Искатели

Глава 19

Он ждал Лед в неприметном ответвлении ведущего к залу посадки коридора. Услышав рядом лёгкий звук шагов, он быстро схватил девушку за запястье и, прижав палец к губам, потянул за собой.

Они быстро шли, переходы стали иметь вид откровенно технических, но Яну уже случалось бывать тут, да и общая планировка станции была стандартной.

После очередного поворота Кузнецов стянул с себя куртку, вывернул её наизнанку (подкладка оказалась ярко-оранжевой) и накинул на плечи Лед. Надолго сбить со следа возможную погоню это не поможет, но некоторую фору тем, кто может искать из по камерам, даст.

— Один мой приятель, отлетающий через 10 минут от служебного шлюза, готов взять нас с собой, — рискнул нарушить тишину Ян.

— Правда? — изумилась Лед. — И он не побоялся связываться с вами в таком подозрительном месте и деле?

— Он вообще мало чего боится. К тому же я договорился с ним расплатиться вашими услугами, — сознался полицейский.

— Это какими же?

— Его штурман запил.

— А, это бывает. И его не смущает нарушение порядка вылета? Штамп на таможне мы не получим.

— Он контрабандист. Пара лишних людей, поверьте, не самое страшное, что есть у него на борту.

— Вы же сказали, он ваш приятель.

— Ну да, проходил по одному делу. Я не стал зверствовать сверх необходимого, и он проникся ко мне благодарностью. Всячески порывался расплатиться, вот и случился повод.

— Да, повезло.

Повезло или нет, вопрос открытый, но встреча была неожиданной (этот день решил побить все рекорды по части неожиданных встреч), причём явно для обоих. Ян шёл к залу вылета, размышляя, как быстро придут в себя Гри с компаньоном, будут ли поднимать шум, и успеют ли они с Лед найти место на хоть каком-нибудь корабле, пока не придут искать его или её, и тут ему навстречу из дверей очередного бара выскочил Тасманец, чуть менее небритый, чем при последней встрече, но всё такой же узнаваемый. Наверное, от этой неожиданности Ян и задал вопрос, когда тот покидает Легенду и возьмёт ли на борт пару человек без лишних вопросов и документов. Тасманец, видимо, такой просьбы от полицейского тоже совсем не ожидал, но помочь согласился, посетовав, что вылететь они готовы хоть сейчас, но вот штурман, редиска, сарделька, сосиска и далее по тексту, попортил им все карты. Несчастная любовь (всего третья за месяц), конечно, дело святое, но товар-то скоропортящийся! А ещё у этого нехорошего человека аллергия на протрезвитель, так что придётся им всем ждать естественного хода вещей. Когда же Ян осторожно спросил, не решит ли проблему то, что один из «пассажиров» как раз штурман, то был обнят и расцелован с такой горячностью, что пара пожилых туристок, проходивших мимо, потянулись за платочками, заподозрив трогательную семейную сцену (Ян ещё долго слышал их спор, кем же приходятся друг другу эти двое: разлученными в младенчестве близнецами или отцом и сыном).

Осторожно подходя к названному шлюзу, Ян был морально готов встретить там кого угодно, от Бабочки и оклемавшегося Гри до местной полиции, желающей поубедительнее объяснить, что она думает об охотящихся на её территории галактийцах. Но принятые меры предосторожности оказались лишними: у корабля лениво слонялись лишь двое мужчин в замызганных комбинезонах, да, прислонившись к штабелю контейнеров, курил Тасманец.

Увидев выходящих из коридора Яна и Лед, он дунул, выключая, на сигарету, и, убирая её в карман, пошёл к ним навстречу.

— Не передумал, начальник?

— А ты?

— Моё слово железное.

Тасманец повернулся к девушке и быстро смерил её взглядом.

— Представишь? — спросил он Яна.

— А стоит? — ответил тот.

— Да нет, пожалуй. Прошу на борт! — с насмешливой вежливостью сказал контрабандист и посторонился, пропуская гостей на трап.

Когда Лед прошла на корабль, Тасманец придержал Яна за рукав и тихо сказал:

— Начальник, ты же знаешь, что я верный конфидерат.

— Правда?

— Спроси у кого хочешь. И, как верный конфидерат, я не люблю мельхиорцев.

— Ну и не люби, никто ж не заставляет. Но деньги ты точно любишь, а груз, сам сказал, у тебя горит. Хочешь, я попрошу её не снимать капюшон?

Тасманец пристально посмотрел на полицейского, потом хохотнул и хлопнул того по плечу.

— А попроси, начальник! Чего я не вижу, того и не знаю.

Он сложил руки рупором и громко крикнул шатающимся около корабля сокомандникам:

— Докуриваем и прощаемся! Через пять минут вылетаем!

Ян разыскал Лед в руке, где она уже устроилась на штурманском месте.

— Ну как? — спросил он её, присаживаясь на откидном стуле рядом.

— Разберёмся потихоньку, — ответила она, листая звёздные карты.

— Ах, да, — спохватился Ян, увидев, что к ним подходит Тасманец, и натянул капюшон на голову Лед. — Так надо, потом объясню.

Контрабандист, проходя мимо, удовлетворенно кивнул.

Через пять минут вылет, правда, не состоялся, но в пятнадцать они вполне уложились.

Яну и Лед отвели крошечную каюту, где они честно поделили доставшиеся им удобства: койка досталась девушке, а одеяло полицейскому. Устраиваясь на полу, Ян спросил:

— Вы ему верите?

Уточнять, кому, он не стал, обстановка к этому не располагала совершенно, но девушка его поняла.

— Не вижу смысла и выгоды ему мне врать.

— Пожалуй, да, — подумав, сказал Ян. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Лед уснула быстро, день выдался не из простых, а вот Ян долго лежал в полутьме, слушая спокойное дыхание девушки и перебирая в голове, сколько раз за сегодня всё висело на волоске. Да и продолжает висеть, если называть вещи своими именами и не обольщаться приветливостью Тасманца. Былая признательность немногого стоит, и подходящему покупателю за хорошую цену он их продаст, не моргнув глазом.

Глубокой ночью, которую только закоренелые оптимисты способны назвать ранним утром, Ян проснулся от писка коммуникатора Лед. Спросонья заподозрив худшее, он не сразу сообразил, что просто пришло время перехода во вне-пространство, который Лед, как и положено штурману, собиралась контролировать лично. Отмахнувшись от предложения «Вы спите, я ненадолго», он пошёл вслед за девушкой. Там сидел только такой же заспанный пилот, при виде их молча мотнувший головой в сторону кофе-машины. «Ничто так не объединяет, как совместные ночные бдения», — подумал Ян, наливая себе чашку. Пока корабль подлетал к точке перехода, а пилот и Лед обменивались полетными данными, он прислушивался к тишине на корабле, в любую минуту ожидая прекращения сложившейся почти идиллии. Но всё обошлось, благополучно пережив непередаваемые ощущения перехода и убедившись в правильности курса, Лед и Ян отправились досыпать.

Так и потянулись дни перелёта. Ян помнил признание Тасманца относительно мельхиорцев и не был уверен, что это всего лишь попытка выторговать что-нибудь себе за «неудобства», поэтому он сопровождал Лед во всех перемещениях по кораблю и устраивался рядом, когда она контролировала и корректировала курс. Не то, чтобы он рассчитывал на свои силы в случае конфликта с экипажем, но так было спокойнее. Но единственным инцидентом такого рода стала стычка с наконец проспавшимся, но совсем от этого не умиротворившимся корабельным штурманом.

Случилось это на вторые сутки полёта. Тасманец то ли доверял своим «пассажирам», то ли контролировал обстановку по камерам, но в центральном посту кроме них двоих никого не было.

— Ой! — донеслось от входа.

Ян обернулся. В проёме мелькнула и тут же пропала грузная тень. Секунд через двадцать она появилась снова, уже немного увереннее, и тут же оформилась в высокого мужчину.

— А где Снэк? — спросил он.

Снэком звали пилота, и, насколько Яну было известно, он сейчас или спал, или резался в карты с капитаном. Обдумывая, как лучше донести эту информацию до ещё не вполне пришедшего в себя штурмана (если, конечно, скоропортящийся груз Тасманца не состоял из похмельных мужчин), Ян рассматривал прибывшего. Слегка небритый, слегка лысеющий, слегка полноватый... И слегка не в духе, как вскоре выяснилось.

Лед решила сомнениями не мучиться и просто ответила:

— Должен быть у себя в каюте.

— Спасибо...

Штурман развернулся, потом внезапно что-то осознал и задал потрясающе оригинальный вопрос:

— А вы вообще что тут делаете?

И снова Лед опередила Яна:

— Ведём контроль траектории.

Положим, контролировала траекторию одна Лед, а он пытался контролировать обстановку, но штурман и полученную информацию переваривал с трудом. Но он был всё-таки штурманом, поэтому спросил:

— А мы вообще где?

— Покидаем сектор KDSE45, через 20 минут будем в секторе TDXT54.

Теперь настало время самого сложного вопроса:

— А вы вообще кто?

— Временные заместители, — на этот раз такой же безукоризненно честный ответ дал Ян.

На лице штурмана отражалась тяжёлая работа мысли. Ян ему не завидовал, но помочь ничем не мог, разве что отвести за руку в каюту и уложить спать ещё на пару часов. Тут панель управления издала тихий сигнал, и Лед отвернулась от незадачливого коллеги и сосредоточилась на показаниях приборов. За время, проведённое с ней в центральном посту, Ян уже успел узнать, что этот сигнал свидетельствует о некритичных, но всё равно требующих внимания погрешностях курса. Корабельный штурман тоже при этом звуке встрепенулся и, нахмурившись, потребовал:

— Слезай!

Ян предполагал, что Тасманец не стал бы держать на таком ответственном посту профана, и, вполне возможно, штурман даже в таком состоянии с ситуацией бы справился. Но предполагать ещё не значит знать, а потерять несколько дней, выбираясь из дебрей, куда может их завести похмельный разум несчастного влюблённого, Яну совсем не хотелось. Поэтому он решительно заступил штурману дорогу:

— А предполетный осмотр ты, приятель, прошёл?

— Предполетный что?

— Медосмотр! Справка от врача об отсутствии вредных привычек, детских болезней и мании величия.

С минуту штурман внимательно смотрел на Яна, потом неожиданно грустно сказал:

— Издеваешься, да? Все всегда надо мной издеваются, а она... Эх, да что говорить, — он махнул рукой, развернулся и ушёл вглубь корабля.

Яна кольнуло лёгкое раскаяние, но догонять штурмана, чтобы выразить своё сочувствие, он не стал. Скорее всего, попытка утешить страдальца закончилась бы тем, что наутро голова болела бы ещё и у него.

Лед, сосредоточившись на корректировке расчётов, этот небольшой диалог проигнорировала, зато от входа донеслось насмешливое:

— Как не стыдно обижать маленьких!

Похоже, Тасманец подглядывал за развернувшейся сценой по камерам, но вмешиваться не спешил.

— Надо было предупреждать, что у твоих людей очень тонкая душевная организация, — ответил Ян.

— Ну не очень, но Гусь у нас бывает обидчивым.

— Можешь принести ему извинения от моего имени, если придумаешь, за что.

— Да ну его, — отмахнулся Тасманец. — Запасов выпивки ему хватит только до станции, а там прочухается и будет как новенький. До следующей великой любви, конечно.

Ян не стал ничего говорить, но про себя порадовался, что этот случай заодно обезопасил их (или, по крайней мере, Лед) от участи ставших ненужными свидетелей.

Когда до точки назначения оставались считанные часы, кораблем неожиданно заинтересовался патрульный катер. Они только что вынырнули из вне-пространства и гасили скорость, чтобы спокойно подлететь к планете, и тут одна из точек на радаре, отливавшая сине-красным (опознавательный сигнал полиции и таможни) вдруг недвусмысленно повернула в их сторону. Ян, едва ли не меньше всех присутствующих жаждавший встречи с властями во всех их видах, представил сначала счастье планетарной полиции, традиционно недолюбливающей Галактическую, затем выражение лица Зосны и принялся мысленно составлять хоть сколько-нибудь оправдательный рапорт. А Лед быстро что-то рассчитала и крикнула пилоту:

— Лови координаты точки входа!

Тот кивнул и вывернул двигатели на максимум.

Потерять скорость они ещё не успели, и через несколько минут все почувствовали характерный момент перехода во вне-пространство. А Лед уже перекидывала новые координаты:

— Не зевай, а то улетим чёрти-куда!

В итоге к планете подлетели с другой стороны, потеряв всего три с половиной часа. Вскоре Тасманец уже прощался со своими пассажирами на орбитальной станции. На этот раз в сторону он отозвал Лед. Та его выслушала, покачала в ответ головой, кивнула на прощанье и побежала догонять Кузнецова.

Их занесло на Шиит — планету, лишь чуть более уважающую межзвёздное право, чем Легенда. Здесь процветали заводы, производящие товары, почти не отличимые от известных марок (пара букв в названии не в счёт), здесь брали своё начало меняющие мир идеи и крупные семейные состояния, и сюда любили летать отдыхать те, кто устал от тотального контроля под лозунгом безопасности более «цивилизованных» миров.

— Какие будут предложения?

Они устроились в кафе в паре кварталов от космовокзала. Таможенные формальности («Как нет отметки о вылете?! Разве можно так работать?! Им надо брать пример с вас!») удалось благополучно разрешить, пожертвовав измученным службой таможенникам позвякивающий пакет из космодромного магазина, и теперь, потягивая неопознанный напиток, Ян и Лед решали, что делать дальше.

— Поговорить с Нельсоном, — неожиданно сказала Лед.

— Опять лететь на другой край Галактики? — притворно ужаснулся Ян. Хотя, если задуматься, не так уж и притворно: конец «отпуска» маячил пусть ещё не на носу, но уже в прямой видимости.

— Зачем? Везение по мелочам чревато, но он на Шиите.

— И когда вы только успели! — то ли восхитился, то ли возмутился Ян.

Лед пожала плечами.

— Будете звонить, или попросим о встрече? — спросил Ян.

— По обстоятельствам.

Она вызвала контакт. Человек, общающийся по аудиосвязи, для непривычного (хотя где его ещё найти, кроме как в Империи Геркулеса) взгляда представлял собой интересное зрелище. В старину, наверное, его назвали бы сумасшедшим: коммуникатор, пользуясь естественными проводящими каналами — костями скелета, передавал звук к ушам полностью неуловимо для окружающих, и очень избирательно собирал ответную речь. Для любителей и параноиков существовали ещё и агрегаты, использующие нервные волокна, и даже импланты. Некоторые планетные системы, например Федерация Китии, сделали «модернизацию» человека главным направлением своего развития, в других же подобные практики в какой-то момент по этическим, а скорее паническим соображениям, стали запрещать законом. В Неккарской республике немедицинские импланты пока не запрещались, но в явном виде и не приветствовались. Ян порой ловил себя на мысли, что мозговые или мышечные стимуляторы могли бы сильно облегчить ему жизнь и работу, но это были праздные мысли: желанием превратиться в кибер-полицейского он не горел.

— Привет, Нельсон, — жизнерадостно поздоровалась со своим собеседником Лед.

Выслушав ответное приветствие, она спросила:

— Ты надолго на Шиите? У меня к тебе есть небольшой разговор, можно и по связи, но хотелось бы увидеться.

«Ага, и потом окажется, что она в это ввязалась, чтобы был повод увидеться со всеми своими старыми знакомыми, и пока всех не посетим, не успокоится», — мрачно подумал Ян.

— Договорились, мы скоро подъедем.

Снова неслышные Яну реплики.

— Проще объяснить на месте.

Девушка дала отбой.

— Там будет вся ваша команда? — спросил Ян.

— Нет. Нельсон здесь в отпуске.

— Жаль.

Лед внимательно посмотрела на полицейского, но ничего не сказала.

Отпуск Нельсон проводил в тропическом отеле на берегу моря. Записавшись в гостевой книге у робота-охранника, безразлично проводившего их взглядом, Лед и Ян по присыпанным песком настилам, имитировавшим дерево, дошли до шатра с неоновой вывеской «Бар и Разные Развлечения».

— Ёмкое название, — заметил Ян.

Лед не ответила, вглядываясь в слабо освещённое помещение. Посетителей было немного, и самым заметным среди них был высокий мужчина с ярко-синими косичками, собранными в хвост на затылке. Именно к нему Лед и направилась, заметив мимоходом:

— Вы не будете возражать, если я опущу слово «почти»?

Нельсон, стоя к ним спиной, играл в какую-то сложную игру с шарами, которые нужно было забрасывать в хаотически появляющиеся и исчезающие перед ним отверстия. Подойдя поближе, они остановились, наблюдая. Игра у Нельсона не очень ладилась, шары больше отскакивали от только что сомкнувшихся отверстий, чем исчезали в них. Счёт на табло над головой прибывать тоже почти не желал, едва добравшись до 20. Наконец, промахнувшись с последним броском, он издал досадливый возглас и развернулся.

— О, ты уже здесь? — расплылся он в улыбке. — А я вот осваиваю местную забаву, — он махнул рукой за спину.

— И как?

— Дартс лучше.

Лед засмеялась.

— Давай я вас лучше познакомлю. Ян, мой коллега, Нельсон, мой бывший коллега.

Рукопожатие у Нельсона было крепким, взгляд изучающим и, наверное, немного ревнивым. Яну неожиданно стало весело.

— Не хотите попробовать? — Нельсон кивнул в сторону снова готового к использованию игрового поля: шары заполнили держатель, счёт обнулился, а дыры в полу приглашающе открывались и закрывались.

— Я пас, — отказалась Лед.

Нельсон, иронически приподняв бровь, повернулся к Яну.

— А ты?

Ян неожиданно решил принять вызов.

— Забрасывать шарики в дырки, и всё?

— В принципе, да. Там хитрая система начисления очков, но за промахи очки не даются точно.

Ян пропустил это напутствие мимо ушей и взвесил в ладони первый шар. Понаблюдав немного за пульсирующими дырами, он выбрал момент, но, как и Нельсон чуть раньше, немного не рассчитал, и его шар коснулся пола, когда отверстие уже почти закрылось.

— Эх, — с насмешливым сочувствием прозвучало за спиной.

«Ну, погоди», — сказал себе Ян. — «Ещё посмотрим, кто кого».

Второй шар внезапно оказался легче первого. «Кажется, насчёт дартса я уже солидарен», — подумал Кузнецов, но ничего не сказал, присматриваясь к рисунку открывающихся отверстий. Попал! Табло мигнуло и поменяло ноль на цифру «7». А Ян потянулся к следующему шару, уже заметно тяжелее первого. Но общий принцип игры он уже уловил, и шар последовал за предыдущим, правда, с несколько меньшим счётом. Дальнейшее было делом техники.

— Согласен, дартс лучше, — отворачиваясь от табло со счётом «71», сказал Ян.

— Я боюсь спрашивать, чем занимается твой коллега, — со смешком сказал Нельсон Лед.

— В основном, работаю с документами, — честно ответил ему Ян.

— А-а... — слегка разочарованно, как показалось Яну, протянул Нельсон. — Пойдём запьем это дело?

Они нацедили себе по витаминному коктейлю в автоматическом баре и вышли на открытую веранду. Опершись о прозрачное ограждение, они некоторое время наблюдали, как на пляж в паре сотен метров от них накатываются тёмные волны.

— А пойдем к морю! — неожиданно предложил Ян.

— Там же собирается шторм? — усомнился Нельсон в здравости идеи.

— Ну и что, зато потом я с чистой совестью смогу сказать, что был в отпуске с девушкой на море!

— Лед, ты можешь отличить, когда он шутит, а когда нет? — спросил Нельсон.

— Не всегда, — ответила девушка.

— Пойдёмте, пойдёмте, — Ян подхватил собеседников под руки и потащил к пляжу. — А то тут становится скучновато.

— Скучновато, — подтвердил Нельсон. — Но для перемены обстановки сойдёт.

— Ты давно здесь? — спросила Лед.

— Почти две недели. Ещё пара дней, и поеду к Муэнгу, он зовёт погостить недельку.

— Неужели теперь вместо девушек для спасения от сватовства он берёт с собой тебя?! — ужаснулась Лед.

Нельсон хихикнул.

— Нет, у него всё серьёзно с Дорис, так что спасать его больше не нужно. А может, полетишь со мной? Он будет тебе рад.

— Пока не могу, но спасибо.

Шторм определённо собирался, но пока ветер скорее освежал, чем угрожал.

— Помнишь, ты работал с Джессикой на Ребекке в мае 2247 года? — спросила Лед, когда они остановились, не доходя до линии прибоя. — Ты не заметил ничего необычного?

— Ты же доставляешь газонокосилки? — ехидно поинтересовался в ответ Нельсон, смахивая с лица солёные брызги.

— И плотоядные орхидеи, — подтвердила Лед.

— Решила поиграть в Шерлока Холмса? А фамилия Яна — Ватсон?

— Почти, — ответил полицейский.

— А если серьёзно?

— Если серьёзно, мне не нравится, чего добилась полиция за несколько лет расследования.

— А чего она добилась?

«Это служебная информация, не подлежащая разглашению», — едва не вырвалось у Яна, но Лед его опередила:

— Ничего.

— И ты хочешь её обскакать?

— Нет. Я всего лишь хочу в этом разобраться. Так ты мне поможешь или это против твоих принципов?

— Я человек широких принципов, ты же знаешь, — улыбнулся Нельсон. — И помощь друзьям в них, безусловно, вписывается. Что тебя интересует?

— Всё необычное, что произошло с вами за эту поездку. Встречи, происшествия, наблюдения...

— Да ничего необычного не было. Сдали, оформились, отправились назад. Я, помнится, ещё бытался уломать Джессику заглянуть на обратной дороге в бар, но она в этом отношении ещё хуже тебя.

Лед проигнорировала подколку.

— Она отказалась?

— Напрочь. Ещё и нотацию прочитала, что мы на работе, а значит, надо быстрее возвращаться на корабль. Но до вылета было ещё часов восемь, спешить было совершенно некуда.

— Может быть, у неё были другие дела?

— На корабле-то? Это у тебя там всегда дела находились, а нам в полётах оставалось только в потолок плевать.

— И по дороге она никуда не заходила и ни с кем не встречалась?

— Встречалась с заказчиком, да и люди по улицам ходили, — ухмыльнулся Нельсон.

— Может быть, какая-то из этих встреч её обеспокоила или огорчила?

— Ну… разве что чудики из Галапрародины к ней попробовали пристать со сбором пожертвований, но она что-то такое им сказала, что их как ветром сдуло.

— Из Галапрародины?

— Или кого-то вроде них. Я в метрах десяти стоял, отошёл воды купить, не видел, что именно написано на их буклетах. Вы же их наверняка видели, ходят с видом как не от мира сего, твердят тем, кто не умеет посылать сразу, какую-то чушь про поиск прародины, галактическую память, отпечатки ног разума и прочую муть.

— Видели, видели… — Лед заметно помрачнела. — Они ей ничего не передавали?

— Вроде нет. Думаешь, с ними что-то нечисто?

— Не знаю пока, сначала нужно собрать информацию, а уже потом делать выводы. Это случилось на обратной дороге, раз ты отвлёкся на покупку воды?

— Да, в сотне метров от офиса заказчика. Вот странные люди, систем защиты и охраны немерено, а вокруг всякие блаженные ходят как у себя дома.

— Джессика что-то говорила по поводу этого инцидента?

— Оглянулась разве что с брезгливым видом. Но, знаешь, то ли она их недолюбливает, то ли просто фаза луны сменилась, но настроение у неё и правда испортилось. Когда выходили от заказчика, всё было нормально, болтали о чём-то, она даже анекдоты рассказывала, а после как отрезало. «Пошли на корабль», и всё.

— Ты сейчас не додумываешь? Знаешь, как бывает, когда факты начинают натягиваться на подозрения?

— Обижаешь. Может, дело не в этих чудиках, но на крыльце она ещё смеялась, а двести метров спустя, на стоянке аэромобилей, обругала меня за идею завернуть выпить.

— Может, плохо себя почувствовала?

— Может. Но к Ниу она тоже не пошла.

— Да, я тоже вспомнила, это был первый раз, когда она спросила меня, когда мы вылетаем. Это было так не похоже на неё — интересоваться не своим делом, что я удивилась, ну и запомнила, — задумчиво проговорила Лед.

— Если этот вопрос — всё, зачем ты меня искала, может, наполним встречу большим смыслом, и сыграем ещё раз? — поинтересовался Нельсон.

— А дартс тут есть? — спросил Ян.

— Что за история со спасением от сватовства? — полюбопытствовал Ян, когда планетоплан поднялся над волнами и взял курс к космопорту.

Лед усмехнулась.

— Муэнгу, это ещё один наш коллега, встречаясь с родителями, обязательно брал с собой кого-то из знакомых девушек, чтобы нивелировать попытки женить его на дочери друзей семьи.

— И вы тоже не отказали ему в прикрытии?

— Ну а как же? Экипаж, если он сложился, становится почти семьёй, а семье в такой малости не отказывают. Хотя, как мне кажется, госпожу Андерссон такими простыми трюками вряд ли удавалось провести, и возьмись она за дело серьёзно, шансов уклониться у Муэнгу не было бы, — хихикнула девушка.

— Я сейчас прямо-таки ощутил себя везунчиком. Самое худшее из подобного рода испытаний, что было в моей жизни, это Флоранс.

— А по-моему, очень милая женщина.

— Это вы так говорите, потому что она ещё не пыталась подобрать вам пару из своего обширного каталога.

— Ужас какой!

— Он самый.

— А ваша семья? — спросила Лед, когда они отсмеялись. — Не пытается вас пристроить в хорошие руки?

— Родители и сестра живут на Меране. Отец учитель, преподаёт историю в городской школе. Мама строитель, она приложила руку к половине новых зданий в столице. Сестра стала экологом, не вылезает из заповедников и требует превратить в них всю остальную планету, — усмехнулся он. — Все по уши заняты своими делами, а потому не лежут в чужие.

— Практически рецепт всеобщего счастья, — улыбнулась в ответ девушка.