Искупление

ГЛАВА 44

Влюбленность похожа на мышь, попавшую в мышеловку, из которой нет выхода.

~ Расхожее выражение

Николай

Две черные машины въехали на пирс, что было похоже на раздражающее клише. Я заглушил двигатель и медленно вышел из машины. Я двигался неторопливо, захлопывая дверь и направляясь к двум внедорожникам.

Когда я был в нескольким метрах, дверь одной из машин открылась, и вышел Петров. Его живот торчал между полами расстегнутого длинного кожаного пальто на меховой подкладке. Удивительно, что он все еще нуждается в тепле, ведь жира, обволакивающего его органы, было более чем достаточно, чтобы согреть его.

Его помощник, представляющий из себя сплошную гору мышц, подошел к другому внедорожнику.

Я улыбнулся и кивнул головой в сторону пяти человек, каждый из которых вытянул руки вперед, чтобы показать, что у них нет оружия, хотя мы все знали, что у них достаточно боеприпасов, чтобы перебить всю улицу.

— Неужели они действительно были нужны, Петров?

— Это ты мне скажи, — он не отводил от меня ледяного взгляда.

Я не ответил. В действительности, я боялся не за себя, а за нее, за то, что он сделал бы с ней, если бы знал правду. Но если они меня убьют, я не смогу спасти ее. Опять же, если меня убьют, Феникс знал, что делать. Это было частью беседы, которую мы провели прямо перед тем, как его самолет приземлился. Я не смог встретить его в Сиэтле, но дал ему строгие инструкции, кто заберет его из аэропорта, и что он любой ценой должен был защищать Майю.

— Как много она знает? — спросил Феникс спокойным голосом, который, как я знал, он старался контролировать.

— Она знает о девушках, вспоминает, как я причинял ей боль, но помимо этого я ничего ей не сказал. Я подумал, что лучше не сбрасывать на нее все сразу.

Феникс тяжело вздохнул.

— Значит, она не знает… обо мне?

Я выругался.

— Это не мои секреты, и я не имею права их рассказывать. Они твои и только твои.

— Черт возьми, — какой-то звук прервал наш разговор, а затем Феникс снова заговорил. — Я хотел оставить это позади, это мое прошлое. Говорить об этом почти так же тяжело, как пережить это вновь, ты же знаешь.

Да. Обычные разговоры о травмирующем событии подобны тому, что ты переживешь это снова и снова.

— Феникс, я знаю. Я бы не попросил тебя сделать это, если бы не был в отчаянии.

— Хорошо, — прошипел он сквозь зубы так, что обычное согласие прозвучало угрожающе. — Что-нибудь еще нужно от меня? Ну, ты знаешь, кроме того, чтобы помочь тебе спасти мир?

Я рассмеялся.

— К черту мир. Я убью каждого на этой планете, чтобы спасти ее, ты же знаешь. Ты сделал бы то же самое, чтобы защитить любимую женщину.

Феникс минуту молчал, а потом спросил:

— Ты любишь ее?

— Да.

— Хорошо, — он хмыкнул. — Наверное, это все меняет.... Люди идут на войну и за меньшее...

— Больше нет причин останавливать чье-то сердце, — я закрыл глаза, затем открыл их и оглянулся на дверь спальни, — чтобы другое могло биться, — я любил ее. Эта мысль была единственной, которая приносила тепло моему заледеневшему телу. — Ее защита — наивысший приоритет, пока ты здесь. Мне нужно, чтобы ты защищал ее, как кровную.

Я знал, о чем просил.

Итальянцы заботились о своей крови.

— У тебя есть мое слово, — быстро сказал Феникс, удивляя меня. — Я защищу ее, словно она моя кровь, потому что так оно и есть.

Я выдохнул.

— Спасибо.

— Я буду в твоей квартире через два часа. Если я не услышу ничего от тебя в течение двадцати четырех часов, я заберу ее в безопасное место и вызову подкрепление.

— Я хотел бы сохранить это в семье, — я проглотил негодование от того, что имел в виду их семью, а не свою собственную.

— Пять Семей — как одна, — сказал Феникс. — Мы разделены, когда нам это нужно, но в последнее время более сплоченные, чем обычно. По-видимому, русские заставляют нас воссоединяться, — пошутил он. — Иди, делай то, что тебе нужно. Прямо сейчас Серджио работает над взломом всей империи Петрова. Это означает, что мы не просто сможем обнаружить расположение двух притонов. Он хочет истощить все ресурсы Петрова и сделать его открытым для федералов.

Я издал злобный смешок.

— Замечательно, полагаю, федералы пойдут по следу, когда поймут наше участие?

— Конечно, — ответил Феникс. — Постарайся не умереть, Ник. У любви есть способность делать жизнь менее мрачной... Я бы не хотел, чтобы ты перестал дышать, прежде чем получишь шанс впервые увидеть солнечный свет.

Мое сердце колотилось в груди во имя женщины, которая спала в другой комнате. Я буду жить. Мне придется жить. Для нее. Я найду способ.

Петров жестом приказал своим людям отступить, затем полез в карман, вытащил сигару и, не торопясь, поджег ее, затянув несколько затяжек, прежде чем обратиться ко мне:

— Моя дочь... она умерла.

На мгновение я запаниковал, но потом вспомнил, что Майя фактически не его дочь, поэтому он, должно быть, имел в виду Энди.

— Она умерла легко, — кивнул я. — Мы присутствовали на похоронах.

— Мы, полагаю, это ты и Майя?

— Она работает на меня, — сообщил я обыденным тоном. — Поэтому, если ты не хочешь, чтобы я запер ее в башне на следующий год, тебе придется привыкнуть.

— Ты прикасался к ней, — Петров жестом указал на одного из своих людей. Тот подкинул мобильный телефон в воздух, Петров поймал его, а затем показал две фотографии, на которых мы садились в самолет. К счастью, моя рука покоилась на ее пояснице. Что еще лучше? Майя выглядела раздраженной.

— Прошу прощения, — я боролся с собой, стараясь спрятать улыбку. — Лишь немного прикоснулся. Я думал, что ты имел в виду секс, но было слишком невежливо спрашивать. Да, я коснулся ее спины, даже случайно коснулся ее руки, открывая перед ней дверь, — я щелкнул пальцами. — Черт возьми, я даже видел ее босые ноги, поэтому, если ты собираешься убить меня из-за такого нарушения или разорвать контракт просто потому, что у нас были разные представления о слове «коснуться», тогда вытащите пушки и застрелите меня прямо сейчас, — я сделал шаг вперед. — У меня всегда есть пути отступления. Всегда. Ты действительно хочешь рискнуть, ведь после смерти я обрушу ад на твою империю, разглашая всю информацию, которую собирал на тебя на протяжении многих лет? Хуже того, ты действительно считаешь, что я не попросил итальянцев о помощи?

— Даже ты не зашел бы так далеко, — лицо Петрова побагровело. — Работать с итальянцами… — он прищурился, а затем разразился смехом и похлопал меня по плечу. — Достаточно о бизнесе... Я просто хотел удостовериться, что ты правильно понял условия нашего соглашения. Если коснешься ее таким образом, из-за чего она все вспомнит... Ну... Я не смогу убить тебя, но смогу убить ее, — я вздрогнул. — И, думаю, это будет хуже для тебя, не так ли? Знать, что это твоя вина. Знать, что ты дважды потерпел неудачу?

— Она ничего не помнит, — солгал я. — Я даже расставил те самые маски в ее спальне... Пока что ничего не вызвало воспоминаний... Пока.

— Пока?

— Я доктор. Не Бог, — я сжал ладони в кулаки. — И я не могу читать мысли. Я просто говорю слабым, что делать... — я наклонился вперед, ухмыляясь, и дважды щелкнул пальцами.

— Вот так.

— Прекрати! — Петров отшатнулся. Он всегда боялся, что кто-то завладеет его разумом, боялся, что его разум перестанет принадлежать ему, особенно после того, как увидел, что я могу сделать, что я делал с его головорезами по его указаниям. Он испытывал реальный страх, когда видел, как я щелкаю пальцами, особенно с тех пор, как я помог прикончить его последнего помощника, заставив того спрыгнуть с двенадцатиэтажного здания.

Я улыбнулся.

— Итак, мы закончили?

Петров поправил пальто, а затем медленно сел в черный внедорожник, и я услышал звук, но подумал, что это кожа на сиденье издала характерный шум, когда он всем весом опустился на нее. Он захлопнул за собой дверь, и я уже собирался развернуться и уйти, когда окно опустилось вниз.

Твою мать.

Раздался звук выстрела, а затем он прокричал:

— Это напоминание.

Окно закрылось, и машина уехала.

Никогда не поворачивайтесь спиной к русскому.

Я опустился на землю, хватаясь за бок. Пуля вошла и вышла одним чистым выстрелом, но мне нужно было зашить себя. Поднявшись, я прохромал к машине, где получил сильный удар в затылок.

Гравий захрустел под чьей-то обувью, и мое тело рухнуло на землю. Я поднял взгляд и увидел, как пятеро головорезов обступили меня.

Я мог убить. Мог сражаться.

Но не против пятерых.

И не со свежим огнестрельным ранением.

Я оттолкнулся и встал, обхватывая себя руками. Двое из амбалов по очереди ударили меня в живот, и я прошипел проклятие, когда почувствовал, что рана стала сильнее кровоточить. Они засмеялись, когда я низко опустил голову, двое все еще поддерживали меня. В глазах потемнело, я попытался сгруппироваться, приготовиться к ударам, но они продолжали наступать, и мое зрение начало затуманиваться.

Громкий выстрел остановил одного из головорезов от следующего удара.

Сначала я подумал, что меня снова подстрелили, но ни у одного из них не было в руке пистолета. Они в замешательстве смотрели друг на друга, а я пытался придумать, как убежать. Кто-то свистнул, а затем Текс Камписи вышел из тени, широкая улыбка сияла на его лице, когда он держал полуавтоматический пистолет в одной руке и бейсбольную биту в другой. Он пожал плечами и сказал:

— Что? Мне трудно выбрать оружие, — его улыбка стала шире. — Кто первый?

Амбалы засмеялись, один шагнул вперед.

— Нас пятеро. А вас двое, и один уже наполовину мертв.

— Черт побери, — Текс покачал головой. — Знаешь? Для русского ты очень умный, я готов поспорить, что ты даже поступил в среднюю школу, пока остальные не смогли пройти дальше первого класса. Вот тебе совет. Держи врагов на прицеле.

Один из амбалов начал доставать пистолет, раздался еще один выстрел, но пистолет Текса был направлен в землю.

Прижав руки к груди, амбал упал.

— Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я застрелил кого-то настолько глупого? — Чейз вышел из темноты.

— Но вчера ты стрелял в Текса, — возразил Никсон, вставая в одну линию с Тексом и Чейзом.

— Итак, — Текс почесал голову и огляделся. — Что это нам дает? Трое против четырех?

— Мы убьем вас, — амбал, который держал меня, сплюнул на землю, — итальянские ублюдки!

— Эй, это обидно, — воскликнул Чейз. — Лишь некоторые из нас ублюдки.

Головорез, удерживающий мое тело в вертикальном положении, толкнул меня на землю. Я закашлялся и сплюнул еще больше крови, и шокировано поднял голову, когда Фрэнк Алферо встал между парнями, а затем открыл огонь.

Я услышал два выстрела, затем третий, четвертый, пятый и шестой.

— Думаю, они мертвы, — Текс хлопнул Фрэнка по спине.

— Да, — Фрэнк кивнул, его лицо было серьезным. — Но у меня давно не было живых целей, и я скоро уеду в Нью-Йорк. Трейс говорит, что мое зрение не такое, каким оно было раньше, — он повернулся к ним и пожал плечами. — И мне не нравятся врачи.

— Отлично, — пробормотал я из лужи собственной крови. — Значит ли это, что я становлюсь еще одной целью?

— Эй, Николай, я тебя не заметил, — Чейз засмеялся.

Я закатил глаза.

— У меня нет сил ответить достойно, но забери меня отсюда. Побыстрее.

Никсон подошел ко мне и наклонился.

— Почему ты не сопротивлялся?

Я закатил глаза, пытаясь встать на колени.

— Наверное, потому, что сначала меня подстрелили в бок, а потом еще и ударили по затылку.

Никсон хмыкнул, помогая мне встать на ноги.

— Спасибо, — я прислонился к нему, сильно навалившись всем телом.

— Я отвезу нас, — сказал Чейз, открыв дверь, когда я дохромал до машины.

— Нас? — переспросил я.

— Феникс, возможно, немного проболтался о том, куда он собрался... И нам нравится убивать, как семья... Это более значимо, — сказал Текс, затем поднял дробовик, а Фрэнк пнул несколько распростертых тел и вытащил свой телефон.

— Да, — Фрэнк кивнул. — Пять тел... прямо рядом с океаном, довольно удобно... Отморозки, простой несчастный случай. Спасибо, шеф, — он рассмеялся. — Я дам ему знать.

Я правильно расслышал?

— Очистка местности?

— Черт, нет, — рявкнул Никсон. — Копы.

— Ты позвонил полицейским, — даже когда я произнес это вслух, не мог поверить в сказанное. — Почему, черт возьми, ты вызвал полицейских? К русским? Полицейские ничего не сделают Петрову. Это его город.

— Уже нет, — Фрэнк сел на сиденье рядом со мной. — Уже больше часа он мой. Мы накрыли шесть его портов и передали доказательства в ФБР. У нас все еще есть прекрасные связи, просто прекрасные, — у меня было подозрение, что новый глава Отдела по борьбе с организованной преступностью в Чикаго был женщиной, очень привлекательной женщиной. — И я знаю Барта уже много лет.

— Кто такой, черт возьми, этот Барт? — я посмотрел на Никсона извиняющимся взглядом, затем разорвал часть рубашки и начал перевязывать себя.

Он пожал плечами и начал помогать мне, не колеблясь ни на миг.

— Начальник полиции, — ответил Фрэнк. — Я знаю этого мужика двадцать лет.

— Они вместе играют в гольф, — сказал Чейз скучающим тоном, — каждый уик-энд во Флориде.

Я выплюнул проклятие, когда коснулся своего ушибленного лица.

— Да, выглядишь дерьмово, — бесцеремонно сказал Никсон. — Хорошо, что они тебя не убили. Феникс был бы зол, что ему пришлось бы защищать другого русского.

— Технически… — я задыхался, — она наполовину итальянка.

Все разговоры в машине прекратились.

— Блядь, — меня начало мутить. — Не дайте мне уснуть.

— Итак, Майя знойная красотка, — Чейз подмигнул мне в зеркале заднего вида, и я бросился на него, размазывая слишком много крови по кожаному сиденью.

Никсон отвесил ему легкий подзатыльник.

— Он сказал, чтобы мы не дали ему уснуть, а не вызвали желание пристрелить тебя.

— Я женат. Я пошутил, и смотрите, он выглядит уже лучше, — возразил Чейз.

Я застонал.

— Как вы вышли на Петрова?

— Серджио, вырвавшись из некоторых своих... э-э-э, границ, разозлился, как настоящий черт, — сказал Чейз.

Правильно.

Я знал, что муж Энди был экспертом-хакером, который работал на ФБР, но я также знал, что ребята дают ему время для скорби.

— Как только вы уехали, он начал работать над поиском последних двух притонов, как ты знаешь, и в итоге нашел много другой информации, которая может оказаться полезной… — он сделал паузу, а затем добавил: — Не обижайся, но твоя бабушка страшна, как черт.

— Блядь! — я хлопнул ладонью по сиденью, отчего моя рука онемела. — Сегодня мне нужно было быть в клинике.

— В твоем состоянии, — Никсон покачал головой, — ты никуда не пойдешь. И если ты не хочешь, чтобы швы были в форме члена, я бы, наверное, не спал, и убедился, что один из парней поможет остановить кровотечение.

Мое зрение снова затуманилось.

— Просто напиши ей, скажи, что меня подстрелили... Черт, скажи ей, что я чуть не умер, просто убедись, что она не сделает… — я попытался найти правильные слова, поскольку не был уверен, сколько они знали. Если Серджио действительно откопал эти файлы, то в них было мое имя, а также и ее, всей семьи, все наши секреты. Я начал потеть по совершенно другой причине.

Никсон кивнул мне, затем, понизив голос, сказал:

— Доказательства против вашей семьи... династии… — казалось, он тщательно подбирал слова, — …были уничтожены. Серджио упомянул что-то о состоянии ее психики. Я обязательно передам Фрэнку, чтобы он отправил сообщение. Он умеет преподносить новости более деликатно. Где твой телефон?

Я издал еще один стон, пока добрался до кармана, набрал пароль и передал свой телефон Никсону.

— Он знает определение слова «деликатно»? Потому что он запросто и хладнокровно застрелил четырех человек.

— Кстати, отличные выстрелы. Прямо в голову и плечо, — одобрительно сказал Текс, на что Чейз усмехнулся.

Никсон не отводил от меня взгляда.

— Я отправлю сообщение.

— Жак, — в этот момент я почувствовал стыд за свою семью, позор и облегчение, что впервые в жизни мне больше не придется нести секреты только на своих плечах.

— Мы позаботимся о тебе.

Никсон кивнул и начал быстро набирать сообщение на моем телефоне, пока я проваливался в темноту.