Измена. Боль моего сердца (СИ)

Глава 39

Время идёт… Завтра Свята и Богданчика выписывают, а мира у меня в душе не наступает.

Нет, я больше не истерю, не совершаю необдуманных поступков, но и окончательное решение принять не могу.

За эти дни я очень много думала. Вспоминала всю нашу жизнь. Анализировала, как от первой восторженной влюблённости мы перешли к более зрелым отношениям. Всё взвешивала, пыталась найти момент, когда что-то пошло не так. И как ни крути, основные вехи изменений между нами случились, когда мы узнали о моей болезни, а потом о беременности.

Два этих переломных момента изменили нас и нашу семью.

Я ведь после окончания института собиралась начать карьеру, и домохозяйкой быть в мои планы точно не входило. Но как раз вскоре после окончания универа со мной случился первый приступ. И всё. Больше Свят даже слышать не хотел ни о какой работе. Да мне и самой было не до того. Больницы, обследования, бесконечные процедуры, диагнозы.

Я только и варилась в своих болячках, а Свят всё это активно поддерживал. Нет, я верю, что муж делал это из лучших побуждений, я знаю, что в нём поселился страх потерять меня, и каждый раз, стоило мне побледнеть, он бледнел вместе со мной. Этот страх жил в его глазах и передавался мне. Да, муж относился ко мне, как к хрустальной вазе, а вот страсть и лёгкость стали понемногу угасать между нами.

А ещё он много работал, а я не знала, куда приложить свои силы. Да, я занималась домом, рукоделием, готовкой. Но… чувствовала себя бесполезной. И вот тогда у меня зародилось желание о ребёнке. О родном маленьком комочке, который будет всегда рядом.

И да, врачи пугали меня страшными последствиями. Но к тому моменту я уже настолько возненавидела всё больничное, что во мне зародился некий протест. Я хотела сделать всем вопреки! Врачам, болячкам, мужу.

Глупо? Безусловно.

Как оказалось, я вообще горазда на дурные поступки.

И сейчас я понимаю, насколько это было незрелое решение. Я ведь действительно могла умереть, родить мёртвого или тяжело больного ребёнка. Но в тот момент я думала только о своих желаниях, а вот о последствиях не очень.

Я как мантру повторяла, что всё будет хорошо. И да, я сознательно утаила от мужа, что перестала пить таблетки. Я знала, что Свят будет против, что врачи будут ругать меня, но… Это меня не остановило.

Вспоминаю слова Свята о том, что одна ошибка может запустить ком проблем в будущем. И теперь я понимаю, что именно моя ложь запустила ту цепь событий, которые теперь почти разрушили нас.

На самом деле, я плохо представляла, что такое дети. У меня в голове была красивая картинка с розовощёким малышом. Мне по определению казалось, что он будет меня любить.

На самом же деле жизнь оказалась намного прозаичнее. За красивой картинкой живёт множество проблем.

Но главное, сейчас я понимаю, что такое решение я не имела права принимать в одиночку.

Но… Сделанного не воротишь.

Получается, я своей ложью толкнула мужа к краю.

И да, после последних событий я могу понять, как бушующие эмоции заставляют совершать глупости.

Я могу понять, как случилась измена. Но… понять и простить — разные вещи.

И я вдруг понимаю, что Свят ведь тоже не простил меня. Так? Или я ошибаюсь?

Беру в руку телефон, набираю его номер. Первый раз за много дней я звоню мужу сама. До этого он всегда делал это сам, но наш разговор сводился к отчёту о состоянии сына, не более того.

— Маша? — настороженно отвечает Свят. — Что-то случилось?

— Со мной всё хорошо, если ты об этом.

— У нас тоже порядок. Малой спит.

— Я хотела задать тебе один вопрос. Важный.

— Слушаю.

— Я много думала обо всём, что произошло. И… Ты говорил, что был зол на меня за мою ложь, тебя разрывало оттого, что ты не можешь ничего изменить.

— Да, это так, — звучит его голос устало.

— Скажи, ты смог меня простить?

Воцаряется долгая пауза.

Он молчит, а я не тороплю его с ответом.

Мне кажется, мы бесконечно долго сидим так, слушая дыхание друг друга.

— Я не знаю, что ответить на этот вопрос, — наконец признаётся Свят.

— А ты подумай, — прошу я. — Это важно.

— Это как-то должно повлиять на твоё решение? — настороженно спрашивает он.

— Нет. Это должно повлиять на твоё решение. Потому что проблемы у нас обоих, Свят. Я готова признать, что вина за всё случившееся лежит на нас обоих. Некоторые твои поступки я могу понять, некоторые — нет. Но понять и простить, это не одно и то же. И раз уж мы решили вскрыть нарывы обид, то нужно не забыть то, с чего всё началось.

— Ты права. И если смотреть под таким углом, то сейчас я уже спокоен. Но это только потому, что у меня на руках сын, и ты жива. А стоит подумать о другом исходе, и снова топит гнев.

— Ты бы согласился на ещё одну мою беременность?

— Нет! — рявкает он. — Ни за что.

— Вот видишь, ты всё ещё не готов слушать и слышать меня. А значит, отправной точкой наших проблем стало не моё решение забеременеть, а то, что ты погряз в своих страхах и ставил их выше нашей семьи. Подумай об этом. Подумай о том, что мы задолго до моей беременности перестали слышать друг друга. Иначе ты бы смог понять, почему я отчаянно захотела ребёнка и сделала всё тайно.

Слышу тяжёлый вздох.

— Я подумаю об этом, Маша. И я очень рад.

— Чему? — хмурюсь.

— Тому, что ты созрела для взрослого разговора.