Искупление

ГЛАВА 42

Недруг поддакивает, а друг спорит.

~ Русская пословица

Николай

Я ненавидел то, что мне пришлось ему позвонить, почти так же, как и сам факт, что мне нужно обратиться за помощью.

Помощь всегда была признаком слабости, словно я находился на дне, истекая кровью, и нуждался в том, чтобы кто-то пережал рану, чтобы я остался в живых. Моя кровь вскипела от самой мысли, от одной лишь идеи, что мне нужно позвонить итальянцу, чтобы тот помог мне.

Я оглянулся на Майю, она мирно спала в постели. Я бы все сделал ради нее. Законное. Противозаконное. Не было ни одной черты, которую бы я не пересек, работы, которую бы не сделал. Жизни, которую бы не смог забрать.

Раздался всего один гудок.

— Да? — ответил голос на другом конце линии.

— Мне нужна твоя помощь, — черт возьми, слова вылетели прежде, чем я смог их остановить. Я крепче сжал телефон, словно это был единственный объект в моей жизни, и давление кончиков пальцев помогло бы убедить голос на другом конце линии сказать «да», чтобы он смог мне помочь сохранить женщину, которую я люблю, в безопасности.

— Хорошо.

Я услышал щелчок, и звонок прервался. Никаких убеждений. Никакого подшучивания. Ничего, что могло бы помочь мне понять ситуацию. Если бы он начал спорить, мне было бы намного легче.

Я разочарованно вздохнул. Я не собирался полагаться на кого-либо еще. Я не доверял людям, но действительно доверял итальянцам. И, возможно, это сделало меня худшим предателем из всех... Сам факт, что я так легко доверял людям, которые не относились к русским, к семье, на которую мой отец поставил свою жизнь.

Со вздохом я отвернулся от спящей Майи и набрал номер Жак.

— Алло? — она сразу взяла трубку.

— Жак, — произнес я с облегчением. — Как дела?

Она немного помолчала, прежде чем ответить:

— Я ничего от тебя не слышала на протяжении всего дня, ты приедешь сегодня вечером?

Я нервно посмотрел на Майю.

— Конечно, почему нет?

— Ну, в последнее время многое изменилось.

Я закатил глаза.

— Жак, я всегда буду заниматься своими исследованиями. Ты ведь знаешь это.

— Правда?

Она бросала мне вызов.

— Да. Ты знаешь.

— Хорошо, — она раздраженно вздохнула. — Увидимся сегодня вечером в обычное время.

— Да, — прошипел я. — И, может, за это время ты сможешь помочь мне найти пропавшую девушку?

— Пропавшую девушку?

— Ту, которую ты привела в клинику прошлой ночью? Та, кого мы не можем найти? Эту девушку.

— Что за девушка, Ник?

— Что за девушка, Жак?

— О чем ты говоришь?

— Я ничего не говорю, просто спрашиваю... Ты привела ее, ты видела, куда она убежала?

На том конце линии было тихо, будто Жак затаила дыхание.

— Мне не нравится, когда меня атакует моя собственная семья, мой внук.

— Я задал вопрос. Всего лишь.

Жак выругалась.

— Ты обвиняешь меня, вот в чем разница. Думаешь, я не могу различить, каким тоном ты разговариваешь? Девушка убежала, как я и сказала. Если бы ты уделял больше внимания своим собственным чертовым отчетам, ты бы это знал. А теперь, могу ли я вернуться к работе? Настоящей работе, которую мы, как предполагается, делаем? Как семья? — я не упустил то, с каким ядом она произнесла последнюю часть, словно выплюнула слова, будто испытывала отвращение, что ей приходится обсуждать это со мной.

— Да, — кивнул я, хотя она не могла меня видеть. — Да, возвращайся к работе.

Затем связь оборвалась.

Майя издала тихий стон во сне. Я измучил ее, но было таким облегчением, что я мог быть с ней, поэтому вообще не давал ей передышки, просто доставлял ей удовольствие, предлагал ей его и продолжал жить.

Часы показывали три часа дня.

Наше время скоро закончится.

И, как будто ее отец мог читать мои мысли, на телефон пришло сообщение.

Петров: Так, так, так, хороший доктор. Ты засунул руку в тайник, не так ли? Встретимся сегодня вечером на пирсе 49, в 22:00. Опоздаешь — лишишь ее жизнь... Я найду ее, я всегда их нахожу. Я всегда добиваюсь успеха.

Выругавшись, я бросил телефон на кровать и провел руками по волосам.

Майя проснулась и посмотрела на меня.

— Все в порядке?

— Конечно, — солгал я как ни в чем не бывало. — Просто... захотелось прилечь рядом с тобой и держать тебя в своих объятиях. Я могу это сделать?

— Да… — она зевнула, потянулась и раскинула руки. — Ты уверен, что сегодня можно прогулять?

— Да. Приказ босса, он ведь осел, в конце концов.

Она потянулась и ущипнула меня за задницу.

— Да, да, он... лучше обмануть его, пока можем.

Я поцеловал ее в губы.

— Да, — прорычал я. — Пока мы можем.

Мне хотелось, чтобы такие моменты могли длиться вечно, но мое желание было напрасным. Я не мог родиться заново и попросить быть частью другой семьи, попросить быть кем-то другим. Я вздрогнул, просто подумав о том, что делает Жак. О том, что она делала.

Майя застонала.

— Займись со мной любовью.

— Ладно, — прошептал я ей в губы. — Хорошо.

Я молился, чтобы она никогда не узнала главную причину, почему я согласился работать на Петрова, почему все же позволил себя контролировать.

Это не деньги, которые заставляют мир вращаться.

Это знания.

И когда он пришел ко мне… Он знал всё, что ему нужно было знать.

Всё.