Изгнание из Эдема. Книга 2

Глава 8

— Для объяснения в любви лучше всего подходит ночь. — Смертельное предложение Гарольда Джонсона. — Выстрел в глухой темноте очень похож на удар руки в дверь. — Попутчица дает бесценный совет подкачать бензин. — Знакомство с таинственным Миком, о котором так много рассказывал Гарольд. — Стакан виски — это лучшее средство унять дрожь. — Деннис Харпер просыпается первым. — Таблетка аспирина является панацеей от всех бед. — Волшебное слово «вернисаж», произнесенное Сильвией. — Обещание новых рекордов. — Втроем действительно можно выпить больше, чем вдвоем.

Они дошли до группы деревьев в конце изгороди. Он пригнул ветку, потрогал липкие листья.

— Что это?.. Не знаю… Если бы было теплее, мы могли бы поспать с тобой прямо на улице… Хоть в этом-то должно было нам повезти — так нет. Дождь вот-вот начнется…

— Давай приедем сюда в другой раз, — предложила Сильвия.

Но он ничего не ответил. Сильвия почувствовала, что настроение изменилось, и Гарольд утрачивает к ней всякий интерес. В кармане у него лежало что-то твердое, все время ударявшее ее в бок. Она засунула руку к нему в карман — металлический корпус револьвера, казалось, вобрал в себя весь холод их пронизанной ветром поездки.

— Зачем ты таскаешь с собой эту штуку? — испуганно спросила Сильвия.

— Не бойся! Я не хотел, чтобы ты нашла это у меня, это получилось случайно.

Сильвия вновь почувствовала, насколько он пьян.

Он стал вдруг таким нежным, каким Сильвия не помнила его. Он положил руку ей на грудь, и она почувствовала, как от его пальцев идет ласковое тепло.

— Разве ты не понимаешь, Сильвия?…

— А что я должна понимать?

— Это понимает каждый…

— Знаешь, Гарольд, я не догадываюсь, ты пьян.

— Сильвия, жизнь — это сущий ад, и мы ничего не сможем сделать.

Хотя он и говорил ласково, она никогда еще так ясно не осознавала, что перед ней сумасшедший. Он, казалось, поддавался каждому дуновению ветерка. Сейчас ветер нес дождь.

— У меня нет своего дела. Все кончено, — говорил Гарольд. — А жить без заказов, без картин, я не могу, а надеяться, что будут заказы, бессмысленно… — и повторил:

— Нет заказов. Нет и не будет! И с каждым годом, Сильвия, ты сама знаешь, все меньше шансов, потому что появляются молодые люди более талантливые, чем я.

— Ну, зачем ты так? — сказала Сильвия. — Зачем?

Гарольд обнял ее за плечи и принялся втолковывать.

— Сильвия, мы же любили с тобой друг друга. Было время, когда мы не могли быть порознь, и вот теперь сама судьба столкнула нас. И сидеть и ждать, когда же, наконец, улыбнется счастье — бессмысленно. Ведь мне даже с погодой не повезло! — сказал он, протягивая руку и как бы проверяя, не пошел ли дождь… — Давай заночуем с тобой в машине.

— Да нет, Гарольд, наверное лучше вернуться в город.

— Ты что, Сильвия, я же пьян, ты сама понимаешь это, и в таком виде возвращаться в город нельзя.

Гарольд обнял ее и трезвым уверенным голосом сказал:

— Мы любили друг друга, Сильвия, и мне кажется, что я люблю тебя снова. Поверь!

— Я тоже верила, что люблю тебя, — сказала Сильвия. — Мне кажется, что я люблю тебя и сейчас.

— Нет, Сильвия, понимаешь, мы любили друг друга — это очень много.

Гарольд говорил, как оратор. В его доводах было лишь одно слабое звено — «мы любим друг друга». Он и сам почувствовал это и просто сказал:

— Вдвоем веселей.

— Послушай, Гарольд, ты так настаиваешь на том, что главное в жизни — заниматься любовью. Я тебе возражу. Если бы это было так, люди только этим бы и занимались.

— А они это и делают! — сказал Гарольд торжественно, как будто ему важно было убедиться в этом самому. — Стоит только почитать газеты…

Он схватил Сильвию за руку.

— Что с тобой? — спросила она.

— Это называется двойное самоубийство. Так кончают жизнь очень многие, очень многие любовники.

Он вытащил из кармана револьвер.

— Ты что? — изумилась Сильвия. — Ты просто пьян.

Но Гарольд посмотрел на нее и сказал:

— Нет, Сильвия, когда говорят о смерти, то пьян человек или трезв, не имеет значения.

— Я не могу… — прошептала Сильвия. — У меня не хватит мужества, да и зачем мне?

— А тебе ничего и не надо делать, я сам все сделаю.

Его спокойствие ужаснуло ее.

— Ты хочешь сказать, что сможешь убить меня?

— Да. Я достаточно любил тебя для этого. Тебе не будет больно, не бойся…

Он словно упрашивал Сильвию сыграть с ним в какую-то непонятную, глупую и неприятную ей игру.

— И тогда, Сильвия… Как прекрасно! Мы всегда будем вместе!

Но тут же он скептически добавил:

— Конечно, если оно существует, это всегда.

Внезапно любовь Гарольда показалась ей блуждающим огоньком на поверхности трясины. Сильвия поняла, что он не шутит и всерьез решил сводить счеты с жизнью.

— Гарольд! — вцепилась она в его руку. — Отдай мне револьвер! Сейчас же отдай!

Но Гарольд спрятал оружие за спину. А другой рукой прижал Сильвию к себе и зашептал:

— Представляешь, как прекрасно, если мы умрем вместе?!

Сильвия крикнула:

— Возможно, ты и должен, это твое дело. Но я-то не должна! Кто дал тебе право убивать меня?!

Она вырвалась из его рук и почувствовала за своей спиной твердый, крепкий ствол дерева.

— Конечно, — сказал Гарольд раздраженно, — если ты хочешь жить без меня…

— Гарольд, выбрось все эти идиотские мысли из головы!

— Слушай, Сильвия! — Гарольд навел на нее ствол пистолета. — Или ты сейчас сама уходишь, или остаешься со мной. Хотя я плохо представляю себе, как ты доберешься. Я не смогу отвезти тебя назад, потому что я остаюсь здесь. Хотя… Мне моя машина больше не понадобится, можешь ее взять!

— Гарольд, брось молоть чепуху, что ты задумал?!

Гарольд и Сильвия некоторое время молчали. Наконец, он сказал:

— Ну, я пошел. Ты идешь со мной?

— Нет! — покачала головой Сильвия.

Он помедлил. Было видно, что на мгновение отвага покинула его. Из темноты на Сильвию повеяло отчаянием и страхом. Ей хотелось крикнуть: «Гарольд! Не будь идиотом! Пойдем со мной назад, поедем в город!» Но она знала и то, что остановить Гарольда сейчас невозможно. Он сжимал в руке черный блестящий револьвер.

Вдруг Гарольд резко развернулся и пошел вдоль изгороди, не разбирая дороги. Сильвия услышала, как он споткнулся и выругался:

— Проклятье!..

Это, такое обычное словечко, прозвучавшее из темноты, наполнило ее болью и ужасом. И она закричала:

— Гарольд! Не делай этого!

И бросилась бежать, чтобы ничего не слышать. Под ее ногой, как выстрел, хрустнула ветка. Где-то рядом ухнула сова. Казалось, что это просто идет репетиция с шумовыми эффектами. Но когда раздался настоящий выстрел, он прозвучал совсем иначе.

Глухой звук, словно кто-то стукнул в дверь рукой. И даже крика не было.

Сперва Сильвия даже как-то не обратила на этот звук внимания, а позже не раз думала о том, что даже не услышала, в какой именно момент Гарольда не стало на земле…

Она бежала, ничего не видя перед собой, пока, наконец, не выскочила к машине. На сиденье валялась ее сумочка. На нее падал свет от щитка.

— Никто не должен знать, что я была здесь, — подумала она, выключила свет и, стараясь ступать как можно тише, пошла по клеверному полю.

— Идиот! Идиот… — шептала Сильвия. — Неужели, так можно?!..

Наконец Сильвия набрела на шоссе. На обочине стояла машина и какой-то человек пытался завести ее, но стартер все время отказывал.

Человек был довольно пожилым, но было видно, что он тщательно следит за собой. Рядом, на ограждении, сидела тоненькая рыжеволосая девица.

— Все у тебя как-то не так, — сказала девушка.

— Ты меня любишь? — спросил мужчина, копаясь в двигателе.

— Я люблю Джо.

— Не можешь ты его любить!

— Знаешь, поехали домой, Мик!

Мужчина снова принялся заводить машину. Сильвия подошла к нему с таким видом, будто только что вышла из клуба.

— Вы не подвезете меня? — спросила она.

— Пожалуйста! С наслаждением! У меня есть уже одна девушка, но вторая не помешает. Прошу!

— Не заводится?

— Да.

— А вы подкачали бензин?

— Вот это мысль, — сказал Мик.

Он принялся подкачивать бензин, а Сильвия села за руль и включила стартер.

Полил дождь. Он падал редкими, тяжелыми каплями.

«Такой дождь обычно идет на кладбищах», — подумала Сильвия. И ее мысли вернулись к проселочной дороге, ведущей к изгороди, деревьям… Она представляла себе, как дождь заливает мертвому Гарольду лицо, как в глазницах образовываются лужицы и по обеим сторонам носа стекает вода…

Но она не находила в себе ничего, кроме радости, что ей удалось уйти от него.

«Боже мой! — думала Сильвия, — как же я могла поддаться на это сумасшествие?! Ведь невозможно вернуть прошлое. Его может вернуть только смерть. Гарольд Джонсон вернулся раньше меня. А я не хочу!»

— Куда вы едете? — спросила она мужчину.

— Конечно, в Сидней.

— А поточнее, в какой район?

— А вам-то куда нужно?

— Мне нужно в центр.

— Ну, я пошла, — сказала рыжеволосая девица. — Дождь полил!

— Ты что, не едешь со мной?

— Нет. Я пойду, поищу Джо. Я же сказала тебе, что люблю его.

— Ну и отлично!

Машина стремительно рванула вперед с маленькой стоянки, задела крылом деревянный столб и зацепила другую машину.

— Это не та дорога! — сказала Сильвия.

— Сейчас свернем!

Он дал задний ход, въехал в канаву, а потом снова вырулил на дорогу.

— Приятный был вечерок! — сказал он.

Дождь стал сильнее. Стеклоочистители уже не справлялись сбрасывать капли. Но спутника Сильвии это нисколько не смущало. Он вел машину со скоростью шестьдесят миль.

Машина была совсем не новой и, возможно, из нее нельзя было выжать большей скорости. Крыша протекала в двух местах.

— Включите приемник, — сказал мужчина, — послушаем музыку.

Сильвия щелкнула клавишей. Зазвучала музыка.

— Это Маккартни, — сказал он, — его ни с кем не спутаешь.

Они катили сквозь густую ночь и уносили с собой звуки музыки.

— А вы знаете Питера? — неожиданно спросил мужчина. — Это мой приятель. Один из лучших друзей. Вы, наверное, его знаете. Питер Узерол.

— Нет.

— Вы не знаете Питера?! Его, правда что-то не видно в последнее время. Пьет по целым неделям… Однажды ребята, в самый разгар веселья позвонили на радио и попросили передать, что их приятель Питер пропал из дому. Те выполнили нашу просьбу. И мы потом, когда ехали в машине услышали, как по радио передают, что Питер пропал из дому. Ну, и смеху было!

Она спросила:

— А так всегда передают, когда кого-нибудь ищут?

Мужчина не ответил и прислушался.

— Нет, я ошибся, это не Маккартни, это Мик Джаггер.

Внезапно она спросила:

— А вы Мик, да?

Мужчина посмотрел на нее:

— Да, меня зовут Мик. Вам кто-то рассказывал про меня?

— Нет. Я слышала, как вас называла по имени рыжеволосая девушка.

Мужчина недоверчиво посмотрел на девушку.

— Осторожно, здесь скорость ограничена, — сказала она, махнув рукой в сторону промчавшегося мимо знака.

И мужчина беспрекословно подчинился. Подняв ногу с акселератора и пополз на скорости пятнадцать миль.

Навстречу им нестройной вереницей проплыли фонари и свет упал на его лицо. Он все-таки был довольно стар — лет сорок, не меньше. Лет на десять старше Гарольда. На нем был полосатый галстук, и она заметила, что этот галстук довольно дорогой.

— Я вас подвезу до самого дома.

Сильвия согласно кивнула головой.

Наконец они въехали в город. Сильвия с трудом смогла растолковать Мику, как лучше подъехать к дому.

— Остановите здесь, — попросила она.

Сильвия вышла из машины. Дождь еще лил и Мик вышел вслед, раскрыв над ней зонтик.

— Можно мне к вам? — спросил он.

Сильвия отрицательно покачала головой.

— Знаете, у меня собачья жизнь, — сказал он довольно любезно, не выпуская ее руки.

— Впрочем, я смотрю, как и у вас.

Дождь барабанил по крыше его машины, стекал по лицу и за воротник, и Сильвия не испытывала к нему ни жалости, ни влечения, только страх и неприязнь.

Страх от того, что он знал Гарольда.

— Поехали назад, — сказал Мик заплетающимся языком, вяло удерживая руку Сильвии, — поехали куда-нибудь за город.

Она отобрала руку, а он и не настаивал. Она повернулась и пошла к дверям своего дома…

Уже оказавшись в квартире, Сильвия заметила, как дрожат у нее руки. Она никак не могла унять эту дрожь. Страшный испуг не проходил. Она все вспоминала наведенный на нее револьвер и потом сухой щелчок выстрела…

Дождь лил за окнами, барабанил по карнизу. Крыша мансарды отдавалась глухим стуком.

Сильвия подошла к бару, достала бутылку виски, налила себе треть стакана. Бросила туда пару кубиков льда и села за стол. Она пила медленно и отрешенно.

— Гарольд… — прошептала она.

Но при звуке этого имени ничего не шевельнулось в ее душе, кроме страха. Страха за свою жизнь.

Наконец, Сильвия вполголоса промолвила:

— Это было предупреждение тебе, девочка.

Она немного криво усмехнулась при слове «девочка», какая она девочка?!

Нужно просто жить и не думать о том, что жизнь плоха. Бывает и хуже, тогда все может кончится вот так. Это очень просто — достать револьвер, нажать на курок и верить в то, что будешь счастлив.

Сильвии страшно захотелось увидеть Денниса. Она даже подошла к телефонному аппарату; но потом передумала — нет, эту ночь она должна побыть одна, ни с кем не разговаривая и не советуясь, должна решить все для себя сама.

— Деннис… Деннис… — шептала Сильвия. — Надеюсь, что ты не будешь таким, как Гарольд, ты найдешь себе новую цель, к которой будешь стремиться. И это не обязательно будет полет под Сиднейским мостом. Это может быть что-то другое… Нужно не думать ни о чем, — убеждала себя Сильвия, — нужно просто заняться работой… Ведь так мало времени осталось до моего вернисажа. Так мало времени, а столько еще нужно успеть! Так что — все! Сейчас спать, а завтра к ним, к Деннису и Роберту. Они, наверное, помогут мне…

Сильвия почувствовала, что уже пьяна. Она посмотрела на свою руку. Пальцы уже не дрожали. Виски сделали свое дело.

— Ну, вот и все. А завтра — работать.

Утреннее пробуждение для Денниса всегда было неприятной процедурой. А если принять во внимание то, что они учудили вчера с Робертом, то и подавно. Деннис сначала приоткрыл один глаз. Мир показался ему серым и бесцветным. Он попробовал пошевелить головой, но та, казалось, существовала отдельно от тела и совершенно не собиралась его слушаться. Тогда Деннису пришлось собрать всю свою волю в кулак и приподняться.

Он сел, опустив ноги на пол. Роберт спал, свернувшись калачиком на незастланном деревянном топчане.

— Ну и ну… — только и прошептал Деннис, оглядывая пустые бутылки, непомытые стаканы и остатки консервов на тарелке.

Наконец, он нашел в себе силы подняться, но тут же его повело в сторону. И он, чтобы не упасть, схватился рукой за письменный стол Роберта.

— Эй, приятель, вставай, — чуть слышно смог прошептать Деннис.

Но Роберт его не услышал. Он все так же продолжал спать, посапывая и причмокивая, как маленький ребенок.

— Эй, приятель! — чуть громче крикнул Деннис.

Роберт что-то пробормотал в ответ, но так и не проснулся.

Деннис не сдавался. Он наклонился над своим другом и принялся тормошить его за плечо.

— Роберт! Роберт!..

Но тот не подавал признаков пробуждения. Тогда Деннис догадался, что ему следует сделать. Он взял с письменного стола графин с водой и, высоко подняв его, принялся лить тепловатую воду на голову Роберта.

Тот вначале пытался втягивать голову в плечи, прикрываться руками. Но когда из этого ничего не вышло, и вода продолжала литься, он, наконец, открыл глаза.

— Деннис? Ты? — изумленно сказал Роберт.

— А кого бы ты хотел видеть? Не папу же римского!

— Конечно, — пробормотал Роберт, протирая глаза. — Послушай, Деннис, а я вчера ничего такого… — Роберт замялся, подбирая слова, которые могли бы выразить то, что произошло вчера.

— Знаешь, приятель, по-моему нам сначала надо привести себя в порядок, а уж воспоминаниями мы займемся после.

Роберт согласно кивнул головой.

Деннис вдруг вспомнил, что все свои предметы туалета он оставил дома и тут у него ничего нет. Деннис, опередив приятеля, занял умывальник. Он почистил зубы пальцем и посмотрел в зеркало.

— Ну и вид у меня сегодня! — пробормотал Деннис.

На него смотрело лицо, помятое и опухшее…

— Хорошо хоть никто из женщин меня не видит!

Вспомнив женщин, Деннис нахмурился. Он первой представил свою мать и то, что она говорила бы ему, если бы видела в эту минуту…

Деннис сменил кассету в бритве Роберта, включил горячую воду и долго распаривал себе щеки. Наконец, он покрыл их густой мыльной пеной и принялся бриться. Лезвие скользило легко, оставляя за собой гладкие полосы.

В дверь умывальника постучали.

— Эй, Деннис! Ты долго там собираешься плескаться? Не забудь, что ты не один на свете!

— Хорошо, Роберт! Я сейчас.

Деннис наскоро добрился, промокнул лицо полотенцем и, вполне довольный собой, вышел в комнату.

Пока Роберт брился и приводил себя в порядок, Деннис понял, что на ногах он долго не продержится. Тогда он растянул гамак, который Роберт смастерил специально для того, чтобы кто-то из друзей мог остаться переночевать в его конторе, и улегся на него.

Он слегка раскачивался, прикрыв глаза. Думать о вчерашнем не хотелось.

«Какого черта нужно было вчера столько пить? Неужели я мог надеяться, что это как-то поможет делу? Сегодняшний день окончательно потерян…»

Наконец, появился Роберт. Он только виновато посмотрел на приятеля и ничего не сказал. Разговаривать не хотелось. Ведь тогда бы пришлось вспоминать о вчерашних неудачах.

— Знаешь что, — робко сказал Деннис…

— Догадываюсь… — мрачно ответил Роберт.

— Да нет, ты не догадываешься. По-моему, вчерашний вечер прошел преотлично.

— Не знаю, не знаю… Может быть для тебя и да, но у меня голова раскалывается. По-моему, ничего мне сегодня не поможет. Разве что, может быть выпить еще немного виски, приятель?

— Виски мы выпили вчера и по-моему, в твоей конторе не осталось ни грамма спиртного.

— Оно и к лучшему. Тогда нас спасет аспирин.

Роберт подошел к аптечке и стал в ней рыться. Пальцы не слушались его, упаковки с лекарствами падали на пол. Но Роберт не поднимал их, потому что был поглощен одной единственной целью — как можно скорее найти аспирин. Наконец, в его руках появилась металлическая упаковка.

Он налил из-под крана воду в два стакана и вкинул в каждый по таблетке. Таблетки сразу же стали шипеть в воде и растворяться. Роберт поднес спасительный напиток Деннису. Тот залпом осушил стакан…

— Ну что, Роберт, тебе полегчало?

— А тебе, Деннис?

— Придется ждать, пока лекарство начнет действовать…

Деннис опять лег в гамак и начал слегка покачиваться.

— Деннис! Прекрати, пожалуйста, качаться! А то у меня от этого начинает кружиться голова. Каждое движение приносит мне страдание.

Роберт сидел за столом, обхватив голову руками.

— Деннис…

— Что, Роберт?

— Ты поклянешься мне в одной вещи?

— Какой?

— Давай поклянемся, что больше никогда не будем пить!

— Единственное, в чем я могу поклясться тебе, Роберт, так это в том, что сегодня я не выпью ни одного глотка. А завтра жизнь снова покажется нам цветной и привлекательной и вновь твоя рука потянется за спиртным.

— Так-то оно так. Но сегодня мне хочется верить в то, что я никогда не прикоснусь к спиртному…

— Роберт, давай с тобой поспорим.

— На сколько?

— Давай поспорим на все, что у тебя есть.

— Это, Деннис, не так-то уж и много.

— У тебя есть шанс отыграться.

— Нет, Деннис, на то, что я брошу пить, спорить не стану. Все равно проиграю. Так что, спор лишен смысла. Давай лучше подумаем о чем-то серьезном…

— Ну да! — усмехнулся Деннис. — Самое подходящее — это сидеть и думать с похмелья о смысле жизни. Все равно, ни до чего путного не додумаешься. Лучше давай думать с тобой, как добыть деньги.

В этот момент к домику Роберта подъехал большой фургон для перевозки мебели. Из кабины выпрыгнула Сильвия.

На ней была легкая блузка и облегающие джинсы. Она распахнула дверцу фургона и оттуда выглянул недовольный грузчик.

— Ну что, приехали?

— Да-да, это вот здесь, — торопливо ответила Сильвия.

Грузчик осмотрелся. Его явно поразили огромные штабеля искореженных автомобилей.

— Скорее, здесь надо забрать кое-какие скульптуры, — торопила его Сильвия.

Грузчик не спеша слез на землю и двинулся к дому. Сильвия уже успела распахнуть дверь и вбежать внутрь. Через застекленные двери, ведущие в кабинет Роберта, она увидела Денниса, лежащего на гамаке, и Роберта, сидящего за письменным столом.

— Привет, ребята! — сказала девушка и оглядела комнату. — А что вы такие кислые?

— Мы… — начал было Роберт.

— Что-то у вас, наверное, случилось? Да, ребята?

— Да нет, Сильвия, ничего у нас не случилось. У нас все прекрасно, как видишь.

— Но по вашим лицам этого не скажешь…

— А, лица… — Деннис попытался высказаться, — лицо — оно почти никогда ничего не выражает.

— Как это не выражает?! По лицу можно сказать почти все. Правда, Роберт?

Роберт сидел, обхватив голову руками и слегка покачиваясь.

— Да, Сильвия. И по нашим лицам не трудно догадаться, что тут было вчера.

— Я так и поняла. Вчера вы здесь, наверное, очень сильно выпили.

— А как ты догадалась? — спросил Деннис.

— Для этого не нужно быть полицейским. Вы вон даже бутылки не убрали.

Роберт и Деннис посмотрели на стол, где громоздились стаканы и бутылки.

— Извини, Сильвия, что встречаем тебя в таком виде. Но, честно говоря, мы тебя не ждали. Мы думали, что ты уже больше не появишься.

— Как это не появлюсь?! Я к вам уже, можно сказать, привыкла!

— Спасибо Сильвия, что зашла. Твой визит как-то разбудил нас и обнадежил.

— Обнадежил?

— Конечно! Если к нам ходят такие красивые девушки, значит, не все потеряно.

Деннис потер виски.

— Слушайте, я к вам по делу и у меня совершенно нет времени.

— По делу? — удивился Роберт. По какому делу ты можешь к нам приходить? Опять будешь чего-нибудь сваривать?

— Да нет! Я как раз приехала забрать свои скульптуры. А вот это — вам.

Сильвия расстегнула свою сумочку и достала два пригласительных билета.

— А что это? — поинтересовался Роберт, беря в руки твердые листки картона.

— Это приглашение на мой вернисаж. Я, наверное, скоро буду очень богатой. Во всяком случае, знаменитой.

— Вот здорово! — сказал Деннис. — Хоть кто-то из нас станет по-настоящему богатым и по-настоящему знаменитым. А то я на этом своем чертовом самолете хотел сразу получить все — и богатство и славу. Но в итоге, как ты видишь, Сильвия, ничего не удалось.

— Ничего, ничего Деннис! У тебя еще все впереди. Правда, Роберт?

— Конечно, Сильвия. И не надо, чтобы он так огорчался. Но еще больше у него осталось позади…

— Да, прошлое у меня замечательное, — проговорил Деннис.

— Знаете ребята, я сейчас заберу свои вещи и больше уже вам буду не нужна…

— Не понял!

Деннис даже встал из гамака.

— Ты что, куда-то уезжаешь?

— Да нет, я же вам говорила — у меня же будет вернисаж, выставка…

— А-а, — протянул Роберт и взглянул на Сильвию. — А ты сегодня просто прекрасно выглядишь!

— Да брось ты, Роберт. Я очень устала, очень измучена. У меня тоже был очень тяжелый день, тяжелый вечер…

— И такая же тяжелая ночь? — спросил Деннис.

— Да, можно сказать, что у меня была очень тяжелая ночь. Но я о ней не хочу вспоминать.

— Слышишь, Роберт? Сильвия не хочет вспоминать о прошлой ночи. Но и мы бы не хотели вспоминать, правда?

— Да Деннис, мне бы не хотелось вспоминать, о чем мы с тобой здесь вчера говорили и что делали… В голове у меня сейчас просто каша… В общем, скверно.

— Жаль, если бы я знала, что вам так плохо, я бы захватила с собой бутылочку чего-нибудь вкусного…

— Сильвия! Не говори об алкоголе! Я не могу больше слышать даже это слово.

Деннис вновь рухнул в свой гамак и начал раскачиваться.

— Слушай, Деннис, если ты будешь так раскачиваться, у тебя может начаться морская болезнь!

— И не говори, Роберт, голова у меня явно не в порядке.

Послышались тяжелые шаги. Потом отворилась стеклянная дверь.

— Миссис, я жду вас!

— Сильвия, а почему это тебя начали называть миссис? Может, действительно ты стала очень известной и взрослой?

— Да нет! Я вообще-то пока еще мисс.

Грузчик немного стушевался.

— Мисс, что еще забирать?

— А вы все взяли, все, что стояло внизу?

— Да, там мы уже все погрузили.

— Все. Значит больше отсюда забирать нечего. Послушайте, ребята, а почему вы не пригласили меня?

— Куда не пригласили?

— Ну, как куда? На свою гулянку. Я же не знаю, где у вас был праздник.

— Да праздник был здесь, если это вообще можно назвать праздником. Но больше это походило на поминки.

Сильвия, чтобы утешить Роберта, обняла его за шею и поцеловала в щеку.

— А я, как видите, друзей не забываю, поэтому приехала пригласить вас к себе на вернисаж.

— Вернисаж… Вернисаж, — сказал Деннис, — слово-то какое интересное! Роберт, а ты был когда-нибудь на вернисаже?

Роберт пожал плечами и принялся снова разглядывать два глянцевых кусочка картона.

— Ребята, это первый мой вернисаж в жизни, поэтому я вас обязательно жду. Вы не забудете прийти?

— Мы обязательно придем, — сказал Деннис и посмотрел на Роберта.

Тот закивал головой.

— Придем, придем, Сильвия! Ну как же, обязательно будем!

Внизу сновали рабочие, загружая в фургон огромные металлические конструкции.

— Послушай, Сильвия!

Роберт и Деннис вышли на крыльцо.

— По-моему, это очень дорого стоит — перевозить такие вещи, да еще в центр города.

— Да, дорого, да что поделаешь…

— Послушай, Сильвия, а кто за это платит? У тебя появился какой-то меценат? Спонсор? Богатый любовник?

— Да что вы, ребята! Никто у меня не появился.

— Так что, ты продала свои драгоценности? — улыбнулся Деннис.

— Дорогой Деннис! Ты же прекрасно знаешь, что у меня, кроме моих очков для сварки, ничего нет. Это моя основная драгоценность.

— Так откуда у тебя деньги?

— А… — Сильвия махнула рукой, — мне пришлось разбить копилку, куда я складывала все деньги с самого детства.

— Да, ты совершила геройский поступок. Будем надеяться, что твои затраты оправдаются.

— Честно говоря, я тоже надеюсь, — сказала Сильвия не совсем уверенно. — И еще, Роберт, у меня пока есть деньги и я очень бы хотела заплатить тебе.

— Мне?! — изумился Роберт. — За что?

— Ну как это за что?! За все это железо, за то, что арендовала это помещение, за то, что жгла твой газ…

— Да перестань, Сильвия, брось ты! Какие могут быть счеты? Твое общество для нас было самым большим подарком и самой большой наградой.

— Да нет, ребята, я сейчас могу заплатить.

Сильвия открыла сумочку и принялась копаться в ней.

— Перестань, Сильвия!

Роберт подошел и положил руку на плечо девушки.

— Нет-нет, Роберт…

Роберт повернулся к Деннису.

— Деннис, может быть ты сможешь уговорить ее? А то она пристает с какими-то глупостями, какими-то деньгами. Можно подумать, что она — граф Монте Кристо!

— Сильвия, ты же не граф? — поинтересовался Деннис.

— Нет, я не граф, но заплатить могу.

— А раз так, то тогда и не думай.

Роберт вытащил руку Сильвии из сумочки и защелкнул ее.

— Послушай, Сильвия! Разговор о деньгах закончен. Давай, если хочешь, поговорим об этом не сейчас, а в другой раз. Нам и так тяжело, а ты еще своими деньгами пытаешься усугубить наше и без того тягостное настроение.

— Правда, Роберт?

— Конечно, Сильвия, какие могут быть счеты! Заплатишь, когда разбогатеешь. Но, тогда, учти, мы возьмем с процентами. И проценты будут очень большие!

Сильвия благодарно улыбнулась.

— Ну, ребята, если я разбогатею, тогда…

— Что тогда? — спросил Деннис.

— Вот тогда мы напьемся. Только все втроем.

— Это предложение мне больше нравится, — Роберт кивнул головой и обнял Сильвию за плечи. — Вот тогда Действительно устроим большой праздник. И всем нам будет хорошо. Да, Деннис?

— Конечно!

Все трое обнялись.

— Так вот, ребята, я скоро буду богата, есть у меня такое предчувствие…

— Хорошо бы, Сильвия, чтобы бог услышал твои слова. Ты еще только будешь богатой, а мы уже богачи. Правда, Роберт?

Роберт и Деннис посмотрели на свой автомобиль, который стоял на стенде.

— Вот наше главное богатство. Роберт говорит, что это почти беспроигрышный вариант. И мне в это очень хочется верить!

— Один рекорд вы, ребята, уже установили. Дай бог, чтобы второй у вас получился!

— Спасибо, Сильвия! Ты знаешь, мы вчера установили еще один рекорд?

— Какой это?

— Да по количеству выпитого. Мы еще никогда так много не выпивали вдвоем.

— А! Ну этот рекорд мы сможем перекрыть. Я же вам помогу!

— Тогда все отлично!