Искупление

ГЛАВА 7

Разрезы на теле сделаны идеально, органы извлечены так, будто убийца — самый одаренный хирург. Полиция в настоящее время работает совместно со всеми местными больницами.

~ «Сиэтл Трибьюн»

Майя

— Ты не одет в черное, — выпалила я, когда мы оказались на парковке, взглядом просканировав отутюженную и застегнутую на все пуговицы белую рубашку и те же черные брюки, которые были на нем при нашей первой встрече.

— Какая ты наблюдательная, Майя, — Николай задумчиво положил руку на мою поясницу.

— Придурок.

Его губы дрогнули.

По крайней мере, у него было хоть какое-то чувство юмора.

— Садись в машину, — он открыл дверь черной «Ауди A8». Я скользнула на кожаное сиденье и осмотрелась. Автомобиль казался тяжелее, чем обычные седаны или спортивные машины. Я всегда любила «Ауди», но эта была не такой, как другие, которые мне приходилось видеть на дорогах.

Любопытство победило, поэтому, когда Николай сел и повернул ключ, я спросила:

— Что это за модель?

— Безопасная, — ответил он, пожав плечами, и сжал губы в прямую линию. — Брось в нее гранату, и мы уедем без единой царапины.

— В тебя, эм-м, часто бросают гранаты?

— Не стоит недооценивать безопасность.

— Хм, — я откинулась на спинку сиденья и скрестила руки, наслаждаясь классической музыкой, которая заполнила салон машины. — Так куда же мы направляемся в первую очередь?

— Просто офисное здание, ничего необычного.

— Хорошо, — я нервно похрустела суставами пальцев.

— Не надо, — он сжал зубы и положил свою теплую твердую ладонь поверх моей. — Просто… не надо, не сейчас.

— Хм, ладно, — он убрал руку. — Мне жаль.

— Тебе и должно быть, — огрызнулся он и убрал руку, словно ощущения от прикосновения к моей коже его чем-то обидели.

Отлично. Итак, я вернулась к своим сумасшедшим теориям.

Мы проехали остаток пути в полной тишине, не считая скрипки, игравшей на заднем фоне. Это казалось очень мелодраматичным. Поездка через центр Сиэтла с миллиардером в машине, которая может выдержать Третью мировую войну, и все это только для того, чтобы подготовится к моей новой работе.

На которой я — как человек — не обладала никакими правами.

Да это как ожидать плохого конца романтической истории.

Он остановил машину у 44 пирса и выключил двигатель.

— Выходим?

Не дожидаясь моего ответа, Николай просто вышел из машины. Я молча последовала за ним. А какие у меня были варианты?

Он все еще был одет в облегающую, застегнутую на все пуговицы белую рубашку и черные штаны. Почему мне нужно было переодеваться, а ему нет? Соленый влажный воздух заполнил мои ноздри, когда мы прошли по пирсу и, наконец, остановились перед красной дверью.

Я осматривалась, пока он доставал ключ и вставлял его в замок. Что такой человек, как он, мог делать на пирсе? Поздно вечером? И зачем ему нужна моя помощь?

— Ничего не говори, — прошипел он, прежде чем схватить меня за локоть и потянуть внутрь. Он обернул свою руку вокруг меня. Я не была уверена, сделал ли он это из-за переживания, что я вырвусь и убегу, или потому что в этом месте было настолько холодно, что оно могло сойти за чертову морозилку.

Я вздрогнула.

— Ты привыкнешь к этому, — прошептал он мне на ухо.

— Но я не хочу, — пробормотала я себе под нос.

Его зубы блеснули, как мне показалось, в улыбке, — я не хотела думать, что он скрипит зубами уже в самом начале наших рабочих отношений. Возможно, я пыталась оставаться позитивной.

Я снова вздрогнула и скрестила руки, пытаясь как можно дольше сохранить тепло своего тела в том адском ночном кошмаре, в который только что попала.

Николай подошел к одной из стен и щелкнул выключателем.

Огни загорались один за другим, напоминая мне о тех фильмах ужасов, где жужжание включенной лампы выглядело настолько же странным, как и внезапное их отключение.

Все, на что бы я ни глянула, было белым.

Белые мраморные полы.

Белые диваны.

И белый стол регистрации с красной буквой J, расположенной спереди. Если бы я не была так взволнованна, то подумала бы, что это место выглядит современно и круто, а не вызывающе и ужасно.

Журналы громоздились на кофейном столике в центре комнаты, в конце которой находился огромный эркер, выходящий на залив. (Примеч.: эркер — выступающая за плоскость фасада часть помещения. Позволяет увеличить внутреннее пространство жилища, а также улучшить его освещенность и инсоляцию, в связи с чем эркер обычно остеклен, часто по всему периметру).

— Клиника, — пробормотала я себе под нос.

Звонок телефона практически заставил меня столкнуться с ближайшей кушеткой и опрокинуть ее.

— Телефон, — сказал Николай веселым голосом, — это просто телефон, Майя.

Мне удалось прохрипеть слабое «да». Но было ли с ним хоть что-то нормальным? Нет, вообще ничего, так что простите меня за то, что я волнуюсь из-за телефонного звонка.

— Да, — ответил он после второго звонка, опустив взгляд в пол. Он посмотрел на часы, а затем жестом указал мне подойти к стойке регистрации. — Нет, нет, все должно сработать просто отлично, у меня новый… сотрудник, — он поднял взгляд на меня.

Не уверена, что мне понравилось то, как он произнес слово «сотрудник», словно я была доступной.

Или съедобной.

Он облизнул губы и прошелся по мне взглядом сверху вниз, прежде чем снова уставиться в пол.

— Дай мне двадцать минут, потом как обычно.

Он повесил трубку и выругался.

— Проблемы в сумасшедших владениях? — спросила я сладко.

— Не помню, чтобы в том контракте, который ты подписала сегодня, было хоть слово о сарказме. Или о разговорах.

— Возможно, вам стоило включить этот пункт, прежде чем я поставила подпись на пунктирной линии… Сэр.

Он прищурился.

— Ай-яй-яй…

— Что?

— То, что ты не поняла, что это слово было сказано с уважением… Я мог привыкнуть к нему.

— Да, держу пари.

— Повернись.

— Прости?

— Спиной, — он положил свои руки мне на плечи и повернул меня к белой двери с двумя окнами. — У меня есть ровно восемнадцать с половиной минут, чтобы научить тебя основам, прежде чем мы примем нашего первого пациента.

— Я увижу реальных пациентов?

Николай не ответил. Я начала замечать это за ним. Если он не хотел отвечать, то просто… отказывался говорить, словно ничего мне не должен.

Он открыл дверь, ведущую в коридор, и провел меня через нее — лампы включались сами по себе, освещая комнаты по обе стороны от нас. Каждая из них выглядела настолько стерильно, что, если бы я облизала там пол, то находилась бы в большей безопасности, чем если бы одновременно ела и печатала за своим ноутбуком.

— За дверью номер один, — прошептал Николай мне на ухо, отчего вниз по рукам побежали мурашки.

Он толкнул дверь, и та с шумом открылась, а затем закрылась за нами. Он вытянул руки над головой и хрустнул шеей, после чего натянул пару латексных перчаток.

Я сглотнула и попыталась остановить внезапно пронзившую меня панику.

— Мы будем осматривать кого-то?

Он на минуту замер, его руки замерли над раковиной, стоящей в углу.

— Было бы разумно помнить об условиях контракта, Майя.

Правильно. Без вопросов и разговоров.

— Мне нужны перчатки?

— Это снова вопрос? Если ты продолжишь говорить, я удалю тебе язык. Ты получила честное предупреждение.

Он только что сказал, что собирается отрезать мне язык? Твою мать, он действительно свихнулся! Разве в медицинских журналах писали об этом? Знает ли общество? Люди на земле? Как он скрыл эту свою сторону? В этот момент меня охватила паника.

Вместо того, чтобы командовать — я ожидала от него этого — он дважды хлопнул в ладоши, из-за чего пудра слетела с его перчаток, и скрипичная музыка громче зазвучала через скрытую звуковую систему.

Если уж быть полностью честной, это было пугающе. А не успокаивающе. Как музыка, играющая в лифте, в надежде заставить вас забыть то, что вы в любой момент можете упасть в объятья смерти.

Я прислонилась к стене и смотрела, как он вытаскивал металлические инструменты. Два скальпеля, которые навели на мысль об операции. Невозможность задавать вопросы убивала меня, а когда он достал два респиратора и схватил капельницу, мои руки начали дрожать. Что конкретно мы будем делать? Проводить операцию? И в какой реальности я была бы близка к тому, чтобы в здравом уме сделать что-то подобное? Я изучала болезни, но не в буквальном смысле, когда разрезают тело и заглядывают внутрь.

Книги. Мне нравились книги.

Практический опыт? Нет, спасибо.

— Ты будешь помогать мне всего лишь в течение нескольких минут. Когда я попрошу тебя уйти, ты выйдешь за дверь. Закрой ее за собой и не оглядывайся. Не задавай вопросов. Когда телефон зазвонит снова, ответь и дай знать собеседнику примерное время, когда мы закончим, чтобы он смог привести нового пациента. Ты узнаешь предполагаемое время по смс, я отправлю его на телефон, который дал тебе утром.

Кровь грохотала в моих ушах. Так много информации и никакой ясности или смысла.

— Майя! — рявкнул он. — Будь внимательней.

Я сглотнула и кивнула.

— Закрыть дверь, не оглядываться, не спрашивать, ответить на телефон, ответить на твое сообщение. Я правильно поняла?

Его плечи немного опустились.

— Что, если я не получу сообщение?

— Сейчас был… — он усмехнулся, — хороший вопрос.

— У меня много таких вопросов, только попроси.

— Уверен, что много, — усмехаясь, он приподнял брови. — Если я не напишу тебе, то будешь ждать меня. Если через два часа ты ничего не получишь, то найдешь черный ящик, находящийся под столом в моей приемной, и будешь следовать инструкциям. Очень важно, чтобы ты делала именно то, что в них написано.

— В противном случае?

— Неправильный вопрос, — мускул дернулся на его челюсти, когда он отвернулся и сжал кулаки. — Думаешь, сможешь все это выдержать?

— Нет.

Николай склонил голову и сделал два шага ко мне. Облизнув свои полные губы, он наклонился настолько близко к моим губам, что я практически могла попробовать его на вкус, и прошептал:

— Ложь.

Я боялась вздохнуть, поэтому, шагнув назад, ответила лишь кивком.

— Теперь открой дверь.

— Но здесь нет…

Громкий стук раздался где-то в здании.

— Дверь в конце холла, открой ее и впусти нашего пациента. И опять же, никаких вопросов.

С большей уверенностью, чем ощущала — мои ноги казались ватными с того момента, как мы покинула офис — я медленно прошла в конец холла и открыла дверь.

Не знаю, кого ожидала увидеть.

Пришельца?

Йети?

Проклятого зомби из «Ходячих мертвецов»?

Но за дверью стояла девушка моего возраста. Она была одета в самую короткую юбку, которую я только видела в своей жизни. Юбка была черной и настолько облегающей, что казалась нарисованной. Красные туфли на шпильках сочетались с ярко красной помадой и такими же ногтями. Волосы цвета блонд были собраны на макушке.

Она оценивала меня так же, как и я оценивала ее.

Она прищурила глаза.

Мужчина ростом около двух метров возвышался позади нее. Он носил солнцезащитные очки и так же, как и я, был одет в черное. «Лексус» без опознавательных знаков, стоявший позади них, был все еще заведен.

— Э… — нашлась я. — Сюда.

— Как долго? — спросил мужчина с русским акцентом.

— Я не уверена, просто…

Он поднял руку и усмехнулся, а затем той же рукой потер лысину.

— Забудь.

Я открыла дверь шире и впустила девушку.

Она пахла как жвачка. И была похожа на стриптизершу, ходила как стриптизерша. Если бы я не знала ничего про Николая, то подумала бы, что у него есть какое-то… соглашение с пациентами, или они вообще не были пациентами. Тошнотворное чувство скрутило мои внутренности, когда я подвела ее к комнате и открыла дверь.

— Привет, док, — подмигнула девушка и села на стол. — Надеюсь, это не займет много времени, потому что у меня есть парочка клиентов, которых нужно обслужить сегодня ночью, и это сулит большие деньги.

— Ах, большие деньги? — повторил Николай и кивнул мне.

Я закрыла дверь и стала ждать, на всякий случай прислонившись спиной к дальней стене, если он сделает что-нибудь такое, отчего захочется убежать как можно быстрее.

Не то чтобы я смогла где-нибудь спрятаться, где он или мой папа, главарь мафии, не смогли бы меня найти.

Я умру, если уйду.

И поддамся пытке, если останусь?

Я отмахнулась от этих мыслей и смотрела, как он обращается с девушкой, словно она — самая милая на планете.

Он улыбался ей, черт, улыбался, флиртовал с ней, касался ее. Я не завидовала, просто… была раздражена — как бы ни было, я устала и все еще на взводе.

— Итак, Наталья, — промурлыкал он, — как бизнес? Есть какие-то жалобы?

— Я никогда не получаю жалоб, — хихикнула она, прикрыв рот рукой, и наклонилась вперед так, что ее грудь практически вывалилась из блестящего топа с глубоким вырезом. — К этому времени ты должен был знать это…

— Конечно, я знаю, — сказал он сладким, как грех, голосом. — Приоткрой ротик для меня чуть-чуть.

Она открыла рот, он заглянул в него и нахмурился.

— Как давно вернулись эти язвы?

Язвы?

— Несколько дней, — она пожала плечами. — Но ты знаешь, что они всегда пропадают, когда ты даешь мне лекарства.

— Как всякий хороший доктор, — он сверкнул усмешкой. — Хорошо… Майя.

Я повернула голову в его сторону.

— Да?

— В холле есть шкаф для хранения лекарств. Можешь, пожалуйста, принести мне маленький пузырек JR-88?

— Конечно.

Нервно сглотнув, я быстро прошла по коридору к холлу, чтобы взять пузырек. Шкаф для хранения был больше похож на рай для наркозависимых. Здесь было достаточно таблеток, чтобы находиться под кайфом веками, а над ними стояли флаконы с веществами, которые я даже не смогла произнести. Наконец, я нашла нужный и поспешила назад в комнату.

Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Николай достал скальпель из лацкана своего пиджака и вытащил иглу.

Я передала пузырек и стала ждать.

Он окунул иглу во флакончик и с точностью набрал небольшое количество жидкости в шприц.

— Теперь я знаю, что ты ненавидишь иглы.

— Ах, но то, как ты проникаешь, от этого я всегда чувствую себя лучше, док, — подмигнула она.

И снова у меня появилось желание заблевать весь этот идеальный пол.

— Со всеми девушками так, — подмигивает он в ответ.

Я единственная, кто не подмигивает? И не флиртует?

Он облизнул губы и медленно ввел в нее черт знает что, что велел мне принести. Он быстро вынул иглу, как только лекарство в шприце закончилось.

Девушка отклонилась назад, ее руки и ноги упали по сторонам, словно она потеряла над ними контроль. Ее глаза закатились, и с фырканьем или, может быть, со смехом она упала на спину.

Николай поставил флакон на стол, вытащил капельницу и подключил к ее запястью, фиксируя ее на месте.

Я все еще пыталась понять, что он делает, когда он резко поднял голову вверх.

— Что ты здесь делаешь?

— Я…

— Уходи, — он прогнал меня движением руки.

В последний раз взглянув на девушку, находящуюся под воздействием наркотиков, я положила руку на ручку двери и повернула ее.

Он сказал не оглядываться.

Но я была слишком любопытной, чтобы не попытаться.

И мое любопытство разгорелось еще сильнее, когда в отражении окна двери я увидела скальпель в его руках.

— Майя, — грубо сказал он. — Делай свою работу.

Я не оглядывалась, но музыка — все та же скрипка, сводящая с ума — зазвучала громче, как будто ему нужен был шум, чтобы заглушить свои дальнейшие действия.

Это не мое дело, не моя проблема.

Я быстро прошла до приемной и села.

Буква J стояла на заставке компьютера. Я нажала на нее.

Интернет!

Не может быть.

Это было бы слишком просто.

— Я бы не стала этого делать, — сказал бодрый женский голос. — Я тоже всегда любила нажимать на его кнопки.

Я оторвала взгляд от экрана и перевела его на самую великолепную пожилую леди, какую только видела в своей жизни.

— Могу ли я, м-м-м, вам помочь?

— Нет, — ее лицо озарила теплая улыбка. — Но думаю, что я могу помочь тебе, ты мой новый преемник.

— О-о.

— Одна из тридцати, которые сменились за последние два года, — ее плечи затряслись от смеха. — Этот мужчина не может удержать женщину, даже чтобы спасти свою жизнь, — и тогда она расхохоталась, словно это была самая забавная вещь в мире. — И подумать только, это с такой-то внешностью, мозгами и телом, — она обмахнулась и глянула в коридор.

— Он все еще там, да?

— Хм, да, с первым пациентом за сегодняшний день. Так вы?..

— Друг, — она улыбнулась и протянула руку. — Ты можешь называть меня Жаклин или сокращенно Жак.

— Жак, — повторила я, мягко пожимая ей руку. У женщины было больше бриллиантов, чем казалось возможным. Каждый из них сверкал и рассказывал свою историю любви и богатства.

— Так я тридцатый по счету стажер, да?

— Это он тебе сказал?

— Не совсем.

— Стажер, — она усмехнулась. — Хорошо придумано. Он тебе еще не написал?

— Нет, но…

— Он напишет, как и всегда. Я воспользовалась черным ящиком лишь однажды, — она кивнула и опустила голову. — Но это было очень давно.

— Эм…

— О! — она всплеснула руками так, что весь ее наряд затрясся. Погодите, она что, носит что-то типа колокольчиков? Я встала и посмотрела на нее из-за стойки. Женщина была не выше полутора метров. На ней были красные ковбойские сапоги с колокольчиками на кисточках и узкие джинсы, подходящие к белому свитеру. Это должно было выглядеть глупо, но на ней смотрелось классически и стильно, будто она только что вышла из «Урбан утфиттерс» (Примеч.: Urban Outfitters — американский интернет-магазин модной одежды). Хм. — Почему бы мне не показать тебе расписание?

— Хорошо, но Николай ничего не говорил…

— Николай? — она пождала губы. — Тебе позволено?

— Что?

— Называть его по имени.

— По всей видимости.

— Ты, должно быть, особенная, — ее улыбка стала ярче. — Я единственная, кому это разрешено… С другой стороны, я единственная, кто когда-либо видел человека, скрывающегося за этой маской.

— Так, значит, их двое? — пошутила я.

— О, да, — с серьезным выражением лица кивнула она. — Никогда не забывай, насколько важно разделять их. Здесь он Бог.

— А где нет?

— Где-либо еще… — она положила свою руку на мою и сжала. — Он просто человек. Никогда не забывай об этом, дорогая.

С этими словами она отпустила мою руку и начала обмахивать глаза, словно боялась расплакаться в любой момент.

— Боже мой, эмоции берут надо мной верх в последние дни. Давай посмотрим расписание, и я попробую ответить на вопросы, которые у тебя появились, прежде чем тебе придет сообщение.

— И что потом?

— Что ты имеешь в виду, дорогая?

— После сообщения?

— О, ты приведешь следующую девушку.

— Они… — я сглотнула, — проститутки?

— Ярлыки ничего не значат для меня, — она пожала плечами и подвинула стул, усаживаясь рядом со мной. — Если ты окажешься действительно хорошей, завтра утром я принесу тебе кофе, какой твой любимый?

— Любой, в котором содержится кофеин.

Она замерла, ее взгляд снова стал задумчивым.

— Я надеюсь, что ты последняя, дорогая.

— А другие? Они уволились?

Она посмотрела на клавиатуру, затем вытащила носовой платок из сумочки и высморкалась.

— Теперь расписание…