iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

Глава двадцать восьмая. Дочь колдуна

Зал был слишком большой, и скромный камин не мог разогнать в нем сырость, просочившуюся сквозь деревянные рамы с улицы. Влага крохотными капельками оседала на подоконнике, каменных стенах; на древнем оружии и щитах с гербами воинов, забытых ныне, — единственная роль которых теперь: украшать неприглядную серость зала… На древней стали в сырую погоду всегда оседает такая вот холодная, неживая роса. Каждый день приходит молодой маг, подручный Хардина, и правит все клинки и щиты заклинанием ресторации, а маленький Наиль — начищает до блеска.

…Если бы не уважение к памяти деда, Рафдар Дайн давно бы велел убрать все это и завесил бы стены коврами, чтобы стало хоть немного теплее. Мокрой осенью и холодной зимой подобные мысли посещали молодого короля теней особенно часто. И каждый раз он гнал их подальше: совесть не позволяла менять что-либо, что было дорого его деду — Джанкарту Дайну. В этом был особый смысл. Казалось: просто смени внешний вид зала и немного перестрой главную цитадель тени на свой вкус — и потеряешь нечто важное. Это было сложно объяснить…

Неуютный зал: такое большое пространство для одного человека. Пространство, которое нечем заполнить… внушительные диадемовые шкафы… кресло, меховой ковер и гора шелковых подушек у камина… а также множество редких и дорогих вещей повсюду — их так много, что уже ни одна не имеет значения, и все они сливаются в общий унылый фон… Но — вечно сырые стены… но — теряющийся во тьме потолок… эту пустоту ничем не занять…

Еще и дождь… Тут невольно почувствуешь прилив одиночества. И скуки. Единственное, ради чего здесь стоит находиться, это безопасность: защита от трансволо и лабиринт коридоров, полный охраны, за дверью. И еще, пожалуй, роскошная тишина. Такой больше нигде во всей теневой цитадели не встретишь…

Откинувшись в мягком, обитом белым фархом кресле, Рафдар следил пляску огненных языков в камине и тихонько напевал что-то мирумирское: песни Мирумира всегда были более беззаботны и менее злы, чем песни Аджайена, и это, по мнению теневого короля, был большой плюс — самое то разогнать тоску в дождливый вечер.

Рафдар ждал. Шагов он не услышал — люди теней ступают бесшумно: вошедшие дали знать о себе негромким приветствием. Двое рослых мужчин, облаченных в черный фарх, переступили порог зала и направились к своему королю. Они вели с собой высокую стройную девушку, осторожно поддерживая ее под локти: рабыня шла послушно, и шаг ее был еще мягче, чем их воровские шаги…

Все трое остановились перед Рафдаром, и, когда он встал им навстречу, каждый из воинов преклонил перед ним колено. Девушка растерянно посмотрела на них; в глазах ее мелькнул страх, и она поспешила сделать то же — преклонить колено перед тем, от кого так и веяло самоуверенностью и властью. Жест получился столь плавным и изящным, что Дайн младший невольно восхитился.

Рабыня с Черных Островов была прекрасна… Никогда еще Рафдару не приходилось видеть такой ненаигранной, естественной грации; такой покорности; такой чарующей печали во взгляде…

— Ай молодцы, ребята, — рассмеявшись, похвалил Рафдар; и, уже совсем другим тоном приказал: — Оставьте нас.

Те двое, что привели девушку, бесшумно скрылись, словно ожившие тени без лица и голоса. В зале остались только Дайн младший и его новая рабыня.

— Ты можешь встать, — сурово произнес Рафдар. Девушка повиновалась. — Не стоит больше преклонять предо мной колено: это жест моих воинов и тебя он не касается.

Девушка не шелохнулась, но в глазах ее отразился испуг: она отчаянно боялась разгневать чем-нибудь человека, от которого теперь зависела ее жизнь.

— Как тебя зовут? — спросил Рафдар, смягчившись.

— Галу, — тихо отозвалась рабыня.

— Галу… — задумчиво повторил теневой король. И ему показалось, что это короткое имя вместило в себя и неизведанный океан, и яркое солнце, и сочную зелень далеких Островов… весь тот мир, прекрасный и неизведанный, о котором Рафдар мечтал еще мальчишкой. — Ну станцуй что-нибудь, Галу… — благодушно велел он и плюхнулся в мягкое кресло.

…Она танцевала… Печальный танец, без музыки, под шум равнодушного дождя за окном и потрескивание дров в камине, свет которого окружал тонкую фигурку трепещущим рыжим ореолом… Рафдар Дайн следил каждое движение и был по-настоящему восхищен… О, он давно ждал ее. Это была его давняя мечта — заполучить себе юную чернокожую рабыню. Рафдар всегда исполнял собственные мечты. И платил за них щедро, золотом, а порой — кровью, своей или чужой. В эту мечту он вложил многое и рисковал тоже многим: с незапамятных времен ничто не осуждалось в Омнисе так сурово, как рабство.

И вот это сокровище здесь и танцует для него… Дайн младший улыбнулся краем рта. Хищная вышла полуулыбка.

…В нагрудном кармане ожил кристалл звука. Рафдар лениво вытащил его на свет и, потерев мутную поверхность большим пальцем, отозвался:

— Да, Хардин?

— Вечер добрый, Рафдар, — послышался далекий, приглушенный голос. — Ты сильно занят?

— Смотря кто меня спрашивает, — довольно усмехнулся Дайн младший.

— Кангасск Дэлэмэр, — сообщил Хардин.

— Ага, — Рафдар машинально кивнул незримому собеседнику. — Тогда не занят. Пусть идет сюда.

— С охраной? — был резонный вопрос.

— Не надо охраны, — отрезал Рафдар. — Он мой друг. Пусть приходит один.

Он вскинул голову и посмотрел на рабыню. Та стояла, печально опустив плечи и сплетя тонкие пальцы — так она пыталась унять их дрожь.

«Что ж… видимо, этот вечер не так уж плох, — пришла мысль. — Если Кан составит компанию, можно будет послать за другими рабынями и за вином… крепленое из довоенных запасов деда будет очень кстати…»

— …Отдохни пока, — сказал Рафдар Галу. — Вечер впереди долгий… Можешь сесть здесь, на ковре.

Девушка опустилась на ковер и зябко подобрала под себя ноги. От внимательного взгляда ее нового хозяина подобная мелочь не укрылась.

— У нас холодно… — со снисходительной полуулыбкой произнес он. — Вот и ты мерзнешь, хотя сидишь к огню гораздо ближе, чем я. Здесь не Черные Острова. Но ты привыкнешь… Человек, он ко всему привыкает, — сурово заключил Рафдар.

Галу подняла на него глаза.

— С тобой хорошо обращались в пути? — требовательно осведомился Дайн младший. По поводу сохранности своего сокровища он, помнится, выдавал особое распоряжение.

— Да, господин… — был тихий ответ.

Молодой король брезгливо поморщился.

— Не выношу, когда меня называют так, — сказал он с раздражением и потребовал: — Зови по имени.

— Да, как ска… — фраза оборвалась на полуслове; в глазах девушки стоял такой ужас, что Рафдар невольно подался вперед, сжав подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев.

— Что?.. — начал было он.

— Сзади! — тонко крикнула девушка; как только голос не сорвала… от этого крика даже ушам стало больно…

Но именно этот крик решил все…

…Обернуться Рафдар не успел — лишь краем глаза увидел рыжий огненный отблеск на лезвии ножа… ножа, летящего к его шее. Тренированное тело среагировало само: Дайн младший перехватил руку незнакомца. От мгновенной смерти он себя спас этим, да, но сделать в тот момент больше ничего сделать не смог — сразу же получил крепкий удар в челюсть, такой, что все поплыло перед глазами…

Миг назад он сидел в кресле — а опомнился уже на полу… Боли он теперь не чувствовал; не чувствовал вообще ничего — даже гнев появится лишь потом. Сейчас же тело и дух пришли в полную боевую готовность, не оставив места никаким мыслям, чувствам и эмоциям.

Рафдар откатился в сторону — и убийца, намеревавшийся уже его просто добить, вонзил свой нож в вязкую драконовую древесину дорогого паркета. Дайн младший тем временем успел подняться на ноги. Они с незнакомцем схватились за оружие одновременно: теневой король потянул нож из-за голенища сапога… а убийца — выхватил меч…

Гибкое черное лезвие… такие мечи носят обернутыми вокруг пояса, незаметные, легкие… Клинки их поглощают свет; и дрожат, издавая гудящий металлический звук, словно бизз — любимый инструмент диких файзулов.

Вооружаться до зубов в неприступной крепости? Раньше так и казалось — зачем? Видимо для таких вот случаев… Впрочем, что теперь об этом думать! Но как противопоставить мечу крохотный ножик?.. да он даже для метания не годится, такой простой!.. дань традиции — не более… Однажды, когда Дайну младшему было десять, такой ножичек уже спас ему жизнь… Но тогда был другой случай… сейчас, похоже, придется тяжко…

Рафдар бросил беглый взгляд на ближайшую стену. Все это древнее неуклюжее оружие, которое висело здесь столько, сколько Дайн младший себя помнил… и которое он не раз и не два собирался сменить на добротные ковры… Что ж, оно все еще в неплохом состоянии и вполне годно к бою… Несколько шагов — и в руках будет уже кое-что посерьезнее маленького ножа… Но дурак же тот убийца, который так просто позволит ему эти несколько шагов пройти…

— Кто ты такой и что тебе надо?! — выпалил Рафдар, отступив на шаг и заведя за спину руку с ножом.

— Ничего личного, парень, — незнакомец усмехнулся; глаза же его при этом были пусты и холодны. — Нам просто хорошо заплатили…

«Нам?!!» — мелькнула жуткая догадка…

Убийца перешел в наступление. Он бил хладнокровно и расчетливо, как тот, кто полностью уверен, что победа в данный момент — это просто вопрос времени. Действительно, в этом сложно было сомневаться…

Меч из гибкой стали — легкий и маневренный; и, как бы ни был ловок молодой король теневого Лура, как бы он ни отступал и ни уворачивался, а за всеми ударами успеть просто не мог. Из семи он пропустил три — и этого хватило…

Один — алая полоса пересекла левое предплечье, сорвав с него кожу (уходя от удара, закрыл рукой лицо); другой пришелся чуть выше колена; третий — отозвался острой болью меж ребер: во рту появился вкус крови, а дышать стало больно.

Наемник продолжал наступать… Невредимый, полный сил и спокойный, точно делает рутинную и скучную работу… Дайн младший даже не дотянулся до него ни разу, чтобы пустить в ход свой маленький нож: каждый раз, пытаясь сделать это, он нешуточно рисковал потерять руку… меч давал убийце просто громадное преимущество.

«Сейчас или никогда» Отчаявшись сделать что-либо разумное, Рафдар просто метнул в убийцу нож, не пригодный для метания настолько, что оставалось лишь мысленно уповать на удачу… хотя бы ранить — чтобы выиграть время: до спасительной стены оставалось всего три-четыре шага. Но… послышался звон: сталь ударилась о сталь… Этот подлец исхитрился отбить летящий в него нож мечом!

Рафдар отступил на шаг; правая нога онемела и плохо слушалась. «Добьет теперь, безоружного,» — мысль уныло вспыхнула и погасла… Бороться еще можно… борись, борись — может быть, поползешь до стены, правда, изрубленный так, что и меча поднять не сумеешь…

Убийца замахнулся для очередного удара и — замер, так и не успев опустить меча. Гримаса боли исказила его лицо. Без крика, без стона — наемник просто упал как подкошенный, растянувшись на дорогом паркете, запятнаном кровью Рафдара; неуклюжий файзульский нож был вогнан в спину наемника по самую рукоять. Рафдар даже о существовании такого в своей коллекции давно забыл и уж точно ни за что бы не доверил подобному чудовищу защищать собственную жизнь.

Над телом наемника стояла заплаканная Галу. Девушку била крупная дрожь; казалось, еще немного — и она просто в обморок упадет.

«Зачем? — подумал Рафдар. — А… какая, к дьяволу, разница…»

В коридоре уже раздавались звуки другой битвы. Этот парень не зря сказал «…нам хорошо заплатили»… Теперь ясно, что он всего лишь первая ласточка, а основные силы прорываются сюда с боем. Вот тебе и хваленая безопасность…

— Он не один… — прохрипел Дайн младший, поднимая с пола меч убитого. Говорить оказалось еще больнее, чем дышать.

Отняв руку от раны на боку, он вытащил из нагрудного кармана кристалл звука и вложил его в узкую ладонь девушки со словами: «Стань за спину… Зови на помощь…»

В коридоре кто-то вскрикнул в последний раз — и все стихло.

Сжимая в окровавленных пальцах чужой меч и глядя во тьму, из которой должны были появиться те, кто пришел сюда за его головой, Рафдар Дайн отрешенно подумал, какая же глупая эта его затея с кристаллом… «Зови на помощь»… он мог отдать подобный приказ любому из своих людей, даже маленькому Наилю, не сомневаясь. Но просить об этом девчонку-рабыню… это надо было совсем разумом помутиться: даже если она каким-то чудом сумеет активировать кристалл, то кого она будет звать?.. она никого здесь не знает… и — более того… едва говорит на языке цивилизованного Омниса…

Шаг вперед… еще шаг… Встретить этих головорезов и продать свою жизнь подороже… а уж одного-двух точно забрать с собой…

И тогда, сквозь туман и боль он услышал голос Галу, тихий и ясный, с пришептывающим островитянским акцентом…

— Хардин, — говорила девушка (она запомнила его, единственное, но самое верное сейчас имя!) — Помочь Рафдару… Напали… Хардин… Хардин… — повторяла она, как эхо… монотонно, терпеливо…

«Ну же, Хард, отзовись!» — с надеждой и отчаяньем подумал Рафдар.

— Рафдар! — тихо, на грани слышимости отозвался из кристалла голос Хардина, хотя ему пришлось кричать, чтобы дошел хотя бы такой звук; фон был жуткий: видимо, битва шла и там тоже. — Держись, мы сейчас будем! Мы идем к тебе!

«Ну слава Небесам!..» — мысленно воскликнул Дайн младший.

Тем временем порог зала переступили трое… Рафдар растянул окровавленные губы в улыбке. Он бы засмеялся, как смеется встречающий детей тьмы Марнс, если бы не боль, с которой в груди отдавался каждый вздох.

Всего несколько мгновений назад он просто хотел уйти красиво и не надеялся ни на какую победу. Что изменилось? — шансы так же неравны…

Надежда… о, порой она бывает сродни безумию — отступают страх и боль, и новые силы берутся из ниоткуда.

— Кто… первый? — хрипя и роняя с губ кровавые капли, произнес Рафдар; в глазах его зажегся азартный огонек.

Дайн младший не пожалел еще одного болезненного вздоха на то, чтобы высказать им, кто они есть. Всего одно слово, но зато оскорбление из тех, что смывают только кровью.

— Добейте его, — бесстрастно велел один из убийц; видимо, старший в группе. Двое других кивнули и обнажили мечи. — Стойте! — вдруг приказал он, прежде, чем те двое успели сделать хотя бы шаг, и прислушался…

По каменным плитам коридора стучали чьи-то ботинки… неуклюжие, наверняка походные, ботинки с тяжелой подошвой: ни один человек, знакомый с тенями, не станет носить такие… и бежать с подобным грохотом — тоже… Кто-то чужой…

Рафдар мысленно выругался: это точно не Хардин… Про заглянувшего в гости Ученика миродержцев он давно благополучно забыл… Но когда он услышал знакомый голос, то просиял: даже Хардину он был бы рад меньше…

— Я здесь, Раф!

На пороге зала стоял Кангасск Дэлэмэр. Запыхавшийся, забрызганный чьей-то кровью; и что за меч у него… вроде, катана, но маленькая, как для ребенка… взрослому такая за одноручный меч сойдет… впрочем, это ни капли не умаляет ее достоинства как оружия, созданного со вполне понятной целью — убивать…

Убийцы разделились. Но при Рафдаре все равно остались двое. Либо Ученик выглядел для этих ребят просто седым калекой, с которым не составит труда справиться в одиночку, либо они решили побыстрее разделаться с главной жертвой. Свою ошибку они поняли, когда своды зала огласил предсмертный крик того, кто решил взять на себя Кангасска.

«Прости, Учитель… — подумал Кан уже без горечи. — Я плохой Сохраняющий Жизнь…»

Следующий его противник продержался на несколько мгновений дольше. А последний — пал от руки Рафдара…

…Опираясь на плечо друга, Рафдар кое-как доковылял до кресла: раненая нога уже почти не слушалась; и, когда дурман битвы схлынул, оказалось, что сил уже просто нет.

…Белая, словно первый снег, фарховая обшивка кресла окрасилась свежей кровью, когда Кангасск усадил в него Рафдара.

— Ты же маг… — с трудом произнес тот. — Подлатай меня… немного…

— Сейчас, — как можно спокойнее сказал ему Кан. — Сейчас. Только помолчи…

Прощупав магией раны Рафдара, Кангасск просто растерялся. В магической медицине Ученик пока мало что смыслил. Здесь же, если он хотел спасти человека, требовалось заживить поврежденное легкое. Такая задача казалась сейчас просто неподъемной. Лихорадочно соображая, что делать дальше, Кангасск наложил пока обезболивающее заклинание.

…Почувствовав чей-то внимательный взгляд, он обернулся — и встретился глазами с прекрасной чернокожей девушкой. Кан не заметил, как она подошла, так легок был ее шаг.

…Харуспекс — холодный, горящий или нарра… неизвестно — заставил сердце неприятно дернуться… Эта девушка — рабыня…

За какой-то миг перед мысленным взором Ученика пронеслись десятки живых картин… Был там и величественный боевой тримаран, окруженный стайкой малых димаранов, и лазурная синева моря с великолепным, изумрудно-зеленым берегом вдали… и — кровавая резня на этом берегу, где высокие, чернокожие люди гибли, защищая свои семьи. Да, Рафдар Дайн там не был, но он в ответе за это…

— Позволь мне… — робко произнесла девушка. И, не получив ответа, как могла пояснила: — Я Галу, дочь колдуна. Я могу лечить без трав…

— Да, конечно, — спохватился Кангасск и поспешно отступил на шаг, освобождая ей место.

Высокая, Галу опустилась перед креслом на колени и возложила тонкие руки на плечи Рафдара. Дайн младший доверчиво закрыл глаза…

Через некоторое время Кангасск ясно почувствовал движущуюся магию. Она была отлична от всего, что изобрели во времена Хор. Она была древнее и проще, но простота нисколько не умаляла ее могущества. Так, никто не станет отрицать могущества магии Странников. А эта… она была очень и очень похожа…

— Отпустило, — с удивлением прошептал Рафдар. Впервые за долгое время он мог дышать полной грудью. С блаженной улыбкой он повторил: — Отпустило…

После всего увиденного изумлению Кангасска не было предела. Похоже, любому воину с мечом без гарды есть чему поучиться у жителей Черных Островов. И для начала — тому, что побежденный может быть выше своего победителя…

Что же до самого Кангасска, то он смотрел на все это как на неприступную высоту, на недостижимое мастерство: сегодня в коридорах теневой цитадели он, даже не пытаясь ничего изменить, пролил столько крови, что впору задуматься, может ли он вообще теперь называть себя Сохраняющим Жизнь… Неизвестно, сколь разительно изменился бы ход подобных мыслей, взгляни он как гадальщик на чудовищный нож, торчащий из спины одного из убитых наемников…

— Лихо ты их, Кан, — услышал Ученик голос Рафдара и поднял голову.

Вид у теневого короля по-прежнему был измученный, но в глазах ясно читалось живое любопытство — как у ребенка, которому во время болезни стало чуть легче.

— А что это за меч у тебя? — поинтересовался он. — Где твоя шикарная сабля?

— В «Айнзерае» осталась. К тебе я без оружия пришел… — хмуро ответил Кангасск. — А это катана Наиля…

— Что с ним? — мгновенно посуровел Рафдар.

— Все с ним в порядке, — Кан пожал плечами. — Мальчишка биться рвался недуром… так я отобрал у него меч, а самого запер в кладовке. И наложил заклинание сна, чтобы не шумел.

Рафдар тихо рассмеялся — хохотал бы в голос, да опасался растревожить рану. Невеселый был это смех, нервный… скорее, даже не смех, а просто отголосок пережитого.

Хардин Ганнир, боевой маг, начальник охраны Рафдара Дайна, едва вбежав в зал, замер у порога… Вокруг столпились его люди: вид у них был не менее растерянный, чем у самого Хардина. И в самом деле, есть чего испугаться, взглянув на запятнанное кровью кресло и израненного Рафдара, неподвижно сидящего в нем. За креслом, стройная и неподвижная, словно бронзовая статуэтка, стояла рабыня. Ученик миродержцев сидел на полу, скрестив ноги и положив перед собой маленький меч Наиля.

И — четыре мертвых наемника в зале…

— Рафдар… — выдохнул Хардин.

— Он жив, — сообщил ему Кангасск, не поднимая головы. — Просто спит. Я решил, что так лучше: он потерял много крови, и ему надо беречь силы…

— Хвала Единому! — Хардин покачал головой. Искреннее высказывание, прозвучавшее сейчас, выдало в нем приверженца Северной веры… Кан отметил это, хотя… какое это могло иметь значение?.. — Продолжайте зачистку этажей, — велел Хардин своим людям. — Пятеро останьтесь здесь со мной…