iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

Глава двадцать шестая. Право на прошлое

Никогда, никогда бы Кангасск не подумал, что его, дилетанта, настоящий гадальщик будет слушать с таким интересом, с таким вниманием. В разразившейся дискуссии участвовал даже Рафдар: в обсидианах он смыслил мало, но схватывал на лету.

— …Значит, ты полагаешь, существует некая иерархия обсидианов? — с сомнением произнесла Эдгари.

— Да, — ответил Кан уверенно; его уже начинало настораживать то, что, отвечая на ее вопросы, он совершенно перестал сомневаться в собственных словах. — Горящий запросто запрещал видеть всем Холодным. И, в то же время, я смог преодолеть его влияние с помощью Нарры… Но теперь, когда я ношу все три, они и молчат порой все трое, как будто сговорились: Занны, например, я ясно не вижу, хотя точно знаю, что она жива.

— А с чего бы им молчать? — подбросил задачку Рафдар. — Подумай на досуге…

…Оживленный разговор затих, едва достигнув своего пика… Аргументы кончились у всех и сразу…

— У меня уже мозги кипят, — с досадой признался Дайн младший и добавил: — Чтобы в этом всем разобраться, не чай нужен, а бутыль чего-нибудь покрепче!..

Кангасск и Рафдар переглянулись — и… дружно прыснули со смеху. Смех здорово разрядил обстановку, хотя Эдгари к нему и не присоединилась: гадальщица задумчиво переводила взгляд с одного гостя на другого: похоже, ее занимали серьезные и невеселые мысли…

— А твои харуспексы… — успокаиваясь, произнес Рафдар. — Они вообще живы еще? А то, может, мы зря тут копья ломаем…

— Живы-живы, — многообещающе улыбнулся Кангасск и, не долго думая, доказал свои слова: — Считай до тридцати: потом услышишь стук в дверь.

Неизвестно, стал Рафдар считать или нет, но стук в дверь где-то через полминуты действительно раздался.

— Это тебя, — выдал Кангасск второе предсказание.

Дайн младший посуровел лицом и выжидающе уставился на дверь в прихожую…

Судя по шустрому топоту, раздавшемуся с той стороны, открывать побежал Твин — маленький внук Эдгари. Что же до незваного гостя, то он, как оказалось, был обладателем бесшумного воровского шага. Вскоре он появился в прихожей — щуплый мальчишка, лет десяти, облаченный в черный фарх.

— Что стряслось, Наиль? — хмуро осведомился у него Рафдар Дайн.

— Они не соглашаются, — виновато сообщил тот. — Хардин прислал меня за тобой…

— Ясно… — Рафдар решительно поднялся из-за стола. — Не расходитесь, — с неизменной вежливостью сказал он Кангасску и Эдгари. — Я тут улажу одно дело и вернусь… Хозяйка, спасибо за чай.

Дайн младший направился к двери; глядя на то, как изменилась его походка, обычно вальяжная и неторопливая, можно было с уверенностью сказать, что в данный момент он чертовски зол. Тем не менее, прежде чем шагнуть за порог, теневой король добродушно потрепал по волосам маленького Твина на прощание.

…Кан медленно, словно против воли, обернулся к гадальщице. Предчувствие, которое занимало его сейчас, было знакомо ему еще с далекого детства, когда он не носил никаких харуспексов: предчувствие того, что сейчас ему сделают крепкий выговор. Что ж, он давно уже не ребенок и готов отвечать по всем пунктам…

— Как давно ты знаешь Рафдара? — сплетя пальцы рук, вдумчиво произнесла Эдгари.

— Два дня, — ответил Кангасск честно.

— Тебе известно, кто он? — последовал очередной подготовительный вопрос.

— Теневой король Лура, — кивнул в ответ Ученик миродержцев.

Эдгари вздохнула.

— Он видит в тебе равного, Кан, — сказала она, медленно выговаривая слова. — Я ничего не имею против вашей дружбы… быть может, она даже пойдет на пользу Луру. Но… будь осторожен с ним… ты совсем его не знаешь.

— Расскажи мне… — Кангасск пожал плечами. — Какой он?

— Он… — Эдгари помолчала несколько мгновений. — Он… неоднозначный… — гадальщица бросила краткий взгляд на горстку лепестков рамниру, что Рафдар, не успев доесть, оставил на дне стеклянной вазочки. — Однажды, еще будучи просто третьим крылом теней Гуррона, он пришел ко мне со своим несчастьем и попросил погадать. А после разрешающей фразы… ты же знаешь… человек становится для гадальщика как открытая книга…

Кангасск кивнул. Он прекрасно понимал, о чем речь…

— Потому я знаю его лучше, чем кто-либо еще, — продолжала Эдгари. — Это большая ответственность и большой риск, учитывая, что он теперь правит теневым Луром… И ты как его друг, рискуешь тоже… Но вернемся все-таки к самому Рафдару…

— Ты сказала, он парень неоднозначный, — напомнил Кангасск.

— Да, — Эдгари прокашлялась. — Пойми, он вырос среди воров и убийц. И сам далеко не ангел. Порой может быть очень жестоким… Первого человека, к примеру, он убил в десять лет; хотя тогда он просто спасал свою жизнь… Дальше — больше… особенно, когда возвращал свой лурианский титул. Но я же говорю, с ним не все так просто. Он — не равнодушный, — это она выделила особо. — Он может глупо рискнуть жизнью за незнакомца. Или помочь человеку, попавшему в беду… Кстати, этот мальчик, Наиль, который приходил за ним… это его названный брат с недавнего времени. Сирота был и бродяжка; Раф его из Гуррона привез и заботится о нем, как о родном… Он Дайн младший и живет по законам своего мира, — подытожила Эдгари. — Но в нем есть что-то светлое, что этому миру совершенно не подходит. Иногда мне его очень жаль… Ко мне он относится как к матери, доверяет мне многое… но я всегда помню, кто он есть. И тебе советую помнить, Ученик миродержцев.

— Хорошо, — пообещал Кангасск. — Буду.

— Я твоего будущего не вижу, — с пониманием улыбнулась Эдгари. — Но чувствую, что ты пропустил мои слова мимо ушей. Как Раф всегда пропускает… Послушай, Кангасск, — тон гадальщицы резко сменился на суровый; шутки кончились. — Будь ему другом, общайся с ним, что угодно… НО… не переступай черты. Твои интересы никогда не должны пересекаться с его интересами. Особенно это касается дел Лура. Помни это.

Кангасск угрюмо кивнул.

— Я понял, — сухо сказал он.

— Надеюсь, — скептически усмехнулась Эдгари. — Давай сменим тему… расскажи мне, что сейчас происходит в Таммаре… — сказала она, смягчаясь.

…Каковы бы ни были дела у теневого короля, а обернулся Рафдар всего за сорок минут.

— Все в порядке? — еще с порога поинтересовалась у него Эдгари.

— В полном! — лучезарно улыбнулся он. — Это все так, мелочи жизни… — махнув рукой, Дайн младший проследовал к столу, где занял свое место. — О чем был разговор?

— О Таммаре, — ответила гадальщица и подлила ему горячего чаю. — Кангасск ведь оттуда пришел.

— А… Таммар, — закивал Рафдар. — Хороший был город… Нет, я серьезно. Я там бывал вместе с дедом, до войны… Первый город, который я вообще видел после Лура… — он смутился и, оборвав на середине начатую было фразу, сосредоточенно захрустел лепестками рамниру.

«У короля теней не может быть детства. У короля теней не может быть слабостей…» — так, кажется, гласит одна старая книга. Кангасск такой не читал, естественно, но о причине смущения Рафдара примерно догадывался: рассказывая о своем детстве, Дайн младший переступал некую грань. Если оглянуться на Немаана и вообще на внимательных людей, запоминающих каждую мелочь, то становится ясно, почему личные воспоминания, будучи известны кому-то, делают человека слабее.

— А я первым после Арен-кастеля увидел Торгор, — сказал Ученик миродержцев. Это был сознательный шаг навстречу. — Я туда ездил вместе со своим мастером…

— Мастером? — оживился Рафдар.

— Да. Я оружейник, — просто поведал Кан. — Мастер Эминдол научил меня всему, что я знаю…

— Расскажи… — развел руками Рафдар и, видимо, почувствовав, что его просьба прозвучала больше похожей на приказ, добавил для верности: — Пожалуйста…

Небо хмурилось. День, начавшийся с радостного солнечного утра, готов был вот-вот одарить город Лур проливным дождем. Серое месиво туч клубилось в небесах; по улицам шарил сырой ветер…

Распрощавшись с Эдгари, Рафдар зазвал своего нового друга пройтись. Вскоре за спиной остались безопасный первый сектор, потом второй, третий… Улицы менялись на глазах: они становились все теснее и сумрачнее; дома обзаводились тяжелыми дверьми и зарешеченными окнами. И бродили по этим улицам, наряду с горожанами вполне обычными, тихие люди, которых отличали внимательные, зоркие глаза, и каждый их жест, каждый шаг были исполнены той бесшумной и смертоносной ловкости, на какую способны лишь обитатели городских теней.

Эти внимательные наблюдатели неназойливо держались поодаль от своего короля и Ученика миродержцев и следили за каждым их шагом. Но слова на таком расстоянии они вряд ли могли разобрать, да и сам Рафдар подслушивания бы, мягко говоря, не одобрил, так что говорить можно было совершенно свободно.

И Дайн младший говорил. Говорил много, напрочь забыв, что перед ним не бывалый вор, а простой оружейник, который давно потерял нить повествования: чтобы даже поверхностно разбираться в делах теневого Лура, надо быть, по меньшей мере, Немааном.

Видимо, почувствовав, что что-то на так, Рафдар замолчал. Странная мысль посетила его: вдруг все, что он с таким воодушевлением рассказывал… все недавние успехи и давние, преодоленные, неудачи… показалось таким мелким и несущественным, что стало удивительно, как можно было убить добрых полтора часа, пересказывая эту ерунду.

— Кангасск, — произнес Дай младший уже совершенно другим тоном.

— Да? — отозвался Ученик.

— Сегодня, у Эдгари ты рассказывал мне про Арен-кастель, про своего мастера, про нашествие желтых драконов… — он не стал перечислять дальше. — Я одного не пойму…

— Что? — не понял Кан.

Рафдар невесело рассмеялся.

— Ты ни слова не сказал о своей семье, — подытожил он. — Что, — Дайн младший криво усмехнулся. — Ученик миродержцев не имеет права на прошлое? Как и теневой король?..

Кангасск надолго задумался над этим вопросом. Действительно… ни слова о матери, ни слова об отце… потому что это уже не его личная история — это часть истории Омниса. Особенно отец…

Отчего-то осознание всего этого возмутило последнего Ученика миродержцев до глубины души.

— Ты знаешь что-нибудь об Ордене Горящего Обсидиана? — хмуро спросил Кангасск.

— Знаю… — Рафдар медленно кивнул. — Дед никогда с ними не сотрудничал, но всегда считался. Эти ребята тоже причисляли себя к теневой братии.

— Так вот, мой отец — глава этого Ордена, — холодно произнес Кангасск. — А моя мать, самая добрая женщина в мире… она была простая жительница Арен-кастеля… Я имею право на прошлое. И оно такое, какое есть.

— Смелый ход, — оценил Рафдар. — Но на будущее: меньше говори о своем прошлом с теми, кого не знаешь… Каждая мелочь в данном случае имеет огромное значение. Умелый плут запросто использует все это против тебя… — он вскинул голову, оглядел улицу и, убедившись, что их по-прежнему никто не подслушивает, продолжил: — Так погиб мой дед, Джанкарт Дайн: когда узнали, что есть я… Мои родители никогда не состояли в тенях. А сам я до десяти лет и не знал, что человек, который взял меня в гильдию девятнадцатым крылом, на самом деле мой родной дед… Его ученица, Ксара, узнала все куда раньше. Расчет был у нее простой: похитить меня, шантажировать деда, потом заставить его предать гильдию — а это смерть, без вариантов — и в завершение всего порешить меня, уже за ненадобностью. Ничего не вышло у этой стервы… — Рафдар сплюнул. — Я ее убил, когда она пришла ко мне с удавкой…

Убил первого человека в десять лет… Об этом говорила Эдгари…

— …А потом я бежал в Гуррон с несколькими верными людьми, — пожал плечами Дайн младший. — Жил там до семнадцати лет, к уходу был третьим крылом… А в Луре в это время короли менялись чуть ли не каждый день. Я только три года назад вернулся и навел здесь порядок. Вот так…

— Зачем ты мне все это рассказал? — недоуменно произнес Кангасск.

— Я тоже имею право на прошлое, — с тихим вызовом произнес Рафдар и торжествующе улыбнулся…

…Странный выдался день. Вроде бы, и не принес он ничего: поиск Кангасска вперед не продвинулся ни на шаг… а на самом деле принес многое.

Размышляя над всем, что сегодня сделал, услышал и понял, Ученик миродержцев возвращался в «Айнзерай». Мысли поглотили его целиком; он не замечал, как мимо плывут улицы, ставшие вдруг одинаковыми; не замечал, что начал накрапывать дождик; и что опять ноет больная рука.

Рафдар Дайн простился с ним тепло, как с другом… Противоречивые же чувства вызывал этот парень. Поровну тьмы и света… словно чей-то замысел распял его меж двух миров и предрек вечный выбор… Берег Архангела… Берег Дьявола… Святой Кроган сказал бы, что Рафдар стоит посередине… и почему самому Кангасску все это так знакомо?.. словно он сам был таким раньше, хотя все те годы, что прожил с именем и памятью Кангасска Дэлэмэра, он ни разу не замечал в себе ничего подобного… Нет, замечал! Всего раз: в сегодняшнем сне, залитом сиянием Ффара… Но это уже выходило за рамки всякого понимания…

…Шутки кончились, и дождь перестал крапать, пятная мокрыми точками одежду: хлынул настоящий ливень…