать свою жизнь, что бы я не пытался сделать. Твоя же смерть станет и моим прекращением существования. Об этом я и хотел поговорить.

— М-м-м? — я не стал стесняться и принялся за еду.

— То, насколько ты слаб, неприемлемо. Там, на поляне, ты правильно сказал, что с тобой может случится всё, что угодно. Даже если я посвящу всё своё время твоей защите, и предотвращу любую опасность. Рано или поздно ты умрёшь от старости. Единственный способ этого не допустить, поднять тебя так высоко, чтобы ты сам смог позаботиться о большинстве угроз. В таком случае я смогу оставить тебя одного и заняться своими делами.

— Я тоже об этом подумал, — кивнул я, проглатывая довольно вкусное, жирное мясо, по вкусу напоминающее утку. — Думаю, ещё около года-двух медитаций, и я смогу рискнуть прорваться на ранг воина…

— Слишком долго, — безэмоциональное лицо Баала выглядело очень даже зловеще. — Я не желаю так долго ждать. И, к счастью есть иной путь. Когда ты создавал это тело, то вложил в него способность, о которой ты, я уверен, знаешь. Убивая, я смогу поглощать частицу их духа, передавая часть его и тебе.

— Это слишком опасно, — я отрицательно замотал головой. — Возможно, ты готов к сражению с практиками, но мне надо подготовиться получше.

— А разве я говорил о практиках? — вопрос Баала заставил меня замереть, после чего медленно поднять голову. Фиолетовые глаза весело мерцали. — Сколько в этом городе жителей? Тысяча? Две тысячи человек? Уверен, их смерть принесёт нам обоим немало сил.

«Возможно, у меня и получится его остановить, и остаться при своём. Но имеет ли это смысл? Я ведь и сам хотел быстрее стать сильнее. Почему не позволить ему почувствовать, будто он победил? Ведь я в любом случае останусь в плюсе».

— Нет, — отрезал я. — Мы не будем убивать обычных людей.

— Тогда ты выбрал второй вариант, и это будут необычные люди. В этом есть свои плюсы. С них мы получим куда больше духа.

— Ты говоришь о духе, что это вообще значит?

— Небольшие частицы души, — раздраженно объяснил Баал. — После смерти они бы всё равно рассеялись, а так мы используем их с пользой.

— Но мне всё равно нужна тренировка. И нет, не на протяжении года. Хватит и пары тройки месяцев. Когда я тебе создал…

— Призвал.

— …То получил новый ранг. Мне нужно с ним освоиться.

— Хорошо, я могу потерпеть это время. Но ты уже придумал, чем именно мы займемся, когда ты закончишь? Лучше бы тебе это сделать сразу, иначе я пойду искать сам.

— Да, — я тяжело вздохнул. — Как я понял, секты и кланы местных делятся на три условных типа. Это светлые практики, что предпочитают медленный, но надежный путь совершенствования. Вторые, это демонические практики, они не стесняются никакими путями набора власти. Надо принести кого-то в жертву, убить ради силы собственную дочь, они сделают это с радостью.

— Очень практичный подход.

— Я знал, что тебе понравится. Ну и наконец третий, усредненный путь, самый распространённый в этих широтах, да и, наверное, везде. Используют первые два подхода по возможности и опасности. Обычно притворяются светлыми, но копни, и вылезет всякое говно.

— Что-то мне подсказывает, что ты решил остановить свой выбор на вторых и третьих?

— Точно. А скорее, именно на вторых. От их гибели мир станет чуточку светлее, ты и я наберемся сил, а самое главное, я наконец-то смогу получить на руки действенную и актуальную информацию по совершенствованию. Изначально, я думал над этим путем лет через пять, десять, но… — я смерил его недовольным взглядом.

— Я сумел предоставить тебе хороший стимул?

— Мне кажется, тебе бы больше подошло быть богом издёвки.

— Страдания можно нести и словами…