Искатели

Глава 6

Как и предсказывала доктор Киприан, физические травмы с каждым днём беспокоили всё меньше и меньше. Сложнее было с эмоциональными, причём если со своими Лед проблем почти не испытывала (обошлось же, да и на Ониксе, а тем более на Александрии было куда как хуже), то с Владимиром всё обстояло плохо. «Вот кого надо было познакомить с профессором Нилой!», — думала девушка, встречаясь с очередным виноватым взглядом и невольно вспоминая Артура. На третий день ей это, наконец, надоело. Капитан опять пропадал в местном полицейском управлении, инкассаторы от нечего делать разбрелись по городу, Ниу с утра отправился навестить космодромный бар, на корабле остались только Дорин, которой здешние достопримечательности уже успели надоесть, Владимир и «инвалидная команда», как их окрестила Алиса — Марк и Лед.

Лед и Дорин сидели в комнате отдыха, пили кофе и болтали о всякой ерунде. Мимо них, пряча голову в плечи, проскользнул Владимир с ящиком с инструментами в руках. Он дошёл до аппаратной и скрылся в ней, причём даже его спина, пока он шёл по коридору, излучала вину.

Лед тяжело вздохнула, поставила чашку и поднялась с места.

— Дубинка как инструмент гармонизации внешнего и внутреннего, — сказала она Дорин.

— Что, прости?

— Я тебе потом объясню.

«Вот только смены бортинженера сейчас нам и не хватает», — думала она, идя к аппаратной.

Неслышно войдя, некоторое время она наблюдала, как Владимир тестером проверяет различные узлы системы жизнеобеспечения, потом спросила:

— Если завтра Лийоки велит мне привести в порядок неисправный нейтрализатор углекислого газа, а я что-то там недокручу, и в итоге в корабельный воздух начнёт поступать угарный газ, что ты мне скажешь?

Владимир вздрогнул, затем широко улыбнулся.

— Это невозможно.

— Что невозможно? Что капитан может отдать мне такой приказ?

— Нет, что из нейтрализатора пойдёт угарный газ.

— Ага, то есть в возможность такого приказа ты веришь?

Владимир в ответ пожал плечами и ничего не сказал.

— Хорошо, пусть невозможно. А если вместо нейтрализатора мне будет приказано ассистировать тебе в выковыривании метеорита из двигателя в открытом космосе, ты будешь давать мне указания как обученному бортинженеру или как человеку, не видящему отличий болта от винта?

Владимир улыбнулся ещё шире.

— А ты правда не знаешь, чем они отличаются?

— Правда. Можешь при случае объяснить. А я в ответ покажу тебе, как лучше выбрать позицию, чтобы контролировать максимум пространства.

— Правильно! — заявил, заглядывая в дверь, Марк, как оказалось, стоявший всё это время в коридоре. — А ещё научим тебя стрелять и бить морду тем, кто пытается подстрелить тебя. А то что это такое… ну на Дорин я уже давно махнул рукой, но ты… Если даже наш штурман оказался способным получить лицензию инкассатора, то тебе сами звёзды велели не отставать. Попробует кто-нибудь открутить пару термопанелей на память, а ты его гаечным ключом — хрясь!

Лед не стала уточнять, что в её случае диплом штурмана был вторичным продуктом пройденного обучения. Главное, что проповедь на бортинженера подействовала. Всерьёз предложение о дополнительной квалификации он, конечно, не рассматривал, но после этого разговора воспрянул духом и повеселел. Это было очень кстати, потому что мрачности и придирчивости капитана Лийоки, от которого наконец отстали меранские полицейские, хватило бы на целый конгресс средневековых толкователей пророчеств о конце света. Но со временем подуспокоился и он, разве что стал сильно требовательным к соблюдению всех формальностей и буквы инструкций. Порой это вызывало недовольство команды, но в целом работать было можно. Они и работали без особых перемен и событий почти полтора года. Экипаж по одному перебывал в отпусках, посетил ещё с десяток новых планет и добрался даже до Собы — амбициозного проекта по созданию искусственной планеты из бытовых отходов. Пока Соба больше напоминала перележалый огрызок яблока, но её создатели не унывали и активно агитировали инкассаторов покупать участки на стадии строительства по специальной цене.

Всё было спокойно, и самым серьёзным происшествием было столкновение с микро-астероидом (три часа ремонта обшивки), но это спокойствие всё чаще нарушалось приходящими сообщениями об ограблениях других экипажей инкассаторов «Галактической безопасности».

— Эпидемия какая-то! — возмущались инкассаторы, а Лед вспоминала совет капитана Кузнецова. В какой-то момент Лийоки, то ли по своей инициативе, то ли получив указания из центрального офиса, даже стал отправлять инкассаторов на задание не по двое, как обычно, а по трое. Но пока «Зимородку» везло, рейсы обходились без осложнений.

Замотавшиеся в разъездах инкассаторы восприняли с энтузиазмом известие о том, что на пустующую с момента увольнения Артура вакансию наконец найдена кандидатура. Новый инкассатор присоединился к ним во время стоянки на Неккаре. Это оказалась молодая женщина по имени Джессика Моо. Она пришла из центрального офиса «Галактической безопасности», где до этого возглавляла отдел логистики. Нечего и говорить, что её перевод рядовым инкассатором вызвал в команде изрядное недоумение. Чтобы его развеять, в первый же день в присутствии всей команды капитан Лийоки задал Джессике прямой вопрос: что она забыла в полевом подразделении? В ответ он получил эмоциональную характеристику офисной работы, сравнение ряда оставшихся в Стеллавиле коллег с малоприятными особями животного мира и уверения, что начинала она именно инкассатором, с лицензией у неё всё в порядке (но в этом никто и не сомневался), так что беспокоиться на её счёт не нужно. Капитан всё это выслушал, кивнул и больше к вопросу не возвращался. Но обращался к Джессике он с тех пор подчеркнуто-официально. «Не стоит сплетничать о старших по званию», — вспомнила она «педагогику» Гектора Мозели. Капитан явно принадлежал к той же школе.

Сблизиться с остальным экипажем Джессика не стремилась, коллеги отвечали ей тем же. Враждебности, конечно, не было, в этой профессии она недопустима, но дальше нейтрально-рабочих отношения новенькой со «старичками» не пошли.

Набор антикварных шкатулок с секретом отправляла получателю на Мусциду суетливая дама средних лет. После истории с Авилой Лед недолюбливала перевозить антиквариат, но рациональных доводов отказаться, как всегда, не нашла. «У всех нас есть свои причуды, что же, теперь всем им следовать», — сказала она себе и достала из кармана свой набор для пломбирования. Джессика, бывшая в этот раз её напарником, уже упаковала хрупкие вещицы в противоударную плёнку и аккуратно уложила в фирменную коробку, способную защитить содержимое разве что не от ядерного взрыва. Дама внимательно наблюдала за их манипуляциями, временами порываясь помочь.

— Вы подтверждаете, что ваш груз упакован в полном составе и в целости?

— Да, да, да!

— Тогда в вашем присутствии я опломбирую коробку со всех сторон.

Дама проставила в сопроводительных документах все необходимые отметки, и инкассаторы, попрощавшись с ней, осторожно перенесли коробку в аэромобиль. Вскоре они уже были на «Зимородке», где поместили коробку в свободную ячейку корабельного сейфа. Дел на этой планете больше не было, можно было готовиться к отправлению, и Лед заняла своё место, чтобы в последний раз перепроверить маршрут.

По дороге им предстояло завезти партию микротехники в промышленный центр на Мегреце, а затем отправиться на Мусциду, где помимо адресатов десятка небольших пакетов находился получатель коробки со шкатулками.

С выгрузкой на Мегреце возникла заминка. Прилёт «Зимородка» совпал с крупнейшей за последние годы забастовкой работающих на предприятиях планеты. Инкассаторы, стоя у опущенного трапа корабля, через забор космодрома наблюдали за бушующим морем толпы с транспарантами. «Требуем квоту в 10% для людей!» тут соседствовало с «Машинам тоже нужны права!» и даже с «Свободу волнистым попугайчикам!».

— Кто-нибудь знает, из-за чего весь сыр-бор? — спросил Нельсон.

— Люди тоже хотят работать, а чем дальше, тем меньше для этого возможностей, — послышалась из корабля.

Они оглянулись, по трапу медленно спускалась Джессика. Она смотрела через забор, и на лице у неё было странное выражение: не то брезгливое, на то сочувствующее.

— Ты здесь бывала? — полюбопытствовала Алиса.

— Нет. Но ситуация здесь не сильно отличается от того, что было у нас. Полностью автоматизировать производство выгоднее, чем сохранять рабочие места для людей. Население растёт, и, если ты не редкий специалист, или не выбрал профессию, на которую роботы пока не претендуют, — она выделила голосом слово «пока», — то в перенаселённых мирах будешь сидеть на пособии по безработице. Его стараются делать более-менее приличным, чтобы избежать волнений, но проблему это не снимает. Точнее, добавляет других.

— Если хватает на жизнь и ещё остаётся на нехитрые развлечения, можно даже не пытаться искать работу, да? — спросила Лед.

— Вроде того, — буркнула Джессика. — Так живёт половина Стеллавиля, да и не только него.

— Тёплое, уютное болото, из которого так не хочется вылезать, — пробормотала Лед. Джессика дернулась, словно от неожиданного и неприятного прикосновения, но ничего не сказала.

— А остальные? — спросил ничего не заметивший Марк, кивнув на «права машин» и «попугайчиков».

— А эти протестуют просто из любви к искусству протеста, — быстро сказала Джессика, с готовностью меняя тему.

Тут в ворота космодрома, с трудом пробившись сквозь неохотно расступающуюся толпу, проехал грузовик с надписью «Мегрецтяжмаш» на борту. Из кабины выскочила взмыленная женщина. Началась рутинная операция передачи доставленного груза. Спустя два часа, уладив все формальности, «Зимородок» направился на Мусциду.

Шкатулки ждали на Фисе — одной из трёх заселенных планет Мусциды. Но задержка случилось и здесь: получатель груза упорно не выходил на связь. В ожидании его ответа Лед и Джессика вышли прогуляться по космодрому.

Лед проводила взглядом тяжёлые облака, плывущие над головой.

— Дождь будет.

— Не будет, — откликнулась Джессика. — Видишь, как быстро они идут на юг. Влагу утягивает к полюсам, там будет очередной мощный снегопад, полярные ледяные шапки ещё подрастут, а люди будут вынуждены бурить скважины, чтобы достать воду, ещё глубже. Планета умирает, — она пнула серую землю.

«Планете-то всё равно», — подумала Лед. «Планета переживала и не такие времена. Ну законсервирует воду в полярных льдах на пару миллионов лет, что ей с этого? Ну перестанут копошиться несколько сотен видов, она это даже не заметит. Другие несколько десятков наверняка научатся жить и в таких условиях, а то и тоже законервируются на эти пару миллиардов лет. Да и люди, если не считать тоскующих по былому биоразнообразию, привыкнут. А если здесь вдобавок найдут редкие минералы, и вовсе наловчатся таскать лёд с полюсов».

Тут, наконец, замигал индикатор входящего вызова. Блудный получатель каялся и сыпал намеками на компенсацию, на взгляд Лед, излишне рьяно из-за получаса задержки. Ну да все люди разные, может, у него пунктик на опозданиях?

Небо над космодром было закрыто свинцово-серыми тучами. Но стоило отлететь от него на несколько километров и подняться повыше, как инкассаторов ослепило солнце непривычной яркости. Планета Фис находилась на самом краю обитаемого пояса звезды, и если бы не плотная атмосфера, находиться здесь без мощного скафандра было бы невозможно. Но и так термометр в аэромобиле показывал +42 за бортом. Было заметно, что Джессика старается на него не смотреть.

— Не любишь жару? — спросила её Лед.

— Не люблю, — подтвердила она. — Я выросла в Стеллавиле, а там жары почти не бывает.

Это был чуть ли не первый раз, когда Джессика рассказывала что-то о себе.

— Насколько понимаю, там, куда мы летим, в порядке вещей подземные парковки и крытые переходы, так что на улицу выходить не придётся, — утешила её Лед.

— Надеюсь, — с чувством сказала Джессика.

Помолчав, она спросила:

— А у тебя дома как, жарко?

— Бывает по-всякому. Бывает и такая же жара. А бывают и очень сильные морозы. Я жила далеко от океана, у нас климат континентальный. Ближе к морю помягче.

— А это правда, что у вас соседями считаются люди, живущие в сотне километров друг от друга?

— Правда.

— Я бы так не смогла. Без толп людей вокруг я чувствую себя некомфортно.

— Ну а меня откровенно пугают муравейники вроде того же Стеллавиля, — улыбнулась Лед. — А сейчас тебе не скучно? Мы же постоянно варимся в собственном соку.

— Пока нет. Интересно посмотреть новые места. Да и вы достаточно комфортная в общении команда, — Джессика улыбнулась в ответ.

«Вы», а не «мы», заметила Лед, но не стала это говорить вслух. Вместо этого спросила:

— А ты раньше много летала?

— Практически нет.

— Ты же работала инкассатором? — удивилась Лед.

— Не поверишь, в самом Стеллавиле для инкассаторов вполне достаточно работы.

— Почему же, поверю, его населения на несколько планет хватит.

Они подлетели к небольшому посёлку и, снизив скорость, заскользили над пустынными улицами. Жизнь то ли ушла под землю, то ли здесь просто было не принято праздное шатание по улицам, а дел в такую жару у местных жителей не нашлось. Джессика аккуратно вела аэромобиль, сверяясь с проложенным навигатором маршрутом: автопилотам во время заданий инкассаторы не очень доверяли.

На очередном перекрестке, зависнув в воздухе, чтобы выбрать более удобный подъезд к нужному зданию, занимавшему противоположный квартал, они впервые увидели своими глазами, что жизнь в этом посёлке всё-таки есть: по боковой улице к перекрестку быстро летел серый аэромобиль. Какая-то обшарпанность и обезличенность с первого взгляда выдавали в нём прокатную машину. Но на то, чтобы это разглядеть, у инкассаторов было всего несколько секунд. Когда серый автомобиль вылетел на перекресток, в нём опустилось стекло кабины, и оттуда вылетела ракета. Аэромобили разделяло всего метров десять, и увернуться инкассаторы не успели бы никак.

Сколько времени Лед провела без сознания, она сказать бы не смогла, но, судя по всему, прошло всего несколько секунд. Аэромобиль лежал на земле и горел. Пустынный посёлок оставался таким же пустынным, но приближающиеся звуки сирены указывали, что ему таким оставаться осталось недолго. Лед с трудом повернула голову и увидела, что Джессика лежит лицом вниз на приборной панели. Со злостью и отчаянием, заменившим силы, она потянула коллегу на себя, потом выволокла наружу и потащила по раскаленной земле подальше от горящего аэромобиля, не замечая, что за ней самой тянется красная дорожка. Она тащила Джессику всё дальше и дальше, ничего не замечая вокруг: ни появления спасателей, сноровисто начавших заливать аэромобиль пеной, ни откуда-то взявшейся толпы зевак, ни подбежавших к ним медиков. А когда от неё оторвали Джессику, и в нос ударил резкий запах кровоостанавливающего состава, она вцепилась в рукав молодого врача, громко, как она думала, и шёпотом на самом деле, убеждая его, что с ней-то всё в порядке, вы занимайтесь Джессикой, это ей нужна помощь. Врач кивал, соглашался, но свою работу не прекращал. Наконец на лицо Лед опустилась дыхательная маска, и она уснула, так и не заметив сочувственных взглядов спасателей.

Она плавала словно в густом желе, лениво шевеля ногами и наблюдая, как между пальцами перекатываются сине-зеленые волны. Она засыпала и снова просыпалась, а вокруг были всё те же волны, слегка светящиеся и не пускающие взгляд больше, чем на полметра. Где-то наверняка было что-то ещё, но здесь только ленивые волны и лёгкий свет. Её нос и рот закрывала дыхательная маска, шланг от которой уходил куда-то в светящиеся глубины. Отчего-то для неё было важно доплыть до верха, вынырнуть наружу, только вот где этот верх, когда весь мир заполнили густые волны? Но она всё равно плыла, пока шланг от маски не переставал пускать её дальше. Тогла она пыталась снять маску, но это было непросто и, выбившись из сил, она снова засыпала. А проснувшись, всё начиналось сначала. Сколько это продолжалось, она не знала, но однажды, заснув среди уже опостылевших волн, она проснулась в больничной палате. Здесь явно не жаловали теории о гармонизации, и палата ничем особенным от миллионов своих собратьев в населенных людьми мирах не отличалась: бежевого цвета стены, койка, шкафчик, медицинское оборудование и маленькое окно. За окном шумел дождь, и это обстоятельство заставило Лед окончательно поверить в реальность происходящего: для продолжения бреда подсознание наверняка выбрало бы менее прозаичную погоду.

Она с трудом поднялась и медленно пошла к окну. Опершись на подоконник, девушка наблюдала, как ещё недавно безжизненную равнину заливают потоки воды. Кое-где из песка уже пробивалась ярко-зелёные ростки, а где-то даже успели появиться крупные белые цветы. «Джессика ошиблась, дождь всё-таки пошёл», — отстранённо подумала она.

— Кто вам разрешал вставать? — донеслось сзади.

Лед обернулась. В дверях стоял молодой врач.

— Мне никто не успел запретить, — попыталась пошутить она.

— Вы только пришли в себя после восьми дней в регенераторе, — раздражённо сказал он.

— А, так это был регенератор? А я думала, это такой интересный бред.

— Бред тоже можем обеспечить. Ложитесь.

Лед повиновалась. Врач подошёл к ней и проверил показания на медицинском браслете у неё на запястье.

— А где мой коммуникатор? — спросила она, заметив отсутствие привычного браслета.

— Все ваши вещи собраны в персональный пакет, но сомневаюсь, что что-то из них вы сможете использовать.

— Почему?

— Они сильно повреждены огнём.

— Огнём… — воспоминания нахлынули резко и болезненно. — А Джессика? Женщина, которая была со мной, что с ней?

— Не могу вам сказать.

— А кто может?

— Насколько знаю, в ближайшее время вас собирались посетить сотрудники полиции, вы сможете задать свои вопросы им.

— А мой экипаж… А какое сегодня вообще число?

— 45-е Весны.

— А по единому межзвёздному?

— 12 сентября.

Десятый день с нападения. Улетел ли «Зимородок»?

— Мне нужно связаться со своим экипажем!

— Обратитесь к полиции, если они сочтут нужным, вам помогут.

— Вам кто-то приказал оставить меня без связи?

— Нет, у нас нет на вас счёт никаких распоряжений. Всё необходимое вы получите.

Врач ушёл, а Лед осталась злиться. «Если нет недвусмысленных разрешений, лучше ничего не делать, не придётся отвечать за сделанное. Удобная позиция!» — думала она. Оставалось надеяться, что обещанная полиция появится в ближайшее время.

Но первой появилась не полиция, а невысокий невозмутимый мужчина лет 40 с корзинкой цветов.

— Здравствуйте, госпожа Коу, я Зигфрид Йоши, глава службы безопасности «Галактической безопасности». Как вы себя чувствуете?

— А мне обещали полицию, — вяло удивилась Лед.

— Полиция здесь очень неспешна, даже мне, с учётом перелёта из Стеллавиля, удалось её опередить. Это вам, — он поставил корзинку на подоконник.

— Спасибо.

— Мы все желаем вам скорейшего выздоровления. Но у меня, к сожалению, есть несколько вопросов, которые хотел бы вам задать. Вы сможете сейчас на них ответить?

— Задавайте, конечно, я почти в полном порядке. И у меня тоже есть, что у вас спросить.

— Врачи этой больницы считают, что вам нужно провести у них ещё несколько дней.

— А вы?

Он улыбнулся.

— Я не врач.

— Но вы начальник службы безопасности.

— Сомневаюсь, что вам здесь что-то грозит.

— Мне или здесь?

— И вам, и здесь. Вас что-то беспокоит?

— Меня беспокоит, что никто не предпринял и попытки завладеть грузом. Не предпринял же?

— Да, груз остался на месте и практически не пострадал.

— И зачем тогда это всё было нужно? Я никому дорогу не переходила, Джессика... Может быть, вы мне скажете, как она?

— Она погибла. К сожалению.

Наступила тишина. Лед пыталась уложить в голове это известие, но оно совершенно не вязалось с коллегой, с которой только-только случился первый настоящий разговор. Затем девушка спросила:

— «Зимородок» улетел?

— Нет. Ждёт окончания расследования и разрешения на вылет от полиции. Но они тут...

— Я уже поняла, неспешные. Я могу с ними связаться?

— Конечно. Едва не забыл, кстати.

Он достал из кармана маленькую коробочку.

— Гектор Мозели просил вам передать.

Она открыла коробочку. Та оказался новый коммуникатор.

— Спасибо, но...

— Он просил сказать, что вы его очень обяжете, если его примете взамен вашего.

— Хорошо. Но я хотела сказать, что решила уволиться.

Решение пришло где-то между сном и пробуждением, и спорить с ним Лед не пыталась, чувствуя в глубине души, что оно сейчас единственно правильное.

— Он так и подумал, — Йоши немного грустно улыбнулся. — Сказал, что не будет вас отговаривать, и что этот коммуникатор пусть будет прощальным подарком.

Они немного помолчали, потом Йоши встрепенулся.

— Я пришёл к вам задавать вопросы, но вы так завалили меня своими, что я чуть не забыл про них, — пожаловался он. — Итак, вы готовы? Примерно такие же вам будет задавать полиция, когда наконец до вас доедет, так что сможете заранее подготовить ответы. Формальности меня мало волнуют, так что мои вопросы — самые принципиальные. При получении груза, по дороге и в день прибытия вас ничего не обеспокоило?

— Нет. Разве что получатель с полчаса не отвечал на звонки, а когда перезвонил, придал этой задержке слишком большое значение.

— Не было ли ощущения, что за вами следят?

— Нет.

— Кто вёл аэромобиль?

— Джессика.

— Маршрут выбирала она?

— Скорее, навигатор. Она не стала отклоняться от предложенного программой.

— Программа стандартная?

— Да, стандартная корпоративная.

— Обстрелявший вас аэромобиль имел особые приметы?

— Нет, обычный серый марки «Мир-29», похож на прокатный, стёкла затемнены, как здесь принято.

— С какого расстояния открыли огонь?

— Метров с десяти, опустив стекло, не могу поручиться, но мне показалось, внутри было два человека в масках.

— Оружие вы опознали?

— Его я не успела разглядеть, но ракета была сильно устаревшего образца, ШС-21 или даже старее.

— Они скрылись сразу?

— Я успела заметить только, что после запуска ракеты они прибавили скорость, а больше ничего не помню.

— Ну, у меня, пожалуй, всё, — Йоши прислушался. — А вот, кажется и полиция.

Он поднялся.

— Будет лучше, если я с ними встречусь в коридоре, — сказал он. — Ещё раз желаю вам скорейшего выздоровления и всяческих успехов. Отдыхайте.

Лед осталась одна, но ненадолго. Двое долгожданных полицейских сначала объявили ей, что на их планете подобные происшествия — дело из ряда вон выходящее, и они их всячески не одобряют, затем завалили её сотнями вопросов, вплоть до графика вахт на «Зимородке», а напоследок обрадовали известием об охране, которую они поставят за дверью и под окном (ну и что, что седьмой этаж) её палаты. Спрашивать, что должна предотвратить охрана — нападение или побег, Лед не рискнула.

Но все эти предосторожности оказались ненужными, и спустя три дня экипаж «Зимородка» почти в полном составе (на борту остался один капитан) торжественно встретил Лед у дверей больницы. Про её решение все уже знали, но никто и не думал её осуждать. Долетев вместе до Стеллавиля, они распрощались. «Зимородок» принял на борт нового штурмана, а Лед отправилась долечиваться и дышать морским воздухом на уже пустынный в это время курорт на планете Фрамбуаза.