Искупление

ГЛАВА 38

Зови меня, как хочешь, только дай водки.

~ Русская пословица

Николай

Я выругался и убрал свою руку, ее глаза блестели от невыплаканных слез.

— Я сошла с ума? Только честно.

Если бы все было так просто — поставить простой диагноз о психической нестабильности, выписать ей рецепт, и мы смогли бы двигаться дальше. Нет, ее реальность была настолько трагичной, что мне было больно думать об этом.

— Николай? — умоляла она, ее голос был тихим, испуганным.

— Нет.

Я вздохнул и потянулся к ее руке, переплетая наши пальцы. Я чувствовал биение своего сердца, когда оно ударялось о мою грудь. Я выдохнул. Вдохнул. И снова выдохнул. А когда посмотрел на нее? Казалось, что все естественные функции моего тела требуют больших усилий. Я должен был напоминать себе, что нужно дышать, заставлять себя думать четко. Информация, которой Феникс поделился со мной, была бесполезной. Пока им удалось взломать камеры, которые были в распоряжении у Петрова... Они по-прежнему испытывали трудности в поисках реального расположения борделя. Каждое исследуемое место было ложным. Феникс считал, что реальное местоположение было спрятано где-то в подсознании у Майи... Я согласился с ним, потому что именно я закрыл эту дверь и выбросил ключ, черт возьми.

— Если бы я попросил тебя об одолжении, — я собирался лгать ей… снова. — Но не смог бы рассказать, зачем это нужно сделать…

Она пожала плечами.

— Это зависело бы от того, о каком одолжении пошла бы речь.

— Майя, я очень хорош в том, чем занимаюсь, так почему бы тебе не позволить мне ввести тебя в транс, и мы смогли бы поговорить про эту кровь, возможно, узнать, почему тебя беспокоят эти видения?

Она нахмурилась.

— Я не знаю… — она отвела взгляд. — Мой отец всегда был очень суеверен в отношении гипнотерапии. Он говорил, что это работа дьявола.

Иронично, что дьявол предостерегал от дьявола.

— Это абсолютно безопасно, — успокоил ее я. — И у меня есть скрытый мотив.

— О, — она шагнула в сторону. — И что это?

Я подготовился ко лжи, заставляя свое тело расслабиться, позволяя легкой улыбке появиться на моем лице.

— Ну, Феникс считает, что твой отец все еще удерживает девушек в борделях, но каждое место, которое бы мы не проверяли, приводит нас в тупик. Судя по всему, в эксплуатации находятся два борделя... Они смогли взломать камеры наблюдения, но их расположение не ясно…

— И ты думаешь, я знаю, где они? — спросила она. — Слушай, мой отец не позволял мне приближаться к любому из его предприятий, а они были законными... Моя мама и я… мы были трофеями, которые он выставлял на политических обедах... Мы никогда не скрывали его секреты, потому что не были посвящены в них. У него не было причин рассказывать нам об этом.

Я надавил на нее сильнее.

— Но разум… — я облизал губы, снова ненавидя себя за попытку манипулировать ею... Но мне нужно, чтобы она сказала «да»… Если она откажется, мне все равно придется сделать это, и я не был уверен, хотел ли жить дальше, зная, что все основано на лжи. Я хотел рассказать ей, и я бы рассказал, но после того, как уничтожил бы все, после того, как смог бы предоставить ей повод остаться.

После того, как смог бы доказать, что буду сражаться с ее отцом до самой победы.

— Он силен, но ты, возможно, что-то видела, но не полностью осознавала это.

Майя молча удерживала мой взгляд в течение нескольких секунд.

— Ты любишь меня?

Этого я не ожидал. Отнюдь нет. Но, по крайней мере, я мог дать ей честный ответ.

— Ты знаешь, что люблю.

— Тогда я тебе доверяю.

Она не должна.

Так же, как и не должна меня любить.

Но я был слишком глубоко, темные воды омывали меня, омывали нас... Единственный выход — дышать вместе.

— Спасибо.

Я снова протянул руку и вывел ее из кабинета, по дороге дав распоряжение секретарю на ресепшене, чтобы придержала звонки, пока я отведу Майю к ее квартире. Я никогда не беспокоился о том, чтобы вновь войти в разум человека... Потому что это случалось в крайних случаях. Я просто должен был помнить, что нужно придерживаться границ... Вот как я промывал мозги. Я не закрывал воспоминания вместе, а отделял их, давая каждому свой собственный триггер.

Главным воспоминанием был секс... Она видела, как ее отец занимался сексом с проститутками, в то время как другие мужчины наблюдали. Мне нужно было обойти это воспоминание, чтобы добраться до предыдущего, что было до того, как она оказалась в притоне в первый раз. Она сказала, что искала своего отца, а это значит, она знала, кого спросить.

— Ты нервничаешь, — тихо проговорила Майя, неловко рассмеявшись. — Мне стоит волноваться?

Я уверенно улыбнулся.

— Это будет похоже на сон. Клянусь.

Она выдохнула, когда я вставил ключ в замок и впустил нас обоих в квартиру.

— Итак, где мне лечь?

— Ты будешь стоять.

— Что?

— Шутка, — ее ошеломленное выражение лица было бесценным, и это успокоило меня. — Почему бы нам не пойти в спальню?

Ее каблуки стучали по мраморному полу. Я смотрел на ее попку, пока она шла впереди меня, затем скинула туфли и легла на кровать, отчего волосы веером разметались по подушкам. У меня возникли посторонние мысли. Третьи мысли. Может быть, четвертые мысли? Это возможно?

— Все в порядке? — спросила она, сглотнув.

Закрыв за собой дверь, я выключил свет и прочистил горло.

— Отлично, Майя.

Она вздрогнула.

— Тебе холодно, — я заметил, как на ее руках появились мурашки, быстро взял плед с рядом стоящего кресла и накрыл ее. — Не нужно нервничать... Я быстро.

— Могу поспорить, ты говоришь это всем девушкам в постели, — она подмигнула. Ее доверчивая улыбка почти заставила меня отступить.

Почти.

— Очень смешно, — я взял ее за кисть правой руки, прижимая пальцы к первому шраму, это давление должно было быть знакомым... Но только в глубинах подсознания, на первом плане я просто касался ее руки, не более того. — Теперь закрой глаза.

Она сделала так, как я попросил.

— Я собираюсь сосчитать до пяти, и с каждым последующим числом мне нужно, чтобы ты глубоко вдыхала и выдыхала, можешь это сделать?

— Да.

— Прекрасно, — я понизил голос. — Один, — она вдохнула, а затем медленно выдохнула. — Два, — она повторила этот процесс. — Продолжай дышать, Майя, я хочу, чтобы ты подумала о своем любимом месте… Я хочу, чтобы ты представила его, — она вздохнула. — Представила?

— Да.

— Три... Вдохни снова и медленно выдохни, — она последовала моим указаниям. — Я хочу, чтобы ты оказалась в этом месте, затем, когда ты будешь там, сосредоточься на своих вдохах и выдохах, вдох, выдох... Ты существуешь, чтобы дышать, ты существуешь, чтобы просто быть, — ее тело начало расслабляться, и я сильнее сжал ее кисть. — Четыре... Вдох, теперь выдох. Твое тело нальется тяжестью, это нормально, давление, которое ты чувствуешь на своей руке, похоже на то, как песок касается твоих конечностей. Когда я буду сжимать твою руку, представляй себе, что это песок давит на тебя, позволь своему телу полностью расслабиться в постели. Ты так расслаблена, что даже твое дыхание замедлилось, твоя грудь поднимается и опадает. Ты чувствуешь, что твой сердечный ритм соответствует твоему дыханию, пока тело становится тяжелее, — я поднес руку к ее груди и надавил, — и тяжелее.

Ее дыхание замедлилось.

— Хорошо, Майя, ты отлично справляешься. Помни, ты находишься в безопасном месте, здесь никто не сможет тебя обидеть. На счет пять я щелкну пальцами, и ты уснешь без сновидений. Когда я дважды щелкну пальцами, ты проснешься отдохнувшей без какого-либо напряжения.

Я поднял правую руку, неуверенный в том, следует ли мне продолжать. Но это была наша единственная надежда... Обнаружить место, куда забирали девушек, и уничтожить его, прежде чем Петров узнает, что она помнит об этом. Я должен был на шаг опередить его.

— Пять, — прошептал я, а затем щелкнул пальцами.

Ее тело полностью обмякло.

— Это день твоего шестнадцатилетия, — прошептал я. — Ты так взволнована предстоящей встречей со своими друзьями на вечеринке в центре Сиэтла. Ты хочешь сесть за руль, но твоя мама сказала, что тебе нужно сначала спросить разрешения у отца... Но ты не можешь найти его, где он?

— Я не знаю, — сказала Майя ровным голосом. — Я везде искала! Написала ему, позвонила, а меня перевели на голосовую почту.

— Что ты сделала, Майя? Можешь ли ты провести меня через это?

Все, что мне нужно было знать, это как она нашла местоположение борделя. Если я проведу ее дальше, вглубь этого воспоминания, мы встретим следующую преграду, где она увидит своего отца в публичном доме, и все воспоминания, которые я запер, вырвутся на поверхность, а они и так уже высоко, слишком высоко.

— Моей маме все равно, и если я не уйду, то опоздаю… Отец всегда запрещал впускать меня в свой кабинет, и он, в любом случае, закрыт, но я взломала замок… Мужчины ушли, значит, и он тоже. Он всегда был параноиком насчет технологий, и моя мама каждый год на Рождество дарила ему старомодный планер. Может быть, он в его кабинете.

— Хорошо, Майя, что случилось после того, как ты взломала замок?

— Это было просто. Слишком просто, — Майя слегка подвинулась на кровати, ее руки поднимались над матрасом, как будто она шла. — Его кабинет очень простой, нет компьютера, просто стойка с папками и стол. На среднем из шкафчиков стола висел замок. Я взломала его. Когда выдвинула шкафчик, я увидела его планер.

— Ты взяла его?

— Да, — Майя начала бормотать, — я взяла его и быстро нашла дату… Там говорилось, что у него назначена встреча на три часа дня.

— Где, Майя? — невероятно, ее ментальная стабильность была впечатляющей.

Майя не ответила.

— Майя, где?

— Он... — она нахмурилась, словно пыталась собрать в кучу воспоминания. — Он... — черт, возможно, я вскрыл воспоминания слишком глубоко. — Сиэтл, — она покачала головой. — Нет, подожди… здесь цифры… а под ними запись о новой конструкции… Я помню, как он говорил об офисном здании в Эверетте, недалеко от доков.

— Хорошая работа, Майя, написан ли адрес рядом с цифрами?

— Это... — ее дыхание стало учащаться. — Так темно.

— Не так быстро, Майя, помни, ты в безопасности, тебе не нужно посещать это место... Просто скажи мне, где оно находится.

— Так темно! — она крутанулась в кровати. — Я вхожу, не должна, но вхожу. Куда я вхожу? Здание выглядит заброшенным, но я все равно дергаю дверь. Вокруг меня темно, я дергаю первую дверь, вторую, третью, и вижу отцовский «Лексус», когда третья дверь открывается. Здесь странно пахнет.

— Майя, давай сфокусируемся на окружающей тебя обстановке, ты заметила что-нибудь приметное?

— Рыба, — ее зубы сжались. — Пахнет рыбой, и здесь доки позади здания, но ничего не строится, а может, уже слишком поздняя ночь. Я вхожу в дверь…

— Майя, почему бы тебе не сделать шаг назад… Не входи в дверь.

— Я должна! — кричит она. — Я должна войти!

— Нет, — я снова сел на кровать и схватил ее за руку, аккуратно нажимая на шрамы, надеясь, что ментально ее тело вспомнит физическую боль, которая последовала после того, когда она заходила внутрь того здания в прошлый раз.

— Пожалуйста! Пожалуйста, дай мне войти. Там кто-то есть, кто-то ранен.

Мои внутренности сжались.

— Я должна помочь ей, она кричит!

Майя вспомнила слишком многое. Я быстро поднял руку и попытался ее разбудить.

— Я дважды щелкну пальцами, и ты проснешься отдохнувшей…

Майя испустила леденящий душу крик, когда ее глаза внезапно открылись.

— Черт! — прокричал я, опуская ее руку. — Майя, сосредоточься, сфокусируйся на моем голосе, я помогу тебе. Я знаю, что это страшно.

— Здесь дети! — прокричала она. — Дети, я присматривала за ними однажды, я…

Ее тело задергалось в конвульсиях, глаза закатились.

— Майя! — закричал я прямо ей в ухо. — Два щелчка моих пальцев, и ты в безопасности, два щелчка, готова? — я сразу же щелкнул пальцами, чтобы вывести ее из транса.

Она сразу упала на меня.

Но не проснулась.

Чувство страха пронеслось по моему позвоночнику. Сломал ли я ее? Было ли это слишком? Провалился ли я в ее спасении? Нашем спасении?

— Черт побери, — я поцеловал ее в лоб. — Ты в безопасности, Майя, проснись.

Она открыла глаза и заморгала.

— Пить.

— Я принесу тебе воды, просто оставайся здесь.

Я бросился на кухню, наполнил стакан водой и поспешил назад. Когда она села, я дал ей стакан. С трясущимися руками она выпила воду, а затем отдала стакан обратно мне. Я поставил его на комод и случайно задел одну из белых масок. Не задумываясь, я поднял ее и встретился взглядом с Майей. Она издала такой дикий вопль, словно из глубин ада, зарезервированных для злодеев и монстров.

Для людей вроде меня.

Кто этого заслуживал.