Искатели

Глава 20

В межзвёздных перелётах на Яна время от времени нападала бессонница. Лишенный привычных ориентиров — рассветов и закатов, организм начинал бунтовать и отказывался засыпать по часам, требуя чего-то более достойного доверия. Проблема была не нова и не уникальна, поэтому все стандартные каюты оборудовались тем, что в рекламных проспектах пафосно именовалось «капсулами сна». На самом деле это были просто прозрачные колпаки, опускающиеся над койкой, где формировался способствующий засыпанию, крепкому сну и лёгкому и приятному пробуждению режим температуры, циркуляции воздуха, звуков и запахов.

Наверное, это пробуждение тоже можно было бы назвать приятным. Ведь считается, что оно не может быть другим, если тебя будит привлекательная девушка. С другой стороны, если уснуть удалось меньше часа назад, до этого долго ворочаясь на койке, привлекательность девушки обычно уходит на второй план. Первый занимает поиск того, чем можно в неё бросить.

Профессия Яна, правда, наложила свой отпечаток: вместо того, чтобы кинуться в Лед подвернувшимся под руку снарядом, он потянулся к пистолету под подушкой. Ничего там не нашёл, резко проснулся от этого факта, потом вспомнил про свой несчастный отпуск и укоризненно уставился на девушку. Та не устыдилась и не исчезла, а негромко сказала:

— Сожалею, что разбудила, но я только что вспомнила одну вещь, которая может быть очень важной.

Ян внимательнее посмотрел на Лед. Судя по легкому беспорядку в волосах, она тоже ложилась спать, но, видимо, бессонница напала не на него одного. Смирившись с тем, что сон откладывается, он сел на койке и потянулся за ботинками.

Лед присела на откидной стул и молча следила за полицейским. Обувшись (какой может быть разговор на равных, если один из собеседников босой?), Ян спросил:

— Что вы вспомнили?

— Последние слова Джессики.

— Что?!

— Наверное, это звучит странно, и вообще вы сочтете это плодом воображения после разговора с Нельсоном. Я и сама не слишком уверена, что это было на самом деле. Но сейчас, когда я почти заснула, у меня снова пронеслись в голове те секунды. Так бывает, нечасто, но бывает, — словно извиняясь, сказала Лед. — Я вижу ракету, слышу тишину вокруг, вижу вспышку, и всё заканчивается. Я просыпаюсь. Но сегодня я слышала не только тишину.

Лед помолчала. Ян молча ждал. Наконец девушка продолжила:

— Пока ракета летела к нам, Джессика прошептала: «Разум ищущий...».

Она опустила лицо на руки. Ян пытался переварить услышанное.

— Ничего подобного от неё вы до того не слышали? Или было ещё что-то, что могло бы указать на её принадлежность к Искателям? — спросил он.

— Что? — словно проснувшись, спросила девушка, подняв голову.

Ян повторил свои вопросы, про себя надеясь, что Лед уже привыкла к тому, что ждать от него такта не стоит.

— Нет, ничего не припоминаю, — медленно сказала она. — Ничего общего с александрийскими общинниками, да и в принципе никакой одержимости заметно не было.

— Вопрос, все ли Искатели одержимые... — задумчиво проговорил Ян.

Они немного помолчали, думая каждый о своём. Затем Ян сказал:

— Итак, что мы имеем в сухом остатке. Джессика, работая в хорошей должности в крупной компании, начинает собирать и передавать неким заинтересованным лицам информацию о ценных грузах, перевозимых кораблями этой компании. Это приводит к целой серии ограблений, причём первое и последнее ограбления этой серии отличаются от прочих. В остальных случаях всё довольно просто: везде похищены значительные ценности, и где-то точно, где-то предположительно замешана Бабочка. Затем Джессика провоцирует скандал и уходит с понижением на полевую работу. Ограбления прекращаются. При посещении Ребекки она сталкивается с «чудиками», как назвал их Нельсон, после чего проникается желанием побыстрее покинуть город, а лучше планету. Затем она берет отпуск и снова летит на Ребекку. Что она там делает — неизвестно. А через три с половиной месяца погибает, причём, если отбросить случайности, становится жертвой целенаправленного хорошо организованного покушения. Ваш информатор уверяет, что Бабочка тут не при чём. Перед смертью Джессика произносит первые слова молитвы, которая в ходу в рядах Искателей Вселенского Разума и их последователей. И что из этого следует?

— Она боялась, — откликнулась Лед. — Бабочки, Йоши, Искателей или кого-то четвёртого.

— А кто такой Йоши? — поинтересовался Ян.

— Начальник службы безопасности «Галактической безопасности».

— О, даже так.

— Но такой вариант, согласитесь, вероятен.

— Конечно. А насколько вероятно, что именно они устроили покушение?

— Версия неприятная, но придётся иметь её в виду.

— А если конкретнее? Вы там работали, и не один год, не было ощущения, что каждый шаг контролируется, а несогласным лучше там не быть?

— Не знаю, — задумчиво сказала девушка. — Я особого контроля не замечала, но я почти и не бывала в центральном офисе. В любом случае, согласитесь, если Джессика даже просто приторговывала информацией, она не могла не опасаться того, что ею заинтересуется корпоративная СБ. И этого интереса было бы достаточно, чтобы решить убраться с глаз долой.

— Это всё хорошо, но не отменяет того факта, что всего через несколько месяцев кто-то приложил немало усилий для её ликвидации. И вы сами выяснили, что те, кто получал от неё информацию, тут не при чём.

— Наверное...

— Или, — Ян усмехнулся, — мы изначально сделали неправильные выводы, и мишенью на самом деле были вы...

— Тогда почему мой неизвестный недоброжелатель не продолжил начатое? За два года можно было бы накопить на ещё одного киллера. — Она встала. — Думаю, стоит продолжить на более свежую голову. Всё равно оставшиеся два дня до Синдхнера, кроме как разговаривать, делать нечего.

— Хорошо. Заодно утром расскажете что вспомните про Искателей. Вы, мне кажется, про них знаете больше, чем я.

Лед криво усмехнулась.

— После того инцидента в Академии провели спецкурс по борьбе с теологической угрозой. Правда, со старших курсов на него помимо меня записалась всего пара человек.

— Почему так?

— Остальные объявили, что слушать там нечего, они и так знают, что лучший способ борьбы с теологической угрозой — плазменная винтовка. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Оставшись один, Ян покосился на колпак «капсулы сна», но второй раз с ним связываться не решился. Взвесив в руке выключенного на ночь каютного микроробота-уборщика, он скептически хмыкнул, но всё же запихнул того под подушку. Подумав, отправил туда же свой парализатор и с чувством выполненного долга улегся на койку. На этот раз заснуть удалось быстро.

Ночная идея с уборщиком оказалась на поверку не самой здравой: помимо успокаивающего веса, робот оказался обладателем ещё и привычек трудоголика, зашебуршившись под подушкой ровно в 7 утра. Так что свой день полицейский начал рано, бодро, немного всклокоченно и хорошо ещё, что в обществе только робота, а не прибежавших на шум соседей.

За завтраком Лед поглядывала на полицейского с лёгким любопытством, но, к счастью, вопросов не задавала. Вместо этого она делилась оставшимися у неё в памяти сведениями об общинниках. Ян темой до этого не слишком интересовался, так что узнал довольно много нового. Например, то, что до инцидента на Александрии явных претензий к Искателям ни у кого не было. Ходили слухи о массовых и обильных пожертвованиях, вносимых адептами, любители скандальных историй сплетничали о небезобидном характере их ритуалов, но формальных обвинений никому из организаторов ни разу предъявлено не было. И с организаторами там всё было сложно: руководителями организации была зарегистрирована престарелая пара, разводящая сортовые незабудки на Ониксе. По странному совпадению, оба супруга скончались от сердечного приступа, едва новости о побоище добрались до местного отделения полиции Конфедерации. Собравшимся навестить пару полицейским оставалось только взломать дверь и, выругавшись, вызвать врача, дабы соблюсти формальности. Кто бы сомневался, что ничего, проливающего свет на истинную деятельность Искателей, у стариков найти не удалось.

Другие отделения и общины Искателей в считанные дни, кто устроив публичные покаяния, а кто тихо и незаметно, распустились, а скорее растворились. Ни документов, ни руководителей, ни банковских счетов тоже не нашли. Впору бы восхититься, но Яну почему-то этого делать не хотелось. Адепты хлопали глазами, ругались на произвол властей (был бы он ещё, этот произвол!), пытались самоорганизоваться, но ничего толкового у них не вышло (а может, клятые власти всё-таки подсуетились). А потом, спустя несколько месяцев, стали возникать новые организации, где-то похожие, принципиально разные, но чем-то или кем-то связанные с Искателями. Наверняка были ещё и другие, которые никто с ними связать не смог. Конфедерация, обжегшаяся на общинниках больше всех, издала крайне жёсткий пакет законов, направленных против религиозных и мировоззренческих сообществ. Лектор, читающий спецкурс в Академии, мрачно шутил, что при желании эти законы позволяют отправить на рудники даже основателей кружка любителей вышивки гладью, не говоря уж о сообществах кошатников. Котиков и рукодельниц было жаль, но последователи Искателей на территории Конфедерации не появились, или, появившись, так и не вылезли из глубокого подполья. В других мирах было сложнее. Неккарская республика долго колебалась между нежеланием закручивать гайки и опасением получить у себя новую Александрию. В итоге нашли компромисс: организации, кроме откровенно радикальных, здесь функционировали, но нуждались в обязательной регистрации, а их собрания регулярно и без предупреждения посещались сотрудниками полиции. На взгляд Яна, такие проверки могли только сделать чуть более спокойным сон обывателей, но никак не защищали от переквалицирования философских чаепитий в практические занятия по установлению лучшего мира в этом не самом лучшем.

Привольнее всего потомки Искателей чувствовали себя в однопланетных так называемых либеральных мирах, к каким относилась, кстати, и Ребекка. Здесь провозглашали полную свободу вероисповеданий и мирных собраний, гордились широтой взглядов и терпимым отношением к инакомыслящим. Как результат, сюда потянулись целые потоки граждан более зашоренных миров, прежде всего Конфедерации, оживляя местную экономику и, наверняка, неплохо пополняя казну новых общинников. Но и здесь до сих пор всё было тихо и мирно. У коллег Яна они, насколько знала Лед, тоже пока не засветились, хотя после случившегося в октябре 2236 года за ними должны были следить очень пристально.

— Сейчас, когда речь заходит об Искателях, больше говорят об их просветительстве и благотворительности, и вообще сожалеют, что их оболгали и разогнали. Александрийскую историю вспоминать не любят, а если вспоминают, то преподносят как несчастливую случайность, следствие сумасшествия одного человека. Вопросом, как один сумасшедший cмог погубить столько людей, никто не задаётся, — грустно завершила Лед свой рассказ.

Поздним вечером следующего дня они добрались до Синдхнера, узла, где сходились маршруты чуть ли не до всех населённых миров в этом секторе Галактики.

— Ну что, на Титан или всё-таки через Кобальт на Мельхиору? — усмехнувшись, спросил Ян у своей спутницы. Всё уже было обговорено, но момент требовал соблюсти формальности.

— Подбросим монетку? — неожиданно спросила девушка. Ян удивился, но виду не подал, демонстративно охлопав себя по карманам. Если он сам колебался, бросаясь в новый виток этого приключения, что уж говорить о Лед, увязавшейся с ним из каких-то довольно возвышенных соображений.

Естественно, монетки в карманах не оказалось. Запускать симулятор меранцу не хотелось, момент требовал не только формальностей, но и натуральности, поэтому он стянул с запястья коммуникатор и продемонстрировал Лед:

— Угадаете, где — летим на Мельхиору догуливать отпуск, не угадаете — ждёт нас дорога к вашему товарищу.

Коммуникатор вместе с гибким браслетом полностью скрылся в кулаке. Руки за спину, перемешать, предъявить девушке — как просто сделать вид, что ты покорен судьбе! Лед посчитала так же, поэтому для верности ещё и зажмурилась. Тёплые пальцы осторожно дотрагиваются до его левой руки. Девушка открывает глаза и смотрит на его раскрытую ладонь. Пустую.

Таможенник взял в руки паспортную карточку Яна, глянул на неё, после чего брезгливо скривился, быстро приложил к считывателю, а затем почти бросил её в лоток:

— Проходите.

Ян забрал документы и пошёл к поджидавшей его девушке.

Когда они вышли на улицу и направились к станции протянувшейся у них над головами магнитной дороги, он спросил:

— Могу я попросить вас объяснить мне одну вещь?

— Какую?

— Ваши документы таможенник проверил спокойно, хоть и без особого восторга. А на меня смотрел так, будто я плюнул на могилу его любимой бабушки. Почему так?

Лед вздохнула.

— Всё дело в том, что я урождённая мельхиорка, а вы нет.

— Это объяснение порождает больше вопросов, чем ответов.

— Хорошо, попробую по-другому. По вам видно, что родились вы не на Мельхиоре. Но у вас мельхиорское гражданство. То есть вы, нормальный человек, пали так низко, что продались подлым сепаратистам за деньги, привилегии или прощение грехов. Ну а я урождённый мутант, что с меня взять, — она немного натянуто усмехнулась.

Ян покачал головой.

— Нам, людям, повезло, что мы пока не встретили в космосе братьев по разуму. Мы сами себе из ничего создаём такие проблемы, что не справимся с ними, если они окажутся не-братьями. Или хотя бы со стыда сгорим.

— Да ладно, не переживайте, — легкомысленно отмахнулась девушка, — Что-нибудь придумаем, если что. О, вот и наш поезд!

Устроившись в вагоне, Ян смотрел из окна, как внизу с головокружительной скоростью пролетают кварталы Междуречного. Плотную застройку кое-где разрывали островки буреющей растительности — в этой части Титана царствовала осень. Он размышлял о том, что, несмотря на тягу к созданию мегаполисов во всех уголках своего обитания, человечество, тем не менее, старается сделать их хоть сколько-нибудь уникальными. Междуречный, например, отличался геометрически правильными кварталами, застроенными почти одинаковыми зданиями, и цвет зданий каждого квартала плавно менялся от ярко-красного в центре до фиолетового на окраинах. С большой высоты город напоминал свернувшуюся на земле радугу, но и из поезда вид открывался интересный. К тому же раскраска облегчала ориентирование, деля город на разноцветные радиусы.

Друг Лед, по её словам, жил в зелёном радиусе, что указывало, если Ян правильно разобрался в местных порядках, неплохое положение в жизни. Выйдя на выкрашенную в зелёные же цвета платформу, они подошли к краю аэродинамического подъёмника (или, в данном случае, спускателя) и плавно опустились на находящуюся в сотне метров внизу землю.

— Знаете, как местная полиция вычисляет приезжих из заштатных миров вроде Мельхиоры? — спросила его Лед.

— Как?

— Они зажмуриваются, перед тем, как спуститься.

— Логично.

Пискнул коммуникатор: пришла ежесуточная сводка происшествий. Ян привычно пробежал её глазами, нахмурился, ещё раз, уже более внимательно, прочитал один пункт, но вслух говорить ничего не стал. Эти новости точно подождут до лучших времен.

Они шли вдоль улиц, отгороженных желтеющими газонами от центральной части, по которой время от времени со свистом проносились внутрирадиальные поезда. Идти было недалеко, и ни брать такси, ни искать остановки местных линий они не стали. Вечерело, и на стенах и тротуарах начинали загораться фонари. Прохожих было мало, только в небольшом сквере, попавшемся им на пути, все лавочки были заняты компаниями молодых людей. Проходя мимо, Ян увидел, как один их них попытался поймать упавший с дерева бурый лист, но тот был перехвачен мгновенно высунувшимся из газона пылесосом.

Лед, сверившись с коммуникатором, на очередном перекрёстке повернула направо, пропустила два дома и свернула к третьему. Пройдя мимо ящиков с цветами, она открыла дверь с номером 1594 над ней. Они оказались в небольшом вестибюле, где, кроме дверей двух лифтов и слегка запылённого цветка в горшке, ничего не было.

— Кажется, повезло, сканер паспортов сюда пока не добрался, — сказала она Яну.

Она подошла к переговорному пульту с рядами кнопок и нажала одну из них.

— Слушаю, — раздался мужской голос.

— Привет из шестнадцатой комнаты, — ответила девушка.

Из динамика послышалось сложно определимое изумлённое восклицание.

— Заходи!

Дверь ближайшего к ним лифта распахнулась.

На площадке двенадцатого этажа их уже ждал высокий темноволосый мужчина в полицейской форме.

— Лед!

Он крепко обнял девушку.

— Уходишь? — спросила Лед, кивнув на его форму.

— Только пришёл с дежурства, денёк выдался тот ещё, — пожаловался он, приглашая гостей пройти в открытую дверь квартиры.

Гостинная, куда он их провёл, однозначно показывала, что её владелец — холостяк, но холостяк, отличающийся доходящей до педантизма аккуратностью.

— Познакомишь нас? — спросил Лед хозяин.

— А как же, — откликнулась та. — Серж, это Ян Кузнецов из галактического ОБНОНа. Серж Крузерс, мой коллега по Академии, ныне сотрудник полиции Конфедерации. Званиями обменяетесь сами, если захотите.

— Такая постановка вопроса наводит на мысль, что это официальный визит, — поднял бровь Серж.

— Точно не официальный, — заверила его Лед. — Скорее я воспользовалась поводом повидаться.

— Тогда я пока не буду спрашивать и тоже воспользуюсь поводом. Мы очень давно не виделись.

— Очень.

Серж поднялся, вышел из комнаты и вскоре вернулся с бутылкой и тремя стаканами.

Расставив их на столе, он разлил по стаканам зеленоватую жидкость. Подняв один из них и немного помолчав, Серж сказал:

— За тех, кто на посту.

— За тех, кто остался, — тихо откликнулась Лед. По её лицу медленно скатились две слезинки.

Ян просто молча поднял стакан, отдавая дань уважения коллегам.

— Серж, а ведь я к тебе с корыстными целями, — призналась Лед спустя час, когда обмен последними новостями и сплетнями об общих знакомых, а заодно и бутылка подошли к концу.

— Я догадался, — усмехнулся полицейский. — Вряд ли ты бы стала путешествовать по Конфедерации ради одного удовольствия увидеть меня.

— Сейчас всё уже не так страшно, — улыбнулась в ответ девушка. — Так что можно обойтись и одной этой целью.

— Но ты хочешь свои цели объединить?

— Как получится. Давай договоримся, если моя просьба окажется для тебя неприемлимой, мы просто забудем об этом моменте разговора, и обойдёмся тем, что оба рады встрече?

— Хорошо. Мы с тобой для этого знаем друг друга достаточно. Если что, я просто говорю: «Нет» и иду за следующей бутылкой. Итак, что тебя интересует?

— Досье на общинников и их последователей.

Воцарившуюся после этого тишину можно было резать ножом. Наконец Серж спросил:

— Объяснишь, для чего оно тебе?

— Думаю, это лучше сделает Ян.

Полицейский из Конфедерации перевёл взгляд на коллегу.

— Мы накрыли крупную партию нового наркотика, — тихо сказал тот. — Есть вероятность, что он предназначался для одной из огранизаций-наследников общин Вселенского Разума.

— А у вас разве на них нет досье? — изумился Серж. — Или официальные каналы уже не в моде?

— Серж, в Галаполиции «крот», — со вздохом объяснила Лед. — Прошлый запрос по официальным каналам по этому делу закончился подложенной бомбой. И нам не нужно полное досье, достаточно имён и адресов.

Серж задумался, потом с укором посмотрел на девушку.

— Ну а тебе-то что спокойно не сидится? Возила бы и дальше свою рассаду, а?

— Ты же сам знаешь ответ, — тихо сказала она.

Серж покачал головой, потом посмотрел на Яна.

— Мне нужно подумать, — сказал он ему. — Утром я вам отвечу.

Ян кивнул.

— Ну что, за новой бутылкой? — спросила Лед.

Серж потряс головой, словно развеивая остатки воспоминаний, потом через силу улыбнулся и пошёл на кухню.

Утром на коммуникатор Яна пришёл увесистый файл без подписи и обратного адреса.