Изъян

Глава 2

Ева

Мой муж начинает свои выступления с одной и той же фразы: «Никогда не вините себя в боли, которую причиняют вам другие.»

А я каждый раз думаю: легко говорить, когда у тебя всегда есть оправдание для чужой жестокости — профессиональное, научное, рациональное. Но мы не роботы и годами записываем на свой счёт чужие проступки и равнодушие, убеждая себя, что всё плохое, что с нами случается, — это расплата за какую-то неосознанную ошибку. Мы прощаем холодность близких, ищем её причины внутри себя и глотаем обиды, складывая их, как ненужные бумажки, в карманы души — вдруг когда-то пригодятся, чтобы оправдать собственную слабость.

С раннего детства нам внушают, что только хорошие и послушные дети достойны любви и похвалы. Сначала сами родители, а затем социум формируют в нас стойкую привычку соответствовать запросам окружающих, и мы учимся подстраиваться: быть удобными, тихими, не перечить, угадывать настроение взрослых, чтобы заслужить их одобрение.

Со временем этот навык превращается в подсознательную потребность — заслуживать любовь ценой отказа от своих истинных чувств, принципов и желаний. Мы взрослеем, накапливая невысказанные обиды, и оправдываем чужую жестокость: «Я не так посмотрела, не то сказала, плохо старалась, мало любила…»

Но правда в том, что никто не имеет права перекладывать ответственность за свои изъяны на твои плечи. Ни родители, ни друзья, ни любимые. Ты не обязана быть чужим спасательным кругом. Ты не обязана терпеть боль, чтобы кто-то другой не чувствовал свою.

Это правильные мысли, осознанные и максимально честные, но сколько бы я ни повторяла себе, что моей вины в случившемся нет, сорняк сомнения пророс слишком глубоко. И каждый раз, когда я мысленно возвращаюсь в те чудовищные дни, в памяти снова и снова звучит его холодный уставший голос:

«Ты сама это допустила.»

Проснувшись от слабой вибрации телефона, застрявшего где-то под подушкой, я с трудом разлепляю глаза. Голова кажется тяжелой, в горле сухо, пижама неприятно липнет к вспотевшему телу, простыня подо мной сбита, словно я всю ночь металась во сне. Скорее всего, так и было. Иногда мне снятся кошмары, которые я тут же забываю, стоит открыть глаза. Наверное, это к лучшему. Или нет… Потому что хорошие сны я тоже не помню.

Проморгавшись, я наконец фокусирую взгляд на экране и открываю сообщение от мужа:

«Доброе утро, завтрак в холодильнике. Напоминаю, что завтра в 17.30 у тебя запись к неврологу, а сегодня на 19.00 я заказал клининг. Постарайся вернуться к этому времени."

Клининг? Опять? Я непроизвольно закатываю глаза, точно зная, что в уборке нет никакой срочной необходимости. В квартире чисто, как в морге, не считая расправленной кровати в нашей спальне, но с этим я вполне способна справиться сама. Хотя, возможно, Саша считает иначе. Правда не скажет ничего подобного вслух.

Ни одного упрека в мою сторону.

Никогда.

Если забуду на столе кружку с недопитым чаем — вымоет и уберет. Если случайно оставлю на стуле свою одежду — аккуратно сложит или повесит на плечики в шкаф. Обязательно отсортирует по цветам. Если вдруг потеряю ключи от дома или квартиры — молча закажет новые.

И так во всем, в любых мелочах он держит руку на пульсе, не позволяя моей рассеянности превратить нашу жизнь в бардак.

Многие скажут, что Александр Демидов — идеальный муж: обаятельный, успешный, востребованный и точно знающий, как произвести приятное впечатление на окружающих. Не прилагая особых усилий, он способен с первой фразы ослепить собеседника своей харизмой, блестящим умом и безупречными манерами, моментально располагая к себе даже самых предвзятых и недоверчивых.

Ничего сверхъестественного… Это всего лишь его работа. То, чему он долго и упорно учился, чтобы к тридцати шести годам добиться колоссального прогресса.

Александр — психиатр, профессор, автор уникальных методик по работе с личностными кризисами, психологии власти и философии боли. Он ведёт собственную клинику, консультирует топ-менеджеров и публичных персон, читает лекции по всей стране и за её пределами. В его послужном списке — публикации в профессиональных журналах, членство в международных ассоциациях, престижное европейское образование, стажировки заграницей. Он автор научно-популярных книг о зависимости, травме и пути к новой идентичности, которые уже не первый год держатся в списках бестселлеров. Даже у самых взыскательных и статусных клиентов очередь к нему расписана на месяцы вперёд.

И мне сказочно повезло, что он когда-то выбрал меня из толпы других, более ярких, целеустремленных и раскованных женщин. Вокруг Саши всегда было немало поклонниц. Его медийность, харизма и профессиональный статус постоянно притягивают к нему новых людей, и женское внимание давно стало чем-то вроде сопутствующей цены его успеха. На конференциях, светских приёмах, интервью, даже просто на улице всегда находятся те, кто из кожи вон лезут, чтобы привлечь его внимание, но надо отдать ему должное — Александр умеет разделять личную жизнь и карьеру и никогда не позволял себе даже безобидный флирт.

Для меня не секрет, что многих раздражает и в тоже время восхищает его принципиальная верность брачным узам, и я при всем желании не найду внятных доводов, чтобы возразить всем, кто готов петь оды моему мужу, но, как известно, у любой медали есть оборотная сторона. И у Александра она тоже есть. Вот только разглядеть ее способен далеко не каждый.

Боже, о чем я вообще тут рассуждаю, если даже для меня, спустя восемь лет отношений, он остается самым непостижимым мужчиной из всех, что мне попадались на пути. Правда, не так уж и много их попадалось.

Дайте-ка подумать… Первое свидание — Саша. Первый поцелуй — Саша. Первый секс — тоже он. Неутешительная статистика, но я не жалуюсь, нет. Просто… при всех его неоспоримых достоинствах… с ним бывает ну очень и очень нелегко. Вот такой вот каламбур.

Откинув в сторону одеяло, я опускаю ступни на прохладный пол. Телефон снова вибрирует, настойчиво привлекая мое внимание.

"Долетел отлично. Питер прекрасен. Жаль, что тебя нет рядом. Люблю».

— Твою ж мать! Черт! Черт! — с досадой бормочу я, зарывшись пальцами в спутанные волосы.

Как я могла забыть? Ну как? Это же, блин, косяк в квадрате. Нет, в кубе, возведенном в бесконечность.

Ночью муж вылетел в Санкт-Петербург, чтобы провести там серию лекций по приглашению крупной фармацевтической компании, а я даже не проснулась, чтобы его проводить… и с вечера не помогла собрать чемодан. Если честно, я вообще напрочь забыла про Сашину командировку. Вчерашний дедлайн в офисе затянулся до десяти вечера, и домой я буквально приползла, приняла душ и сразу завалилась спать.

Боже, я ужасная жена! И как он только меня терпит?

«Прости, я вчера дико устала. Почему ты меня не разбудил?» — быстро печатаю я, чувствуя себя бесконечно виноватой. Знаю, что он не упрекнет и даже виду не подаст, но я-то понимаю, как сильно облажалась.

«Потому что ты дико устала Хорошего дня, Ева. Вечером наберу»

«Я уже скучаю, Саш.»

«Я тоже. Всегда. Будь осторожна за рулем.»

По губам ползет непроизвольная улыбка, но тут же меркнет, когда я смотрю на часы вверху экрана. До начала рабочего дня осталось чуть больше часа. Если срочно не ускорюсь, то точно опоздаю.

Приняв душ на скорую руку, быстро надеваю вчерашнее офисное платье, заботливо убранное мужем в гардеробную. Затем бегу на стерильно чистую кухню и за три минуты выпиваю обжигающе горячий кофе. Завтрак, увы, придется пропустить. Если бы Саша был дома, то насильно заставил бы меня его съесть, а потом сам отвез на работу.

Неприятное чувство царапает где-то внутри от острого понимания, что я ощущаю предательское облегчение от его отсутствия. Порой он слишком сильно меня опекает, не позволяя учиться на набитых шишках, потому что убирает в сторону грабли до того, как я на них наступлю. Внимательный, заботливый и проницательный настолько, что невольно задумываешься, осталось во мне хоть что-то, о чем он еще не знает…

Мне безумно стыдно, но иногда кажется, что я дышу свободнее, когда его нет. И сразу же ругаю себя за эту мысль. Потому что Саша делает всё, чтобы мне было хорошо. Всё. А я только порчу.

Я ставлю в посудомоечную машину грязную кружку, на ходу вытирая влажные ладони о кухонное полотенце, и ненадолго замираю у панорамного окна. Утреннее солнце заливает аккуратный двор жилого комплекса в Хамовниках, мягко бликует на лакированных капотах машин, отражается от зеркальных фасадов, вынуждая рефлекторно щуриться. Район вокруг тихий, престижный и максимально безопасный. Охраняемая территория, подстриженные газоны, цветущие ухоженные клумбы, современная детская площадка, где никто не выгуливает собак. Ни суеты, ни шума трассы, лишь редкие звуки просыпающегося города нарушают утреннюю тишину.

Мы переехали сюда сразу после свадьбы. Чуть больше пяти лет назад. Жилищный комплекс выбирал муж, ремонтом и дизайном занимался тоже он. Я не возражала, так как тогда почти всё моё внимание было сосредоточено на учебе. Я как раз заканчивала четвертый курс факультета социологии МГУ и готовилась к защите диплома. Вечерами корпела над таблицами, вычитывала анкетные листы, пыталась систематизировать хаос человеческих привычек, искренне веря, что и в моей жизни всё можно разложить по полочкам… если постараться.

Помню, как сильно я растерялась, когда Саша привёз меня уже в полностью обустроенную квартиру, провел по комнатам, с деловитым видом объясняя, как устроена система «умный дом», какие полки предназначены для обуви, где лежит аптечка, как работает многоуровневая подсветка и зачем в гардеробной отдельная сушильная камера. Мне казалось, что я попала не в свой дом, а в идеально выстроенный макет с холодным светом на белых стенах и блестящими монохромными поверхностями.

Кухня напоминала студийную съёмку: глянцевые фасады, навороченная техника, ни одной случайной вещи на виду. Гостиная с огромным диваном и акцентным креслом выглядела стильной и просторной, но напоминала фото из каталога, а не пространство для повседневной жизни и семейных уютных вечеров. Даже в спальне царил гостиничный минимализм: идеально застеленная постель, прикроватные тумбочки с одинаковыми ночниками, встроенный шкаф-купе, лаконичный туалетный столик, пара стульев, приглушённый свет.

Две гостевые спальни казались еще более безликими, ни намека на детскую, о которой я не раз заикалась, когда мы только обсуждали покупку квартиры. Но Саша с такой гордостью демонстрировал мне результат своих усилий и так пристально следил за сменяющимися эмоциями на моем лице… И я не смогла сказать, что представляла наш новый дом совсем другим.

Более простым, теплым и уютным.

Более живым.

Позже я пыталась разбавить холодную обстановку: повесить на стены панно или картины, положить в кресло цветной плед, разбросать по дивану декоративные подушки, расставить по поддонникам горшки с цветами. Но каждый раз, когда я пыталась внести что-то своё, даже самую мелочь, Саша замечал перемены мгновенно и мягко просил убрать «лишнее» или убирал сам. Единственное, против чего он не возражал — это семейные фото в рамках.

Бегло взглянув на одно из них, я невольно задерживаю взгляд на красивом лице мужа на снимке. Он широко улыбается, глядя в объектив, и обнимает меня за талию, а я смущенно прижимаюсь щекой к его плечу, спрятавшись за густой копной темных длинных волос. Никогда не любила фотографироваться, считая, что выгляжу слишком блекло и невзрачно рядом со своим блистательным мужем. Но Саша настаивал на каждом совместном кадре, словно ему было важно снова и снова фиксировать на камеру наш союз, и я, конечно, уступала, потому что никогда и ни в чём не могла ему отказать.

Если бы я только знала, куда это однажды меня заведёт…

До работы я добираюсь на метро, и только благодаря этому удаётся опоздать всего на три минуты. На автомобиле по Московским пробкам дорога могла занять у меня минимум в два раза больше времени, но я представляю, как бы скривился муж, узнав, что я предпочла свой новенький Вольво душной подземке. Саша купил его мне год назад сразу после того, как я, наконец, получила свои многострадальные права. Сдавала сама, без подкупа и взяток, на что у меня ушло без малого два года. Черт, как же неловко было возвращаться домой после каждого неудачного экзамена и плакаться мужу на свою невезучесть. Но Саша ни разу не высмеял меня, не позволил почувствовать себя глупой неумехой, а взял ситуацию под контроль и нанял нового инструктора по вождению, благодаря которому хоть и со второго раза, но мне удалось обуздать свой внутренний страх и получить вожделенное удостоверение.

Офис «Горизонта» занимает несколько этажей в старой деловой высотке на Сущёвском Валу. Здание давно потеряло свой лоск и презентабельность. Серый гранит на фасаде покрыт паутиной трещин, латунные ручки на дверях потускнели, пыльные окна едва пропускают свет и не идут ни в какое сравнение с ослепительным панорамным остеклением бизнес-центра в Москва-Сити, где расположена частная клиника Александра.

Ровно в 9:05 я подношу пластиковый пропуск к турникету, киваю знакомому охраннику в униформе и вхожу в залитый солнечным светом вестибюль. Вечно перегруженный лифт встречает меня дребезжащими дверями и тревожно мигающей лампочкой над кнопками. Я невольно напрягаюсь, боясь, что он вот-вот остановится между этажами. Когда створки все-таки открываются, выдыхаю с облегчением и торопливо стучу невысокими каблучками по серой плитке. В коридоре пахнет дешёвым кофе и приторно сладкими духами Люды Гридасовой. Обычно она приходит после меня, но сегодня мне удалось отличиться. Надеюсь, начальник не заметит, что я задержалась. Не хотелось бы получить дисциплинарное взыскание и лишиться квартальной премии.

В опен-спейсе царит привычная атмосфера. Безликие ряды рабочих мест, разделённых пластиковыми перегородками, в углу громоздятся растрёпанные драцены в пластиковых кашпо, на столах коллег расставлены разномастные кружки и бумажные стаканчики с логотипом кофейного автомата, на подоконнике — забытая коробка с чьим-то вчерашним перекусом.

Моё место ничем не отличается от остальных: монитор, пара ручек, блокнот и таблица с дедлайнами, где почти все даты подчёркнуты красным. Поприветствовав коллег, я сажусь за рабочий стол, включаю компьютер и сразу берусь за дело.

Сегодня на повестке дня опрос для сети аптек. Однотипные вопросы, однотипные ответы. Одним словом — тоска, но мне почему-то нравится. И офис, и обязанности, и дружный коллектив. Рутина и загруженность меня не пугают. Я люблю кропотливое ковыряние в цифрах и чувствую себя здесь как рыба в воде. Механически выделяю пустые ячейки, исправляю опечатки. Затем очередной отчёт — на этот раз для регионального ЖКХ. Те же таблицы, только вопросы теперь про отопление и работу лифтов.

К обеду цифры начинают двоиться перед глазами, концентрация стремится к нулю, и третий по счету стаканчик кофе не спасает положение. Еще и Людка не смолкая трещит за тонкой перегородкой, периодически выглядывая, чтобы в красках рассказать о бурной ночи с парнем, с которым она познакомилась на сайте знакомств. По-моему, это уже третий за неделю.

Я не осуждаю, Гридасова не замужем и может себе позволить перебирать варианты, пока не найдет того самого. К сожалению, не всем везет так, как мне. Кажется, что Саша всегда был в моей жизни, еще до того, как я начала осознанно обращать внимание на противоположный пол, а потом… потом он просто не оставил ни единого шанса другим мужчинам.

— Понимаешь, Ев, я сама не могу понять, что мне надо, — даже не пытаясь понизить тональность своего громкого голоса, удрученно вздыхает Людка. — Нормальный вроде мужик. Неженатый, укомплектованный. Квартира, машина, дача. Работает программистом, зимует в Тае, ищет девушку на постоянку. Говорит, что влюбился в меня с первого взгляда, — тараторит она, крутя головой с упругими светлыми кудряшками и одаривая широкой улыбкой заинтересованных коллег-мужчин, слушающих ее откровения с куда большим энтузиазмом, чем я.

— Вот так сразу и влюбился? — проверив очередной столбец с показателями, я поднимаю на Людку смеющийся взгляд. — С первого раза?

— Ну ему вроде все понравилось, — нахмурившись, кивает Гридасова, но в голубых глазах с густыми наращёнными ресницами проскальзывает сомнение. — Думаешь, врет? — мрачно спрашивает она. — А зачем ему? У нас же все уже было. Какой смысл?

Я пожимаю плечами и, взяв стаканчик с холодным кофе, делаю небольшой глоток. Фу, ну и мерзость.

— Хочет повторить? — предполагаю я наобум, так как особо не вникала в подробности Людкиных ночных приключений.

— Ну это понятно. Все они хотят, — фыркает Гридасова, одергивая блузку с глубоким декольте и выпячивая высокую объёмную грудь. — Только не все могут. Этот вон вроде бы идеальный вариант, а как до секса дошло: раз, два и потек. Обалдел, говорит, от твоей красоты. А мне это, типа, должно польстить? Алле, парень, мне от тебя качественный секс нужен, а не возня на пару минут. Ему-то хорошо. Он кайфанул, а я?

— Люд, давай не здесь. После работы поболтаем. Хорошо? — вспыхнув, я смущенно отвожу взгляд, заметив, как в офисе сразу стало тихо, как в гробу.

Бесцеремонность и откровенность Гридасовой похоже не только меня ввела в краску. Многие, конечно, уже привыкли, но иногда Людка серьезно перегибает, размахивая своим «грязным бельем» на весь офис.

— Да ладно тебе. Тут все свои, и, вообще, у мужиков это распространенная проблема, — небрежно отмахивается она, подмигнув побагровевшему Ивану Протасову, руководителю нашего отдела и по совместительству Людкиному бывшему визави. — А если с этим делом полный порядок, так или женат, или блядун, или и то и другое вместе, — с ехидным смешком добавляет Гридасова.

Если память мне не изменяет, то Иван Протасов как раз третий вариант. Жена и трое детей не мешают ему заводить интрижки с каждой симпатичной сотрудницей отдела. Он даже ко мне пытался подкатить, но резко отступился, когда в офис внезапно нагрянул мой ослепительный муж с букетом цветов и огромной коробкой с пирожными для сотрудников.

У Сашки часто случаются подобные приступы внимания, приводящие в щенячий восторг женскую половину нашего коллектива и откровенно раздражающие мужскую. Потому что после его ухода офис еще долго гудит восхищёнными обсуждениями моего идеального супруга и накопившимися упреками в адрес всех остальных мужчин.

— Слушай, может, со мной что-то не так, раз я только бабников и скорострелов привлекаю? — никак не угомонится Людка. — Ев, успокой меня, скажи, что твой шикарный Демидов тоже хоть в чем-то не фонтан, — шмыгнув носом, тянет она. — Мозгоправы же все с придурью. Да?

Многочисленные женские взгляды мгновенно обращаются в мою сторону, от неловкости и стыда меня бросает в холодный пот. Господи, Гридасова совсем не думает, что несет, выставляя и себя, и меня на посмешище.

Ситуацию спасает курьер, доставивший комплексный обед и упаковку с десертами из мишленовского ресторана прямо к моему столу. Я не заказывала, но не трудно догадаться, кто постарался. Даже находясь в другом городе, Саша не забыл, что сегодня я работаю в офисе, а не на удаленке. В обратном случае еду доставили бы к нам домой.

— Отнеси на кухню, — протянув пирожные Люде, прошу я. — Это для всех.

— Чтоб я так жила! — с досадой бросает Гридасова, заглядывая в коробку и облизываясь. — Ев, а у твоего мужа случайно нет брата близнеца?

— Он — сирота, Люда, — сухо отвечаю я, глядя на всплывшее на экране мобильника сообщение:

«Приятного аппетита, любимая».

Сердце хаотично подпрыгивает, к лицу приливает кровь. Никогда не привыкну, что он такой… Людка абсолютно права — с придурью, но вряд ли я когда-нибудь четко смогу сформулировать, что именно с ним не так. Это все-таки из области чувств и эмоций, а не каких-то рационально осмысленных недостатков, которых у него нет в принципе.

— Везучая ты, Евка, — уставившись на мой телефон, завистливо вздыхает Гридасова. — Такого шикарного мужика отхватила. Ты, главное, не расслабляйся и держи крепче, а то оторвут с руками.

Не расслабляйся… Легко сказать, когда твой муж делает все, чтобы расслабилась и плыла по течению, не боясь острых подводных камней. Я и не боюсь, но иногда… иногда меня сковывает безотчётное необъяснимое чувство…

Не опасение его потерять, нет.

В Сашке я уверена, как в самой себе. Он абсолютно предан мне и никогда не посмотрит на другую — за годы брака я успела в этом убедиться. Несмотря на обилие женщин вокруг моего мужа, он ни разу не дал мне ни единого повода заподозрить его в неверности, но было кое-что другое…

Личное, интимное, сокровенное и немного стыдное, о чем никогда не скажу вслух. Ни ему, ни кому-либо еще…

Тогда я и правда так думала, не допуская даже мимолётной мысли, что пройдет совсем немного времени, и все мои принципы, запреты и убеждения сдуются так же быстро, как лопнувший воздушный шар.

Телефон снова оживает, вырывая меня из потока размышлений. Взглянув на определившийся номер лучшей подруги, я торопливо встаю с места и, прихватив свой дорогущий обед, направляюсь на офисную кухню, где на удивление пусто. Отлично, можно спокойно поговорить без лишних ушей.

— Ев, привет! Не отвлекаю? — раздаётся в трубке энергичный голос моей студенческой подруги — Вероники Лазаревой.

— Нет, как раз вышла на обед.

— Отлично! — шумно выдыхает Ника. — Ты сегодня вечером занята? Мне надо срочно тебя увидеть. Желательно до того, как меня опять отправят на какое-нибудь дурацкое задание.

Я машинально оглядываюсь на прозрачную стену офиса, за которой кипит работа. Коллеги увлечены своими делами, начальник уткнулся в экран. Люда с аппетитом уминает общие десерты, так и не донеся упаковку до кухни.

— Вроде бы нет… Что-то случилось? — с тревогой спрашиваю я.

— Мне нужно посоветоваться с кем-то, кому я могу доверять на все сто. Подробнее расскажу при встрече. Давай в той кофейне на Остоженке? Часиков в семь?

— Может, лучше у меня? Саша заказал клининг, я должна быть дома.

— А сам Демидов где?

— Он в Питере. До конца недели. У него очередной тренинг для топ-менеджеров. Читает курс по стресс-менеджменту и эмоциональному выгоранию.

— Супер. Он, как всегда, нарасхват, — смеётся Ника. — Кстати, смотрела на днях его последний подкаст по управлению гневом. Актуальненько, между прочим! Много полезного почерпнула.

— Я не смотрела, но читала комментарии. Сплошные восторги, — отвечаю с толикой гордости.

— И сплошь от баб, — хмыкает в трубку прямая как шпала Ника. — Ума не приложу, как ты справляешься с его фан-базой. Я бы от ревности все ногти сгрызала.

— Не начинай, — закатываю я глаза. — Твой Сергей как-то справляется, — добавляю я, имея в виду ее растущую популярность в журналистских кругах.

— Ладно-ладно, — миролюбиво отзывается Ника. — Тогда в семь у тебя?

— Ага, я завтра на удаленке. Так что можем стянуть бутылку вина из Сашкиной коллекции.

— Ты — лучшая, — чмокает в динамик Лазарева. — Всё, лечу работать, иначе редактор меня убьёт! До вечера, Ев!

Остаток дня пролетает незаметно. Я провожу очередную сверку данных по анкетам и дополняю таблицу с результатами для отдела маркетинга. Ещё нужно согласовать макет отчёта для ЖКХ, сверить свежие корректировки, подписать две служебные записки и загрузить обновлённую версию презентации в корпоративный облачный диск. Между задачами отвечаю на письма коллег и краем уха слушаю, как Гридасова обсуждает с кем-то по телефону свой новый маникюр и перспективы поездки на море.

К вечеру она снова выглядывает из-за перегородки:

— Ев, а ты не забыла, что обещала поболтать после работы?

Я виновато улыбаюсь и развожу руками:

— Люд, прости, сегодня никак. Я уже с Никой договорилась.

— Так я не помешаю, — бесцеремонно заявляет Гридасова. — Лазарева — баба умная, может, что-то дельное посоветует.

— У нее ко мне срочное дело. Давай в другой раз? Ладно?

Люда надувает губы, но тут же, махнув рукой, уходит обсуждать своих бесконечных мужиков с кем-то ещё. Я с облегчением отвожу взгляд от монитора, быстро закрываю все окна на экране, аккуратно складываю бумаги в папку. Затем выключаю компьютер и проверяю телефон. От мужа ни одного нового сообщения. По привычке захожу в его соцсети, чтобы мельком взглянуть, чем он сейчас занят. Обычно его пиар-менеджер выкладывает сторис или короткие видео с очередного выступления, но сегодня там полная тишина.

Хм-м… может, это закрытый тренинг? У Саши иногда бывают такие заказы, когда любые публикации под строжайшим запретом. Или он просто слишком занят, чтобы напомнить о себе миру.

«Саш, я отработала и еду домой. Позвони, как освободишься. Спасибо за обед. Было фантастически вкусно.» — быстро набрав и отправив сообщение, я собираюсь убрать телефон в сумочку, но он буквально сразу вибрирует.

На этот раз муж прислал голосовое:

«Сегодня не позвоню. Мероприятие затягивается, после еще будет фуршет. Не знаю, когда доберусь до номера. Устал адски. Безумно хочу к тебе.»

Боже, какой у него тембр! Чувственный, обволакивающий, с лёгкой хрипотцой, пробирающий до мурашек и вязкой тяжести внизу живота. Ума не приложу, как в одном мужике может умещаться столько достоинств? Чтобы завести меня с пол-оборота, ему даже прикасаться ко мне не нужно. Достаточно просто прошептать что-то пошлое мне на ушко, и я сразу лужицей растекаюсь.

Это нормально, вообще, — так сильно любить своего мужа после восьми лет отношений, пять из которых мы провели в законном браке? Разве не должно уже хоть немного отпустить?

Я выдыхаю, медленно поднимаюсь из-за стола, поправляю волосы, стараясь унять дрожь в пальцах, и спешно покидаю офис. Вежливо попрощавшись с охранником, выхожу в крутящиеся двери и направляюсь в сторону метро. На улице заметно посвежело после короткого дождя, мокрый асфальт блестит, в лужах отражаются огни проезжающих машин. Вдохнув влажный воздух, я на секунду замираю, глядя на прояснившееся небо. Идеальная погода для прогулки, но времени до встречи с Никой в обрез. Я машинально ускоряю шаг и вскоре растворяюсь в людском потоке вечерней Москвы.