Измена. Боль моего сердца (СИ)

Глава 18

Выхожу из палаты жены и иду по коридору, совершенно не понимая куда и зачем…

Я в шоке? Да, блять, я в шоке…

Мне хочется стечь по стенке от порхающего в груди облегчения, что Маша жива, дышит, говорит, улыбается…

Я снова напитан до краёв её эмоциями. Вижу, всё ещё любит, всё ещё есть между нами тот магнетизм, который соединил когда-то, но…

Есть между нами и то самое жирное “но”, которое она… забыла?

Судя по её реакции, похоже на то. И это очень противоречиво…

Выхожу на улицу, поднимаю глаза к хмурому небу.

— И как это понимать, зачем ты так сделал? — бормочу тихо.

Да, я теперь часто разговариваю с Богом. Странно это? Возможно. Но мне так легче. Иногда в этих немых диалогах я нахожу ответы на свои же вопросы.

Но не сейчас. Сейчас я просто в тупике и не понимаю, радоваться мне или биться головой о стену.

Конечно, в данный момент факт, что Машка не помнит про всю ту грязь, которая и заставила её оказаться на больничной кровати, это скорее хорошо.

Но… а если она вспомнит?

А даже если не вспомнит, получается, мы снова оказываемся на тех непрочных качелях, когда я постоянно боялся, что Машка узнает, боялся последствий и продолжал делать глупости.

Или…

Снова поднимаю голову к небу.

— Ты специально сделал так? Это — второй шанс на то, чтобы теперь поступить правильно? По-другому?

Хороший вопрос. Только как это — “правильно”?

Пойти и покаяться Машке? Ага, и опять добить? Чтобы её и так неокрепшее сердце дало очередной сбой, который может оказаться последним?

А как тогда? Притворяться, что ничего не случилось, и снова врать? Этой дорогой мы уже ходили, закончилось всё очень-очень печально.

Сажусь на лавочку, вцепляюсь в отросшую шевелюру, подавляя внутри очередной приступ отчаяния. Хочется снять скальп вместе с разрывающими голову сомнениями.

Да уж, мало я поплясал на углях, теперь танец продолжается. Отвратительное ощущение внутри растёт…

Вспоминаю Машкин чистый, преданный взгляд…

Думал, уже никогда не увижу его снова. А самое паршивое, я понимаю, что не заслужил его. Он для меня сейчас как пощёчина. Напоминание, что я потерял и потеряю снова. Сделанного не вернёшь, и рано или поздно Машка узнает опять или вспомнит, и тогда…

Нет… Так нельзя. Второй шанс дан мне неспроста. Нужно распорядиться им правильно.

Придётся признаваться. Да, это будет сложно, но на этот раз я постараюсь подобрать слова и сделать всё, чтобы жена не просто узнала сам факт измены, но и мотивы мои учла. Нет, я не надеюсь, что это заставит её простить, но… Возможно, сделает картину менее дерьмовой.

А потом я постараюсь исправить что смогу… Если Машка позволит…

Остаётся выбрать момент. Это самое сложное…

Для начала важно поговорить с врачами и понять, насколько опасно Машкино состояние сейчас. Быть может, стоит дать ей немного окрепнуть, прийти в себя…

Ага, чтобы потом добить по новой.

Но лучше уж так, чем жить в отравляющей лжи…

Главное — не подпускать к моей жене стервятников, типа Наташки, а ещё… Прямо сейчас мне нужно позаботиться о сыне.

Нашего крошку уже готовят к выписке. За последние две недели он заметно окреп, набрал вес и теперь, по словам врачей, готов покинуть эти стены. Конечно, в идеале бы ему попасть в материнские руки, но пока это невозможно, а значит, все заботы лягут на меня и тёщу.

Клавдия Степановна после приезда поселилась в нашей квартире, и мы с ней каждый день мотались к Машке и малышу.

Тяжело мне с ней, хоть и относится тёща ко мне нормально. Конечно, это тоже до поры до времени, пока она не узнает…

Но прямо сейчас мы с ней на одной волне, нас здорово объединил общий страх за Машу и любовь к малышу.

Звонок от тёщи.

— Святик, я Машеньке готовлю бульон. Я узнавала у доктора, он разрешил. Надо будет ей отвезти.

— Она спит сейчас. Но вы готовьте, я отвезу чуть позже.

— Святик, тут женщина какая-то приходила. Тебя искала. Говорит, дозвониться не может, — чувствую скрытую претензию в словах тёщи.

— Какая ещё женщина?

— Блондинка такая неприятная. Высокомерная. Наталья, вроде.

— Гоните её в шею в следующий раз! — цежу сквозь зубы, глотая маты.

— А кто это вообще? — с плохо скрываемым любопытством.

— Одна больная на голову стерва. Я предупрежу консьержа, чтобы больше не пускал её.

Отбиваю вызов, пока тёща не начала задавать других неудобных вопросов.

Настроение портится окончательно.

А вот и стервятники тут как тут. Вот что опять этой сучке нужно? Если эта тварь каким-то образом прознает, что Маша забыла все её откровения, это будет полный пиздец. Я опять попаду в старый капкан, а этого допустить я точно не могу. Снова танцевать на этих граблях я больше не собираюсь. А значит, затягивать слишком с признанием не стоит…

Докурив сигарету, иду к врачу… Мне нужно знать прогнозы, чтобы решить очередную нерешаемую задачу…