Художник Кошмаров

Глава 20

Возможно, кто-то сочтет мою готовность идти на столь высокий риск глупой, и я их отлично понимаю, но не принимаю.

Очень сложно понять другого человека, если сам находишься в безопасности и лишь читаешь о чьих-то трудностях.

Но я в этом мире жил уже больше полугода и откровенно устал от ожидания подстерегающей тебя опасности на каждом гребанном шагу.

Даже находясь в богом забытом городке в самой сраной части мира, я совершенно не чувствовал себя в безопасности. На Сандру мог напасть какой-нибудь свихнувшийся практик и одним ударом сравнять весь город с землей. Или это могла быть волна обезумевших зверей, решивших сменить место жительство и сметающих всё на своем пути. Или и вовсе мог быть практик немыслимой силы, что уничтожит целый континент в неудачном эксперименте.

Я устал бояться местных жителей, которые, несмотря на все свои приторные улыбки, были так далеки от меня, словно я был среди инопланетян.

Каждую ночь, засыпая, я ставил на стражу особую тварь, которая должна была напасть на того, кто вошел бы в дверь. Огромный, угольно черный паук смотревший на меня всю ночь восемью глазами был для меня милее, чем чертовы местные!

До попадания в этот мир я был довольно методичным человеком, предпочитающим выполнять свои обязательства четко и в срок. К тому же, это всегда шло на пользу моему маленькому бизнесу.

Но даже так я всегда находил время, чтобы немного отдохнуть и полениться. Я понимал, что обладаю одной единственной жизнью, и её стоит прожить так, чтобы тебе понравилось и не осталось сожалений.

Надо ли говорить, что попав в этот жуткий мир, я всё свободное время тратил на тренировки и какую-нибудь работу? И делал я это отнюдь не из-за любви к тренировкам.

Просто тяжелая, выматывающая работа была единственным способом избавиться от грызущего внутренности страха.

И если создание и подчинение моего нового творения позволит мне хоть немного ослабить стягивающую моё горло удавку, то я готов пойти на подобный риск.

Впрочем, желание рискнуть отнюдь не значило, что я планировал принять опасность, как говорится, в лоб.

Первое, что я сделал, это заминировал практически всё поле, где собрался проводить ритуал прорыва. Для этого я использовал не обычные короткие бамбуковые пластинки, а сразу длинные, которые вмещали в себя несколько огненных печатей.

В обычной жизни я бы не стал таскать эти длинные жерди, но для того, чтобы закопать их под землю, они подходили идеально.

Следующим этапом подготовки стало создание десятков злобных тварей. Здесь я позволил себе полностью отдаться творчеству.

Клинки, щупальца, когти и клыки — эти чудовища буквально ощетинились жуткими орудиями убийства, стоя вокруг меня самого и заранее купленного широкого отреза ткани, гораздо большего размера, чем я покупал ранее.

Ненависть пропитала воздух, когда мои рисунки хрипели пастями, которые из-за клыков иной раз не могли даже закрыться до конца. Природа не могла породить столь уродливые творения, но они и не должны были быть красивыми. Их единственная цель была нести смерть. И даже если бы они погибли, огненные печати на их телах сделали бы своё дело.

Но следовало поспешить, так как их запас ци был ограничен.

Я стоял напротив большого белого холста. В руках у меня была кисть и палитра, а под ногами лежали воткнутый в землю топор и арбалет с наложенным болтом.

Всё естество сжалось от того, что я собирался сделать, но мои глаза спокойно смотрели на будущую работу.

Подготовка началась ранним утром, а уже была середина дня. Стоило поспешить, если я не хотел закончить ночью.

Первым делом я ослабил контроль и позволил источнику ци начать испускать энергию в полной мере, усиливая тем самым чувство перехода. Тело начало подрагивать, ощутив важность момента и его опасность.

Каждый переход был не только возможностью, но и риском. Хоть Лиан и рассказала мне, что следует делать для успешного перехода с неофита на претендента, всегда была возможность, что что-то пойдет не так. Вот почему некоторые совершенствующиеся в какой-то момент сознательно отказывались от движения вперёд, понимая, что их шансы на успех слишком малы.

Удостоверившись, что ядро ци достаточно разогнано, я взялся за второй этап, перестав давать энергии рассеиваться из моего тела прочь, и аккумулируя её вокруг моего же ядра.

И чем дольше я мешал этому естественному процессу, тем сильнее ядро ци волновалось и раскручивалось.

Прямо сейчас я искусственно создавал в нём напряжение и давление, с помощью которого принялся формировать вокруг ядра ещё одну, более плотную оболочку. Именно благодаря ей претенденты способны хранить в себе куда больше энергии.

Однако ци не желала смирно лежать и позволять создаваться своим же ограничителям. Подобно магме из ядра планеты, она вырывалась наружу вулканами, круша тонкую оболочку, которую я тут же снова латал.

Если я потеряю контроль сейчас, в начале процесса, то получу тяжелые энергетические травмы, но смогу вылечиться. Произойди это дальше, урон будет уже не поправимым.

Прорыв был тяжелым и муторным процессом, но он был лишь частью той задачи, что я на себя возложил.

Кисть мягко коснулась краски на палитре, после чего оставила первый след на белоснежном полотне. В ту же секунду хаотичные потоки ци в ядре дрогнули и принялись двигаться, формируя единый водоворот. И чем больше я добавлял мазков, тем упорядоченнее двигались потоки, ослабляя давление на создаваемую оболочку.

Воистину, рисование идеально сочеталось с моей техникой прорыва на новый ранг.

Я долго думал над тем, что же создать. В голове роились десятки идей, но в конце концов я решил остановить свой выбор на чем-то человекообразном.

В случае, если я добьюсь успеха, то мне потребуется тот, кто не будет привлекать лишнего внимания, и кого я смогу легко замаскировать.

По этим же причинам я собирался нарисовать совершенно обычного человека. Я не сомневался, что у него появятся какие-то способности, но зато сразу будет маскировка.

Вот только когда я приступил к работе, я ощутил странное чувство. Оно было сродни вдохновению, когда мысли мчаться вперед, а рука стремительно рисует то, что порождает твой воспаленный разум.

Но на этот раз, как бы странно оно не звучало, я понятия не имел, что представляет эта неизвестная величина.

Передо мной во весь рост встала возможность, дающая мне сложный выбор.

Я мог продолжить свою работу и нарисовать то, что планировал с самого начала, или поступить совершенно иначе, отдавшись неизвестному чувству и позволив ему сотворить нечто новое. Нечто великое.

Это будет совсем другая картина, не та, что я собрался нарисовать. Я откуда-то четко знал, что моё собственное создание будут относительно слабо. Оно не получит ранг воина, а застынет где-то в середине пути претендента.

Но если я рискну, то порожденное существо будет каким угодно, но не обычным.

Мир словно застыл, оставив только меня и представшую передо мной картину с впечатанным в неё смутным человеческим силуэтом.

Лишь от меня зависел выбор и я с улыбкой принял решение, позволив вдохновению нести меня на волнам искусства.

В этот день я отвергаю страх. Победа или смерть — вот мой девиз в сегодняшней работе.

Сегодня я мог создать истинный шедевр, так какой художник струсит, выбрав что-то меньшее?

Рука с кистью привычно наносила мазок за мазком, следуя за возникающими в голове яркими вспышками. Даже по отдельным частям работы становилось понятно, что это нечто куда более сложное, чем я планировал изначально, но это меня не сильно волновало.

Но даже следуя за вдохновением, я не забыл о собственной безопасности.

Воспользовавшись отстраненностью сознания, я обрушил всю свою волю в кисть, желая впечатать свои желания в будущее творение.

И это оказалось куда сложнее, чем с обычными тварями.

Даже не родившись, неизвестная сущность упорно противилась любым ограничениям, которые я пытался на неё наложить.

Тем не менее меня спасало то, что в отличие от неё, я был полностью в сознании, и от этого зависела моя жизнь!

К несчастью, чем больше существо прорисовывалось, тем сложнее мне было.

В какой-то момент я и вовсе осознал, что не в состоянии полностью прописать контроль. Моё творение было слишком сильным, и моя воля не справлялась даже с его частичным воплощением.

Следовало что-то срочно придумать, а не слепо продолжать проигрышную битву.

Резко отпустив давление и заставив своего противника «провалиться» и растеряться, я выпустил новую порцию ци с совершенно новым приказом, который впечатался в завершающуюся форму сущности и мгновенно к ней прилип.

Существо просто не успело среагировать и приспособиться, от чего упустило мой последний «удар». И хоть он был максимально простым, чтобы успеть его создать, я не мог не улыбнуться.

Тем временем же рисунок был уже почти закончен, а моё энергетическое ядро нетерпимо вращалось и бурлило в практически законченной оболочке.

И стоило моей кисти сделать последний взмах, как мощная вспышка энергии отбросила меня на шаг от картины.

Но я совершенно не обращал на это внимания, чувствуя, как мои кости, мышцы и связки, хрустят и меняются, поддаваясь струящейся из ядра изменённой ци. Моё тело стремительно приспосабливалось к новым силам, а вслед за телом менялось и восприятие мира.

Неизвестное давление, что, казалось бы, раньше было естественным, исчезло, и я вздохнул полной грудью, ещё лучше чувствуя окружающий мир.

Хотелось смеяться, петь и кричать, но я заставил себя подавить все эти глупые реакции, ведь ещё ничего не закончилось.

Я быстро начал закрывать и забрасывать банки с краской в сумку. Часть из них обязательно прольются, но это будут проблемы будущего меня.

Толчок стопы и с помощью улучшенной нечеловеческой реакции я подхватываю подброшенные топор и арбалет. Они так неторопливо плыли в воздухе, что у меня не было никаких проблем, чтобы ловко подхватить каждый из них.

Обзаведясь оружием, я быстро отступил подальше от законченной картины, с которой происходило что-то неладное.

Окружившие всю поляну нарисованные твари начали волноваться и беситься. Их хрипы и вой заставляли меня напрячься ещё сильнее.

От холста исходило еле видимое, но всё усиливающееся фиолетовое сияние, заставляющее траву и комки земли медленно, кружась, подниматься вверх.

Треск!

С еле слышимым хлопком ткань холста натянулась, очертив чью-то ладонь с «той стороны». Оценив преграду, ладонь неизвестного на этот раз с силой нажала и прорвалась вперёд, показав сухую, но покрытую мускулами человеческую руку, за которой последовало плечо и наконец голова сотворенного существа.

Ухватившись за края картины, которые мистическим образом совершенно не дрожали, они буквально застыли в воздухе, словно это какой-то портал, неизвестный высвободил вторую руку, после чего единым рывком бросился вперёд.

Казалось, он должен удариться о землю, но покрывшее его фиолетовое свечение остановило падение и позволило ему мягко коснуться ногами поверхности.

Я резко вздохнул, наконец-то увидев, что же именно было создано с помощью моей силы. Словно бы спала некая пелена, что всё это время мешала мне воспринимать реальность до конца.

В его внешности угадывались знакомые очертания, что я видел в разных местах массовой культуры, но даже так в нём было нечто беспокоящее.

Длинные, неопрятные рыжие волосы торчали во все стороны и частично опускались на худое и костистое лицо, на котором двумя жерлами сияли темно-фиолетовые глаза.

Но если лицо существа было похоже на обычного человека, то вот его тело таким не являлось. Невольно, я отметил, что в отличие от других творений, это не имело и кусочка краски, и выглядело абсолютно живым.

Грудь, руки, живот рыжеволосого были словно бы покрыты ритуальными «татуировками», если бы последние были в виде содранных полосок кожи.

Видимо, с момента «срезания» прошло много времени, поэтому мясо заросло, но кожа так и не восстановилась, оставив извилистые кроваво-красные канавки по всему телу.

И словно этого было мало, неизвестный художник усложнил «боди-арт», добавив к ярко красному, золотой, судя по форме рубцов, впечатывая раскаленный металл золотистого цвета рядом с содранной кожей.

Какой бы способ в этом изуверстве не использовался, но металл намертво прикрепился к существу, став его неотъемлемой частью.

И какой бы ужасной не была эта картина, у неё была удивительная красота и законченность, ведь неизвестный «художник» явно знал своё дело.

Тело существа было очень худым, от чего живот сильно впал, а жировая прослойка словно бы умерла в корчах, но при этом мышцы творения ничуть не пострадали. За такую сушку, бодибилдеры на Земле, вероятно, убили бы кого угодно.

Одет он был лишь в короткие, свободные серые штаны.

Мы оба застыли, внимательно разглядывая друг друга и не стремясь сделать шаг первыми.

Когда-то меня задели слова Безымянной про мою попытку её убить. В этот раз я собирался дать своему рисунку шанс…

Рыжеволосый ничуть не меняясь в лице, лениво поднял руку, и я еле успел упасть на землю, когда у меня над головой пронесся фиолетовый шар дрожащего воздуха.

Бум!

Я ошарашенно оглянулся, чтобы увидеть, как магический удар неизвестного оторвал целый ствол дерева и впечатал его в другие деревья.

— Вот, значит, как?! — рыкнул я, вставая с земли. — Хотел по-хорошему, ну раз не получается, то давай тогда по-твоему!

«Взрыв!»

Фиолетовые глаза резко сузились, словно он понял, что я сделал, но уйти он уже не успел, когда его позиция скрылась в облаке мощного взрыва.

Мне пришлось пригнуться, воткнуть топор и упереться ногами в землю, чтобы меня не снесло ударной волной.

Будь я всё ещё неофитом, всё было бы зря, но улучшенное тело претендента с честью справилось с подобной задачей.

Фиолетовая вспышка и черный дым разлетелся клочьями во все стороны, открывая стоявшего в глубокой воронке подкопчённого рыжеволосого. Взрыв не прошел для него бесследно. Тут и там виднелись небольшие порезы и ожоги, но, в целом, его состояние было некритичным. Самое же главное он всё ещё стоял и явно не собирался падать.

Его шаг ко мне и моя следующая команда совпали.

Первые твари бросились к рыжеволосому абсолютно беззвучно. Они в мгновение ока сократили дистанцию и уже открыли пасти, как фиолетовая энергия обрушилась на них сверху, давя в лепешку и размазывая по земле.

Грохнули очередные взрывы, когда сработала взрывчатка на их телах, но покрытый красно-золотыми шрамами мужчина даже не сбился с шага.

Очевидно, парой взрывов его было не смутить.

Как хорошо, что у меня их было больше, чем пара.

Разом взревев, все твари, рвя когтями траву, кинулись вперёд. И только этого и ждав, я тут же начал последовательно активировать заложенные под землей огненные печати.

Буря разрывов покрыла всю поляну, начисто уничтожая всякий намек на траву, оставляя лишь уродливую и опаленную, дымящуюся почву. Уши частично оглохли и болели, но я не позволял себе и секунды отвлечения, ведь мой противник и не думал погибать!

Нахмурившись, рыжеволосый был вынужден стать серьезнее, ведь число тварей было велико даже для него.

Его руки покрылись фиолетовой энергией, и он начал бить ей, оставляя целые просеки в моих монстрах. Если бы мне нужно было догадываться, то его магией была сила гравитации.

Сила его толчков была такова, что останки некоторых монстров улетали вверх, теряясь где-то вдалеке. Других стесывало об землю, а третьих скатывало в уродливые шарики.

Однако монстров было слишком много, и каждый из них был снабжен взрывным гостинцем.

Так, я сумел оценить возникающий вокруг него в момент удара фиолетовый круглый щит. Правда, использовать его он предпочитал пореже, видимо, стараясь экономить энергию.

Чем я и воспользовался.

Свистнула стрела и я возблагодарил всех богов, а в особенности Бога риса, за удачу. Я выпустил уже несколько болтов, но лишь один из них все-таки нашел свою цель.

Правда я слишком рано радовался.

Хоть мой болт и воткнулся в плечо рыжеволосого, но даже не сумел далеко войти в его плоть.

«Вот что значит ранг воина». — с холодком понял я: «Это уже нифига не человек».

Рыжеволосому надо было лишь дернуть рукой, чтобы болт вышел из ранки и упал вниз.

Постепенно сражение начало затихать.

Противник навострился бить широкой фиолетовой волной, способной подбросить сразу несколько врагов, чем он и пользовался, убивая всех, кто пытался к нему подобраться.

Оставалась ещё небольшая полоса минного поля, но о ней подозревал и рыжеволосый.

Жест светящейся фиолетовым рукой и весь верхний слой дерна передо мной был резко отброшен вправо. Невольно я отметил, что брось он это всё мне в лицо, то я не факт, что сумел бы пережить, что-то подобное.

Я выкинул арбалет в сторону, видя его полную несостоятельность, а в глаз я в любом бы случае не попал. Топор в моей руке покрылся черной краской и с него начали падать тягучие капли. В этот раз не пожалел ци, хоть и понимал, что у меня очень мало шансов добраться до этого противника.

Не доходя до меня нескольких метров, фиолетовоглазый застыл, прожигая меня тяжелым, давящим взглядом.

— Смертный не может командовать Богом. Развей свою магию, червь, и тогда твои страдания будут лишь вполовину так мучительны, как должны быть. — голос незнакомца был ему под стать, высокомерный и низкий. Слушая сказанный таким голосом приказ, хотелось тут же броситься его выполнять.

— И чего же именно ты бог? — ничуть не волнуясь, уточнил я.

— Я бог страданий, смертный, — пальцы рыжеволосого пробежались по его покрытой шрамами коже. — И если ты продолжишь тратить моё время, твоя жизнь закончится здесь и сейчас.

— Я бы может и поверил в это, — я все-таки не сумел удержать насмешку. — Если бы мы оба не знали, что ты не можешь меня убить. Если, конечно, не хочешь умереть сам.

Последний приказ, что я успел закинуть сквозь его защиту, был до крайности прост и недвусмысленен. Если умру я, то и он отправиться следом за мной.

— Смертный, — тонкие губы покрытого шрамами мужчины тронула еле заметная ухмылка. — Если я не могу тебя убить, это не значит, что я не могу с тобой сотворить нечто, что хуже смерти.

— Возможно, — я улыбнулся не менее холодно. — Но хоть я и не сумел тебя полностью подчинить, ты тоже не сумел сбросить все из моих приказов, не так ли?

Ухмылка рыжеволосого пропала и между нами вновь повисла тяжелая тишина.